Час Волка

      Бока лошади были скользкими от пота, а длинная белая грива развевалась на ветру и смешивалась со смоляными волосами наездницы. Тучи висели над равниной очень низко, и казалось, что можно подпрыгнуть и коснуться молочной ваты пальцами. Всю ночь шел дождь, размывший дороги до такого состояния, что повозка Мины Тирелл была вынуждена повернуть обратно, едва выехав за ворота. Влага кружилась в промерзшем воздухе и оседала на коже крупными каплями, которые стекали вниз по лицу, как обычно стекали слезы, копыта прочно впечатывались в землю, оставляя в ней глубокие влажные следы, и на многие мили вокруг был слышен только галоп, ветер и полная свобода. Равнина была похожа на большое зеленое блюдо, в которое то тут, то там были понатыканы большие серые валуны — элементы затейливого узора, созданного самой природой. Если бы она могла, Лианна бы раскинула руки и закричала во все горло, эхом разнося свой голос по дикому Северу, но удерживаться на Искре без седла во время галопа и так было достаточно трудно, а оказаться на земле было бы неприятно и чревато последствиями. Она еще не забыла, как сломала в детстве руку, забравшись на Твердыню. Сначала было больно, а затем, когда мейстер Лювин обмотал ее руку бинтом и перекинул его концы через плечо, еще и неудобно. Оказаться без правой руки — все равно, что умереть. Лианна могла бы гнать Искру целую вечность, достигнуть с ней Белой Гавани и вдохнуть соленого морского воздуха, о котором ей столько рассказывал Нед, а потом сесть на корабль до Королевской Гавани и полюбоваться видом Красного Замка в лучах заката. Даже не обязательно заходить в столицу — всем известно, что это рассадник подхалимов и лжецов — просто кинуть якорь на несколько часов, а потом отправиться в Солнечное Копье. Вместо этого она затормозила, потянув Искру за гриву, — как и седлом, поводьями Лианна уже давно себя не обременяла, и обернулась, широко улыбаясь. — А говорил, не обгоню! — крикнула она подъезжающему Бенджу, который раскраснелся от ветра и гонки, и жадно облизывал пересохшие губы. — Держи, — она отцепила от пояса бурдюк и протянула ему, с насмешкой наблюдая, как он делает большие глотки. При этом немного воды вылилось ему на подбородок и закапало на кожаный дублет, оставляя на нем мокрые разводы. — Признаю свое поражение, — вздохнув, Бендж отдал ей бурдюк. — Титул лучшей наездницы Севера твой. Лианна рассмеялась. Ветер шутливо скользнул по кудрям Бенджена и окончательно запутался в ее длинных волосах, которые за последние годы отросли до самой поясницы и с которыми она до сих пор не научилась жить в мире. Ей не по себе было носить сложные, заковыристые прически, принятые среди южан, — гораздо практичнее были косы, крупные и мелкие, перевязанные нитями. Так носили волосы Горные кланы Севера. Они спускались к ним во время разлива рек, обменивали редкие меха и травы на серебро и пшено, почти ни с кем не говорили и держались холодно и отстраненно. У женщин и мужчин были длинные волосы, а их косы несли в себе скрытый символизм, о котором Лианне по секрету поведала Мер — дочь Ремина Харна, вождя маленького, но гордого клана. «Вот это плетение подходит только для высокородных», — объясняла она, перебирая меж пальцев тонкую солому: «А вот это, с шестью прядями, говорит о том, что ты уже кому-то обещана». «А как выглядят косы свободных?» — спросила тогда Лианна, подсаживаясь поближе и впервые с удовольствием слушая рассказ о прическах. Губы Меры тронула улыбка. «Сейчас покажу». С тех пор волосы Лианны заплетались в множество различных кос, за которые ее, как и Меру, прозвали «дикаркой», но среди