@alatus Ок. (21:57)
Если я не мог разгадать истинное значение действий своего оппонента, то и раскрываться перед ним, как цветок на солнце, уж точно не собирался. Моим главным оружием стали короткие и безэмоциональные сообщения, чтобы не дать и шанса как-либо обернуть мои слова против меня же. Со своим внешним пофигизмом я мог не волноваться, что это будет выглядеть неестественно. Попади наша переписка в сеть, никто не обратил бы на неё должного внимания, потому что ничего интересного мои ответы из себя не представляли, тем более, две несчастные буквы и скриншот с онлайн-картой никак не говорили о моей гомосексуальной природе. Если Венти ведёт со мной дружбу, чтобы вывести меня на откровенности, он мог сдаться уже сейчас, заметив мою безучастность в разговоре! @venti.b Ура ура! Я, правда, не понял, на какой надо сесть. (21:58) Я ещё очень плохо знаю Ли Юэ. (21:58) Но да плевать, ради щенят можно помучиться. (21:59) ...Или он просто хочет пойти в зоопарк. Тяжело. Монстры давно нашли и убили меня, и игра терпеливо дожидалась, когда я начну с начала. Красный экран с неутешительным статусом «мёртв» застыл перед глазами, а мигающая снизу кнопка «начать заново» насмешливо привлекала внимание, как бы невзначай намекая, что ты лох несчастный, но тебе повезло, у тебя ещё есть шанс исправить ситуацию. Я подумал, что было бы здорово, существуй такая кнопка и в реальной жизни. Бесконечное количество попыток, право на ошибки, возможность сохраниться перед встречей с финальным боссом — с такими способностями я бы навсегда забыл о всепоглощающем ужасе социальных взаимодействий. Никто бы не смог упрекнуть меня за неверный выбор и использовать это против меня, потому что я бы тут же всё исправил, вернувшись назад. И будь в моей жизни такая кнопка, я бы воспользовался ею, чтобы не говорить ничего настолько унизительного. Более того, я бы сделал все возможное, лишь бы никогда не пересекаться с Ху Тао! Какая жалость, какая боль, но в действительности нет такой чудесной возможности начать сегодняшний вторник заново, поэтому я со всеми прелестями последствий своего испорченного ложью рта продолжал лежать на диване. Красный экран, оповещающий о моей смерти, словно насмехался надо мной в эту минуту. Я схватил джойстик, чтобы наконец-то добить последний уровень, но телефон вновь завибрировал. @venti.b А, я понял! (22:04) Твоя карта такая удобная. (22:04) Теперь мы точно не заблудимся по пути. (22:05) Ухахахахахаха (22:05) Я не был в принципе уверен, что мы куда-то пойдём. Венти не показался мне плохим парнем, и, даже будь у меня вся фантазия мира, я бы всё равно не смог представить его с «интригантским» характером, как у Индариас. Прежде, чем мы встретимся, пройдут целые три пары, за две перемены между ними будет возможность обменяться такими интимными подробностями моего фиаско, что можно не считать дополнительное время до и после занятий. Вряд ли после этого Венти будет счастлив пригласить меня гладить щенят.@alatus Мы обязаны идти? (22:07)
@venti.b Ты же сам согласился! (22:08)@alatus Да, но... (22:09) Я думал, ты это предложил из вежливости. (22:11)
@venti.b Зато это может взбодрить тебя, разве нет? (22:12) :D (22:12) Я глазами пожирал этот веселый смайлик в конце, в то время как совесть пожирала меня изнутри. Наверное, мне стоило всё же сказать Венти, что встретиться и погулять у нас не получится. Будет очень тупо, если моя репутация испортит чужую. Но с другой стороны, все эти слухи — бред собачий. Возникни у Венти вопросы насчёт моей ориентации, я бы сразу же опровергнул их, доказав свою непричастность к этому преступлению. Но вряд ли остальным людям будет не плевать на мои оправдания. Зная, как легко зарождается ненависть и как легко манипулировать настроениями толпы, я не питал особых надежд, что когда-либо смогу вернуть себе честное имя. Хотя... Даже если бы мне выпал шанс оправдаться, я вряд ли мог доказать свою традиционность и завести отношения с девушкой. Кто в здравом уме будет общаться с изгоем? @venti.b Кстати, на каком ты курсе? (22:15)@alatus Я одногруппник Гань Юй и Сян Лин. (22:16)
