Час Волка

      Сказать, что Лианна была потрясена количеством прибывших на турнир людей, — ничего не сказать. Одни только Тиреллы, явившись с рассветом и перебудив весь замок, привезли с собой чуть меньше половины жителей Простора. В замке и за его пределами людей было так много, что яблоку негде было упасть, и все они галдели, как торгаши на ярмарке. — Ненавижу повозки, ненавижу весну, ненавижу турниры, — Мина Тирелл сидела на ее кровати в одной сорочке и расчесывала свои мокрые после мытья волосы. За те луны, что они не виделись, подруга успела обзавестись южным загаром и набрать пару фунтов, которые делали ее фигуру более полной и соблазнительной. Лианна заплетала тугую косу и лишь улыбнулась, выслушивая такие привычные причитания. Мина подошла к распахнутому окну и с любопытством высунула голову наружу. — Ты уже видела принца Рейгара Таргариена? Говорят, он прекрасен, как луна. — Бледен, как луна, и нем, как рыба, — усмехнулась Лианна. — Но уж точно лучше, чем его отец. Мина оглянулась. В солнечном свете и с распущенными золотисто-каштановыми локонами она показалась Лианне очень хорошенькой, и она подумала, что так, наверное, и должны выглядеть леди. Нежные и прекрасные, как розы. «Не зимние розы, те колючи и безжалостны». Прозвучал горн, и Лианна встрепенулась, подскочив на облюбованном сундуке и сдернув свой плащ с кровати. Мина нахмурилась, откладывая гребень в сторону. — Ты куда? — На охоту, — Лианна присела у сундука и вытащила на свет небольшой лук, понадеявшись, что стрелы ей одолжат, когда позади прозвучало фырканье. — На охоту, — повторила Мина, — на королевскую охоту? Ты же не веришь всерьез, что тебе позволят… — Не верю, — спокойно ответила Лианна, — но сидеть в замке я больше не буду. А попытка — не пытка, не считаешь? С этими словами она выскользнула из отведенной ей комнаты, которая была раза в три больше, чем ее покои в Винтерфелле, и была такова. На деле, Харренхолл весь был такой — неподобающе и раздражающе огромный. Чтобы добраться от северной башни до южной, ей понадобилось почти полчаса, а потом она еще и заплутала среди руин, понадеявшись, что если ее найдет какой-нибудь призрак, то это будет не та леди, что принимала ванны из человеческой крови. Об охоте было объявлено на вечернем застолье, которое показалось Лианне не в пример скучным. Она не любила наедаться на ночь, так как рано вставала и предпочитала перекусывать в одиночестве, поэтому лишь гоняла картофель по тарелке и думала, что с Хоулендом Ридом они могли бы провести время с большей пользой. Но Хоуленд решил искать ночлег в палаточном лагере, пообещав, что придет на пир перед турниром, так что Лианне пришлось выслушивать дикие планы Эйриса по захвату Железного банка Браавоса, которому корона, по слухам, была должна уже три миллиона золотых драконов. Вообще, слухов в Харренхолле бродило больше, чем в родном Винтерфелле, это точно. Лианна не любила подслушивать и никогда этим не занималась, только не нарочно, но шепотки преследовали ее, куда бы она ни шла. Шептались о короле, принце и его жене, о леди Эшаре Дейн, которая вызывала у Лианны сосущее чувство в груди, появляющееся при взгляде темно-фиолетовых глаз, похожих на аметисты, шептались о ее будущем супруге и братьях, и некоторые слухи вводили Лианну в полное недоумение. Во всяком случае, она знала наверняка, что ее братья не превращаются в волков и не воют на полную луну, а принц Рейгар совершенно точно не борется с призраками, донимающими его жену. Пропитанный солнцем, замок Харренхолл представлял собой куда менее угнетающее зрелище, чем ночью или под ливнем. Слуги сновали по двору, занятые своими делами, парочка мелких знаменосцев шутливо скрещивала мечи, а незнакомая Лианне леди прогуливалась под лучами в сопровождении парочки фрейлин. Она поспешно опустила глаза и прошмыгнула мимо — размениваться на предусмотренные этикетом любезности не хотелось абсолютно, а леди Тирелл (судя по золотым розам на подоле ее платья, это была именно она) производила впечатление дамы весьма назойливой. Лианна поспешила к руинам, которые облюбовали Бендж и Джейме Ланнистер для своих упражнений. Как они сошлись, Лианна не понимала до сих пор — Джейме любил задирать нос и был самодоволен донельзя, хотя, надо отдать ему должное, подавал себя в