***
Он зажмурился от яркого солнца. Они снова были на пляже первого острова и Хината лежал на песке под пальмой. Его глаза были закрыты. Ощущая острое дежа вю, он приблизился, зачерпывая песок ботинками. – Хината? Тот не ответил, но в этот раз Комаеда знал достоверно, что с ним всё было в порядке. Он присел над ним. Можно было попробовать иначе. – Господин Камукура? Хината поморщился и открыл глаза. Он сел на песке и, увидев Комаеду перед собой, отшатнулся, а на его лице тут же проступил ужас. – Комаеда?! – Я, – улыбнулся он. – Ты как, ты в порядке? – Конечно, почему? – Ты ранен? – Ей-богу, я и успел забыть, как много ничем не обоснованных вопросов ты задаёшь, Хината! – Эношима так избила тебя, и ты... погоди, – поморщился Хината, силясь вспомнить что-то. – Это не то. Это не сейчас, это было ещё в школе... А теперь... теперь ты пришёл в симуляцию за мной, – сдвинул брови он. – Всё так. – Это большая ошибка с твоей стороны. Но я рад тебя видеть всё равно. Он тепло улыбнулся и хотел ответить "и я тебя", но лучше было не начинать думать в эту сторону. Он поднялся на ноги, старательно игнорируя, как тяжело ему давалось каждое движение, и протянул Хинате руку. – Если ты не против, давай продолжим разговор где-нибудь в другом месте? Должен сказать, я не слишком хорошо себя чувствую. Если только у тебя нет причин продолжать лежать под палящим солнцем на раскалённом песке, а, Хина..? Ему не хватило воздуха договорить и его лёгкие упорно отказывались делать новый вдох. Он мотнул головой. – Комаеда? Что с тобой? – Хината вмиг поднялся на ноги. – Тебе плохо? – Я переплыл на соседний остров с температурой, чтобы оказаться здесь, – попробовал сказать он. – Чего? Иди сюда, я тебя отведу... не знаю, куда-нибудь, где ты сможешь лечь. Он почувствовал, как Хината перекинул его здоровую руку себе через плечо и взял его вес на себя. Он старался передвигать ногами за ним вслед, но больше тащился по песку. – Хм, знаешь что... – остановился Хината и критически его оглядел. – Да? – Ты совсем не можешь идти. Думаю, я мог бы тебя просто понести, – ответил Хината и тут же подхватил его на руки. Комаеда ахнул и застыл. Его голова кружилась ещё больше. – Ты удивительно лёгкий, – сказал Хината, как ни в чём не бывало продолжая шагать в сторону дороги. – Хината, что ты делаешь, отпусти меня лучше... – Хотя дело в том, что это я теперь сильнее. Могу носить хоть пятерых тебя. – Не надо пятерых, не надо и одного, мне ужасно неудобно. – В прошлый раз когда я тебя таскал, было сложнее. – В прошлый раз? Но ты никогда меня не носил. Я бы такое не забыл. – Носил. Вообще это происходит довольно часто. Когда ты болел в симуляции, я донёс тебя до госпиталя. – Какой ужас... не хочу даже представлять. Прости, что тебе пришлось... – А ещё в Академии, когда у тебя пошла кровь из носа, я почти дотащил тебя до квартиры, – сказал Хината и плечом открыл калитку к пространству перед домиками. Вместо домика Комаеды, он направился к своему. – О чём это ты? Разве мы с тобой встречались в Академии? Хината нажал на ручку двери и они зашли внутрь. Комаеда почувствовал, как Хината опустил его на кровать. Его голова коснулась подушки и он чуть не провалился в сон. – Не поднимайся. Отдыхай столько, сколько тебе нужно. – Хината, о чём ты говоришь? Такого не было в Академии. Хината сел рядом, старательно не касаясь его. Секунду он смотрел в пол, будто собираясь с мыслями, а потом сказал: – А ты ничего не помнишь? Просто... Когда мы выбрались наружу, все начинали понемногу вспоминать, и я решил, что ты тоже должен. Что-то очевидно пошло не по плану в программе, раз мы смогли вспомнить прошлое и не забыть симуляцию... Ну то есть, там не то, чтобы много чего вспоминать. У нас с тобой ничего и не было... – сказал Хината и тут же покрылся краской. – Неважно. – В смысле "у нас с тобой"? – сухо усмехнулся он. – В прямом. Что смешного. – Ничего. Я думал, ты пытаешься пошутить... – Такая себе тема для шуток, Комаеда, – расстроился Хината. – Впрочем, ничего необычного. – От тебя тоже много не ждешь, – он откинулся обратно на подушку. Хината вздохнул, как он делал иногда, когда решал не