Час Волка

      Харренхолл был ужасным местом. Любому трезвому человеку тут было не по себе, поэтому Рейгар послушно пил, когда Оберин Мартелл протягивал ему кубок, наполненный сладким дорнийским вином. Оберину было двадцать три, его черные глаза сверкали, как минеральное масло, и он, к счастью, разговаривал со своей сестрой больше, чем с Рейгаром. Замок вводил его в меланхоличное настроение, в острые приступы которого он поднимался на одну из полуразрушеных башен, захватив походную арфу, и сочинял баллады, которые пел Рейнис перед сном. Дочь была единственным звеном соприкосновения с Мартеллами, слишком занятыми друг другом, чтобы обращать на него внимание. Элия жадно впитывала новости Солнечного Копья, и в ее взгляде сквозила такая тоска по дому, что Рейгару становилось тяжело дышать. — Я чувствую себя виноватым каждый раз, когда смотрю на нее, — признался он Эртуру, когда они стояли на крепостной стене и смотрели на приближающийся к Харренхоллу небольшой отряд. — Элия Мартелл не могла пойти наперекор отцу, — гвардеец оперся на каменный зубец и вдохнул ветер, прилетевший с севера, — как и ты. Нельзя винить себя в чужих действиях. — Можно, если это действия моего отца, — возразил Рейгар. — Ты знаешь, что это не просто турнир, Эртур. Я не могу позволить ему продолжать безумствовать, пока от его воли зависят жизни миллионов человек. В одном Харренхолл был хорош — замок был столь огромен, что в нем с легкостью можно было остаться наедине. Большая часть башен не использовалась, и уж точно не было нужды в патрулировании этой части полусожженной крепостной стены, из которой прямо при них выпало несколько камней. Эртур повел челюстью. — Ты выделил золото Уолтеру Уэнту, зная, что турнир такого масштаба не будет проигнорирован великими лордами. Как жаль, что твой отец решил поступить по-своему. — Эйрис безумен, но не глуп. Он знает, что я не буду сидеть на Драконьем Камне, пока он сжигает людей, и знает, что этот турнир не с неба рухнул, — Рейгар поджал губы, — он взял с собой всех гвардейцев из соображений безопасности, он хочет вернуться в светскую жизнь, чтобы убедить всех, что он достоен править. Эртур помолчал. Неизвестный отряд приближался, и Рейгар, вглядевшись в знамена, понял, что ветер им привезли Старки. — Тайвин Ланнистер верит в тебя, — наконец сказал Меч Зари. — Верит, — Рейгар усмехнулся. — Тайвин ненавидит моего отца, если бы мог, он сам бы уселся на Железный трон, но он не может, а потому выбрал меня. Турнир был организован, потому что я попросил Вариса пошептаться с Уэнтом, но оплатило его золото Ланниспорта, и ты это знаешь. — Ваше золото, чужое золото, — Эртур фыркнул, — все равно золото. Но почему Харренхолл? Признаться, это место вызывает… странные ощущения. В Харренхолле когда-то собрался первый Великий совет, и было это более двухсот пятидесяти лет назад, когда Джейхейрис Таргариен не мог определиться с выбором наследника, и в итоге установил закон, по которому ни женщины, ни потомки мужского пола по женской линии не могли унаследовать Железный трон. Тот совет был гласным и открытым, и даже стены гигантского замка не смогли вместить всех гостей. А Рейгар затеял опасную игру, в которой одни игроки прятались под масками, а другие только притворялись, что играют; но эта была игра престолов, и ничего другого он от неё не ожидал. — В Харренхолле много безлюдных мест, — ответил он наконец. — Ни один замок не может этим похвастаться. — Это верно, — Эртур опустил руку на рукоять меча, — тут живут только призраки, и на лиги вокруг нет ни одного симпатичного мальчика. Рейгар закатил глаза. — Старки прибыли раньше Тиреллов, — заметил Дейн, выглянув за стену, — а им ехать вдвое дольше, причем по талому снегу. — Старки не тащат с собой кружева, пряности и камни размером с