весьма очаровательной манере, умел улыбаться одними зелеными глазами и ни разу не посмотрел косо на ее простое платье и прическу на северный манер. Наверное, его просто не волновало ничего, кроме его меча. Бендж же любил драться, но еще больше любил лазать по стенам — а тут, в Харренхолле, ему будто сама судьба преподнесла дар в виде крючкообразных камней и высоких, никому не нужных башен с бойницами, кривыми зубцами и обвалившимися лестницами. Половину стен обвивал дикий плющ, и Бендж ловко цеплялся за него, когда кончались удобные выступы. Лианна как раз завернула за угол, перебрасывая для удобства косу себе на грудь, когда явившаяся ей сцена заставила ее крепко сжать зубы и замереть на месте. В принципе, она ожидала чего-то подобного, но все равно оказалась совершенно к этому не готова. Служанка с растрепанными темными волосами была прижата к стене, как и Лианна днем ранее, мощным телом Роберта Баратеона, который в этот миг мало чем напоминал человека, скорее уж дикого зверя в период гона. Он рычал, прикусывая кожу на тонкой шее, задрав платье выше приличного и во всю шаря между ног девушки, которая лишь подавалась вперед к его прикосновениям и стонала, прикрыв глаза: «милорд… милорд…» Лианна склонила голову набок, даже не думая отступать в сторону или уходить прочь. Зачем? Должна же она знать, что ее ждет после принесения брачных обетов, а шлюхи из Зимнего городка наотрез отказывались сплетничать о Роберте, будто тот платил им за их драгоценное молчание, а не за дырки. А вообще, Лианну бесило, что она не была мальчиком, который мог бы сейчас громко ругаться и плеваться огнем. Вместо этого она лишь могла приподнять подбородок, стараясь казаться выше, и позвать холодно: — Роберт? Ее нареченный замер в той самой непристойной позе, — даже его спина выглядела взволнованной, — а служанка распахнула глаза и уставилась на Лианну с долей паники, будто бы она могла проткнуть ее кинжалом или выпустить из лука несуществующую стрелу за прелюбодеяние с ее женихом. — Лианна, — выдохнул Роберт, вытаскивая руку из-под платья девушки и оборачиваясь. Завязки его кожаного дублета были в полном беспорядке, как и бриджи, а волосы скрывали покрасневшую шею, но не лицо. — Лианна, я… Это ничего не… — Значит, — возразила она, не дав ему закончить фразу. — Это значит многое, лорд Баратеон. Роберт зажмурился, помотав головой, как упрямый олень. — Лианна, прошу тебя… Лианна посмотрела на него, вложив в свой взгляд все презрение, что копилось в ней годами, но не находило выхода. Она знала, что Роберт трахает чуть ли не каждую юбку, если та молода и приятна лицом, но знать и видеть — разные вещи. — Мне все равно, чем вы занимаетесь, когда меня нет поблизости. Но так уж вышло, что сейчас мы в одном замке, и ни я, ни моя семья не потерпим слухов о том, что мой муж наставляет мне рога еще до принесения брачных обетов. Роберт пересек разделяющее их расстояние в два широких шага и обхватил ее лицо своими ладонями, забыв про служанку и всех тех, кто мог их видеть. — Лианна, я даю тебе слово — я не поступлю так с тобой. Ни один человек не станет смотреть на тебя косо из-за моих ошибок, прошу, только не уничтожай меня своей холодностью. Это хуже, чем клинок в спину, — он поцеловал ее, осторожно, будто боялся, что она оттолкнет его и обвинит в измене на весь двор, но Лианна не собиралась этого делать. Быть может, она была слабой, недостойной своего дома, зацикленного на имени и чести. Но честь имела вес на севере, а Лианне предстояло жить на западе, который был ближе к югу, чем к родине. Ей хотелось думать, что она умна, потому что если в чем Лианна и была уверена, так это в том, что в новом месте куда важнее лицо, а не содержание. Важнее игра, а не честь. Нед бы вряд ли это понял — ее старший брат ненавидел интриги и сговоры, и потому было хорошо, что он продолжит жить на севере. Лианна же была молода и неопытна, но была готова учиться. И сейчас у нее был выбор — честь или лицо, и она впервые поступила не так, как настоящая северянка. Поддалась. Обняла Роберта за плечи и впилась в его губы, не обращая внимания на колкость бороды и запах чужих духов на его коже. Чтобы все видели, что ее нареченный и думать не хочет ни о ком, кроме нее. Но север жил в ней, тек в ее венах и не давал замерзнуть по ночам, и