Ужасы Токио

Баджи Кейске суеверный человек. Он искренне верит, что во время грозы надо закрывать пупок, иначе в тело попадёт лишнее электричество. Не стриг ногти после захода солнца, не спал головой на север — одни из множества мелких суеверий, что он соблюдает от «А» до «Я». Его вера во все эти вещи является и по сей день причинной множества шуток и приколов от семьи и друзей. Особенно отличился Майки, который мог начать выдумывать новые суеверия и пророчить сто одно несчастье Баджи, если тот не попрыгает на одной ноге и не плюнет на свой байк… Все изгалялись как могли, не стесняясь издаётся над Кейске. И Баджи вёлся. Правда, после вскрытия правды, тот обижался и лез бить всем рожи. Но его друзья все не из робкого десятка, поэтому либо били в ответ, либо ржали с разбитым носом, терпя заслуженное негодование доверчивого друга. С появлением Чифую стало полегче. Тот мог сразу успокоить своего командира, распознав очередную шутку… Но и сам не всегда мог удержать от соблазна, пусть и шутил беззлобно. Например, рассказать о том, что двадцать четвертое число день неудачи. Да, Мацуно позднее признался, что провел параллель с пятницей тринадцатого, когда выяснил, что командир не верит в западные суеверия. Кейске всё понял и легко принял эти объяснения. Но… Зажевав нижнюю губу, он мрачно смотрел на календарь. Сегодня двадцать четверое число. Всё равно поверил… Баджи зажёг палочку благовоний, что почти сразу начала тлеть, внося специфический запах в его комнату. Благовоние заняло специальное место перед импровизированным алтарём Семи Богов Удачи. Он всегда молился всем им. Но, как показывает практика, любимчик он только у Бисямон. Сложив руки в молитвенном жесте, Кейске прикрыл глаза и начал молиться. Изначально этот небольшой алтарь находился в гостиной. Но госпоже Баджи не сильно нравился запах благовоний, который сын жёг раз в день. Мелкий Кейске тогда заподозрил, что его матушка или екай, или одержима! Он провёл целое расследование, попытался провести ритуал изгнания с Майки… В итого маман оказалась человеком и наказала его так, как не один демон не смог бы. Тогда Кейске ясно осознал — карьера оммёдзи не для него. Открыв глаза Баджи увидел страшное! Благовоние упало с постамента! Плохая примета! Сжав челюсть, он поднял палочку, пока она не устроила пожар. Итак немного прожгла обложку учебника. Права матушка, надо убираться у себя в комнате… Но он этим займётся, потом. Вечером. Или завтра утром. Посмотрит по обстоятельствам, короче. Осмотрев благовоние со всех сторон с глупой надежной, что это брак, а не она сама упала. Но нет — палочка, как палочка: гладкая, ровная, без изъянов. Баджи хмыкнул и потушил тлеющий кончик, а после выкинул её в специальную урну, подняв обиженный взгляд на алтарь. И что теперь делать? Зажигать вторую палочку, если первая упала, нельзя, так как боги уже дали свой ответ, а навязчивое поведение может вызвать их гнев. Они сегодня явно не на его сторон. — Блять, — выдохнул подросток, озадаченно потирая затылок. Удача, в преддверии его авантюры по примирению Майки и Казуторы, ему ой, как пригодилась бы. Ведь, что самое смешное, основную деталь он забыл — способ примирения двух дебилов. Планирование точно не самая сильная его сторона, а Чифую не позвонишь — конспирация она такая. Нервно облизав клыки, он пошёл на кухню… И застыл на пороге. Прямо перед его дверью прошла чёрная кошка, хотя, скорее всего это был котёнок. Вот только видел эту наглую морду Баджи впервые. Иметь домашних животных в Японии дорогое удовольствии — они облагаются налогами, к тому же, не в каждом доме позволено их держать. Вот их арендодатель, как раз и запрещал. Но госпожа Баджи не зря стонет, что её сын не тупица, а просто ленивая задница — чтобы получит доступ к пушистикам Кейске банально прикормил каждого кота в округе на своём подоконнике. То есть, формально, это все ещё уличные коты, а то что они заходят в дом… Он что заклинатель кошек, чтобы заставить их не ходить в квартиру? Это же коты! Ходят где хотят. Одно условие — не дай Амэтэрасу какой-то