них ни разу не было той, что состояла бы из шести прядей. — Пора бы возвращаться, — Бенджен посмотрел на небо, — когда стемнеет, лучше быть в замке. Лианна фыркнула. — Боишься, что нас найдет Братство Королевского Леса? Беджен покачал головой. — Нет. Я боюсь, что ты сбежишь, и в ночи я тебя точно не найду. — Зачем мне бежать с Севера? — удивилась Лианна, и, прежде чем брат успел ответить, развернула Искру. — Попробуешь обогнать меня снова? Бенджен и рта раскрыть не успел, как она ударила пятками по бокам кобылы и унеслась вперед. Подобные конные прогулки стали своего рода традицией несколько лет назад. Поначалу Лианна выезжала из Винтерфелла, чтобы проветрить голову, но с каждым днем замок казался ей все теснее и теснее, будто его каменные стены сжимались вокруг нее в плотное маленькое кольцо, и со временем ей удалось приучить семью к своим поздним возвращениям. Правда, после того случая со слепым жрецом к ней приставили Бенджа, но тот вроде не был против. С Бенджем было весело. Он не читал мораль, как Нед, не ругался, как Бран, готов был встречаться с ней во всех тех видах схваток, что были запрещены для леди (то есть во всех) и иногда притаскивал к ней в комнату добротный эль. Он был младшим наследником, и от него ничего не требовалось — знай себе учи девизы и попадай по мишени из лука. Бенджа отец даже на воспитание никому не отправил, слава старым богам, а то Лианна бы, наверное, совсем одичала. В семье Бенджа в шутку называли «разведчиком». В детстве он успел облазить весь замок, а потом, когда подрос и его стали выпускать за ворота одного, еще и окрестный лес, реку и Зимний Городок. Иногда случалось так, что он возвращался позднее Лианны, покрытый грязью и пылью, с улыбкой на пол лица. Им, младшим детям, никогда не сиделось на одном месте. Искра всхрапнула, и Лианна перешла на мелкую рысь, давая ей немного передохнуть. Платье безбожно задралось до самых бедер, благо, она успела натянуть под него штаны, из которых Бендж давно уже вырос, а в волосах запутались жухлые листья. Лианна с тоской подумала о том, что Нэн опять сломает гребень, пытаясь привести ее волосы в порядок, и втянула в себя морозный северный воздух. Легкие обожгло. С Искрой сравнялся Великан — конь Бенджа. Брат, как и она, уже не пользовался седлом, но уздечку оставил, приговаривая, смеясь, что ему дороги собственные кости. — Устала? — спросил он, заинтересованно склонив голову набок, как филин. Лианна покачала головой. — Задумалась. За очередной грудой камней (Нэн уверяла, что их здесь в незапамятные времена оставили великаны) показался Зимний Городок, над которым висело облачко серого дыма — как пить дать Ровена опять разводила камин влажными ветками. Лианна поймала взгляд Бенджа и кивнула на город. — Заедем? Брат пожал плечами. — Как хочешь. Только, — он расстегнул плащ и кинул ей мягкую серую ткань, — накинь, пока до отца не дошли слухи, что его дочь наносит визиты в бордели. — И вовсе не в бордели! — возразила Лианна. — У Нонны недавно родился малыш, а я к ней так и не заглянула! И, потом, мне нужна ткань. — Ткань? — переспросил Бендж, хмурясь. — Тебе зачем? Лианна закатила глаза. — Затем, что отец никогда не разрешит мне сшить себе мужской костюм, а скакать в платье — то еще испытание. — Поверю тебе на слово, — хмыкнул Бенджен и натянул поводья, когда Великан шарахнулся от особо большого валуна в сторону. Зимний Городок последние два года был необычайно оживлен. Зима выдалась долгая и непокорная, и сюда стеклись все окрестные ремесленники, фермеры и даже шлюхи. Лианна могла поклясться, что видела знакомых из Горных кланов, но среди