мой кулак, чтобы пускать пыль в глаза, — Эртур весело хмыкнул, и Рейгар скучающе привалился к зубцу, задумчиво перебирая струны переносной арфы. Спускаться и приветствовать своих северных подданных он не хотел. Ему следовало это сделать, если он хотел завоевать их доверие, но что-то подсказывало Рейгару, что окончательно втянуть север в его собственную войну будет непросто. Пока что он не знал, чего хочет север, а узнать было важно. Этот регион был далеко, северян не волновали распри Красного замка, они не стали бы проливать кровь за чужака, которого ни разу не видели, даже если его имя было на слуху. А в том, что кровь польется, Рейгар не сомневался — Эйрис не уступил бы трон без борьбы, а он, в свою очередь, не собирался убивать отца или отдавать такой приказ. Рейгар Отцеубийца — плохое имя для будущего короля. — Моя сестра очень хочет свести знакомство с северянами, — поведал Эртур, когда кони Старков проскакали под их ногами, — говорит, что хочет узнать о них больше, чем написано в книгах. — Я знаю, — Рейгар вспомнил рассказы Эшары о Лианне Старк, Волчице, как она ее называла, и интерес вспыхнул в нем, как факел. — Почему-то всех в последнее время волнуют Старки. — О них давно ничего не было слышно, — Эртур пожал плечами, — поэтому в этом нет ничего удивительного. Народ шутит, что Старки покидают Винтерфелл реже, чем в Королевской гавани идет снег. Не хочешь поприветствовать их от лица короны? — От лица короны их поприветствует Эйрис, если сочтет нужным, — отрезал Рейгар. — Уэнт выделил северным лордам всю башню Плача. — Ту, в которой слуги то и дело видят призраков? — уточнил Эртур. — Старые боги не учат о жизни после смерти, не так ли? — Не знаю, — честно ответил Рейгар, наигрывая «Рейнов из Кастамере». — В любом случае, призракам Харрена и его сыновей нечего делать в башне Плача, учитывая, что сгорели они в Королевском Костре. Сомневаюсь, что они от скуки шляются по замку, чтобы напугать суеверных слуг. Эртур покосился на него. Ветер трепал его темные волосы, для удобства отчасти собранные на затылке, а фиалковые глаза, такие же, как у его сестры, смотрели на Рейгара с изрядной долей скептицизма. — Не веришь в призраков? — Нет. Как и в грамкинов, снарков, Белых Ходоков и зеленых людей, — Рейгар усмехнулся. — Я не верю в то, что не видел собственными глазами. — Ты не видел драконов, — заметил Эртур, и Рейгар вздохнул. — Если бы я не верил в драконов, отец бы с удовольствием запер бы меня в черепе Балериона и ждал, пока я не поверю. Драконы помогли моим предкам завоевать Вестерос, и теперь мне надо удержать то, что от него осталось, пусть и без них. Люди называли его Принцем-Драконом, и Рейгар с удовольствием оседлал бы одного из них, если бы это помогло ему избежать борьбы за трон. Оседлал бы и улетел, даже не оглядываясь. Если бы не семья и опасение за простой народ, оставленный на растерзание Эйрису, он бы, возможно, так и сделал. Старков Рейгар не встретил, хотя заметил движение в нижнем окне башни Плача. Лорды севера, уставшие после долгой дороги, решили уйти в свои покои пораньше, сообщил ему Оберин, в руке которого, как обычно, был кубок вина, а глаза были густо подведены черным на дорнийский манер. Элия плохо себя чувствовала, поэтому на ужин не спустилась, зато Рейнис весело лепетала что-то свое, детское, сидя на коленях дяди и жуя тонкий дорнийский хлеб. Эйрис сидел за стоящим на возвышении столом и смотрел прямо на нее, и от ненависти в его взгляде Рейгару захотелось немедленно отправить дочь обратно на Драконий Камень. По правую руку короля сидел хозяин замка, занятый разговором с Джоном Коннингтоном, который поприветствовал Рейгара кивком головы. Джон был славным, порой безрассудным, но хорошим воином и верным другом, и Рейгар доверял его советам в той же