именно поэтому, разорвав поцелуй, Лианна прошептала: — Поступишь так еще раз и можешь не ждать наследников. После чего развернулась, хлестнув Роберта косой по груди, и пошла прочь, сорвавшись на бег, лишь исчезнув из его поля зрения. Охота стала неважна — Роберт обожал охоту и ни за что бы ее не пропустил, а Лианне меньше всего хотелось терпеть его заискивающие взгляды, молящие о полноценном прощении, о котором не могло быть и речи. Лорды так не поступают. Во всяком случае, те, которых она уважает. Во внешнем дворе ее окликнул Бендж, находящийся в компании Эртура Дейна и Элии Таргариен, держащей на руках дочь. Лианна не была представлена принцессе, как того требовали нормы, а потому лишь присела в глубоком реверансе, приблизившись на почтительное расстояние. — Ваша светлость. — Леди Лианна, верно? — Элия подала ей руку, и Лианна выпрямилась, — ваш брат как раз говорил о вас. Должна признаться, вы совсем не такая, как мне рассказывали. Голос принцессы был тихий, а мягкий тон располагал к себе. Элия была соткана из вежливости и кротости, и Лианна подумала, что невесту принцу подбирали ему под стать и что в историю они войдут, как Тихие Супруги. — Надеюсь, это к лучшему, — усмехнулась Лианна. — Тут обо мне ходят весьма… интересные слухи. Элия посмотрела не нее нечитаемым взглядом и уже была готова что-то сказать, когда Меч Зари хлопнул Бенджа по плечу. — Надеюсь, что это не последняя наша беседа, Старк, но меня попросили сопроводить принцессу в ее покои, так что я не смею вас задерживать. — Вы не задержали, — возразил Бендж, и Лианна заметила на его щеках слабый румянец, — но принцессе, верно, надо отдохнуть перед завтрашним днем. Элия качнула головой. — Принц Рейгар полагает, что мне нужен отдых после каждой трапезы, — с улыбкой заметила она, перехватывая спящую дочь поудобнее, — но на самом деле мне бы хотелось уложить Рейнис. Она проснулась, когда прибыли Тиреллы, и больше не спала. Они простились с гвардейцем и принцессой и напряженно переглянулись. — Любопытно, — протянул Бендж, — ты заинтересовала принцессу. — Любопытно, — не осталась в долгу Лианна, — ты заинтересовал рыцаря. Бендж отмахнулся, выглядя при этом донельзя смущенным, но Лианна и не думала прекращать, спеша за ним к воротам. Это был хороший способ отвлечься от мыслей о Роберте. — Нет, правда! Ты весь зарделся, когда вы прощались, Бендж, даже не отрицай! — А можно не здесь? — прошипел Бенджен, с намеком зыркнув на оглянувшихся на них слуг, и Лианна рассмеялась. Она обожала смущать братьев, и, если слабым местом Брана была Кейтилин, то с Недом и Бенджем было сложнее. Она не думала, что ее вскользь брошенная фраза вызовет такую реакцию, но теперь лишь уверилась в своих подозрениях — сир Эртур заинтересовал ее младшего брата, причем не так, как рыцари интересуют впечатлительных мальчишек. Бенджен никогда не был кротким, но в присутствии королевского гвардейца напоминал набравшего в рот воды олуха, и это говорило о многом. На севере, диком, холодном и родном, не приветствовалась разнузданность юга, но ее отростки проникали и туда, сплетались с корнями чардрев и прорастали, крепчая. Бенджену было тринадцать, когда он поцеловал Диса, сына Безухого Джо, и так перепугался, что влетел в ее комнату, как смерч, а потом выложил все на одном духу. «Я испорчен», — бормотал он, пока Лианна успокаивающе гладила его непокорные кудри. «Испорчен насквозь». Распутные девки, которых навещал Брандон, Бенджу не нравились, он не разделял с ними ложе и лишь все больше убеждался в том, что он «неправильный». Разубедила его, как ни странно, Мина, которая даже об этом не подозревала. Так как в Винтерфелле не было септы, которая, как это было принято в Хайгардене, обучила бы ее всему, мать присылала Мине книги и письма с пояснениями, и в одной из них Лианна с Бенджем и вычитали про все мужеложство и остальное, к нему прилагающееся. Семеро подобное, естественно, осуждали, но Семеро и не были их богами, а существование подобной главы лишь доказывало, что на юге мальчики вроде Бенджа — довольно нередкий случай. Они молчали об этом, практически не обсуждая даже наедине, потому что ни отец, ни мать, ни даже братья, взрослые и самостоятельные, этого бы не поняли. Но Бенджену и Лианне вполне хватало общества друг друга, молчаливой поддержки