них, увы, не было Меры. Волосы она заплела в косу и спрятала ее под капюшон, сетуя на несчастное платье, выдававшее ее с головой. Положение спасал разве что плащ Бенджа. Как она и думала, серый дым валил из трубы «Дымящегося полена», а в покрытых сажей окнах то и дело мелькали огненные волосы Ровены. Хозяйка трактира отличалась на редкость вздорным нравом, но эль у нее был отменный, поэтому народ скапливался в трактире, как муравьи в муравейнике. Лианна проехала мимо, даже не смотря перед собой, а потом все произошло слишком быстро: толстый купец толкнул какого-то нищего в лохмотьях, и тот упал под копыта Искре, которая от неожиданности взбрыкнула и встала на дыбы. Лианна крепко вцепилась в гриву кобылы, чувствуя под собой пустоту и ощущая, как быстро в груди колотится сердце, слыша крики толпы и понимая, что еще совсем чуть-чуть, и ее раздавит собственная лошадь. Капюшон спал с головы, платье вновь задралось, но это все было мелочью, до которой ей не было никакого дела. Лианна крепко зажмурилась и… с удивлением поняла, что мир снова приобрел горизонтальное положение. Искра качнула головой, будто бы ругаясь на толстяка и неуклюжего нищего, а Лианна прильнула к ее шее, не в силах расцепить пальцы и тяжело дыша. Купец, охая и ахая, закружил вокруг лошади, узнав в спутнике Бенджена Старка его сестру, пнул чудом выжившего нищего и склонился в низком поклоне. — Леди Старк, надеюсь, это отродье не сильно навредило вам и вашей лошади? — почтительно спросил он. Купец был явно с юга, судя по говору и расшитому серебром камзолу, и Лианне оставалось только гадать, как его занесло на Север. В Вестеросе ее край никогда не славился богатством и процветанием. Они не просторцы, которые наверняка даже спят на мешках с золотом. Она спешилась, с недовольством обнаружив, что ниже купца чуть ли не на голову, и в очередной раз прокляла свой небольшой рост, доставшийся от матери. Бенджен схватил ее за плечо, заглядывая в глаза, и выдохнул, убедившись, что с ней все в порядке. Лианна отмахнулась. — Боюсь, вы ошибаетесь, — на лице купца проскользнуло недоумение, — и этот человек никак не смог бы мне навредить, если бы вы не толкнули его с такой силой. — Миледи… — растерянно пробормотал мужчина, — но… это отродье… — Человек, в первую очередь, а не пес, — резко бросила Лианна. Нищий пялился на нее во все глаза, комкая в руках подол своей заношенной туники. — Он хотел меня ограбить! — воскликнул купец. — Уже тянул свои грязные лапы к… — Неправда! — вскинулся нищий. — Я не собирался ничего красть, только поправить брошь — она же у вас на самом краю лежала! — Не лги мне! — купец взвизгнул и сделал было шаг вперед, замахиваясь, когда Бендж перехватил его руку. — Боюсь, что вы не можете бить беззащитных людей здесь, на Севере. Вы не в Королевской Гавани и подчиняетесь другим законам. Купец набычился, но ничего не сказал, хотя в его маленьких глазках так и горел вызов. Нищий же с удивлением переводил взгляд с него на них и обратно. Лианна протянула руку к прилавку и взяла с нее большой кровавый камень. Ни у одного человека в Зимнем Городке не было денег, чтобы купить его. В Зимнем Городке — не в Винтерфелле. — Держи, — она протянула камень нищему, и тот спал с лица, уставившись на драгоценность. — Моя леди, я… — он заозирался, — я не могу. Мне всего-навсего нужна теплая комната и дублет, и… — Вот и сними себе комнату и купи дублет, — посоветовала Лианна, вкладывая камень в бледные пальцы, — а лучше два или три. И хороший ужин. — Это мой товар! — купец весь покраснел от гнева. От его прежней учтивости не осталось и следа. — Самый дорогой камень во всей