Контракт

Хината лежал на полу уже несколько часов. Первое время его сердце пугающе сильно стучало — он потратил около часа на попытки успокоиться и в конце концов его пальцы перестали дрожать. Ещё около часа он провёл в разрозненных мыслях о произошедшем, которые не привели его ни к чему полезному. Но он избавился и от них, и вскоре даже Комаеда перестал появляться в его голове. Один раз его настигло очередное воспоминание Изуру после Трагедии: снова его руки были в чьей-то крови, но ничего не трогало его высохшую душу. Голова шла кругом и он долго старался отдышаться, вынырнув из воспоминания. Остальное время он просто лежал на полу и пытался решить, стоило ли закрывать глаза: смотреть было не на что, но как только он переставал видеть, в нём загорался огонёк подозрительности. Ему начинало казаться, что на него смотрят несчётные глаза в темноте, серые, быстрые и остекленевшие — её глаза. Они впивались в него, пока он не должен был замечать, и его будто просвечивало насквозь. Тогда он скорее смотрел по сторонам и не находил ничего в окружающей темноте, ложился и закрывал глаза снова. Он не мог полностью исключить, что Эношима действительно подсматривала. Она любила дразниться. Он не удивился, когда, снова посмотрев вокруг, увидел, что она сидела неподалёку. — Почему ты так и не пришла за Изуру? — сказали они одновременно, Хината серьёзно, а Эношима коверкая голос. Она была не способна на человеческий диалог, уже пора было осознать. — Ну как тебе внутри большой злой машины, м? — продолжила она. — Да никак. — Не страшно? — Нет. — Уже жалеешь, что сдался мне? Стало тебе лучше? Чувствуешь, что ты молодец и наконец-то пригодился в чём-то большом? — Да отстань от меня. — Очень благородно. Вы мне такие нравитесь. Хината только скривил губы. Она подобралась ближе и нависла над его лицом. Он замер, но твёрдо решил не подавать виду, что ему некомфортно под её бегающим взглядом. Может, тогда ей надоест и она отстанет. — Почему ты согласилась на обмен? Ты же не хотела сначала, — как можно спокойнее продолжил он. — Всё тебе надо знать! Неужели Изуру больше не говорит с тобой. Он бы объяснил. Но Изуру был на удивление молчалив и почти не реагировал на его мысли после произошедшего. Хината несколько раз пробовал расспросить его, но получал лишь отрывистые ответы, не прояснявшие в его голове ничего. — Ему, наверное, не важно уже. — Да нет, ему очень важно как раз! Он не вмешивается, потому что ему любопытно теперь, куда дела вывернут, — усмехнулась она. — Наблюдатель хренов. А я ему всегда говорила, со мной будет весело! В нём вспыхнуло было чужое желание едко откомментировать, но тут же потухло. Он устало отвёл глаза. — Удивляет единственное — зачем Изуру тебе вообще помогал сдаваться? Благотворительность со стороны его величества? Ты бы видел, что мне пришлось устроить, чтобы его заставить хоть пальцем пошевелить в мою сторону, а тебе нате, пожалуйста?.. — развела руками Эношима и наконец отодвинулась от его лица. — Но вот только он не мог ожидать, что я действительно вас обменяю. Я и сама не планировала. — Я бы не недооценивал его способности к прогнозу твоих действий. — Не моих действий, а Комаеды. Я тебя оставила только потому, что он так забавно заумолял об обратном... Он резко сел. Комаеда — сделал что-то как надо? Комаеда — сделал что-то хорошее? — ...А этого Изуру не мог ожидать, потому что чтобы предсказывать выходки твоего друга, надо хоть что-то про него знать, а они и не пересекались почти... — Он мне не друг. — Ну это как скажешь, сути не меняет. Если бы он не влез, ты бы ушёл ни с чем. Странный поступок Комаеды был главным, о чём Хината старался не думать, и всё отодвигал эту мысль на задворки сознания. Он опустил голову на руки, сдаваясь перед воспоминанием. Он не знал, что чувствовал. — Я всё равно не понимаю, ну попробовал он меня отговорить, и что тебе с этого? Зачем вдруг соглашаться? Эношима прищёлкнула языком. — Ты слепой, резервный курс. У Комаеды всего-навсего два полезных качества: раз — он пронырливый, и два — ему очень нравишься ты. А ты то теперь в большой беде, совсем один. Вот пусть выдумывает, что ему с этим делать. Если я правильно всё прикинула, а это само собою, то он нам скоро даст знать. Всё, отвали теперь, больше ничего не скажу! Он со стоном откинулся обратно на пол. Это всё было не то. Вместо забытья и тишины, он получал всё новые поводы для волнения. — Ничего уже нельзя сделать, — сказал он. — И не станет Комаеда думать над этим, помогать мне не в его духе. Скорее наоборот... Да он был готов меня убить. Короче, ты кругом неправа, Эношима. — Про убить — это с кем не бывает, издержки мировоззрения. Разве тебе никогда не хотелось зарезать девочку, которая тебе нравится? — Нет конечно. — Хммм... ну ничего, сейчас ты со мной согласишься, ну-ка вставай, — приказала она уже на ногах, схватила его за руки и рванула вверх. Он нехотя поддался. Эношима обошла его сзади и положила подбородок на его плечо. У него не было сил её отталкивать. Вместо пустого пространства перед ним вдруг оказались тяжёлые хромированные двери, а его рука тянулась к кнопке справа от них. Это был лифт и Хината будто бы собирался его вызвать. Его голова казалась чуть легче, чем была минуту назад: волосы снова были короткими. — Что это? Ты сделала лифт? — Как бы вас ни перемешало с Изуру, у тебя не должно быть воспоминаний про Академию от лица Хинаты. — Да, их нет, и чт... — Но они так и лежат в твоей голове со времён операции, а твоя голова в моих руках теперь. Сейчас я приоткрою, чего ты не помнишь, и если ты не совсем дурак, тебе придётся признать, что я всё правильно рассчитала про Комаеду, м? Надеюсь, я не сожгу тебе остатки мозгов в процессе! Он нахмурился. Его отражение в дверях лифта нахмурилось тоже. — Нет уж. Я не хочу узнавать ещё больше про Комаеду, мне хватило. Так что убирай это. Он говорил это и чувствовал, как пространство вокруг сужалось и мир темнел, а её ногти впивались ему в плечи. — Пока я вела себя цивильно. Я не делала тебе больно и не пугала даже. Но я могу, — процедила Эношима ему на ухо. — Ты не сильно напуган, потому что мало видел меня своими глазами. Однако ты видел себя и это привело тебя в нынешнее состояние: бессильный, апатичный комок оголённых нервов. Я могу заставить тебя смотреть на себя бесконечно, чтобы ты корчился и мучал себя сам, переживая свои самые кровавые моменты. Ты этого хочешь? О, там много замечательных событий. — Отвали от меня! — Я выберу лучшие. Он попытался вывернуться, но она держала его нечеловечески крепко. В отражении перед собой он видел Изуру. Его глаза горели красным, и небо за ним было таким же — красным от дыма и реагентов в атмосфере. Он отдал ей себя, чтобы больше этого не видеть. Он бы оттолкнул её, если бы в этом был какой-то смысл. Но что он мог сделать с искусственным интеллектом, сжимающим его плечи до синяков? — Делай, что хочешь, — наконец ответил он с тяжёлым сердцем. Её ногти перестали резать ему спину. Он расслабился и позволил себе смотреть.