мере, что и советам Эртура. Он знал, что Джон любит его не самой братской любовью, но никогда не подавал виду, так как понимал, что это разрушит их дружбу. Рейгар не любил терять друзей. — Признаться, волчица Старков хороша, — протянул Оберин, когда Рейгар присел рядом с ним и взялся за запеченную индейку с яблоками. Рейнис, завидев отца, предпочла перелезть к нему, и теперь настойчиво теребила прядь его волос, — готов поспорить, лорды будут драться за нее на турнире. — Красива? — отстраненно спросил Рейгар, хотя его это, на самом деле, не волновало. Оберин хмыкнул. — Если бы вы проявили чуть больше заинтересованности, ваша светлость, я бы обеспокоился за честь моей сестры. Рейгар дернул уголком губ, занятый дочерью, которая требовала передать ей кубок с вином. Он опрокинул в себя содержимое, поморщился (это был эль, а не вино, и эль не самый качественный) и отдал посудину Рейнис, которая вцепилась в нее крепкими детскими ручками. — Она не очень красива, — сказал Оберин, и Рейгар приподнял брови, — Лианна Старк. Она не такая, как леди Дейн или Серсея Ланнистер. Она… другая. В ней чувствуется холод, но он обжигает. Оберин Мартелл путешествовал по Вольным городам, ковал цепь мейстера, служил наемником в отряде Младших Сынов, в общем, видел в этом мире достаточно странностей и диковинок. И то, что он охарактеризовал девочку с севера, как «другую», «холод которой обжигает», не могло не быть отмечено. Рейгар слышал про нее от разных людей в разных контекстах, в последнее время так часто, что ему казалось, будто они уже были знакомы. Но ему не было нужды завязывать дружбу с Лианной Старк — та в скором времени должна была стать Баратеон, а Роберт его и так недолюбливал, и ему Рейгар пока что не собирался рассказывать о своих планах. Ему нужно было поговорить с молодыми волками, наследниками Винтерфелла и всего севера, понять, чего они хотят и хотят ли чего-то вообще. Лианна могла быть «другой», но она была девушкой, а они решали чертовски мало в их запутанном мире. Утро встретило их низкими кучевыми облаками и вороном от Тиреллов, которые задерживались в пути из-за весеннего разлива рек, тормозившего обозы и кареты. Эйрис чуть ли не кипятком плевался. — Турнир состоится, как и было обещано, через три дня! — заявил он. — И мне плевать, если нежные розочки Хайгардена прибудут лишь к его концу, у короны полно дел в столице, и она не будет ждать в каком-то вонючем замке в окружении подхалимов и шлюх! Шлюх в Харренхолле не было, по крайней мере, Рейгар не видел. А Эйриса беспокоила вовсе не дела короны, а пустующий в его отсутствие трон. «Боится, что кто-то усядется на него своей далеко не венценосной задницей», — весело подумал Рейгар, когда двери распахнулись и раздался рев: — Ваше величество! Рад видеть вас в добром здравии! Только не это. Люди вроде Роберта Баратеона, по мнению Рейгара, обладали уникальным талантом создавать шум в любом месте, где бы ни появлялись. Как сказал Эртур после турнира в Ланниспорте, Роберт «громкий, громкий, громкий и настойчивый, и ему определенно следует заниматься военным делом, чтобы не тратить свою неуемную энергию понапрасну». «Громкий» Роберт преклонил колено перед возвышением Эйриса, и тот величественно кивнул ему, обнажая кривые желтые зубы. — Роб, мальчик мой! Готов поспорить, едешь с очередного поединка не на жизнь, а на смерть? — Нет, мой король, лишь из Штормового Предела, — ответил Роберт, поднимаясь и с намеком взвешивая в ладони свой знаменитый молот. Эйрис по какой-то странной причине счел его ответ очень забавным и разразился хохотом, который мигом подхватили все придворные. Рейгар хмыкнул в кувшин с водой. Он даже не мог объяснить, чем его так раздражал Роберт Баратеон, который, по сути, был обычным воякой с кучей походных друзей. Просто тот