@venti.b Значит, на втором? (22:16) Надо же, я старше тебя. (22:16)@alatus ? (22:17)
@venti.b Я на четвертом. (22:17) Но можешь относится ко мне неформально. (22:17) Мне так будет комфортнее! (22:17)@alatus Ладно. (22:17)
Я помедлил пару минут и всё-таки решился отказаться от встречи.@alatus Слушай. (22:21)
Я раздражённо фыркнул, пытаясь придумать какую-нибудь правдоподобную отговорку, чтобы не идти никуда. Я был уверен, узнай Венти о случившимся, в любом случае сам бы отказался идти куда-либо со мной, поэтому будет лучше, если я сделаю это первым. Я собак не любил и в принципе никогда не отличался любовью к животным, так зачем мне, собственно, надо было идти туда? Доказать Босациусу, что я могу завести общение с кем угодно? С каких пор я начал поддаваться подобным детским провокациям? В голове даже построилась хорошая фраза для отговорки, но все мои мысли перебил голос отца над моей головой. — Идёшь ужинать? Я повернул голову в его сторону и, помедлив с ответом, отрицательно покачал головой. — Я, наверное, спать лягу. — Пропуск приёма пищи негативно отразится на твоё здоровье, — Чжун Ли скрестил руки на груди и недовольно глядел на меня. — Мне не хочется есть. — Ты наелся одним тофу, что ли? — Да, — для большей убедительности я ещё и кивнул головой в сторону пустой тарелки. Чжун Ли продолжал строго смотреть прямо на меня, после чего вздохнул как-то разочарованно, но ругаться не стал. Не заставлять же ему. — Как скажешь. Тогда поешь утром. И выключи звук у игры своей. — Ага, спокойной ночи. — Спокойной. Я проследил взглядом за шаркающим по полу Чжун Ли и перевёл взгляд на его акульи плюшевые тапки. Настроения и так не было, а вспомнив лицо, которого зацензурить на государственном уровне будет мало, я простонал в ужасе. Наверное, просто мысль о противном Чайльде заставила меня забыть о диалоге с Венти. Я потерял телефон где-то между складками дивана и отправился восстанавливать нервные клетки в очередной попытке пройти локацию в видеоигре.***
Я поздно лег спать. А когда проснулся, вспомнил кое-что интересное. Однажды преподаватель, чтобы подготовить нас к самой скучной части лекции про древние языки ацтекских племен, рассказал про смешное исследование одного из курсантов психологического факультета. Его целью было определить самый тяжёлый день недели для студентов и работников университета. Оно делилось на два этапа: на первом людям предоставлялась возможность предсказать своё настроение, нарисовав соответствующий график по дням недели; на втором этих же людей опрашивали каждый день. Большинство опрошенных тогда предположили, что понедельник — создание Дьявола, существование которого должно навсегда забыться следующими поколениями для их психологического здоровья, зато ко вторнику уже относились совершенно лояльно, пока прямая графика не достигла своего пика к пятнице, говоря, что самый долгожданный, приносящий неописуемое счастье для них является именно конец рабочей недели. Но, по результатам опроса оказалось, что в среду люди чувствовали себя хуже всего. После двух тяжёлых понедельника и вторника, впереди которых ожидались ещё два не менее отстойные четверг и пятница, среда вызывала пик депрессии. Почему я это вспомнил, спросите вы. А всё вот почему. Наступила среда. Утро подготовило для меня нещадные испытания: проснувшись в недобрый час, я наткнулся носом на обслюнявленную подушку, сбил кулаком гудящий будильник куда-то между стеной и кроватью, свалился с неё, под аккомпанемент орущего звона всё того же будильника вытащил его, выключил и ушел мыться, а уже в душе поскользнулся об упавшее мыло, задел ногой смеситель и случайно вырубил горячую воду. Чжун Ли стоял около двери в ванну, когда я вышел, и, судя по его быстрому взгляду на моё выражение лица, он пришёл к какому-то печальному выводу и решил лишний раз не контактировать со мной. Я упал на диван без сил. Если бы мне предоставили возможность нарисовать график своей недели, это срединное утро не заслужило бы даже своей кривой линии, потому что она уйдет ниже самой схемы. Не успел я даже начать этот день, а уже устал так, словно тридцать лет