***

Хината нажал на кнопку лифта уже в который раз, но ничего так и не произошло. Наверное, он был сломан и застрял где-то на верхних этажах. Нужный ему кабинет находился на пятом и он опустив плечи поплёлся наверх по лестнице. Пятый этаж это совсем не высоко, подняться на пятый этаж ногами ему было легко. То есть это обычно было легко, но теперь шла экзаменационная неделя и он почти не спал уже несколько дней, готовясь к тестам за семестр. Переставлять ноги было несколько сложнее обычного. Ему навстречу спускалась стайка других учеников. Их форма отличалась от его: она была теплее на тон, выглядела мягче и удобнее, чем его строгий костюм и излишне формальный галстук. Пробегая мимо, кто-то задел его плечом, и он ухватился за перила. Интересно, знали ли они вообще, кто носит такую форму, как у него. Казалось, большинство Абсолютных жили будто в собственной уютной теплице и не имели понятия о том, что такое явление, как резервный курс, вообще существует. Скорее всего, они не принимали его за ученика, а думали, что он кто-то совсем чуждый их замкнутому миру, случайно в него забредший. Что было отчасти верно. Но только отчасти — он не случайно забрёл, он пришёл по делу, напомнил он себе и продолжил идти вверх. Он никогда не был в медицинском корпусе, поскольку тот был на территории основного курса, и оглядывал всё с почти этнографическим интересом. Иногда проходившие мимо сотрудники в голубых халатах кидали на него подозрительные взгляды, но он не волновался и вспоминал, что во внутреннем кармане его пиджака лежала объяснительная записка и показание на магнитно-резонансную томографию мозга — выговорить он это не мог, но мог всегда предъявить бумажку, если бы понадобилось объяснить своё присутствие в чужом корпусе. Он вышел в коридор пятого этажа, огляделся и нашёл номер нужного кабинета. Дверь была приоткрыта и он расслышал голоса. — ...и пронести такие вещества в школу не так уж легко, поэтому я просто возьму их из медицинского центра, а ты мне поможешь! У вас тут чего только нет. Можно небольшую деревню перебить. А мне ведь так много и не надо. — Я б-боюсь, это сложнее, чем т-ты думаешь?.. — А?! Если ты откажешься мне помогать, моё сердце разобьётся на сотню осколков! — К-конечно я помогу, но... эти вещества на строгом учёте, мы каждую неделю проверяем их количество, и если ч-что-то не сходится, меня могут даже арестовать... — Это ты не волнуйся. Скоро не будет ни тюрем, ни судов, ни полиции. Спектакль что ли репетируют, подумал он и постучал о рамку двери. — Д-да? Он шагнул внутрь. Это был довольно просторный приёмный кабинет, белый и стерильный. У правой стены находилась дверь в кабинет по соседству. Один из углов был скрыт переносной ширмой, из-за которой выглядывало широкое окно в тихий внутренний двор. На подоконнике сидела красивая девушка в форме основного курса, которую она адаптировала под свой вкус: её юбка была намного короче должного, а вместо тонкого бантика на шее у неё был полуразвязанный галстук, позаимствованный из мужского варианта формы. Её дизайнерские кроссовки наверняка стоили как год обучения в Академии. Он невольно взглянул на её длинные ноги и она насмешливо подняла бровь. Хината быстро отвёл взгляд на её собеседницу. Та глядела испуганно, как будто ожидая, что он начнёт осыпать её оскорблениями. Он не смог понять, кто она такая, ученица или медсестра. — Мне сказали зайти сюда, мне надо к доктору. Сейчас, видимо, никого нет? — А ч-что вам нужно? — Анализ крови и МРТ, может быть, что-то ещё. Я, честно говоря, не читал, что там надо, — сказал он ради беспечности вида, доставая из кармана свою бумажку. Конечно же, он досконально изучил всё, что в ней было написано, и даже всю неделю старался есть здоровее обычного, чтобы получить хороший анализ крови. Это был очередной тест на пути к его главной мечте и он должен был сдать его как можно лучше. — Вот, тут всё должно быть написано. — Д-дайте мне? — А вы медсестра? — Я за неё. Она аккуратно взяла записку из его рук и уткнулась в неё носом. — Я м-могу это сделать! Извините за промедление! Садитесь туда и закатайте рукав, ладно? — в испуге сказала она и указала ему на стул напротив ширмы. Она застыла в полушаге к шкафу с принадлежностями, будто ждала, что он вот-вот откажется. Хината не понимал, почему она так нервничала. Это не было ему чуждо, хотя он сам умел скрывать волнение лучше неё, или хотя бы надеялся, что умел... Ему вдруг захотелось её немного подбодрить. — Вы и МРТ умеете делать? — Умею... вот только что делала... — Вот это да. Это должно быть очень сложно! — Н-н... не слишком? спасибо?.. — сказала она и будто всё разыскивала в его словах завуалированный подвох. Её подруга цокнула языком: — Вот развели, а. Иди давай, Микан. А ты садись уже, мальчик. Оба послушались. Он прошёл вглубь кабинета, опустился на стул и принялся расстёгивать рукав рубашки, и тогда увидел, что за ширмой всё это время находился ещё один молодой человек. Он, видимо, крепко спал сидя на стуле, положив голову на своё плечо и чуть приоткрыв рот. Хината с любопытством оглядел его пушистые белёсые волосы. Он был ужасно бледен — его кожа почти сливалась по цвету со стеной позади. Он явно был нездоров. Что, пожалуй, было только естественно, ведь кто ещё придёт в этот кабинет. Он откинулся на спинку стула и почувствовал, что его глаза тоже закрываются и голова клонится набок. Этой ночью нужно было поспать побольше, решил он. Если он засыпал просто от того, что сел, то он мог и на тесте уснуть, а это уже никуда не годилось. Как бы усталость не сказалась на его мозге и, следовательно, на МРТ?.. — Можно вас п-попросить посжимать кулак? — сказала медсестра. Он сделал, как она просила, и решил не смотреть больше за её действиями. Он смотрел сквозь неё на противоположную стену и немного на спящего незнакомца. Тот был совершенно неподвижен. Хината даже не был уверен, что он дышит. — Так ты кто такой-то, а? — надменно спросила девушка на окне. — Хината Хаджиме. — А-а. Ну теперь мне понятно, замечательно объяснил. — Какой вопрос, такой и ответ. — Колючий! Но и я тебя уколю. Я вижу, ты из резервного курса. — Да, — подтвердил он и почувствовал тепло на щеках. — Что-то развелось вас тут последнее время. — Развелось? — Ага. Всё приходят мозг обследовать. И все с твоей этой бумажкой, чтоб в обход обычной системы записи. Что-то варите там! — ...