вел себя так, будто весь мир был ему чем-то обязан, и строил из себя мудреца, у которого был ответ на все. Рейгар знал, что мудрецов не бывает, только не среди живых, и не любил, когда люди корчились в попытках казаться лучше, чем они есть. Хотя, Рейгар планировал переворот против собственного отца, так что в науке притворства мог посоперничать даже с Безликими, и не ему было судить лорда Штормовых земель. — Я видел знамена Старков во дворе, — продолжил тот, — но не видел ни одного из них. — А тебе бы хотелось увидеть кое-кого особенного, верно? — Эйрис откинулся на свой стул. — Эддард Старк ведь тоже был воспитанником Джона Аррена? Он показался мне слишком… тихим. — О, это Нед, он тих и честен, — рассмеялся Роберт. — По правде, я жду встречи с его сестрой даже больше, чем с ним, да простят мне Семеро. — Сестрой? — Эйрис нахмурился. — Я видел четверых мальчишек, если девчонка Старк, разумеется, не оделась одним из них! — О, это вполне в ее духе, — Роберт подошел к ближайшему столу и наполнил кубок, с которым вчера играла Рейнис (Рейгар узнал его по глубокой царапине на ручке), вином. — Клянусь, моя леди стоит всех рыцарей Вестероса, вместе взятых. Иногда Рейгар спрашивал себя, была ли вызвана благосклонность его отца к Роберту Баратеону тем, что он был дружен с его отцом, или тем, что Роберт воплощал в себе все те качества, которыми не обладал сам Рейгар. И в таком случае, предпочел бы король видеть своим наследником Роберта, который совершенно точно не стал бы восставать против трона. Эйрис как раз разглагольствовал о том, что хотел бы присутствовать на свадьбе, когда к ним присоединилась Элия, которая была бледнее, чем обычно, и Эшара Дейн, притянувшая к себе взгляды всех мужчин в зале. Даже Роберт Баратеон, расхваливавший свою невесту менее минуты назад, потрясенно застыл, окидывая Эшару жадным оценивающим взглядом. Сестра Эртура, впрочем, и бровью не повела, — она плыла меж столов, как видение из снов, и мягко улыбалась каким-то своим мыслям. — А вот и принцесса пожаловала, — хрюкнул Эйрис, — как ваше самочувствие? — Намного лучше, спасибо, — Элия села рядом с ним, а в глазах Баратеона Рейгар прочел удовлетворение от того, что его жена не оказалась той писанной красавицей, коей являлась Эшара. — Уверена, что хочешь быть здесь? — тихо спросил Рейгар, и Элия спокойно улыбнулась. — Не хочу, но я должна. Рейгар в очередной раз подумал, что со слабой и беззащитной женой Эйрис прогадал. Элия была сильнее любой женщины, что он знал. — Леди Эшара не присоединится к нам? — удивился он, увидев, как сестра Эртура направилась к выходу, на что супруга покачала головой. — Она лишь сопроводила меня, но сама не голодна. Сказала, что хочет посмотреть на тренировки рыцарей. Рейгар хмыкнул, припомнив увиденную вчера тренировку, на которой один из его будущих соперников свалился с собственной лошади. — Не думаю, что это будет ей интересно. — Не будет, — согласилась Элия. — Возможно, она хотела пообщаться с Джейме Ланнистером. Джейме Ланнистер прибыл в Харренхолл вместе с королем и его свитой и практически не показывался никому на глаза, предпочитая проводить время со своим мечом. Рейгар успел пообщаться с ним лишь раз, поняв, что мальчишке плохо удаются светские разговоры, не в пример хуже, чем кровопролитные сражения. Будущий рыцарь Королевской Гвардии относился к своему новому положению с достоинством, и выдавал его лишь гордый блеск в глазах. Что могла леди Дейн иметь общего с отпрыском Тайвина, Рейгар знать не знал. — Я редко вижу вас в последнее время, любовь моя, — Элия погладила кисть его руки, — вы задумчивы и молчаливы. «А еще я намереваюсь свергнуть собственного отца», — мысленно добавил Рейгар, но вслух сказал лишь: — Много песен играют в моем сознании, моя леди. Элия улыбнулась