и секретов, запечатанных на чужой замок. И вот теперь, видя заинтересованность Бенджа в прославленном рыцаре, Лианна просто не могла сдержаться. — Он хорош собой, — протянула она, уворачиваясь от подзатыльника и ступая на по-прежнему влажную от росы траву, которая росла по краям ведущей к озеру Ликов тропинке. — Непохож на северян. — Я не стану обсуждать с тобой сира Эртура, — отрезал Бендж, мотнув головой и сведя брови к переносице. В этот момент он показался ей старше своих пятнадцати, и Лианне остро захотелось, чтобы они никогда не взрослели. Она несмело подошла ближе. — Ладно, прости. Я просто… — она вздохнула, — просто хочу, чтобы у тебя кто-то был. Скоро все обзаведутся семьей, и… Бендж поднял голову и покосился на нее. — Лия, не надо меня жалеть. Я лорд Старк, в конце концов, и от одиночества не умру. — Я не жалею! — возразила Лианна. — Но отец всегда говорил, что одинокий волк умирает, а стая живет, помнишь? Мы — стая. — Это только когда выпадает снег и дуют белые ветры, — усмехнулся Бендж, — а сейчас только наступила весна. — Все равно, — Лианна втянула в себя теплый воздух, — ты всегда можешь навестить меня в Пределе. Даже остаться. Станнис, я слышала, отменно владеет оружием, так что он может стать твоим наставником. Не думаю, что отец будет возражать. Бендж тоскливо посмотрел на нее. — И что дальше? Смотреть, как ты страдаешь там из-за недалекости своего мужа? Это ведь из-за него у тебя было такое лицо, когда ты вышла во двор? — Какое лицо? — хмуро спросила Лианна, пнув небольшой камешек, который покатился со склона прямо к лагерю, сверкающему пестрыми шатрами. — Будто ты только что убила человека. — Всего лишь застала Роберта со служанкой, — призналась Лианна, и, заметив промелькнувшую по лицу брата тень, поспешно добавила, — но ты не можешь говорить об этом Брану или Неду. — Почему? — недоуменно вскинул брови Бендж и даже остановился, чтобы посмотреть ей в глаза. — Если Бран узнает, что Роберт тебе неверен, он мигом напишет отцу, и помолвка будет расторгнута. Ты разве не этого хочешь? Лианна вздохнула и покачала головой. — Нет, не хочу. Потому что разрыв грянет на весь Вестерос, а мне все равно рано или поздно придется выйти замуж, и никто не сможет гарантировать, что это не будет развратный старик. — Развратный мужик лучше, конечно, — заметил Бендж, но Лианна пропустила это замечание мимо ушей. — Послушай, — она помедлила, раздумывая, как лучше подать свою точку зрения, — Роберт любит меня. Или верит, что любит, неважно. Важно, что он никогда не поднимет на меня руку. А еще он друг Неда, а у него их немного, потому что он далеко не всем доверяет. — Да, но Нед никогда не стал бы лобызаться со служанкой, если бы рядом была его нареченная, — зло выплюнул Бендж. — Почему ты вообще его защищаешь? Влюбилась? — Не говори чепухи! — раздраженно бросила Лианна, пиная очередной ни в чем не повинный камушек. — Тогда почему? — Да потому что нам нужна связь с западом, Бенджен! — не выдержав, повысила голос она, и Бендж осекся, не позволяя очередной порции недовольства выскользнуть изо рта. Лианна вздохнула. — Роберт — Хранитель западных земель, как отец — Хранитель северных. Это важный союз, а сейчас нам всем надо быть начеку. Ради друзей люди пойдут далеко не на все, но семья — это не друзья. Это кровь. — Начеку… — пробормотал неубежденный Бенджен, и Лианна, осмотревшись и не увидев никого, кто мог бы их подслушать, продолжила. — Эйрис не в себе. Неизвестно, сколько еще трон вытерпит его, но добровольно он не уйдет, это точно, а благодаря союзу с Мартеллами он получит их войско. Войско вооруженных до зубов ядовитых змей, Бендж. Брат моргнул, переваривая ее слова, и Лианна понадеялась, что ошибается. — Но Мартеллы могут поддержать принца, — внезапно возразил Бендж, и она посмотрела на него, — это он же женат на Элии, а не Эйрис. Что, если на трон сядет Рейгар? — Если бы, да кабы, — Лианна поджала губы. — Мы не знаем, что будет, никто не знает, кроме колдуний из сказок, Бендж. Надо делать то, что нужно семье. Я — девочка, а девочки приносят пользу за счет браков, так уж повелось на свете. — Боги что-то напутали, когда играли в свои игры, — безрадостно хмыкнул Бенджен. — Ты должна была быть мальчиком, а я девчонкой, и тогда было бы куда меньше проблем. — За Эртура