И что, много приходят? — Человек пять я видела. Но я тут особо не бываю, так, иногда захожу Микан порадовать. Вон Комаеду спроси, он из-за вас в очереди на просвет мозга стоял. Хината нахмурился. Он понимал, конечно, что он не единственный претендент и какой-то отбор ему предстоит, потому и готовился так тщательно, но и не думал, что у него больше одного-двух конкурентов... — Ведь не думал же ты, что они тебя одного рассматривают на столь важную должность, — вдруг очень серьёзно сказала девушка. Он резко повернулся к ней. Она сидела теперь на самом краю подоконника, наклонившись вперёд под почти невозможным углом и одним чудом не падая, и рассматривала его реакцию. По его спине пробежали мурашки. Что именно она знала? — Я буду болеть за тебя, пожалуй. У тебя лицо красивенькое. — Да какая тут разница, какое лицо, — фыркнул он. Он чувствовал, как краснеет, и был очень недоволен собой. Он её совсем не знал, а всё в ней уже раздражало. — Ну не скажи, разница есть... — Всё, — сказала медсестра, подняв пробирку с его кровью. — Посидите тут, д-да? Я пойду включать аппарат! Я вас позову! Не убегайте, п-пожалуйста! Она открыла дверь в соседний кабинет и вбежала туда, чуть подскакивая на каждом шагу, будто это должно было прибавить ей скорости. Её подруга тоже встала. Она окинула его взглядом ещё раз, как будто разглядывала не столь уж любопытного, но всё-таки не полностью заурядного жука на иголке. Затем она вышла за медсестрой и прикрыла дверь. Он хмыкнул и съехал чуть ниже на стуле. Всё происходящее в целом не выходило за рамки разумного, но что-то его смущало в каждой отдельной детали. Почему медсестра выглядела как школьница его возраста? Откуда у той девушки информация о вроде бы закрытом проекте? Кто это спит напротив него? И что делать с тем фактом, что у него столько конкурентов. Он откинул голову назад и прижался макушкой к стене, уставившись в потолок. Потом он моргнул и случайно отключился. Когда он проснулся, свет в кабинете был заметно теплее прежнего — солнце опускалось и его лучи ползли по противоположной стене, как большие оранжевые плиты. Он огляделся: ни медсестры, ни её подруги не было, только прежний незнакомец всё спал напротив него. Было странно, что он так долго спал в столь неудобном положении. Он так и не пошевелился за всё это время. Вообще-то он совсем не двигался, ни тогда, ни сейчас, снова заметил Хината с возрастающей тревогой. Вдруг что-то случилось? Он закусил губу и наклонился вперёд, чтобы всмотреться в молодого человека на предмет хоть каких-то признаков жизни. Казалось, их не было. Он приподнялся на ноги и постарался задавить подступающую панику. Надо было выяснить, действительно ли он просто спал или ему нужна была помощь. В последнем случае на их стороне был тот факт, что они уже находились в медицинском корпусе, да нет, если ему было плохо, то это длилось уже очень и очень долго, чёрт знает, сколько Хината проспал, нужно было выяснить это срочно... Хината подошёл к нему поближе. Будет очень глупо, если тот действительно уснул — ну и ладно, лучше он будет выглядеть, как придурок, если ошибается, чем не поможет, если прав. Но ему всё равно было страшновато и неудобно, и он предпочёл бы по возможности не будить незнакомца. Поэтому он как можно аккуратнее положил ему два пальца на кисть, чтобы найти пульс, и сморщился от неловкости. Он простоял так несколько секунд, но чувствовал только возрастающий стук в груди у себя самого. Вскоре его собственная рука задрожала от страшного предположения и он отдёрнул её. Ну не могло быть такого. Нет, был ещё шанс, что у того, например, анемия, и его пульс просто был очень слабым... С трудом преодолевая вновь подступающую панику, он опустился на колено, чтобы оказаться со спящим на одном уровне, и поднёс тыльную сторону ладони к его лицу. Если тот дышал, то Хината несомненно почувствовал бы. Очень слабое дыхание коснулось его руки и тепло разнеслось по его телу. — Ой... Извините! — раздался голос со стороны входа. Он скорее отдёрнул руку и взлетел на ноги. В дверях стояла его медсестра. — Я вас оставила так надолго... Пожалуйста, не ругайтесь, это только потому что Джунко хотела всё-таки забрать кое-что со склада, ой, я не должна была говори-и-ить, извините, пойдёмте, МРТ, д-да? Он кивнул и поднёс палец к губам. Она говорила громко и могла разбудить незнакомца. — Про него не волнуйтесь, это н-нормально, он скоро должен проснуться, — объяснила она, проходя к двери в соседний кабинет. Ну раз медсестра была в курсе, то, наверное, всё в порядке? Не совсем уверившись, он всё же прошёл за ней в другую комнату. — А что с ним такое? — прошептал он, оглядываясь и прикрывая за собой дверь, но оставляя щёлку на всякий случай. Слева через стекло он увидел аппарат МРТ — огромный туннель, в который он должен будет положить свою голову. Медсестра что-то вычитывала на экране компьютера. — Ничего, ничего с Комаедой! Есть что-то железное, пирсинг, запонки на рубашке? Надо всё снять! Импланты? Металлические предметы внутри