кот нассыт в квартире, тогда сам Кейске пойдёт жить на улицу к своим блохастым собратьям. Баджи же всегда рад новым котам, и не ленится ездить и кормить всех кошек, о которых знает. Но такой подставы — и от кого? от кота! — он не ожидал! Если Майки испытывал такое же потрясение при его уходе, Кейске обязательно перед ним извинится! — Я же тебя кормлю, шкура, — с грустью сказала Баджи, на что кошка только лениво посмотрела на него жёлтыми глазами и обратно потопала к окну. Снова перейдя ему дорогу. Будь Баджи Кейске умнее, он бы внял предупреждению вселенной и остался дома… Но мужик он или где?! Отойдя к стенке свой комнаты, Баджи выдохнул… И побежал со всех ног! Возле порога он прыгнул! И перелетел опасное место, сделав кувырок… ...чтобы врезаться в стенку возле кухни. — Кря… — только смог выдохнуть он, и начал медленно разгибаться. — Вроде всё не так плохо… Хрясь! С таким звуков упала и поломалась об его пустую бошку рамка, что висела на стене не первый год. Встречу с отроком семейства Баджи рамка не пережила. Дальше Кейске попытался пожарить себе яичницу, но у двух яиц оказалось по два желта — в итоге на сковородке находилось четыре желтых кругляшки. Он молча выбросил сырые яйца в мойку. Пришлось пить молоко… Что тоже скисло. Баджи упрямо поджал губы, игнорируя всё то, что так чтил, поэтому сурово обошёлся водой — подозревал, что поставь он чайник, то спалит кухню к демонам. Выйдя из дома, он услышал радостный вопль ребенка. — Ты скоро умрёшь! — верещал пацан точно не старше десяти и тыкал в него пальцем, чтобы было ясно кому именно выдали такое сомнительное предсказание. — Че ты блядь якнул? — грозно горой навис над мелочью Баджи, которого сегодняшний день уже достал. Схватив затихшего «шутника» за шкирку, тряхнул её. — Ну?! — Ты вышел девятым из подъезда… Девятым? Неприятно поражённый Кейске отпустил мелочь, которая сразу шмыгнула в подъезд, от греха подальше. Не твёрдой походкой Баджи пошёл… Дальше по своим делам. Он же мужик. Не комильфо бояться!.. Но сердце предательские стучало в горле. День и не думал становиться добрее к подростку. Какой-то утырок пытался его подрезать! Баджи собирался разбить лобовое стекло и вытащить этого долбоящера через него же. Или этим придурком разбить лобовое стекло… Он пока точно не решил. Но увидев номер, точнее три цифры подряд — 094, — вспомнил о том, что у него важное дело и не стал жать по тормозам байка. А вот водитель даже и не понял, как ему повезло с номерами! Но последней каплей, что довела его до крика, оказалась закрытая лапшичная. — Пиздец! — кинул он шлем на землю. Подняла руку к небу и обратился к богам, стараясь до них докричаться. — Что вам сделал Баджи Кейске?! За что вы меня так не любите?! — Баджи Кейске? — вмешался в его драматическую паузу странный звук. Повернув голову в тёмный переулок… Баджи позорно визгнул. Оттуда вышло нечто. Лицо напомнила плевок — всё время текло, изменялось. Голова вообще имела какую-то не круглую форму, овальную, и с середины спины начинались волосы. Что шевелились, подобно живым змеям. Единственная в ней нормальная деталь — форма старшей школы Нанами. — Нет! Он ушёл! Это не я! — протараторил он делая шаг назад. Не по мужски, но Боги! Что это за существо?! Оно подняло руку и хихикнуло. Так мерзко, ненатурально, от чего аж клыки зачесали от ужаса. — Ты смешной, — сказало оно, делая шаг навстречу. — Повезло мне с соулмейтом. Эти слова его воодушевили. — У меня нет соулмейта! — и для подтверждения показал запястья. В этом мире пятнадцать процентов населения имеют соулмейта. Эта связь выражается в имени на запястье, что связывает людей между собой. Связь душ созданных друг для друга, подарок богов… Что очень гневаются, если их даром пренебрегать — отрицание связи вызывает боль. Чем больше сопротивляешься, тем больней. По легендам, некоторые высокомерные ублюдки умирали от боли. Или история о Ромэо и Джульетте, или местная, японская — к слову, любимая сказка его матушки, — о самурае и принцессе. Совершив сто и один подвиг во имя любви, самурай совершил