коллекции! В столице я… — Но вы не в столице, — напомнила Лианна. — А за деньги можете не переживать. Я пусть и не Ланнистер, но в долгу не останусь. Бенжен подвел к ней Великана, держа коня за поводья. — Не хочешь поехать на нем? — спросил он, бросив в сторону купца недовольный взгляд. — Не хочу, чтобы ты ходила по рынку вот так. Лианна покачала головой. — Хватит лошадей на сегодня, — отрезала она, припомнив недавний инцидент, и нырнула в лабиринт торговых рядов, оставив Бенджа с Искрой. Внутри у нее все так и бурлило от ярости — спесивый купец попросту вывел ее из себя за считанные секунды. Если все южане такие, то хвала богам, что она родилась на севере. Инцидент раскрыл ее личность, и прятаться под капюшоном стало глупо — до отца все равно донесут последние новости. Знаменосцы, слуги, да кто угодно. Поэтому Лианна шла меж хлипких деревянных прилавков, скрытых от внезапных снегопадов навесами с кучей заплат, ткань которых за последние луны выгорела, и осторожно улыбалась торговкам. Горные кланы обнаружились в конце ряда. На их прилавке лежали незамысловатые украшения с вырезанными на них неизвестными рунами, шкуры, деревянная посуда и парочка флаконов, наполненных темно-хвойной жидкостью. Широкобородый мужчина сверкнул льдисто-голубыми глазами и приветственно ей кивнул. — Доброго вечера, леди Старк. — Лианна, — поправила его Лианна. Не любила она быть «леди» для этих людей. Перед вассалами — без проблем, они знают этикет, а перед обычным народом бесполезно и совершенно излишне. Мужчина приподнял брови. — Как скажете, леди Лианна. Лианна пробежалась пальцами по товару и остановилась на простом украшении — амулете в виде клыка, подвешенного на кожаный шнурок. — Клык волка, леди Лианна, — подсказала ей женщина, судя по чертам лица — либо сестра, либо очень близкая родственница мужчины. Лианна, будто очарованная, приподняла клык, рассматривая его вплотную. Матово-белая поверхность была испещрена мелкими значками, ювелирно вырезанными ножом. — Герб моего дома — лютоволк, — зачем-то сказала она. — Но лютоволки вымерли. Женщина покачала головой. Тяжелые косы, перехваченные металлическими зажимами, упали ей на грудь, и она осторожно, будто боясь спугнуть, взяла кулон из ее рук. — Как они могли вымереть, если вы здесь? — лукаво спросила она. Лианна дернула плечом. — Скоро я буду не Старк. Мужчина весело крякнул. — Поверьте мне, мисс Лианна, я много прожил на этом свете и твердо убежден в одном: олениха может стать волчицей, но волчица оленихой — никогда. Лианна улыбнулась. В этих людях было что-то такое, что влекло ее. Они были приземленными, не надменными, говорили просто и по существу, и она подумала, что все было бы намного проще, если бы все были как они. — Я возьму его, — решилась она и указала на кулон. — Сколько?.. — Нисколько, — женщина вложила клык ей в ладонь. — Все видели, что вы сделали для Зикфрида. Мы, кланы северных гор, помним добро. — Зикфрида? — Лианна осеклась. Женщина печально усмехнулась. — У нас с наступлением зимы всегда наступает голод. В горах нет своего Зимнего Городка, поэтому самые слабые говорят, что уходят на охоту, хотя все знают, что они идут в лес на добровольную смерть от диких зверей, но только так и могут прокормиться более сильные из нас. В семье Зикфрида он был вторым, кто должен был уйти, но, в отличие от своего деда он пошел не в лес, а на юг. Увидев его здесь, мы удивились, — женщина вздохнула, — в горах его все похоронили. Видимо, он дошел до Зимнего Городка, но никому тут не пригодился, и если бы не вы, эта зима стала бы для него последней. — Поэтому берите, — мужчина кивнул. — Это