тела, нейростимуляторы? В истории ничего не вижу, действительно н-ничего нет? Пиджак снимите всё равно, и галстук, в рубашке только... Ложитесь тогда, это всего минут пятнадцать. — С ним точно ничего? Он жутко бледный, я даже подумал было... — Это врачебная тайна, что с ним, я не имею права, — провозгласила она и снова указала ему на дверь. Он сдался и прошёл в отдел с аппаратом. Ложась в него он думал, что слова медсестры значили, что она всё же знала, что не так с незнакомцем, и хоть как-то занималась его состоянием. Это вселило в него немного спокойствия, но он всё равно только и думал про спящего парня все двадцать минут процедуры. Он удивлялся сам себе: какое ему было дело до случайного ученика, как будто он их мало видел за день. Этот-то тоже был в основном потоке, значит, у него был какой-то талант — интересно, какой именно, размышлял он уже вернувшись, пока завязывал галстук обратно, а медсестра разглядывала его мозг в разрезе на экране компьютера. Он услышал, как хлопнула дверь в соседней комнате и чьи-то кроссовки скрипнули о пол. — О, ну доброе утречко! — послышался голос длинноногой подруги сквозь дверь. — Эношима, здравствуй! — ответил ещё незнакомый Хинате голос, добрый, мягкий и слегка осиплый спросонья. — Микан там опять занята? С этим самым, уже забыла, ну с колючкой такой? — Этого я не знаю, увы! — Хм. Ну что ж, она мне очень помогла только что, поэтому я не стану безобразничать и просто подожду её, а потом мы пойдём на свидание! — объявила она громко, чтобы было слышно и в соседней комнате. — Можно ли мне поинтересоваться, чем она помогла, Эношима?.. — Господи, как ты бесишь с этим заискиванием. — Прости... Я не хотел. — Можно. Микан мне одолжила пару препаратов и я отравила всех животных в живом уголке вашего класса. Они были ответственностью Танаки. Он будет в отчаянии. Потом ещё пара ходов и он упадёт прямо мне в руки. Ха. — Ах какая странная шутка, Эношима! Мне она совсем непонятна. — Очень, очень странная, Комаеда. Ты ещё много таких услышишь в ближайшее время, и чем дальше, тем больше. Он не ответил и она театрально вздохнула. — Я всё так хорошо распланировала, я знаю, кто что будет делать — не пойму относительно тебя только. Ты мне нужен? Ты ведь довольно бесполезен. — Да, ты совершенно права, я довольно бесполезен! — Но при этом ты очень лёгкая цель. Ты прямо сам мне в руки и прыгаешь со своим... взглядом на вещи. — Не знаю, о чём ты, но я бы счёл за честь пригодиться тебе, Эношима. Ты невероятно талантлива. Ты так замечательно управляешь людьми. — Чего-о-о я делаю? — Все так интересуются тобой, повторяют за тобой, ловят каждый твой вздох! Поэтому ты можешь на них повлиять. Ты делаешь что-то, а через неделю это уже небольшой культурный феномен... Я вот уверен, что через несколько дней все начнут скупать кроссовки, как у тебя! Вот я и сам уже думаю, что они замечательные. — Кроссовки скупать, да?.. Допустим, я найду, куда тебя приткнуть, ты вроде убираешься неплохо. Ну что, тогда пойдём поболтаем про тебя? Мне тут и десяти минут разговора хватит, бедняжка. Хочешь куда-нибудь сходить со мной вместо Микан? Или ты по мальчикам больше? — Я особо не думал про это. — Ну вот и подумаешь, пошли! — Пожалуй, мне лучше вообще не размышлять над этим. Скажи лучше... ты была тут, пока я спал? — А что? — Мне приснилось, или, может быть, показалось, я и не разберу... что кто-то дотронулся мне до руки? А потом... — он перешёл на шёпот и Хината не услышал. — Я не знаю, что это было! Наверное, я уже опустился настолько низко, что мне снятся такие жалкие сны, ха-ха! — Хммм. Нет, Комаеда, это была я. Я дотронулась до твоего лица. Всё понял? Незнакомец замолчал, а потом ахнул. Хината не понимал, как быть. Он только знал, что был рад, что медсестра всё сидела уткнувшись в монитор и не видела его смятения. — Пойдёшь теперь со мной? — Эношима, не может такого быть? Я совсем, совсем не твой уровень... не могу поверить... — Блин, достал причитать. Просто согласись уже. — Нет, ты меня не так поняла, — сказал он вдруг с расстановкой. Его голос опустился на тон ниже и потерял свою доброту и мягкость, будто их и не было, и остались только вкрадчивость и легкая осиплость. — Я сказал, что такого не может быть и я не могу в это поверить. У тебя что-то иное на уме. Я не представляю, что тебе нужно от нас всех и что за схемы ты плетёшь, но не думай, что я не замечаю. Наступила тишина и Хината почувствовал напряжение даже сквозь дверь. Ему представилось, что они пристально смотрят друг другу в глаза. Наконец, незнакомец сказал: — Вот, что я вижу: часть моего класса внезапно очень сблизилась с тобой, один за одним. Одновременно они отдалились от тех, с кем дружили раньше, и будто бы в их кругу осталась ты одна, одна их не бросила... что, конечно же, более чем понятно — ведь не оставишь же ты своих новых друзей, когда их старые связи рвутся! Это было бы очень нехорошо. — Ну ещё бы, Комаеда, ты за кого меня принимаешь! — А потом вдруг что-то страшное происходит в их жизни, какое совпадение — буквально с каждым! И к кому ещё им пойти как не к тебе. — Именно. — И тогда они привязываются к тебе ещё сильнее... Они считают меня странным и не особо подпускают к себе — но я всё равно замечаю перемены. У них стеклянные глаза. Они не упоминают тебя вслух впредь, будто ты теперь какой-то секрет. Неделями не появляются. Конечно, я не вмешиваюсь в их личную жизнь — кто я такой для этого! — но я всё это вижу. — И? — Исходя из этого, я подумал, а вдруг твой талант на самом деле в чём-то другом? Уж слишком ловко получается, если без этого... — Ты что сказать-то хочешь? — Эношима, можно я просто спрошу — зачем тебе привязывать к себе столько Абсолютных? Я