ты бы все равно не вышел, он дал обет безбрачия, — ехидно заметила Лианна, и Бендж бросил на нее испепеляющий взгляд. — Ты невозможна. — Знаю. Разговор скатился в шутку, но некоторые вещи весомо осели в памяти, пусть ни Лианна, ни Бендж и не подавали виду. Они продолжили спуск к озеру, остановившись, лишь когда из ворот начали выезжать на лошадях собравшиеся на охоту, и Лианна сразу нашла глазами будущего супруга, чья фигура была узнаваема даже на таком расстоянии. — Вот бы его ткнул бивнями кабан, — размечтался Бендж, проследив за ее взглядом, и Лианна пихнула его в плечо. — Не насмерть! — рассмеялся брат. — Так, для профилактики. — Не нужно даже «для профилактики». Думаю, Роберт боится моего гнева больше, чем кабанов, — заверила Бенджа Лианна, пусть сама не верила в сказанное. — Ты могла бы выйти против него завтра на турнире, — размечтался Бенджен. — Знаешь, как неизвестный рыцарь. А потом, победив, сняла бы шлем, и все бы ахнули. — Мне никогда не победить Роберта в поединке, — рассмеялась Лианна. — Да и вообще никого не победить. Несколько уроков с лордом Касселем и шутливые поединки с тобой не делают меня рыцарем. — Но ты умеешь держать меч, так что ты в любом случае лучше этих южных леди, — заверил ее Бендж, и она послала брату теплую улыбку. — В любом случае, я предпочту защищать свою честь иным способом. Озеро было похоже на блюдо посреди укрытого зеленой скатертью стола. Издали была заметна пара лодок, и Лианна предположила, что это рыбаки, ловящие свежую рыбу к вечернему большому пиру, на что Бендж сказал, что терпеть не может рыбу и надеется, что они ничего не поймают. Хоуленда Рида, по счастливой случайности, они нашли в первой же палатке. Этот юноша понравился Лианне с первого взгляда, щуплый и вежливый, но не лезущий за словом в карман. Поначалу она хотела лишь помочь ему, беспомощному перед тремя высокими оруженосцами, по гербам служащим Хаэвам, Блаунтам и Фреям, но потом узнала, как давнего знакомого, и не смогла уйти, не пообщавшись. Хоуленд был худ и невысок, но его улыбка была яркой и завораживающей. Лианна всегда считала, что по улыбке можно узнать многое о человеке — ведь не могло быть красивой улыбки у убийцы и обманщика, — а потому сразу отнеслась к мальчику с разбитым носом с должной теплотой. Хоуленд увлек ее рассказами о зеленых людях, которых он встретил на острове, и Лианна будто погрузилась в книгу, пестрящую легендами, так красочны и живы были его слова. За ночь его нос опух, что не добавляло его облику красоты, но встретил Хоуленд ее, как родную сестру. Лианна тут же направилась рвать синюю траву, которая, если пропитать ею ткань, оказывала потрясающий заживляющий эффект, а по ее возвращении Бенджен, который вначале смотрел на Рида с изрядной долей скептицизма, уже вовсю хохотал над какой-то отпущенной им невычурной шуткой, содержание которой Лианне раскрывать не стали, но она не обиделась. Пока Лианна рвала траву, бросая ее в нагретую на ближайшем костре посудину, Хоуленд рассказывал о своих приключениях завороженному Бенджу, но когда он дошел до вчерашнего вечера и той отвратительной сцены у озера, брат вскочил на ноги. — И ты так просто это оставишь? — спросил он. — Ты же будущий лорд Сероводья! Как тебя будут уважать, если ты даже не хочешь защитить свою честь? «И снова честь», — подметила про себя Лианна. «Так и зовут мать Старков. Честь. Но матери тоже смертны». — А что я могу? — Хоуленд повел хрупкими плечами. — Их уважение мне и не нужно. Мой народ ценит смекалку превыше всякой грубой силы. Бендж в замешательстве посмотрел на него. — Но разве тебе не хочется их проучить? — Проучить? — переспросил Хоуленд. — Как? Подложив навоз им в постели? — Я так делала! — воскликнула Лианна, чем заслужила два недоумевающих взгляда и слегка смутилась. — В детстве, когда приезжал Нед и вел себя так, будто ему детство в принципе чуждо. — Да, а потом он думал, что это я, — Бендж закатил глаза. — Нет, я говорю про что-то более серьезное, например… — его глаза вдруг загорелись, — я могу притвориться рыцарем и выбить из них спесь. Прямо на турнире, завтра. Хоуленд недоверчиво посмотрел на него. — Рыцарем, — недоверчиво повторил он. Бендж вздернул нос. — Я победил Джейме Ланнистера, а его скоро определят в Королевскую Гвардию. Во взгляде Рида