до этого работал в шахтах Разлома. А мне всего девятнадцать. Вдруг своей задницей я почувствовал что-то твердое и вытащил телефон. Думаю, после этого сегодня никто больше не сможет разочаровать меня сильнее, чем девять процентов зарядки на телефоне. Видимо, я забыл здесь его вчера, когда переписывался с Венти. Непрочитанные сообщения висели и от него, и от Якш, и от каких-то незнакомых номеров, но внимание привлёк диалог с Гань Юй. @ganyu Доброе утро! (7:11) Ты придёшь? (7:11) У нас сегодня пегагогика. (7:11) Ой, блять. Проект! На прошлых выходных мы с Гань Юй заранее подготовились и договорились принести из кафедры всё нужное оборудование для презентации нашего проекта. Но, чтобы не отнимать время от занятия, надо было подготовить всё до его начала, иначе плохое настроение преподавательницы может сказаться на нашей итоговой оценке. Однако я был полностью уверен в способностях Гань Юй. Мы заранее отправили преподавательнице нашу работу, а в ответ получили разрешение на презентацию без каких-либо проблем. Не это ли доказывает, насколько идеальной она получилась? И если насчёт оценки я мог не переживать, куда большую проблему я видел в себе. А именно в своей репутации. Я не мог заявиться в университет как ни в чём не бывало! Люди определённо точно начнут кидаться косыми взглядами и усмехаться! Возможно, в любой другой ситуации я бы не увидел в этом проблемы, но я был на пару с Гань Юй. На пару с отличницей. Со старостой. Если своим признанием я случайно потоплю и её, люди начнут усмехаться над ней, я ничего не смогу сделать, и даже идеальная презентация не спасет её! Однако и не прийти я не мог, потому что вряд ли Гань Юй учила ту часть доклада, которую она оставила для меня. Без меня ей могут спокойно влепить незачёт, и я никогда не отмоюсь от чувства вины перед ней. Значит, я обязан прийти. Пока я собирался в университет и пытался придумать, что же мне делать со всеми окружающими меня людьми, которые точно не могли сморозить уши за последние сутки, я резко вспомнил Босациуса и его идиотскую привычку лезть, куда не просят. Клянусь, никто никогда в жизни не испытывал то чувство досады, что испытал я в этот момент. Чтобы вы понимали всю прелесть его характера, я приведу простую аналогию — как сильно я был одержим своим спокойствием, так же сильно Босациус был одержим раскрытием тайн. Особенно моих, потому что я «постоянно всё держу в себе». Его слишком вовлечённое отношение к моей жизни по большей части просто душило меня, но он так старался узнать причины моего странного поведения, что я попросту уже не мог скрыть от него что-либо. Я бы хотел рассказать ему, что всё это какое-то большое недоразумение, но здесь повторяется ситуация с Гань Юй. Я очень не хотел тянуть его вместе с собой на это социальное днище. А он бы точно понял меня и постарался поддержать, находясь всё время рядом, совершенно не беспокоясь, что подумают люди! Поэтому мне придётся избегать его. К счастью, выступать нужно было только на второй паре, так что я мог просто не прийти на первую и сбежать с третьей. Звучало так блаженно, что я даже успел расслабиться на диване, раздвинув широко ноги, и случайно задеть пальцами острый угол кофейного стола. От боли я дернулся и ударил руку об стену, из-за чего она заныла так, словно я ее сломал. Пиздец, а не утро.***
Пока я шёл вдоль проезжей части и машины словно специально набирали скорость на лужах, обрызгивая всех счастливчиков на пути, я понял, что в моём плане были небольшие пробелы. Не факт, что мы с Гань Юй будем выступать первыми. А проекты были большими, каждая по пятнадцать минут. Если кто-то решит выступить раньше, чем мы, Босациус точно не упустит такой шанс. Этого времени ему будет вполне достаточно, чтобы окончательно вогнать меня в краску и себя в могилу. Но я быстро придумал решение этой проблемы. Опоздание. Серьезно, это было настолько очевидно, но настолько эффективно, что мне стало несколько стыдно, что я не сразу об этом догадался. Я заранее попросил Гань Юй подготовить всё для презентации, предупредив, что могу опоздать. Она попыталась выяснить у меня, что