не понимаю этого пока. Они должны быть надеждой этого мира, делать открытия, ставить рекорды, создавать шедевры искусства! Вместо этого ты погружаешь их в это странное состояние и отрезаешь от мира... Мне это кажется неверным поступком. Но я мог бы понять, если у тебя есть какая-то большая прекрасная цель, которая бы это оправдала? — сказал он и Хината с недоумением распознал в его голосе надежду на утвердительный ответ. Как будто что-то вообще могло оправдать такие действия — неужели этот парень так думал? — "Они должны быть надеждой этого мира!" — передразнила она. — Ах как тебе было бы грустно, если бы они применили свои способности наоборот, чтобы погрузить мир в отчаяние? — Должен признать, мне приходило в голову, что ты задумала что-то в этом роде, что-то нехорошее... Но это не проблема, потому что в итоге это только принесёт в мир ещё больше надежды! Это закон природы. Абсолютные преодолеют все препятствия на своём пути, чем сложнее, тем лучше... И кстати, с этой точки зрения, я бы не должен тебе мешать, — задумался он. — А что ты должен делать, с этой точки зрения? — Я... я должен бы помочь?.. — смутился он и замолчал ненадолго. — Ха-ха, нет, какой глупый разговор получился, извини, Эношима! Со мной вечно так. Мне говорили, я совсем не умею вести диалог и сбиваю людей с толку! — Да, ты кошмарически виноват. Я очень разочарована, это была почти что худшая минута моей жизни. Но я дам тебе шанс исправиться, если ты всё-таки пойдёшь со мной. Мы поговорим ещё раз: я расскажу тебе побольше, а ты ещё раз подумаешь о том, что должен и не должен. Не теряй эту мысль. — Хорошо... Я признаю, мне любопытно. Ты могла бы привести в жизнь что-то совершенно грандиозное! Эношима довольно хмыкнула. — Вот и молодец, бедняжка. Поднимайся. Слышь, я переношу наше свидание на завтра, пока, Микан! — крикнула Эношима, и Хината увидел, что та кивнула и быстро смахнула с щеки слезу. Всё это время он чувствовал недоумение от действий Эношимы, но теперь оно резко переросло в злость. Она бесила его неимоверно. — Хината, вот ваши сканы. Можете идти... и и-идите, пожалуйста, — расстроенно сказала медсестра, протянув ему конверт с результатами. Он почувствовал, что никак не сможет её приободрить теперь, и выбежал в первый кабинет. Он успел заметить, как Эношима вытолкнула его незнакомца за двери, так что Хината не видел его лица. Она обернулась к нему на звук шагов. — Ты!.. — воскликнул он, но не знал, что дальше. — А, это ты тут людей трогаешь, фрик? — прошептала она. Ему хотелось взять её за плечи и трясти, пока она не образумится, не перестанет быть такой наглой и вездесущей, не перестанет врать и говорить этим хитрым голосом, схватить её за шею и сдавить. Но он не знал, как выразить это, и всё смотрел на неё. — Удачи тебе в конкурсе, колючка, — сказала она и вышла вслед за Комаедой.

***

Солнце уже почти село, когда Хината наконец отдал свои результаты в офис на последнем этаже администрации Академии, где проходили все его взаимодействия с ответственными за программу людьми. Он вышел на улицу всё ещё в напряжении и без особой цели поплёлся вдоль парка, шаркая подошвой о гравий. Нужно было возвращаться домой, но он медлил. Он волновался о программе, о том, что сказать родителям, если его выберут, об экзаменах, о том, должен ли он что-то сообщить об услышанном разговоре учителям, почему тот парень выглядел так болезненно и зачем он всё-таки согласился пойти с ней — мысли роились в его голове и он не замечал, куда шёл, пока не услышал шум воды. Он оказался у фонтана в глубине парка. Перед фонтаном на лавочке сидела его знакомая из основного курса и играла в одну из своих приставок, насколько он мог судить по её фигурке со спины. Ещё недавно Хината приходил к фонтану по нескольку раз в неделю и они сидели с ней рядом до самого заката: они говорили о всяких повседневностях поначалу, но потихоньку разговор переходил в тишину, что устраивало обоих, и под конец она играла почти не отрываясь от экрана, а он просто наблюдал, как она проходит уровень за уровнем. Он стал приходить всё реже по мере того, как приближалась дата начала программы. Теперь он подумал, что ему не хватало этого. Хината подошёл к лавочке шаркая чуть громче, чтобы дать ей знать. — Привет, Нанами? После секундной паузы она подняла голову: — Здравствуй, Хината. Хорошо, что ты снова пришёл, — тепло улыбнулась она и вернулась к игре. Он сел рядом. — Извини, я какое-то время не мог... Как твои дела? — Хмм, — задумалась она. — Пожалуй, что неплохо, вот взгляни, если тебе интересно: на прошлой неделе вышло одно дополнение, разработчик мне даже прислал его бесплатно, чтобы я поскорее оставила отзыв... Она принялась рассказывать об игре, а он слушал и понемногу волнение ослабевало свою хватку. Казалось, Нанами могла говорить об играх часами, и он был только за — он был готов просто сидеть и слушать её мягкий голос сколько угодно. Солнце садилось и последние закатные лучи грели их лица. Наконец почувствовав себя нормально, он спросил: — Нанами, ты знаешь Эношиму? Она на вашем курсе, может быть, в другом классе, но вы могли пересекаться? Она помолчала немного. — Лично почти нет. Но я много слышала, или лучше сказать видела? Она вечно что-то рекламирует тут и там. Она, кажется, большая знаменитость. — Да? А я и не знал. — Ну это и не нужно знать. А почему интересуешься? — Я случайно встретил её сегодня. И она сказала... много всякого. — Вообще-то теперь много кто из класса с ней общается, — сказала Нанами задумчиво. — Я не очень это замечала, пока ты не спросил, но она недавно сблизилась с несколькими нашими ребятами. Мне кажется. Особенно с Цумики. Холодок пронёсся по его спине. — Но не с тобой? — Нет. Мне кажется, мы бы не слишком-то с ней сошлись... я ничего не имею против неё, но вряд ли нам было бы интересно вместе. Наверное, поэтому мы и не общаемся. Скорее всего. — А с... он такой с белыми волосами? Комаеда? — Хината, ты что, изучаешь мой класс? — улыбнулась она. — Нет, это случайно получилось, что я про него знаю... — Комаеда вообще мало с кем общается. Хотя он очень старается... но почему-то так и не сблизился ни с кем. Это очень жаль, мне он кажется добрым, хотя и непонятным в каких-то вещах. Если, как ты говоришь, вы знакомы, то ты должен понять, о чём я... Ему Комаеда вовсе не показался добрым. Но первое впечатление часто ошибочно. — ...