недоверие смешалось с уважением, и он вопросительно посмотрел на Лианну, которая смачивала кусок ткани, оторванный за неимением вариантов от ее нижней юбки, в настойке из синей травы. Ткань уже начинала приобретать характерный лазоревый цвет, и Лианна понадеялась, что к вечеру лицо будущего лорда Сероводья будет выглядеть более достойно его титула. — Тебе нужен будет герб, — просто сказала она, протягивая посудину Хоуленду и обращаясь уже к нему, — прикладывай каждый час, и отек спадет. — Герб, — задумчиво протянул Бран, скользя взглядом по палатке. — Жаль, что нельзя быть волком. — Нельзя, слишком узнаваемо, — возразил Хоуленд до того, как это успела сделать Лианна. — На самом деле, думаю, что это плохая идея. Боги покарают людей лучше, чем это сделают другие люди. — Боги! — Лианна подскочила на месте прямо с миской, чудом не расплескав половину отвара. — На гербе можно изобразить чардрево! — Только ухмыляющееся, — подхватил Бендж, — а то, когда я размажу Фреев, они не увидят моей ухмылки под шлемом. Хоуленд поднял на них большие болотные глаза и робко улыбнулся. С сумерками простор, раскинувшийся перед древним замком, обычно наводнял стрекот кузнечиков. Поговаривали, что перед Харренхоллом обитала целая их колония, и здесь часто встречались мейстеры, отлавливающие этих юрких насекомых для дальнейшего изучения их возможных целебных свойств. Впрочем, этой ночью по полю не бродил ни один жаждущий знаний ум, а кузнечиков и вовсе не было слышно из-за шума, доносящегося из Зала Тысячи Очагов. В чертоге яблоку негде было упасть — за наспех сбитыми деревянными столами сидели съехавшиеся попытать счастья на турнире мелкие рыцари и их сошки, привлеченные обещавшимся великим зрелищем, оруженосцы, вассалы небогатых лордов и даже сами лорды, поглядывающие на представителей Великих Домов с некоторой долей почтительности, зависти и любопытства. Тиреллы, облаченные в шелка и прочие невиданной красоты ткани, чинно сидели за своим столом в практически уютном домашнем кругу. То есть, это можно было бы так назвать, если бы не выражения их лиц, с которыми они взирали на развернувшееся практически у их ног буйство, — собственно, благодаря этим выражениям и угадывалось их фамильное сходство: одинаково презрительно поджатые губы и нахмуренные брови, будто каждому под нос сунули плошку коровьего навоза. На мелких рыцарей Тиреллы старались не обращать внимания, но все равно брезгливо морщились всякий раз, когда кто-нибудь из них спьяну начинал завывать похабные песенки и говорить с набитым ртом. Оберин Мартелл сидел неподалеку от Старков, и, нисколько не смущаясь, лапал симпатичную служанку, запустив ей под юбку загорелую ладонь. Служанка, впрочем, была нисколько не против, судя по довольной улыбке и хмельным глазам, блуждавшим по беснующейся толпе. Сестра Оберина, принцесса Элия, на пиру отсутствовала, ссылаясь на тошноту и головокружение. В самом центре зала, там, где находились вербовщики из Ночного Дозора, в самом начале пира заявившие о необходимости пополнения своих рядов после очередного набега одичалых и призвавшие рыцарей вступить в этот древний орден, прямо на столе сидел Роберт Баратеон. В честь турнира воин для удобства сбрил свою роскошную бороду, но не забыл притащить в чертог знаменитый молот, который теперь сиротливо стоял, прислоненный к ножке скамьи, в которую упирались мощные ноги молодого оленя. За спиной Роберта стояла почти дюжина пустых кружек, и Баратеон, подпевая выступавшему барду, размахивал еще одной, из которой то и дело на головы сидящих рядом рыцарей проливался пенистый эль. Ричард Лонмаут, рыцарь черепов и поцелуев, весело икая, как раз пересчитал свои пустые кружки и хлопнул Роберта по плечу, признавая его победителем пивного поединка. Эддард Старк смерил своего друга недовольным взглядом — на его взгляд, Роберт вел себя слишком развязно и привлекал к себе ненужное внимание — и посмотрел на ту часть зала, где в танцах кружились пары, следуя за песней барда, как мотыльки за светом. Они пировали отдельно от всех — как их называли между собой южане, «дикие, дикие северяне». Из лагеря в зал стянулись сопровождавшие их вассалы, Дастины, Мормонты, Мандерли и Хорнвуды, и теперь они все вместе занимали щедрый кусок помещения, сдвинув столы и образовав в пространстве