меньшее, чем мы можем отплатить. Лианна коротко улыбнулась, надевая клык на шею, и, не прощаясь, перешла к торговке сукном и кожей. Почему-то мейстер никогда не говорил ей про традиции ее народа. В самом деле, что она знала о горячо любимом Севере? Выбирая овчину и кожу, Лианна пообещала себе, что при их следующей встрече непременно расспросит у горных торговцев побольше. А через несколько лет, если — когда — Роберт ее отпустит, проедется по всему Северу. Или даже по всем Семи Королевствам. Беджен всем своим видом выражал недовольство и молчал, пока они медленно ехали по тракту к Винтерфеллу. Лианна отдала ему плащ — он никогда не отличался больно крепким здоровьем и мог подхватить какую-нибудь гадкую простуду, а сама набросила на плечи крупный отрез из овчины, купленный на рынке. В любимой холщовой сумке был надежно спрятан отрез из кожи. Осталось только убедить Нэн или швею сделать ей штаны. Где-то на середине пути Лианна вспомнила, что так и не заглянула к Нонне и ее малышу — Уиллису, который по слухам в свои несколько лун весил больше, чем Бендж в годовалом возрасте. Нэн говорила, что в ее правнуке особо выразилась их великанья кровь, на что мэйстер Лювин тяжело вздыхал и закатывал глаза. Перед Винтерфеллом Бендж все-таки заговорил. — Лианна, я понимаю, зачем ты поступила так с тем нищим. Но ради всех старых богов, как ты собираешься расплачиваться с купцом? Ее тоже волновал этот вопрос, но, чтобы не волновать брата, Лианна беспечно пожала плечами. — Не переживай, у меня есть деньги. — Откуда? — спросил он, напомнив подозрительными нотками в голосе своего отца. — Кайвасса, — ответила Лианна, заслужив полный неодобрения взгляд. К счастью, Бендж оставил свое недовольство при себе. Злился-то, главное, не на то, что она играла, а на то, что играла без него. Мелкий проныра. В переднем дворе пришлось выдержать неприятную встречу с Недом. В последнее время что он, что отец взяли за правило по вечерам заводить беседу о ее скором замужестве. Предполагаемый муж в это время усиленно заливал в себя вино где-то очень далеко от севера и то и дело присылал ей воронов. Вот и сейчас. Стоило ей спешиться и затолкать овчину в сумку, как Нед появился рядом и схватил ее за руку. — Бендж, займешься лошадьми? — попросил он. — Мы сейчас подойдем. Бенджен медленно кивнул и поманил за собой Искру, но та и не думала двигаться с места. Лианна вытащила бечевку и набросила ей на шею вместо поводьев. — Иди с ним, — ласково шепнула она кобыле. — Иди. — Лия, — начал Нед, когда Искра покорно последовала в конюшню за Бенджем. — Нед, — в тон ему ответила Лианна, приготавливаясь к долгому монологу. Нед был даже хуже, чем мать, а его настырности могли позавидовать самые упертые бараны. — Если ты опять начнешь проповедь о Роберте, я закричу. — Он любит тебя, и… — Не меня, а мысль об обладании мной. Нед, ты его лучший друг. Ты правда веришь, что ради меня он забросит своих любовниц? Перестанет делать бастардов? Нед помедлил. — Лианна, не все мужчины похожи на отца. Не все честны. Твой долг — выйти замуж, чтобы укрепить положение Севера, а ты бегаешь от брака, как от огня, в то время как все знатные леди, за которых сватались, сыграли свадьбы много лун назад! Мина на днях покидает Винтерфелл, чтобы выйти замуж за лорда, и она рада! — А я не рада, — огрызнулась Лианна. — И Мина — воспитанница отца. Тиреллы отправили ее к нам, потому что леди Оленна ненавидит свою дочь, и только она знает, за что. — Ты… — Нед цокнул языком. — Пекло, Лия, разве так трудно быть более сдержанной? Лианна не ответила. Она любила своих братьев, любила отца, но мужчинам