будто он видит в первую очередь талант, а не человека? Что-то такое. Так немного тяжело общаться. Мне, по крайней мере. Но ладно, наверное, не стоит обсуждать его за спиной — ты делай свои выводы сам, ладно, Хината? — Конечно. Извини, что я это начал. Это всё его не касалось. Абсолютные жили в своём мире, а он в своём, и даже их разговоры были ему чужды и непонятны. Их встречи с Нанами были только исключением, подтверждающим это правило. Несправедливое правило. Правило, которое он сломает своими руками. — Велика вероятность, что мне надо будет уехать скоро, — сказал он. — Поэтому меня не будет ещё какое-то время. Я хотел тебе об этом заранее сказать. — Очень жаль. Но если это ненадолго... — Да, я обязательно ещё приду, это точно. И может быть, тогда я даже сыграю с тобой, и у меня наконец-то получится тебя обыграть! — Рада это слышать... хотя я не понимаю, почему ты теперь отказываешься играть? Ты ведь никому не должен выигрывать, особенно мне. Можно просто хорошо проводить время, а не стремиться доказывать себя в таких мелочах... — Есть смысл играть только тогда, когда у противника сопоставимый уровень. Иначе зачем, результат и так известен. — Не у всего должен быть результат, я думаю... да и вообще, мы ведь неплохо сыграли тогда? Ты молодец. Мне кажется. — Спасибо конечно, но я смогу ещё лучше, вот увидишь, — улыбнулся он. Этим вечером он возвращался домой с новыми силами и ещё большей уверенностью в своей правоте.

***

Он проспал следующим утром и в ужасе нёсся в Академию, проклиная себя. Через пятнадцать минут начинался экзамен по математике, а ехать ему было дольше. Казалось, от одного этого все формулы перемешались в его голове. В вагоне поезда было людно. Хината стал понемногу пробираться к дверям, чтобы точно успеть выйти на своей станции, и заметил рядом трёх Абсолютных: высокую девушку с чехлом будто от меча, низенького блондина и розововолосого парня с огромной школьной сумкой, чудом не трескавшейся от количества вещей в ней. Этим-то можно было хоть к последнему уроку заявляться, сжав зубы подумал он. Попробовал бы кто-то из резервного курса так себя вести, им бы тут же вынесли выговор, а на второй раз может и выгнали бы. На одно место в резерве приходилось по десять-пятнадцать желающих — не было смысла делать поблажки. Абсолютные переговаривались о чём-то. Розововолосый рассмеялся. Громкоговоритель объявил следующую станцию. Давай, закрывай уже свои идиотские двери, думал Хината и постукивал пальцами по ноге. Он был в скверном настроении. Поезд наконец тронулся и понёсся вперёд. Он проверил часы — тринадцать минут до начала. Скорее всего, он опоздает. Ладно, пускай. Даже если он потеряет несколько минут, он всё равно был неплохо готов. Всё будет нормально. Поезд вдруг резко встал — пассажиров качнуло, кто-то ахнул в конце вагона. Хината устоял на ногах, но стоявший рядом Абсолютный больно врезался ему в плечо — его огромная сумка слетела и обрушилась прямо Хинате на ботинки. — Ба-а-алин... — протянул Абсолютный, поворачиваясь и сдувая с лица розовые волосы. — Ничего, — сказал Хината. Он нагнулся, чтобы подобрать сумку — её молния разъехалась от удара и из неё вывалился обёрнутый в бумагу прямоугольный свёрток. Хината с недоумением взял его — он был тяжёлым и из него торчал пучок разноцветных проводов и скрывался где-то внутри сумки. Он не знал, что это. — Эй, не трожь! Дай сюда. И вообще не лезь! — розововолосый отобрал сумку и быстро запихал содержимое внутрь. Хината фыркнул. Он только хотел помочь. Что за придурок. Поезд снова тронулся. Абсолютные о чём-то переговаривались, склонив головы. Он поймал на себе взгляд красных глаз девушки. Она взглянула на блондина и тот еле заметно покачал головой в отрицании. — Ммм, слушай, парень? — розововолосый снова обернулся к нему. — Это мне надо для проекта в школе, по, э-э-э, физике. Понял? Он поднял бровь. — Хорошо? — Я к тому, что ты ничего не подумай, понял? — Я ничего и не подумал. — Ладно... — Пока ты не начал пытаться оправдаться, — добавил Хината. — Чего? В смысле? Слышь, я правду сказал! — Ага. — Слышь ты... Поезд остановился и Хината выскочил из вагона. Он услышал, как блондин сказал: "Всё равно не из наших, оставь", и как мог быстро поспешил подняться к эскалатору на улицу. Абсолютные тоже должны были выйти на этой станции, но он уже убежал вперёд. Он бежал со всех ног и его лёгкие горели. Он забежал в класс всего четыре минуты спустя официального начала экзамена — учитель ещё раздавал варианты и как раз дошёл до его места. Несколько голов повернулось к нему. — А, вот и опоздавшие подтягиваются! Садись, садись скорее. Учитель так и не запомнил его по имени, решил Хината и рухнул на свой стул. Он ещё задыхался и старался не вдыхать так громко, как хотелось. На его стол приземлилась стопка бумаг и он впился в неё глазами. День начался отвратительно, но сейчас он всё напишет нормально и тогда место в проекте отдадут ему. Да, так всё и будет. — Можете начинать. Раздался шелест переворачиваемой бумаги.