случилось, но мой телефон вырубился раньше, чем я успел что-либо ответить. Опоздание могло спасти меня от стремительных расспросов и глупых обсуждений одногруппников, потому что проводить лишние минуты в их компании я не собирался. Мне необходимо было прийти в тот момент, когда вся работа уже начнётся. Я бы спокойно пришёл и рассказал свою часть доклада. Играло на руку ещё и то, что я взял на себя именно эпмирическую часть исследования. А она всегда рассказывается в конце. Как свою теоретическую часть закончит Гань Юй, я выйду на сцену. Когда я зашел в аудиторию, всё было готово: Гань Юй стояла возле ноутбука и кивала мне головой, чтобы мы могли начать презентацию. В принципе, всё шло по моему плану. Гань Юй рассказывала о проблемах изучения языков, иногда приводила примеры из реальной жизни, я же подробнее останавливался на графиках и схемах, а ещё настоятельно критиковал транскрипции, потому что они — второй язык, и их изучение бессмысленно и только мешает. Краем уха я иногда улавливал смешки в свою сторону, но стоит отдать мне должное — я был хорошим актером. Когда мы закончили рассказывать, преподавательница стала нахвалить нас, и тут я столкнулся с одним большим нюансом, которое я по глупости не учел. Пара не кончилась. Мы же не всё занятие рассказывали нашу презентацию. И когда учитель закончит критиковать нашу работу, я буду вынужден сесть на своё место. Туда, где плотность импульсивных подростков выше. Туда, где сидит Босациус, не переставая в упор смотреть на меня. И даже строгость преподавателя не остановит их от расспросов и насмешливых шепотков. — Гань Юй, Сяо, вы оба молодцы, можете присаживаться. Ваши оценки я проставлю в личном кабинете, — сказала преподавательница, улыбнулась и указала рукой на наши места. Я запаниковал. — Простите, — я подошёл поближе к ней и продолжил шёпотом: — Можно мне выйти? — Тебе ещё нужно законспектировать презентации других студентов. — Мне срочно. — Нельзя потерпеть до конца занятия? — Я не уверен, что справлюсь. — С чем? — Живот болит. Мне нужно в туалет. Она взглянула на меня, пытаясь найти на моём лице признаки лжи, и, похоже, она принял мою нервозность за стоящий признак диареи, но отпускать так просто явно не собиралась. — Стоит лучше питаться и ограничить в своём рационе вредную пищу, вы, молодёжь, постоянно едите какие-то отходы, а потом отнимаете время на подобные проблемы. На выход, — прочеканила она недовольно, но достаточно тихо, чтобы её тираду мог услышать только я один. Перечить взрослому я всё равно не мог, нарушение субординации каралась строго, а прибавить себе ещё проблем я не горел желанием. Я поспешил к выходу, но что-то заставило меня поднять взгляд на своё место, где на низком старте уже сидел Босациус, выслеживая меня, словно добычу. Я на секунду застыл на месте, не понимая, что он собирается делать, но после того, как он пробежал на корточках пару шагов в мою сторону, я открыл рот в изумлении. Этот придурок собирается побежать за мной, серьёзно?! Пора валить. Я схватил сумку покрепче и вылетел из аудитории, побежал по коридору вниз, стремительно сворачивая на поворотах, чуть не сталкиваясь с мимо проходящим студентом. Я думал побежать дальше, но кто-то резко схватил меня за руку. Зазвенели миллион значков на рюкзаке, а вместе с ними зазвенел голос Венти. — Воу-воу, куда ты так, — засмеялся он. Действовать надо было быстро. Я перехватил чужую руку и побежал в сторону экономического отдела. Он находился в конце коридора и был загорожен дополнительными дверьми, благодаря которым меня не было бы видно. Отсиживаться в туалете я не хотел — там воняло, а сюда всё равно ходят люди только ради стипендии. В середине октября никто больше не решал такие вопросы, поэтому здесь было пусто. Я пытался отдышаться после бега, но вместе с собственными вздохами я услышал ещё одни. Венти стоял рядом со мной и любопытно разглядывал меня. — Ты что тут делаешь? — спросил я. — Ты сам меня притащил сюда. Я моргнул. И только сейчас заметил, что зачем-то держал его за руку. Я его что, схватил? После повисла неловкая тишина. Но неловкой она была только для