между ними собственный «зал». Брандон, как старший наследник, сидел во главе, окруженный поданными отца, и смеялся над шуткой молодого лорда Мормонта, принявшего титул, когда старый Джиор Мормонт ни с того ни с сего присоединился к Ночному Дозору, где, судя по слухам, уже успел заработать репутацию неплохого лидера. Нед прекрасно знал, что люди восхищаются его братом, настолько похожим на истинного Старка — широкоплечим, басистым, настоящим будущим лордом Винтерфелла. Ему, к счастью, избавленному от этой участи правом рождения, оставалось лишь тихонько ковырять мясной пирог и следить, чтобы младшие брат и сестра не сыскали на свои юные головы приключений. Впрочем, те были заняты своим гостем — Хоулендом Ридом, сыном лорда Сероводья, и спокойно шушукались о чем-то в уголке. Лица при этом у них были такие торжественные, будто они планировали возрождение драконов, не меньше. — Довольно этого вздора! — вдруг крикнул король, поднимаясь со своего места, стоявшего выше других. Бард прекратил играть, и танцевавшие замерли, оборачиваясь. Король, воспользовавшись привлеченным вниманием, поднял золотой кубок. — Выпьем за Джейме Ланнистера, который уже завтра будет посвящен в рыцари Королевской Гвардии! — торжественно произнес Эйрис, салютуя кубком сидящему неподалеку от королевского стола зардевшемуся от удовольствия юноше. — За твои будущие подвиги, сир Джейме! — За подвиги! — грянул нестройный хор голосов, и более матерые рыцари поспешили постучать своими кубками по столу, выражая свое одобрение. Эйрис уселся обратно на свой стул с невероятно высокой и несуразной спинкой, и Неду показался в его глазах странный огонек — мрачное, злобное предвкушение чего-то неизвестного. Наверное, это был лишь отблеск факела, но ему все равно стало не по себе. Нед припомнил слова отца о вырождении драконов, подумал про этот турнир, спланированный с одной целью, о которой он узнал совсем недавно, и невольно скосил глаза на брата, который веселился в свое удовольствие, когда ему, Неду, пить и праздновать совсем не хотелось. Рикард хотел сместить Эйриса. Ой, да что там сместить — скинуть его с трона, прихлопнуть, как мошку, поставив во главе Семи Королевств молчаливого молодого принца. Отец не доверял Эйрису, не доверял его безумному уму, настороженно относился к прибывающим из Королевской Гавани воронам и очень не хотел, чтобы взгляд Безумного короля обратился на север. Эддард мог его понять — Эйрис Таргариен был не самой приятной личностью, но он же был королем. Монархом рода, которому присягали Старки. На турнире, как оказалось, решалась не только судьба пары телег с золотом, которые мог получить победитель. Лорды решали, хотят ли они устроить в стране переворот. Пойти против Таргариена. Брандон был с отцом заодно. Мол, больную язву лучше вырезать, пока не загноилась и не испортила всю кровь. А Нед думал, взвешивал и не понимал, с чего все взяли, что Рейгар с возрастом не станет похож на отца. Как говорится, когда Таргариен рождается — боги монетку бросают. В начале своего правления Эйрис тоже был вполне себе вменяем. Бард заиграл простую деревенскую песенку, и на танцпол повалили все, кому не лень: от служанок до Оберина Мартелла, присоединившегося в кругу танцующих к леди Эшаре Дэйн. Нед вздохнул и отодвинул от себя тарелку с пощипанным пирогом. Наверное, в жизни каждого мужчины бывает такая вот Эшара Дейн. Ему может повести, и он похитит ее сердце, а может и не очень повезти. Такие, как Эшара Дейн, никогда не пойдут за нелюбимого человека, будь он хоть трижды лорд и наследник. А Нед кто? Второй сын не самого популярного среди южан лорда. Знатного, это да, но далеко не самого богатого. Руки Мартелла обхватывали ее тоненький стан с такой жадностью, что Неду даже стало немного обидно за Эшару — будто она была ценной побрякушкой, которую один танцующий мечтал украсть у другого. — Ты пялишься, — доверительно шепнул ему Бенджен, пробежавший мимо с нагруженным подносом и весело хлопнувший его по плечу. — Отстань, — буркнул Нед, обратив внимание на поднос. — Что это там у тебя? — Ничего особенного, — поспешил было ретироваться Бендж, но Нед схватил его за край дублета и подтащил к себе — к счастью, постоянные тренировки с Робертом совсем уж бессильным его не оставили. На подносе хаотично были разбросаны