***

Он снова заметил Комаеду после занятий: Хината хотел пойти посидеть с Нанами у фонтана, но издалека приметил его тонкую фигурку и остановился посреди пути. Комаеда коротко оглянулся по сторонам и, не увидев никого поблизости, бодро взбежал по крыльцу в корпус естественных наук. Насколько Хината знал, там не велось никаких занятий в этом семестре. Хината ещё не знал, о чём, но он очень хотел поговорить. Услышанный разговор никак не давал ему покоя: ему казалось, что он случайно коснулся каких-то больших сложных событий, и ничего хорошего они не сулили. Выглядело так, будто его случайный знакомый ввязывался во что-то опасное, и по какой-то причине, о которой он специально не размышлял лишний раз, Хината никак не желал это так оставлять. Он мог бы заглянуть к Нанами после — в конце концов, сколько мог занять один разговор? Поэтому он развернулся и направился вслед за Комаедой. Корпус оказался совершенно безлюдным. Он шёл вдоль коридора и заглядывал в классы, в которых всё оказывалось пусто. Наверное, так и должно было быть, думал он, закрывая очередную дверь. Самый последний класс оказался лабораторией. Там, у задних парт Хината наконец нашёл его: Комаеда сидел на парте у окна и что-то записывал в блокнот. Ему в спину бил луч солнца и частицы пыли блестели вокруг на свету. На просвет его волосы были словно облако сахарной ваты. Хината осознал, что стоит и пялится, и поскорее заговорил. — Привет? Комаеда оторвался от блокнота. — Привет! Вот только что дальше, он не знал. Тебе нужна помощь? Она делает что-то не то? Она втянула тебя в какую-то схему? Да, я стоял под дверью и подслушивал? Комаеда склонил голову на плечо. — Интересно. А тебе тоже сюда сказали прийти? Ведь судя по форме, ты резервник. Вечно это всплывало... — Ты уже второй Абсолютный, который знает, какую форму носит резервный курс, — ответил Хината, проходя в класс. — Конечно, я знаю. Я знаю всё об Академии, и даже о самых заурядных её закоулках. Можно сказать, я её Абсолютный фанат, ха-ха... Хината встал у парты напротив, в том же тёплом луче солнца. — Это считается за талант? Тогда много кто мог бы попасть в основной курс. Может, и я мог бы попробовать. Да в этом бы он точно обошёл кого угодно. — Хмм, я так не думаю, обычным людям сюда пройти никак нельзя, а попав в резерв, ты доказал, что в тебе нет ничего выдающегося... ха, уж извини, что я так, но вот так это работает! С другой стороны, я сам попал сюда именно что случайно. — Что значит, случайно попал? — По лотерее! — А, то есть у тебя удача? — Да, удача. Хината не особо верил в такие вещи. До поступления в резерв в нём даже теплилась надежда выиграть эту лотерею. Но естественно шансы стремились к нулевым. Было удивительно вживую смотреть на человека, который действительно выиграл редчайшее лотерейное место. Он даже подзабыл, зачем пришёл. — Да, вот и мне кажется, что это ненастоящий талант. Но Академия считает иначе и кто я такой, чтобы спорить с ними, — пожал плечами Комаеда. — Если бы такой талант был возможен, то его обладатель мог бы получить всё, чего душа захочет, — рассудил Хината. — Вряд ли такой человек пошёл бы учиться, пусть даже и в лучшую школу в мире? — Хмм, ну а если моя душа этого и хотела больше всего на свете? Это было вполне похоже на него самого, подумал Хината. — Я хотел сказать, что один выигрыш в лотерею ещё не значит, что такой талант существует. Всё-таки в любую лотерею кто-то да должен выиграть? Комаеда понимающе кивнул ему. — Вот уж не думал, что мне когда-нибудь доведётся доказывать свою удачу резервнику... но почему бы и нет? Пока мы всё равно ждём, — сказал он, доставая из кармана монетку и показывая её стороны Хинате. — Выбирай, орёл или решка? — Орёл. — Замечательно, тогда я решка! Комаеда подкинул монетку в воздух и легко поймал в ладонь, как будто тренировался делать это всю жизнь. — Решка! — Давай ещё раз. Одного раза мало, я же говорю. Он подкинул ещё раз. — Решка. — Ещё. — Снова. Ещё? — Да. Комаеда подкидывал шесть раз и протягивал Хинате ладонь посмотреть. Каждый раз монетка приземлялась решкой вверх. Хината неуверенно почесал затылок. Это было почти что невозможно. — Все шесть раз я победил! Не знаю, какова вероятность этого, но, должно быть, небольшая... — Это одна вторая на себя шесть раз... это очень-очень мало, — протянул Хината. — О? — У меня только что был экзамен с похожим вопросом, — пожал плечами он. — Поэтому завтра я уже забуду, как это считается, но сегодня... считай, тебе повезло, кхм. Комаеда расплылся в улыбке. — Пару месяцев назад они попросили меня записывать все случаи, когда мне везёт, для какого-то большого проекта — кстати, надо записать и этот... — сказал Комаеда, раскрывая свой блокнот. — Они пытаются понять, имеет ли мой талант какие-то закономерности, и могут ли они его воспроизвести в ком-то другом? Ха-ха, я так не думаю... — Да, это вряд ли. Это слишком странный талант, честно говоря. — А недавно попросили меня спать днём и фиксировать, случается ли что-то удачное, пока я сплю и ничего не хочу... — Это должно быть непросто? Я вот никогда не могу днём уснуть, если специально надо. — И я тоже! Поэтому я хожу к медсестре за снотворным... — А-а-а, так вот почему ты спал так крепко тогда! — А? Когда? Хината прикусил язык. Комаеда облокотился на свои колени и наклонился к нему, всматриваясь. Хината разглядывал блестящие пылинки между ними. Комаеда вкусно пах хлопком. О чём он думал. — И ты так и не сказал, как