харакири, дабы его возлюбленная, с которой им не суждено быть вместе, не страдала. Вот звучит вообще не круто. У Кейске на запястье было невнятное пятно. Сначала все считали, что у него на запястье английское «T», но дальше странная тарабарщина. Что за странная черточка? И почему английское «N» повёрнута не правильно? Госпожа Баджи, зная везение своего сына, допускала, что даже связь проявилась с грамматическими ошибками — с английским Кейске не ладил даже больше чем с математикой, — но врач заверил в обратном. И он же выдал предположение, что это родимое пятно странной формы — уверял, что бывает и не такое. Облом пришёл откуда не ждали. — Ах, — восторженно выдохнуло существо, приложив руки к щекам… Ну или тому место, где они должны быть. — Это же моё имя! — Чо? — Т/И? — Ми? — Т/И! — Пи? Ты что можешь сцать? — невольно выпучил глаза Кейске. В его голове не укладывалось, что это создание вообще имеет что-то общие с человеком. Оно опять расхохоталось жутким смехом. — Ты такой смешно! — и сделало шаг к нему. Кейске испуганно вздрогнул, отступив назад сразу на два. — Давай познакомимся поближе! Баджи почти позорно закричал и убежал… Правда с криком вернулся, подхватил свой шлем и снова убежал. Но сбежал же! — Ну ничего-ничего… Никуда ты не денешься, — адской гримасой скривилось недолицо Т/И.

***

— Кадзутора… — Майки… Оба замолчали смотря друг на друга. Вот-вот начнётся бой, но… — А-а-а-а-а-а! — на одной ноте взывал не своим голосом Кейске хватаясь за рёбра и падая на колени. Он больше не может это терпеть! Первый день боль была весьма безобидной — его только морозило, и справиться с этим помог горячий душ и чай с мёдом. Второй день от боли его тошнило, матушка забеспокоилась. С третьего он начал пить обезболивающие. Всё бы хорошо, но за семь дней разрешенные анальгетики перестали помогать вообще. На что-то более серьёзно нужен уже рецепт, но для этого надо признаться матушке и идти к врачу… Только Баджи подозревает, что его матушка сначала захочет найти то чудовище! А как бы Кейске её не боялся, он её все же любит и не хочет, чтобы это нечисть сожрала его единственного родного человека. Поэтому мужественно терпел. Сегодня было всё тихо… В плане боли. Он даже сделал подношения храму Бисямон. Ведь кому следует сказать спасибо за удачу? Только покровителю! Всё было слишком хорошо. Конфликт между Вальхаллой и Тосвой вошёл в кульминацию! Майки с твёрдым намерением набить всем рожу приперся именно сегодня. Вроде удача, но… Боль накрыло резко. С невиданной силой. Просто уничтожая Кейске, как личность. — Баджи! Испуганно вскрикнул и Кадзутора, который ценил пришедшего друга больше всего, и Майки, который сразу же забыл о своей обиде. Подбежали они одновременно… Глянули друг на друга с неприязнью, но, тем не менее, склонились над общим другом. — Ых-хи-хи, — пронесся на свалке побитых машин жуткий смех, привлекая внимание всех. Из тени мусора вышло неясно существо. — Я же сказала, что ты от меня не сбежишь… Раздался женский вопль полного ужаса… Орал Кисаки, который аж запрыгнул на руки Ханмы от подобной чепушни. Но осуждать его за такое поведение никто не спешил — впечатлились все. И все бы с радостью запрыгнули на ручки к кому-нибудь — жаль, что такой удобный Ханма был не у всех. У орущего вместе с Кисаки Такемичи для этого был Дракен. — Что… Что это? — с откровенным отвращением и ужасом сказал Кадзутора, невольно делая шаг и закрывая собой стонущего Кейске, которого сложило от боли в позу эмбриона. — Я его соулмейт! — с гордостью произнесло существо и грациозно — так оно считало, — положило руку на грудь. Лицо Баджи покрыла испарина, заливая глаза. Дышать было невыносимо. Но… — Лучше смерть, — выдохнул он, благополучно теряя сознание. — Баджи! — закричал Майки, со слезами падая на колени возле него. По лицу Кадзутора прошла судорога. — Убивать людей плохо… — тихо выдохнул он, поднимая глаза, в которых появился неадекватный блеск. — А если убьёшь врага… Или чудовище. Станешь героем. И с этим девизом он метнулся в сторону неясного существа. За Баджи!