одними глазами. — Надеюсь, мне посчастливится их услышать. Вы уже придумали им названия? — Только одной, — признался Рейгар, — о драконе, чьи крылья бросали тьму на всю земную гладь. Но я никогда не исполню ее тут, не при отце. Элия вскинула тонкие брови. — И как же вы назвали ее? Рейгар помедлил, следя за тем, как растапливаемый пламенем воск свечи капает на металл подсвечника, а потом тихо ответил: — Бунтующий. Воцарилась тишина, нарушаемая поскрипыванием приборов о дно тарелок и шумом голосов лордов в отдалении. Рейгару нужно было на свежий воздух, нужно было сбежать из этого заполненного людьми зала, нужно было проветрить голову. Его душили огненные тиски бесконечных переживаний и долгов, а призрачный венец уже давил на виски неопровержимым грузом. Он воспользовался возможностью, стоило Оберину примоститься рядом с сестрой. Рейгар прекрасно понимал, что глаза отца следуют за ним практически повсюду, но он не замышлял ничего плохого. По крайней мере, сегодня. Он вышел из замка во внутренний двор, хмурый, как низко висящее небо, и ощутил на своих щеках мелкие капли дождя, который смывал пыль и грязь с вековых камней и который задерживал в пути Мейса Тирелла. Рейгар плохо знал лордов Хайгардена, но надеялся, что с Мейсом прибудет язвительная и колкая Оленна — Королева Шипов — одна из немногих дам высшего общества, с которой было приятно иметь дело. Его озадачили звуки, подозрительно напоминающие лязг сталкивающихся мечей, и Рейгар решительно пересек двор, заходя в заброшенную часть замка, где руины соперничали с разграбленными мародерами затхлыми сундуками, некогда принадлежащими бывшим владельцам этого проклятого места. Пики, корявые, как старческие пальцы, старающиеся ухватить низкие облака, были единственными зрителями весьма странного поединка. Знаменитые золотые волосы Джейме Ланнистера, похоже, впитали в себя все весеннее солнце, теперь стыдливо прячущееся за тучами. Новоявленный рыцарь усиленно наступал на блокирующего его выпады незнакомца, кудрявого и невысокого, и Рейгар усмехнулся, припомнив себя в возрасте мальчишек. Каждый знакомый стюард и даже маленький лорд был рад получить настоящий меч, в то время как наследник престола не проявлял к оружию и доли заинтересованности, чем невероятно раздражал своего отца. — Сдавайся! — радостно заявил Джейме, но темноволосый юноша вновь парировал удар, а затем ловко выбил меч из ланнистерской руки. — Только после тебя! — гордо заявил он, но, опустив глаза, обнаружил, что в его живот упирается кончик кинжала, который Джейме вытащил из сапога. Оба тяжело дышали, пялясь друг на друга, когда темноволосый шагнул назад. — Это нечестно. Джейме подобрал свой меч и вздернул нос. — Сир Эртур говорит, что на войне чести мало. — Верно, — раздался голос позади него, и Рейгар оглянулся через плечо на застывшего за его спиной друга. — Но ты не на войне, Джейме. Ланнистер недовольно взглянул на гвардейца, но вслух ничего не сказал — его уважение к Мечу Зари было безграничным, и он бы никогда не стал пререкаться с ним. Вместо этого он кивнул Рейгару. — Доброе утро, ваша милость. — Уже день, — усмехнулся Эртур, когда Рейгар кивнул Джейме в ответ. — Не представишь нам своего противника? Не каждый может обезоружить рыцаря. — Возможно, не каждый южанин, — саркастично подметил темноволосый юноша и обернулся. Рейгар успел заметить лишь стальной блеск глаз перед тем, как незнакомец охнул и упал на одно колено. — Прошу прощения за промедление, мой принц, я не знал, что вы здесь… — Встань, — мягко попросил Рейгар, приблизившись, — ты ведь Старк, верно? — Да, ваша светлость, — юноша встал, широко расставив ноги, будто опасаясь, что земля начнет ходить ходуном, и он упадет. — Я — Бенджен Старк из Винтерфелла, младший сын лорда Рикарда Старка, Хранителя