меня, потому что Венти всё с той же невозмутимостью наблюдал за коридором, где ходил туда-сюда Босациус, почёсывая затылок. — Мы убегали от него? Что между вами произошло? — спросил он. Я тоже наблюдал за Босациусом и думал о том, что никогда не убегал от него вот так. Обычно я бегал, потому что он бесит меня. Да и сейчас бесит! Почему он вообще осмелился сбежать с пары?! Не ради же того, чтобы поговорить со мной! — Это тебя не касается. — Да ладно тебе, если я уже стал соучастником преступления, то мне надо знать детали, чтобы не стать обузой. — Он просто болван и тупоголовое животное, не более. — Он тебе что-то сделал? — Нет. — Ты ему что-то сделал? Я раздражённо вздохнул и продолжил наблюдать за бродившим по кругу Босациусом. Вскоре ему это занятие надоело, и он убежал обратно на лестницу. Хотелось бы мне надеяться, что он ушёл обратно на занятия, иначе ему голову отрубят на экзамене. Этот дебил вообще думает о последствиях? — Видимо да, раз ты молчишь, — протянул Венти. — Ты все равно не поймешь. — Что же? — А ты разве не слышал? — О чём? — О слухах. — Ты о тех слухах, что ты гей? — я наконец-то повернул голову в его сторону и мы встретились взглядами. Он что, был в курсе всё это время?! Я разглядывал его, пытаясь найти хоть каплю осуждения или враждебности, но ему словно было наплевать. Он каким был до этого, таким и оставался. Невозмутимым. Инстинкты взяли надо мной вверх, чувство страха захватило всё моё нутро и я резко закрыл лицо руками, как будто это могло уберечь меня от вселенского позора. Я простонал: — Так ты знал. Венти хмыкнул: — Ну, да, сложно не узнать, когда все об этом трещат. — И ты веришь им? — А вот теперь не знаю... Было бы прикольно, конечно, окажись это правдой. Я приоткрыл несколько пальцев и тупо уставился на него, как будто он мог резко перевоплотиться в противного школьника и начать унижать меня прямо здесь, после чего сдал бы меня на растерзание Босациусу. Но, насколько мне хватало навыков чтения намерений людей, враждебности я не ощущал. Наоборот — ему будто было всё равно. — Чего? — Это значит, что мне плевать на такие вещи. И ты выглядишь так, словно ждёшь от меня подвоха! Венти рассмеялся с того, как быстро раскусил меня. — Блять. — Все в порядке, правда! Босациус уже ушёл, кстати. — Я заметил. — Тогда пошли в зоопарк? — А? — Мы же только вчера договорились! Несколько секунд я пытался понять, шутит он или нет, серьёзно ему настолько наплевать на мнение окружающих или он просто очень недалёкий. Любому будет уже на инстинктивном уровне понятно, что связываться с изгоем себе дороже! Если нас случайно кто-то увидит вместе, Венти будет первым, кого утопят! — Эм... Слушай, — начал я. — Идея отстой. Давай не пойдём. — Почему? Я взвыл: — Ну, это же очевидно! Если пойдёшь со мной, только репутацию себе испортишь! — Ммм... Я так не думаю. Я не успел спросить, что он имеет в виду, потому что он перебил меня. — Ты слишком сильно переживаешь из-за вещей, которые ещё не наступили. Если продолжим здесь торчать, нас кто-нибудь точно заметит, и тогда поползут новые сплетни, а ты же этого не хочешь. Я покачал головой. — Нет. — Тогда нечего тормозить, погнали, пока в коридорах пусто! Через десять минут мы стояли на автобусной остановке. Венти сражался с онлайн-картой и вслух уговаривал её работать на благо общества, а на моё предложение помочь наотрез отказался, подавившись в упрямом желании оседлать современные технологии. Я всё равно помнил, какой автобус мне показала вчера карта, так что не переживал из-за этого. Куда больше меня смущала сама ситуация. Я пропустил на этой неделе уже не менее пяти занятий: в понедельник, потому что пошёл в театр, во вторник, сбежав в середине дня из-за чёртовой Ху Тао, и сегодня из чувства позора за вчерашний день. Более того, теперь я вынужден избегать Босациуса (хотя я не против не пересекаться с ним лишний раз). Ещё и бросил Гань Юй одну отдуваться за моё отсутствие. И прямо сейчас я серьёзно иду в зоопарк гладить щенят вместе с Венти, который в курсе моего фиаско? Как же плохо это всё звучит. Перед Гань Юй больше всех было стыдно. Я