никогда не понять, каково это — быть девочкой в высокородной семье, каждый год ждать, когда же тебя продадут ради выгодного альянса, а потом ждать, когда же муж вобьется достаточно глубоко, чтобы ты понесла, ведь роль женщины ограничивается воспроизведением наследников. Женщине не быть воином или стратегом, не изучать древние летописи в Цитадели, женщине положено сидеть и молчать, проявляя сдержанность. Она могла бы сказать Неду, что это попросту несправедливо. Но она ничего не сказала. — Отец хочет поговорить с тобой сегодня, — продолжил Нед некоторое время спустя. — Прошло почти восемь лун с тех пор, как ты расцвела, а мы и так долго этого ждали. Против воли Лианна покраснела. Она долго созревала, это все говорили. Так долго, что мать не выдержала и отвела ее к знахарке, которая всего-навсего покатала монету между пальцев и сказала, что нужно ждать. А потом мать слегла с кашлем, от которого у нее болела грудь. Болезнь забрала ее спустя дюжину дней. Вот так просто. Еще три дня спустя Лианна очнулась от кошмара на пропитавшихся красным простынях. — Отправите меня в Штормовой Предел? — спросила она, и губы Неда дернулись в слабой улыбке. — Не сразу, — уклончиво сказал он, и Лианне показалось, что она упускает что-то важное. В конюшне раздавалось ржание Искры и еще какое-то, незнакомое. Когда они вошли, Лианна застыла на месте, а Нед громко рассмеялся, что уже само по себе было для него непривычно. — Я знал, что тебе понравится! Лианна беспомощно оглянулась, а затем осторожно, будто боясь, что это сон, приблизилась к черному жеребцу с белым пятном на лбу. Эту масть она никогда не видела, лишь слышала про нее от Брана и пару раз от Роберта. Дорнийские скакуны отличались высоким ростом, повышенной выносливостью и грацией, и любой рыцарь был готов отдать нерабочую руку за такого коня. Мартеллы, как утверждал Бран, так и кичились своими конюшнями, и очень редко пускали туда посторонних. А теперь скакун из старых легенд стоял прямо перед ней, и Лианна боялась, что он исчезнет, едва она взмахнет рукой, рассеется как дым. — Это подарок Роберта, — раздалось позади. — Он прислал мне коня? — Лианна непонимающе оглянулась. Нед кивнул. — Твой свадебный подарок. Очарование спало с глаз. Лианна покосилась на вмиг ставшего чужим коня, но не смогла удержаться от того, чтобы погладить его по шее. Конь, будто понимая, кто перед ним, почтительно склонил голову. — Что это с ним? — спросил не сводящий глаз с подарка Бендж. Нед пожал плечами. — Роберт писал, что самолично объездил его, чтобы он не причинял тебе неудобств. Лианна нахмурилась, а Бендж посмотрел на нее с некоторым сочувствием. — Объездил моего коня? — уточнила она, отступая на шаг. Нед, уловив в ее вопросе недовольство, тоже нахмурился. — Что-то не так? — Да! — Лианна поспешно отошла к Искре. — Все не так! Нед, ты же знаешь, что мы с Искрой выросли вместе. Это я приручила ее, я могу управлять ей без седла и уздечки! — Бендж с намеком закашлялся, и Лианна бросила на него предупреждающий взгляд. — А Роберт прислал мне покорного осла и думает, что я буду рада? — Этот конь стоил… — начал было Нед, но Лианна бросила на него такой взгляд, что он запнулся. — Чего еще он хочет? — спросила она. — Чтобы коня впрягли в повозку, в которой вы должны отправить меня к нему? Так? — А ну хватит! — от раздавшегося в дверях ледяного голоса у Лианны по спине пробежали мурашки. Она медленно обернулась — только для того, чтобы встретиться с серыми, будто своими собственными, глазами, — и почтительно склонила голову. Годы не пощадили ее отца, пропитав морщинами по-прежнему благородное лицо и сделав