Спросите Минхо

Кино на этот раз оказывается даже паршивее, чем обычно. Все только и делают, что зевают и то и дело срываются на остроты в адрес отстойного фильма. Чан выглядит самым сонным. Хенджин в конце концов предлагает ему лечь на кровать и подремать, если он пока не хочет домой. — Эй, я тоже хочу на кровать! — возмущается Чанбин, но это только предлог, чтобы оказаться поближе к Чану, который принимает предложение хозяина. Чанбин устраивается рядом, на самом краю, едва не падая. Чан близко, и, наверное, только это удерживает его в его шатком положении. Чан близко, и от него упоительно пахнет мужским Versace Eros. Чанбину не верится, что он пользуется парфюмом с таким названием, но это правдивая правда. Он смелеет и подвигается ближе. Их тела соприкасаются, а сонный Чан закидывает на него руку и ногу. Осознанно или нет — не скажет ему никто, но он рад этой неожиданной близости. — Голубки, — посмеивается Джисон, а потом слышится шепот Минхо, как всегда — неразборчивый. Чанбин много бы отдал за то, чтобы пару раз подслушать, о чем эти двое постоянно переговариваются. А еще Чанбин многое бы отдал за свидание с Чаном, например. Чанбин с горечью прикусывает губу, и в этот момент Чан распахивает глаза. — Ты смешной, — говорит он, а Чанбин мечтает провалиться сквозь землю. Кто хочет показаться смешным предмету своего обожания? — Оу, я… — Он вообще-то не знает, что сказать. А Чан похоже, и не ждет никаких ответов. Он тянется к нему и трется носом о его нос, хихикает и вновь прикрывает глаза. Проходит минута, прежде чем Чанбин отмирает, услышав его слова: — Скажи, что я не сделал только что ничего такого… Что мне все приснилось. — Сделал что, например? Ты ничего не делал. Должно быть, приснилось. Чан облегченно выдыхает, а Чанбин встает с кровати и показывает друзьям кулак, мол, только попробуйте сказать ему правду! Друзья строят невинные глазки и все разом поворачиваются к экрану с паршивым фильмом. *** На улице льет дождь, а они компанией из семи человек едва умещаются под навесом остановки. Феликс немного завидует Хенджину: сидит сейчас в сухой квартире. А еще того не игнорируют, что особенно большой плюс. Феликс трагично вздыхает и перехватывает взгляд Минхо. Тот предлагает ему отойти на минутку, и он неохотно ныряет в холодные капли. — Ты не признался, да? — спрашивает Минхо, на что Феликс только виновато улыбается. — Зря-зря. — Я не могу. Минхо закатывает глаза. Они молчат какое-то время. Минхо уже собирается вернуться под навес, когда Феликс хватает его за предплечье. — У меня к тебе просьба. — Да? — Я знаю, что ты рассказал Джисону о моих чувствах к…, ты знаешь, но, пожалуйста, не говори больше никому, если ты еще этого не сделал. — Ох, Ликс, я не говорил ничего такого Джисону. — Но… Феликс вспоминает все разы, когда Минхо что-то многозначительно шептал Хану, а тот, усмехнувшись, говорит: — Все эти разы я говорил ему, чем бы занялся с ним. Его это хорошо отвлекает. Чтобы не смущал тебя лишний раз. — Так ты… Джисон… Вы… Минхо смеется и уходит под навес, оставив Феликса под дождем переваривать информацию.