несколько кусков пирога, большие заварные пирожные, парочка апельсинов и одна большая гроздь сочного винограда. В углу чинно стоял небольшой кувшинчик, и Нед, заинтересовавшись, наклонился глянуть, что в нем. В нос ударил пряный запах винограда и алкоголя, от которого слегка закружилась голова, и Нед недовольно отпрянул. — Бенджен, только не говори мне, что ты собираешься споить нашу сестру! — грохотнул он. Бендж на его порыв и бровью не повел. — Это для меня и Рида, — подмигнул он. — Лианне дадим только тогда, когда утолим жажду. С этими словами он подхватил поднос и был таков. Нед же снова посмотрел в зал. Партнеров уже успели сменить, и теперь леди Дейн танцевала со своим братом, прославленным Мечом Зари, произведшим на Бенджа неизгладимое впечатление — брат не затыкался о нем с тех пор, как понял, кто он такой. Нед, определенно, понимал его восторги. Слава даже не шла, она бежала впереди Эртура Дейна, громко вопя о нем во все стороны. Он оказался на удивление молод, хорош лицом и высок. Нед не раз и не два замечал, как они с принцем уходят из замка вдвоем, и сделал вывод, что Эртур не только охраняет молодого Таргариена, но и дружит с ним. Это вызывало уважение. — И что ты сидишь? — некоторое время спустя рядом примостился Брандон, раскрасневшийся от громких бесед и эля. Его длинные кудри слегка повлажнели от пота и теперь завивались тонкими кольцами. Нед кинул на брата недовольный взгляд. — А что мне делать? Танцевать? — Ну, например, — хохотнул Бран, громко ставя свой кубок на стол. — Учитывая, как ты поедаешь взглядом леди Дейн, думаю, нашей семье скоро праздновать сразу три свадьбы. Бедный Бендж, останется совсем один… — Не говори чепухи, — прервал брата Нед. — Леди Эшара — птица не моего полета, и ты это знаешь. Брат мигом посерьезнел и сдвинул брови. — И почему это? — поинтересовался он. — Родом ты вышел, ростом — тоже, так что я не вижу никакой причины, почему… — Потому что я ей неинтересен, — тихо произнес Нед, и тут же удивился, как тоскливо это прозвучало, аж стыдно стало. — Сопли подбери, — по-доброму пожурил его Брандон, и Нед не стал напоминать ему, как тот трясся, когда они подъезжали к Риверрану. — И вообще, пригласи ее на танец, братец. Нед проигнорировал его, упрямо сверля взглядом одну точку. — Тогда я приглашу, — Бран поднялся на ноги и уже направился было в зал, но Нед вскочил, чудом не опрокинув стол, и, негромко пробормотав «только попробуй», обогнал его, услышав за спиной довольный смех. Ноги сами понесли его к девушке в лиловом, которая как раз изогнулась гибкой ивою под мелодию, и, взмахнув черным маревом волос, схватила своего брата за руку, вернувшись в круг танцующих. Нед остановился у стола, расположенного у кромки свободного пространства, и, стащив полную кружку эля, выпил ее залпом. Солдат, которому, по-видимому, эта самая кружка и принадлежала, ринулся было ее отстаивать, но, заметив голову лютоволка, вышитую у Неда на груди, недовольно плюхнулся обратно, видимо, решив не связываться со Старками. Неду почему-то вдруг стало очень жарко, будто он оказался возле кузниц Орлиного Гнезда. Неловко вспотели ладони, и он потер их друг о друга, отбрасывая со лба волосы и выпрямляясь, чтобы казаться выше. Ему казалось, что он никогда еще не был в такой глупой ситуации. На задний план отошла тревога за план, турнир и младших Старков. Барда сменил другой, с дудкой в руках, и начал играть спокойную тихую мелодию, которую Нед мог был описать, как олицетворение его самого. Круги танцующих стали разделяться на пары, которые могли осилить новый, высокий стиль танца. Эртур Дейн поклонился своей сестре, поцеловав ее руку, и отошел, сменив на посту сира Герольда Хайтауэра, замерев за спиной принца, подобно статуе, так что ни у кого из присутствующих не осталось сомнений — к принцу этой ночью не то что враг, служанка не подберется. Эшара, широко улыбаясь, огляделась, подыскивая себе партнера, и факелы осветили ее красивое лицо, тонкие брови и длинные ресницы, и она вмиг сама стала похожа на крохотный язык пламени, перекинувшийся на камень. Молодая полная грудь часто вздымалась от сбитого дыхания, приподнимаясь в глубоком вырезе платья, колыхавшегося вокруг округлых бедер заманчивым облаком. Нед сглотнул, поборол желание зажмуриться и шагнул вперед.