его нрав еще более вздорным, что не раз и не два подмечала про себя Лианна, но виду не подавала. Кровь — это не вода, и волкам не пристало заострять внимание на таких мелочах. — Это — подарок твоего нареченного, — отец подошел поближе и посмотрел прямо на нее, будто хотел забраться Лианне в голову и подслушать все ее мысли. — Роберт знает, как тебе нравятся лошади, Лианна, и такой дар показывает, как много значит для него ваша помолвка. Стоит быть благодарной. Лианна тихо фыркнула, буравя взглядом землю. — Или же он возлег с парой шлюх и преисполнился чувством вины. — Лианна! — в один голос воскликнули Рикард и Нед, и она поняла, что перегнула палку, но отступать не собиралась. Вокруг нее стаями кружили сплетни и слухи, толки о предстоящей свадьбе не сходили с уст горожан, и она просто очень устала от всего этого. Устала быть сильной. Устала быть леди. Устала притворяться, что ей все равно. — Да! — воскликнула она, гордо поднимая подбородок. — Да, я знаю, чем занимается мой драгоценный нареченный, когда не полирует свой молот! А стоит женщине оступиться, так вы записываете ее в шлюхи и падшие, словно член между ног дает вам больше ума, силы или чести, — Лианна фыркнула. — И— знаете что? — мне жаль, что я леди, жаль, что ваши мечты о превращении меня в покорную жену лучшего друга Неда несбыточны, но мне не жаль, что я Старк, — она вздернула нос, — потому что зима близко, и я хотя бы к ней готова. Выплюнув последние слова, Лианна замерла, как статуя, знать не зная, что только что навлекла на себя, и в следующий миг она потеряла равновесие, ведомая чужой хваткой, и вжалась носом в мех, которым был оторочен плащ отца. Тяжелая ладонь легла ей на макушку и провела по спутанным волосам, дергая за прядки, отчего Лианна сжалась и отстранилась. — Ты права, — раздалось сверху, и она недоверчиво посмотрела на Рикарда, — женщинам пристало молчать, это реалии, в которых мы живем, и не можем их изменить, ибо это подвластно лишь времени. Но ты — не просто женщина, ты Лианна Старк из Винтерфелла, и именно поэтому, девочка моя, ты должна быть умнее. — Я не хочу замуж, — прошептала Лианна, позволив себе эту секундную слабость, и отец усмехнулся в ставшую снежной бороду. — Я знаю. Ты была рождена для свободы, но свобода — цена величия. Ты хочешь быть свободной или великой? Лианна нахмурилась. От своей неожиданной вспышки она ожидала чего угодно, только не подобных вопросов, на которые у нее не было ответа. Свобода или величие — выбор не из простых, а у выбора всегда есть последствия. — Некоторым величие даруется, — заметила она, припомнив книги из библиотеки и рассказы о некогда живших героях. Отец кивнул. — Это как с рождением Таргариенов, — заметил позади нее Бендж, и Лианна оглянулась. — Ну, знаете: когда рождается Таргариен… — Это не лучшее место для подобных разговоров, — одернул брата Рикард, и Бендж замолчал, возвращаясь к чистке своего коня. Нед же, казалось, даже не шелохнулся, стоял, скрестив руки на груди и молча наблюдая, как и всегда. — У меня есть новости, которые нам необходимо обсудить, — отец подал ей свой локоть, — оставим мальчиков. — Им не положено знать об этих новостях? — поинтересовалась Лианна, когда они вышли во двор, затопленный сумеречным светом. Рикард покачал головой. — Они узнают завтра, когда я объявлю это двору. Сначала я хочу поговорить с тобой. Весь этот разговор был совершенно неправильным. Отец вел себя не так, как привыкла Лианна, и его странные слова и намеки холодили душу предвкушением чего-то нехорошего, потустороннего. Ей не хотелось ничего менять в своей жизни — а эти загадочные новости, какими