Ядовитый

Джисон припомнил, что обучил Ли даже таким мелочам, как удаление фото. Но почему тогда Минхо этого не сделал? Почему оставил важный ему снимок в чужих руках? Что этим он хотел доказать? Лино взял в руки телефон Хана, который щенячьими глазами так невинно и наивно следил за его действиями. Первый понимал, что второй совсем не готов распрощаться с этой фотографией, что Джи хотел хотя бы сберечь ее для самого себя, потому что для него это было особенно ценно. Немного подумав, создавая только вид деятельности, он морщился и корчился. Что если он доверится этому глупому мальчишке: кто из них не ошибается? А этот показался Минхо смышлёным и ответственным, несмотря на его непостоянное поведение. Что если в этот раз ему повезет и, он наконец найдет своего человека, который раскрасит его серые будни? Эта секундная мысль поменяла все в его жизни; но пока он этого не знал. Он еще не предполагал, каким Хан покажет себя при следующей встрече. Он не думал о том, что тот будет делать со снимком: Ли полностью поддался неизведанному в тот момент, пуская свою жизнь на самотёк. На следующий день, переборов свою усталость и сонливость, Лино все-таки отправился в школу только ради собственного интереса: он хотел увидеть Джисона, наблюдать его реакцию на столь благосклонное отношение с его стороны. Внутри он ликовал и смеялся, думая о новых жизненных поворотах, что ждут его. Но бельчонок будто витал в облаках, вовсе не замечая Ли. Мечтательность и беззаботность буквально взбесила хулигана: он хотел подойти к причине его раздражения, впечатать того в стенку, а позже ждать миллионы благодарностей в свой адрес. Мино хотел быть признанным: ведь для него первый шаг был не просто проблемой, а полной катастрофой. Он боялся: боялся показаться смешным, глупым или доверчивым, потому что это означало бы, что он оказывался беззащитным перед посторонним человеком, а это в свою очередь было для него хуже казни. На берегу он долго думал о произошедшем, о несбыточном. На работе Минхо тоже было тяжело сосредоточиться: все будто валилось из рук. Теперь он сам себе казался очень глупым. Большую часть времени он вправду вел себя отстранённо, он никогда не стремился с кем-то сблизиться и тем более открыться. Всю жизнь он был готов провести в одиночестве, замкнувшись в своем узком и квадратном мире, где даже он сам не мог поместиться. Ли приучил себя с ранних лет подавлять чувства, выливавшиеся впоследствии в неукротимую агрессию: только рядом с котами ему было уютно, он не чувствовал груза на душе и был несвойственно ему спокоен. В старшем возрасте Минхо часто стали преследовать страшные люди, с которыми он сталкивался на темных улицах, возвращаясь с утомительной работы домой. Нередко те были пьяны, не в себе, и приставали к парню, который только и мог дать им отпор, применяя силу. Лино приходилось приспосабливаться к неблагоприятной жизни и попросту мириться. Поверить кому-то, не себе самому, любому другому человеку было для него огромным достижением. На следующий день в школе Хана он не увидел, поэтому принял решение не появляться там, пока не придет в себя, не разберется с бардаком в своей голове. Он снова желал абстрагироваться от навалившихся проблем. Джисон же, обнаружив столь потрясающий шанс, даже стал поправляться быстрее: на третий день болезни он уже был готов пробежать стометровку, побить все рекорды, а также наконец объясниться с Ли, что было самым трудным для него. В четверг он как ни в чем не бывало отправился навстречу новому дню. Его настроение соответствовало погоде или же прогноз подстроился под его боевой настрой. «Мой дорогой друг!» — пела душа Джисона в преддверии свидания. Он чуть ли не вприпрыжку бежал в школу к первому уроку. Этот день недели был не мил многим ученикам класса 1-2, так как в расписании стояла физическая культура, растягивающаяся на несколько академических часов. Учитель не щадил никого, выжимая из детей последние соки. Но даже такое грустное положение дел не могло расстроить Хана. Он помирился с друзьями, чувствовал себя невероятно здоровым и полным энергии. В четверг он сиял ярче солнца и звезд. Подбадривая тренера и остальных трудящихся, он с удовольствием сдал все нормативы, провел зарядку и получил отличный балл по этому предмету. — Хан, — окликнул одноклассника Чан, — подойди, — он с насмешкой поманил его легким движением кисти, оглядываясь на Чанбина и еще нескольких своих дружков. Погода была шикарная, как упоминалось ранее, а значит школьники занимались на улице, в связи с чем их отпускали с урока раньше, чтобы те успели подготовиться. К тому времени на спортивном поле никого не осталось, не считая Хенджина, что покидал территорию окруженный толпой девочек, не обращая внимания на происходящее, и Бана с его свитой, что задержали Джи. — Да? — недоверчиво покосился на Волка бельчонок. К сожалению, Феликс и Сынмин давно ушли в раздевалку. — Чего ты как не родной? — все также хитро смеясь, Бан закинул своевольно руку на плечи Хана, — Друг Принца — наш друг, правильно? Парни сзади загоготали. — А мы просто хотим поговорить с тобой. Не волнуйся, — голос Чана всегда звучал ядовито и резко, что вызывало неподдельное чувство тревоги, поэтому Джисон стал быстро что-то печатать на своем телефоне, но не тут-то было: — А это тебе не понадобится, — выхватил гаджет один из ребят с выжженными волосами. Они уже подходили к заднему двору школы, когда вожак неожиданно повернул всю их немалую толпу за угол, где обычно курили старшеклассники, находя это место укромным от глаз преподавателей. — Что вам нужно? — искренне разволновался Хан, оставаясь наедине с несколькими «головорезами» в самом недоступном для других месте. Его снова окружили так, что самому Джисону оставалось только прижаться к бетонной стене здания. — Минхо? Что вас связывает? — серьезно заговорил Чан: казалось, что сам Волк недолюбливает кота. — Я, кажется, знаю ответ, — заржал желтоголовый, державший в руках смартфон бельчонка. Все повернулись к нему, ожидая, а Хан лишь трясся от страха, ведь он не успел заблокировать телефон, оставляя напоказ его сообщение для Ли, а также фото. Он чувствовал себя загнанной в тупик крысой перед тяжело, горячо дышащими мордами голодных собак. Сейчас он мог поступить единственно верным способом — вырвать себе принадлежащее из чужих цепких пальцев любыми способами. Теперь ему нельзя было предать Минхо ни за что. Пока все головы были направлены на привлекающего всеобщее внимание незаконченного программиста, Хан резко ринулся прямиком на него, но его так же быстро схватила более сильная, более накаченная рука Со, который, как оказалось, не отрывал глаз от жертвы. Но даже столь непреодолимая преграда не остановила Джисона, который стал вырываться из-под оков давления. Чанбин второй рукой сдавил его горло, теперь уже и Чан обратил внимание на непослушного грызуна. Бан с размаху ударил того в живот так, что Хана скорчило от боли. После последовал удар по ноге и вопрос: — Может, прекратишь? Ты ведь неглупый мальчик. — Что надо? — еле дыша, поднял голову избитый. — Уничтожить Минхо, — раскатисто засмеялся главарь, разглядывая компрометирующее фото соперника, — И благодаря тебе у меня наконец получится. Спасибо. За это мы будем с тобой помягче. Бан и Со ушли вдвоем, забрав телефон Джисона с собой, оставляя нескольких последователей разобраться с пострадавшим.