Севера, и леди Лиарры Старк. — А этикету на севере учат, как положено, — с усмешкой заметил Эртур, и Рейгар недовольно покосился на друга перед тем, как вновь обратить внимание на младшего наследника Старков. У него была достаточно темная для северянина кожа, в контрасте с которой поразительно-светлые глаза казались каплями росы, брови, похожие на летящих соколов, и буйные кудри. Северный говор был практически незаметен в его речи, высокой и светской, но проскальзывал в небрежном общении с Джейме Ланнистером, который, раскрасневшийся после спарринга, стоял поодаль и следил за беседой с вежливым интересом. — Ты хорошо владеешь мечом, Бенджен, — Рейгар дернул уголком губ, когда Старк гордо расправил плечи. — Отец научил тебя? — Он, а еще наш мастер над оружием — сир Родрик Кассель, — бойко ответил мальчишка, поглаживая рукоять своего меча. — Это его творение? — Эртур кивнул на меч, и Бенджен без колебаний протянул его ему. — Да, лорд… — он вопросительно замолчал, и Рейгар, не сдержав усмешки, подсказал: — Дейн. Глаза младшего волчонка расширились, и он уставился на принявшего его меч Эртура так, будто увидел живого дракона. Рейгар прекрасно знал, какое впечатление его прославленный друг должен был производить на юных лордов, и в открытую наслаждался, в то время как Джейме Ланнистер бросил на спину Старка гордый взгляд, мол, а я не первый год с ним знаком и даже воевал плечом к плечу. Бенджен все еще хватал ртом воздух, когда Эртур вернул ему оружие. — Это хороший меч. Передайте сиру Родрику, что он отлично вас обучил. — Да, сир, — юноша поклонился, явно плохо соображая, что делает, и Джейме не сдержал смешок, который, впрочем, был проигнорирован младшим Старком целиком и полностью. Эртур же, скользнув по волчонку последним оценивающим взглядом, повернулся. — Сир Джейме, — с нажимом произнес он, и Ланнистер мигом встал смирно, как по команде. — Пойдем, мне надо кое-что с тобой обсудить. Джейме скользнул мимо них, в арке обернувшись и весело бросив напоследок: — Старк, если захочешь потренироваться, то ты всегда знаешь, где меня найти. — В следующий раз только не роняй меч, — парировал северянин, и Джейме раздраженно затопал прочь, преисполненный львиного величия. В руинах дул ветер, дождь становился все сильнее, но мальчишке Старков, казалось, не было до этого никакого дела. Он уселся на камень, вытянув вперед правую ногу, и сосредоточенно ощупывал колено, то и дело сдвигая брови к переносице. Рейгар молчал, не желая быть дотошным и приставучим, — в конце концов, они совсем не знали друг друга, — но мысли о том, что мейстер, прибывший с Элией, мог бы осмотреть поврежденную ногу волчонка, не оставляли. Он не знал, успел ли Джейме достать Старка в поединке до того, как он их нашел, или же это была давшая о себе знать старая травма, но помочь хотел. Бенджен Старк был ему приятен. Рейгар только открыл рот, чтобы предложить свои услуги, когда мимо него с криком «Бендж!» пронеслась маленькая серая тень, укрытая плащом, и бухнулась на колени рядом со Старком, с ходу обхватив его колено. — Я говорила тебе, что лучше подождать, но нет, непобедимый Бенджен Старк не мог не сунуться в бой! Мог бы и позвать, знаешь ли, а то утро в компании Неда — не самая приятная альтернатива! Бенджен закатил глаза, сгибая ногу и выдыхая. — Он не достал меня, если ты об этом, просто колено слегка заныло, и… — Будто коня было мало, — недовольно пробурчал голос, но фигура поднялась, согнувшись, чтобы отряхнуть колени, и потянула Старка следом. — Вообще-то, нам пора явиться Таргариенам. Так Бран сказал. — Вообще-то, один из них у тебя за спиной, — глаза Бенджена встретились с его, и Рейгар не сдержал улыбку. … которая исчезла, стоило обладателю серого плаща обернуться и сдернуть с головы влажный от дождя капюшон.