бы они ни были, собирались сделать именно это. Перевернуть ее вверх дном. — Садись, — отец указал ей на кресло, в котором прежде всегда сидела мать, и Лианна молча присела на самый краешек. — Сегодня пришло письмо от лорда Уолтера Уэнта. — Лорда Харренхолла? — удивилась Лианна — Старки никогда не имели с Уэнтами ничего общего. Рикард кивнул. — Лорд Уэнт разослал приглашения на большой турнир, который, судя по письму, будет грандиознее, чем турнир в Ланниспорте. Это событие огромного масштаба, одобренное самим королем, и через четыре луны Старки должны быть в Харренхолле. Ты поедешь с нами. Лианна осеклась. — Я поеду в Харренхолл? — уточнила она. — Вы действительно позволите мне посетить турнир? На губах отца заиграла улыбка. — Да. Тебе не помешает посмотреть на другие земли, прежде чем Роберт запрячет тебя в супружеские покои. Лианна машинально кивнула, мысленно подсчитывая, сколько в одной луне дней и как долго ей ждать, прежде чем начать собираться в дорогу. Подумать только, она попадет на большой турнир, на самый настоящий, посмотрит на рыцарей в блестящих доспехах, и, может быть, заведет пару друзей! Она закусила губу, сдерживая просящуюся широкую улыбку, когда последние слова отца догнали ее и с размаха впечатались в спину. Больно и подло. Она подумала, что ослышалась. Не мудрено, если постоянно терпеть жужжание посторонних на ту же тему. — Какие покои? — Лианна облизала вмиг пересохшие губы. Ей послышалось. Послышалось. — Супружеские, — отец тяжело вздохнул, прочтя эмоции с ее лица. — Лианна, мы не можем больше ждать. Идут слухи. Твоя помолвка с Робертом слишком затянулась, поэтому после турнира… — Я больше не увижу Винтерфелл, — подытожила Лианна. Глыба под названием «обреченность» навалилась на плечи, соскользнув с невидимой скалы «долг», и тяжело придавила к полу. От былой радости не осталось и следа. — Помнишь, что я спросил тебя? — Рикард присел на колено рядом с креслом и взял ее руку в свою. — Свобода или величие — выбор не из легких, да? — Свобода дает возможность делать то, что хочешь, — Лианна качнула головой. — Это то, чего я всегда хотела. — Зато о великих слагают легенды, — возразил отец. — Ты хотела попасть в историю, да? Лианна грустно усмехнулась. — Я попаду в нее, как жена Роберта Баратеона, Лианна из дома Баратеон. Мне уделят две строчки, а потом распишут подвиги моих сыновей. — Тогда подумай, как завалить историков работой, Лия, — Рикард погладил большим пальцем выступающую косточку на ее запястье. — Мне жаль. Правда. Но мы живем в таком мире, где мальчики умирают, сжимая меч, а девочки — иглу. Винтерфелл всегда будет твоим домом, но я не хочу, чтобы ты оставалась в его стенах всю жизнь. Тебя ждет мир. — Твои слова красивы, отец, — Лианна грустно посмотрела не него, — они способны убедить любую леди. Но я — не леди. С этими словами она выдернула свою ладонь из большой мужской руки и вышла. Знала, что это противоречит приличиям, но вышла, ни разу не оглянувшись. Рикард Старк был ее отцом, это так. Но в первую очередь он был мужчиной. Лианна же была женщиной, и эта война — война правил, норм и отношений, — не была ее, чтобы обнажать меч. Впрочем, она не врала, когда сказала, что она не леди. Она — воин. И ее война совершенно точно ждала ее за стенами родного замка, который в один миг перестал казаться надежной крепостью. Ранним утром следующего дня, еще до того, как занялся рассвет, она уже была на ногах. Конь, подаренный Робертом, ощущался как чужой, был слишком послушным и слишком высоким, но Лианна не жалела ни о чем, когда выезжала за ворота, крепко сжимая поводья. Конь держал курс на юг.