тебя зовут? Дверь в класс открылась и зашёл другой ученик. У него были ярко-розовые волосы и он с трудом тащил на себе огромную школьную сумку, склонившись под её весом и потому смотря себе под ноги на ходу. — Задолбался таскать это весь день туда-сюда, — проворчал он и скинул сумку на парту рядом с ними. Там глухо стукнулись между собой какие-то детали. Это был парень, который врезался в него в метро. — А-а-а! Опять ты! Ты! — закричал розововолосый. Хината убрал руки в карманы. — Да, я — и что? — Ты следишь за мной! — Нет. Зачем бы мне это! — Ты увидел, заподозрил, и теперь нашёл нас? Я не хочу в тюрьму-у-у! — Чего, какую тюрьму? — Сода, не беспокойся так, — Комаеда соскользнул с парты и встал между ними. — Он следит за мной с самого утра — а теперь и в школу за мной пришёл?! — Я тут тоже учусь вообще-то. — А, да?.. Но я тебя не видел никогда? — Это твои личные проблемы! — Если ты тут учишься, то в каком классе? Нет, он врёт, да, Комаеда? Ты его разве видел раньше? Я точно нет! — Пожалуйста, не волнуйся, Сода, всё в порядке — он действительно тут учится, ну или почти тут, в каком-то очень слабом смысле тут, и он тоже с нами. Он сам сюда пришёл, значит, ему кто-то сообщил. Наверное, она сама ему и сказала, куда идти. Я ведь прав, да? — М-м, да. Да, так Эношима и сказала мне! — Вот видишь, Сода, всё в порядке! Парень немного успокоился. — Хм. Ладно, но... я бы его не подпускал пока... я его не знаю. И чего он опять так смотрит на меня? Эй, тебе чего надо? — Делай всё, как считаешь нужным, Сода — мы ведь тут только в качестве помощи тебе, а всё остальное в твоих руках, — приободрил его Комаеда. Хината решил, что пора было уходить. Он слишком не понимал, что происходит. Но он так и не расспросил Комаеду, так и не понял, куда она его втащила... — Да и тебя бы я не подпускал тоже, Комаеда. Ты тот ещё... не знаю кто... акселератор. — Ладно! Всё будет, как ты скажешь! — То есть я ей верю во всём, естественно, но — вот теперь тут ты! И как это ты так быстро просочился? Про тебя ещё вчера и планов не было, а сегодня ты тут? Да и вечно что-то с тобой не то... — Я понимаю... я согласен, что я недостоин. Я готов постоять в углу, пока ты работаешь. — И не делай лишних движений, — прищурился Сода. — Вот открой сумку и больше ничего не трогай. А ты — ты тоже, просто стой рядом. Так, мне нужны провода... Сода отошёл к шкафчику в конце класса и принялся в нём рыться. Хината приблизился к Комаеде. Он знал, что делать: он скажет всё быстро, а потом просто уйдёт. Ему почему-то казалось, что Комаеда не стал бы его останавливать. — Комаеда? — потише сказал Хината. — А? — Слушай, я знаю, это прозвучит странно, но вот, что я хотел сказать всё это время, — он быстро оглянулся назад, но Сода так и не смотрел на них. — Если ты, то есть, если у тебя какие-то проблемы, то знай, что всегда есть, куда обратиться? Можно даже ко мне. Я постараюсь тебе помочь или поищу, кто сделает это лучше. Как-то глуповато прозвучало, подумал он. Комаеда серьёзно смотрел на него. — То есть я сам вряд ли в состоянии кому-то помогать, но тем не менее... мне показалось, что происходит что-то нехорошее, и что ты в это случайно ввязался. — Я не случайно. — Не случайно? — Так ты ничего не знаешь? — Нет, ничего я не знаю, — вздохнул Хината. — То есть ничего конкретного, так, какие-то случайности. — Тогда тебя убьют теперь, — прозаически отметил Комаеда. — Тебя нельзя отпускать, а то ты кому-нибудь пожалуешься и всё испортишь. — Ха-ха. — В принципе, ничего страшного, ты всего лишь резервник... И она будет только рада скрепить группу кровью — это очень сильная связь, и после убийства уже просто так не выйдешь. Но почему-то мне... мне было бы жаль? — Ты шутишь? Я ничего не понимаю, что ты сказал. — Нет, мне и правда почему-то не хочется этого допускать? — задумался Комаеда. — Понимаешь, я вовсе не из тех же соображений, как ты говоришь, ввязался в это. Они действительно верят в своё отчаяние и в Эношиму, но я нет — я с ними потому, что хочу эскалировать ставки. Я уверен, что это приведёт к чему-то прекрасному... — Что-что ты хочешь? Нет, стой. Так тебе нужна помощь или нет? Говори нормально. — Поэтому я не всегда буду действовать с ними синхронно. И я бы тебя отпустил, пожалуй. Мне никогда раньше не приходилось разговаривать с резервниками и знаешь… это было не так уж плохо? Будто бы легче обычного? Да, как-то так… Хината помотал головой. Он понимал всё меньше с каждым словом Комаеды. Сзади послышался радостный возглас Соды — он нашёл что-то из того, что искал. — Но они тебя всё равно найдут, он тебя уже увидел... Как же быть? — Ладно, Комаеда, ты меня услышал? Вот и хорошо, я пойду. Скоро должны вывесить результаты того самого экзамена, мне надо увидеть их сразу же, так что давай, приятно было познакомиться... Он уже повернулся было, но Комаеда ухватил его за локоть, неожиданно сильно для его хрупкого сложения. — Чего? Тот скосился на Соду и, казалось, раздумывал о чём-то пару секунд, а потом сказал: — Я знаю, как поступить! — Как? Комаеда придвинул сумку Соды поближе и расстегнул её молнию. Хината увидел несколько знакомых свёртков перевязанных вместе резинкой. Торчавшие из них провода скрывались где-то в темноте сумки. Всё это выглядело как ужасная самодельщина и он что-то подобное видел в кино. — Стой, это же... да ладно, быть такого не может? — Не бойся, нас не заденет. По идее! Комаеда запустил свою руку в сумку — и в ту же секунду она взорвалась.