высказывать свои мысли. – Ты как? – Лучше. Спасибо. – Не за что. Они замолчали. Комаеда смотрел в потолок, Хината тоже, наверное, смотрел куда-то помимо него. Волны размеренно шуршали за окном и ему становилось всё сложнее бороться со сном. – Я не помню тебя, – наконец сказал Комаеда. – Я успел лишь вспомнить, что был с господином Камукурой в тот день, когда Эношима умерла. Вот только... почему-то я не помню его лица. Цумики даже предположила, что он стёр мне память. – Я не помню ничего такого, – мотнул головой Хината. – Мы не встречались с тобой до того, как нас посадили в одну каюту. Изуру тогда увидел тебя впервые. Впрочем, как это странно... ведь Эношима мне только что показала, что Изуру встречал тебя ещё в Академии. Почему же он решил, что видел тебя впервые в каюте? Не понимаю. – Дай мне поговорить с ним, – вспомнил Комаеда и приподнялся на локте. Хината смотрел на него с опасением. – Я не уверен, что мы теперь можем меняться. Я видел слишком много его глазами... это сложно объяснить. И зачем он тебе? Тебе надо отдыхать, – сказал он и осторожно нажал Комаеде на плечо. Тот не поддался. – Мне нужно. – Ты хочешь вытащить Изуру наружу, да? Поэтому тебе нужен он, а не я? – Не совсем. В каком-то смысле. Извини, Хината! – Почему? Неужели для этого могут потребоваться его таланты? Или потому что я бы не согласился, а ему было бы всё равно? Комаеда улыбнулся поджав губы, как ребенок, застанный за чем-то неполагающимся. Хината сжал зубы. – То есть твоя идея мне не придётся по душе, – нарочито спокойно сказал Хината. – Ну снова, как и ожидалось. – Мне всегда нравилось делать тебе комплименты во время судов, когда ты до чего-то догадывался раньше всех. Ты и правда не так плох, резервный курс! Иногда на тебя приятно смотреть. – Ого... Что-то ты совсем не в себе. Дай-ка, – Хината приложил ладонь к его лбу. Она оказалась настолько приятно прохладной, что Комаеда припал к ней, рискуя повалиться вперёд. – Кошмар, у тебя тридцать девять. Ложись немедленно. – Хината умеет температуру без градусника замерять. У него всё это время был такой потрясающий талант, а он скрывал... Забавно... Он почувствовал, как Хината снова нажал ему на плечи и уже не смог сопротивляться. Одеяло накрыло его до самого носа. Ему было очень паршиво. – Хината? – Спи говорю. – Если можно попросить... если тебе не очень сложно, ты мог бы не уходить пока? Если конечно тебе не нужно, я пойму... – Никуда я от тебя не денусь. Странно довольный, он улыбнулся и закрыл глаза.***
"Госпожа Киригири, добрый день. Надеюсь, вас не смутит моё письмо. Я пишу его за несколько часов до того, как моё укрытие обнаружит Ваш коллега и предложит мне сдаться Фонду, что я и сделаю с понимаем того, что тем самым запускаю тяжело предсказуемую и вряд ли уже отменимую цепочку событий, и обрекаю Вас на череду бессонных ночей и сложных решений. Я пишу это письмо заранее, но отправлено Вам оно будет спустя полтора месяца, когда риск повредить моему плану разглашением этой информации будет близок к нулевому, а большинство моральных дилемм на вашем пути уже будут разрешены. Итак, я полагаю, что раунд симуляции уже окончен. Если его итоги для Фонда и Вас лично неутешительны и она смогла вернуться, забрав тела погибших, то единственное, что я могу, это выразить вам мои соболезнования. Впрочем, вряд ли они нужны Вам от человека, который повинен в её возвращении, и который очевидным образом не чувствует раскаяния за свои действия. И всё же я надеюсь, что этого не случилось, поскольку произошло иное: несколько выживших смогли покинуть симуляцию, сохранив, вопреки изначальным возможностям программы, память и о происходившем в ней, и о своём малоприятном прошлом. Что касается меня самого, то я отныне неотличим от своего прошлого я, хотя он и не соглашается с этим, чурается и стыдится меня. Уверен, что такой расклад дел Вас удивил и Вы пытались найти объяснение странному поведению программы. В конце концов, это идёт вразрез с её целью заменить одни воспоминания другими. Худшее, что она может сделать, это смешать их воедино. Что ж, вот объяснение: здесь виновато моё вмешательство. Наверняка Вас посещал вопрос – зачем мне запускать вирус в Вашу систему? Что мне с этого? Неужели я действительно хотел, чтобы Эношима вернулась? Был ли я таким усердным, преданным последователем Абсолютного Отчаяния? Скорее всего, Вы смогли выяснить, что не был. И хотя я пообещал Эношиме использовать её копию, обещания меня мало заботят. Но что тогда? Наверняка Вы рассматривали такой вариант: я лишь хотел развеять скуку тем, чтобы выяснить, кто победит в итоге, отчаяние или надежда. Соглашусь, что этот вопрос занимал меня. Однако я наблюдал за Эношимой несколько лет и к данному моменту этот вопрос почти утратил свою насущность, во многом благодаря Вашим собственным действиям, госпожа Киригири. Не говоря уж о том, что какая бы сторона ни взяла верх в этот раз, это не решит вопрос раз и навсегда. Когда-нибудь в мир придёт новая Эношима и кто знает, как далеко ей удастся зайти. У меня не осталось былого интереса смотреть за этим. И если я не против дать ей проявить себя ещё раз, то это лишь потому, что мне всё равно, буду я жить в её мире или в Вашем. Здесь и кроется корень моей настоящей проблемы. Единственное сколько-то любопытное противоречие в этом мире наконец набило мне оскомину. Я не чувствую ничего. Чем больше отголосков чужих стремлений и убеждений доносится до меня, тем острее я ощущаю отсутствие и того и другого. Я фундаментально неспособен заводить осмысленные связи с другими людьми. Единственное их подобие, которое у меня есть, основано на нездоровой преданности Комаеды к моим талантам и к неясным мне отношениям, которые были у него с предыдущим мной и которые я не в состоянии воспроизвести. Это расстраивает его и раздражает меня, но он никак не оставит меня в покое. Смысла волочить это пустое существование у меня нет – говорю это без каких-либо негативных чувств, просто констатирую факт. Я собираюсь либо прекратить его, либо исправить себя. Так вышло, что ваша программа реабилитации идеально подходит для этой цели. Человеку редко выпадает возможность вернуться в своё былое состояние, а особенно редко это бывает после операций из разряда моей, но я полагаю, что ваш симулятор справится. Имею ли я на это право? Я не знаю, должен ли существовать такой человек, как я. Я приношу много горя и у меня нет причин останавливаться. Возможно, я был таким и до операции, а она лишь принесла мне больше возможностей? Я не помню ничего о себе. Я не могу оценить, имею ли я право на исправление, или же мне лучше вовсе не волочить эту жизнь, на которую я сам себя обрёк. Мой способ решить, как быть с собой/Хинатой, эгоистичен – я отдаю решение третьей стороне, в самые квалифицированные руки из всех тех, кто будет присутствовать в симуляции. В моём случае она примет решение, достоин ли Хината/я выйти в реальность. Я думаю, она сможет верно оценить, учитывая все прекрасные вещи, что мне взахлёб рассказывает о ней Комаеда. Он спит на первом этаже. Он хорошо засыпает во время грозы. Это единственное, что помогает ему заснуть последнее время. Скорее всего он умрёт в симуляции. Он не слишком старается выжить, впрочем, я могу недооценивать его. Он знает о моих намерениях. Я сотру ему память об этом, а затем частично и себе, чтобы не дать Эношиме знать. Аккуратнее было бы стереть наши воспоминания друг о друге совсем, чтобы не насторожить её, да и Вас по поводу моей личности. Впрочем, я ещё не решил. У меня есть несколько часов на раздумья, пока Комаеда спит, а Ваш коллега прокладывает путь ко мне. Я не намерен сопротивляться. Надеюсь, что смог рассеять туман над несколькими странностями. Не вините своего отца ни в чём, он и правда хотел, как лучше. ИК" Киригири тяжело вздохнула и закрыла ноутбук. В её номере отеля стало темнее. Она перечитывала это письмо, пришедшее ей несколько часов назад, уже в который раз. Она нервно дотронулась до воротника рубашки, смотря на слабо краснеющее в окне солнце. Привычный шнурок с пропуском больше не висел на её шее и это вселяло в неё нерациональное беспокойство. Она была права, что отпустила Комаеду, и ей стоило перестать возвращаться к этому решению и заняться приготовлениями, подумала она и оглянулась к двери в поисках куртки.