Он моя история

— Она пьёт, избивает меня и не кормит, — сорвался на крик Антон. — Я её ненавижу! Антон почувствовал, как у него по щекам начали течь слёзы. Арсений Сергеевич был очень удивлён, поэтому стоял в ступоре. Он не знал, что делать, когда перед тобой стоит подросток и плачет. Учитель не привык к такому со стороны своих учеников. Тем более к этому подростку он не питал никаких чувств, кроме отвращения, хотя после этого случая уже не был уверен в этом. Этот беззащитный Антон совсем не был похож на того Антона который грубил учителю и не учил уроки. — Ну что ты garçon, успокойся, — попытался успокоить мальчика историк. — Расскажи всё по порядку. И Антон рассказал. Рассказал, как после школы дома его сразу же встречает пьяная мать; как она его не кормит неделями и лишь на его собственный день рождения вручает ему странный плохо пахнущий кекс, купленный где-то за углом; как она водит к себе таких же мужчин алкашей; как они избивают Антона, а мать даже не пытается защитить сына. Арсений Сергеевич впервые слышал такое честное признание от своего ученика. Он стоял в шоке и не знал, что ответить на это. Ему конечно же говорили, что у Антона дома не всё в порядке, но это… Это что-то ужасное. — Garçon… — только и смог тихо произнести историк. Он смотрел на мальчика взглядом, полным сожаления. «Ну и что он на меня пялится?» — подумал Антон. — Антон, у меня ещё один урок, жди, потом я тебя заберу, и поедем к тебе разбираться. Подросток вытер рукавом кофты выступившие слёзы. — Не надо, — испуганно проговорил он. — Надо, — тоном, не принимавшим возражения, сказал Арсений Сергеевич. Прозвенел звонок. — Всё garçon, иди, у меня урок. И только попробуй сбежать. Встретимся возле школьного двора, — Антон промолчал. Развернувшись, он вышел из кабинета.

***

— То есть, он тебя забирает через… — Дима посмотрел на часы, — пять минут. — Ага, — досадливо произнес Антон. — И он увезёт тебя к себе, а там ты и лишишься девственности, — весело сказал Серёжа играя бровями. — Да блять, нет, — рыкнул Антон. — Мы едем ко мне я уже говорил. — Да знаем мы. Ребята сидели на скамейке в школьном дворе и ждали Арсения Сергеевича. Тут они услышали как внутри здания прозвенел звонок. — Ну всё, мне конец, — со страхом произнес Шастун. Через несколько минут пришёл историк. — А, ты всё ещё меня ждёшь, молодец, — учитель казался очень уставшим, как будто за эти сорок минут урока из него выжали всю жизнь. — Пойдём, Антон. — Пока, — сказал Шастун друзьям. Они, в свою очередь, с сочувствием посмотрели на друга. Ведь все ребята знали, какой разговор предстоит. Историк и его ученик вышли со двора школы и направились к парковке. Арсений Сергеевич подошёл к чёрному лансеру. — Садись, — сказал он, открывая двери машины. Антон сел на переднее сиденье. — Ну, говори адрес, — сказал учитель заводя машину. — Мартовская, дом три, — пробурчал Шастун. Всю дорогу они ехали молча. Уже когда подъехали к дому, подросток напрягся. Он боялся того, что сейчас может произойти. Самое страшное, что может произойти — Арсений Сергеевич пожалуется в опеку, и Антона заберут. Хотя нет, самое плохое — если мама сделает что-нибудь с Арсением. Тем временем Шастун с учителем уже подъехали. Мужчина припарковал машину на старой парковке возле дома. Они вышли из машины. — Ну что? Какой подъезд? — спросил Арсений. — Четвёртый, — ответил Антон, уже начиная трястись он страха. Они зашли в подъезд и поднялись на пятый этаж. Остановившись возле своей двери, ученик посмотрел на Попова. Тот кивнул и потянул руку к звонку. Несколько минут за дверью не было ни звука, но потом всё-таки послышались тяжёлые неровные шаги. Дверь открылась. На пороге стояла мама Антона она выглядела ещё хуже, чем обычно. Растрёпанные волосы были небрежно уложены в хвост. Грязное платье, наверное не стираное целую неделю, висело на ней как мешок. Под глазами залегли глубокие мешки. — Антон, кто это? — спросила она своим хриплым голосом, даже не смотря на сына. — Меня зовут Арсений Сергеевич я – учитель Антона. Мне сказали, что вы ни разу не приходили на собрание; что вы бьёте сына и не кормите его. — Чушь. Он одет и жив, а это главное, — безучастно сказала мама Антона. — Это ребёнок, ему нужна забота, нормальное питание и всё остальное! — взорвался Арсений Сергеевич от такого безразличия со стороной женщины. — Вы должны следить за ним, или вас лишат родительских прав. — Мне плевать, — бесчувственно сказала женщина. От этих слов историк опешил. — Антон, собирай вещи ты переезжаешь ко мне. — Что? — недоумённо переспросил Шаст.