бы мог извиниться, вот только телефон мой разрядился ещё утром, а значит я останусь в её глазах бессовестным негодяем до конца жизни. Или до момента, когда я не заряжу свой телефон и не извинюсь как следует. Она точно простит меня. Конечно, она меня простит, её доброта может сравниться только с великодушием Бонанас, а она, между прочим, прощала мне испорченный альбом (я его уронил с балкона и он упал прямо в глубокую лужу), подаренный Меногиасом. Вот только она-то простила, а этот болван нет. На целых три минуты я предался воспоминаниями о нём, желая ему скорейшего родительского счастья (он был чайлдфри, а Бонанас нет), и, наверное, продолжил бы, но Венти вернул меня в реальность. — Смотри, автобус! Кажется, нам надо сесть на него! — Нет, нам нужен сотый. — Но ты уверен? Я протянул руку, и Венти послушно отдал мне свой телефон, где была открыта карта. — Смотри, — я указал пальцем на нужный номер. — Нам надо сесть на него. Лицо Венти исказилось в недовольной и обиженной гримасе, а интонация голоса резко понизилась на несколько градусов: — Гмм... Я ничего не понимаю, — а потом он успокоился, — Эх, хорошо, ты лучше меня разбираешься в этом. Но если мы потеряемся, виноват будешь ты! — С хера ли? Венти улыбнулся: — Ты же у нас местный, вот и бери ответственность за бедного приезжего студента. Я же ничего здесь не знаю! — Не я же тебя затащил в Ли Юэ! — Но, может, ты поспособствовал тому, чтобы я здесь остался подольше. О, смотри, это сотый! Вставай, давай! Венти подскочил на месте под какофонию звона его висюлек на рюкзаке и утащил меня прямо в ящик на колесах занимать свои места. Он сел возле окна и начал разглядывать каждое здание, словно впервые их видит. Как ребёнок. Даже его значки на сумке дополняли его детский образ. Я обратил внимание на найденный вчера бухающий пенис и заметил, что у Венти было много подобной херни. Бутылка вина, бокалы, кружки с пеной, «каждая буханка хлеба это печальная история зёрен, которые могли стать пивом, но не стали» и пьяное животное. Остальное не было видно. Даже с моими навыками логического мышления было нетрудно прийти к выводу, что Венти — настоящий фанат алкоголя. — Ты любишь выпить? — я думал спросить это вслух, потому что мне было крайне любопытно, отчего у него такая большая любовь к выпивке, но решил, что начинать с ним дружеский диалог будет слишком утомительным для меня. Вместо этого я решил достать телефон. И снова вспомнил, что он разряжен. Ни позвонить отцу, ни послушать музыку я не мог, так что пришлось наслаждаться узорами впереди стоящего кресла. Но вдруг Венти сам привлёк внимание к себе. Он сел ровно и наклонился ближе к моему лицу, чтобы я смог его расслышать: — Когда нам выходить? Я поджал голову ближе к плечам и отодвинулся подальше от него. — Я скажу, когда надо будет. — Лады, — Венти снял рюкзак со спины и положил на свои коленки боком так, чтобы я смог разглядеть ещё больше его значков. То пьяное животное, которое я изначально не мог разобрать, оказалось псом. Пьющим вино псом. И я сразу же вспомнил разговор двух оркестрантов в театре. Моя голова разболелась от резкого наплыва мыслей по этому поводу. Клянусь, я так усердно задачки по математике не решал, как пытался разобраться в этой ситуации сейчас. А я в математике был очень плох. По всей видимости, детективом я был ещё хуже. Проще было бы просто спросить у Венти, о чём же шёл разговор в этот понедельник. Но вдруг он мне соврал вчера и у него всё же есть собака? Что, если эта информация испортит ему психику? Мне кажется, никому не будет приятно услышать, что твоего питомца насилуют какие-то незнакомцы. Но с другой стороны, зачем ему вообще ехать в зоопарк ради щенят, если у него уже есть собака. Он что, не любит своего пса? И сейчас едет, чтобы присмотреть себе нового? Поэтому допустил такое издевательство над ним? Вот урод... Я взглянул на Венти как на врага народа: — Почему ты согласился? Венти повернул голову в мою сторону. — О чём ты? — Почему ты согласился пойти в зоопарк? — Мм... Потому что захотел? Венти моргнул пару раз, явно не понимая, о чём я вообще. Но вдруг резко встрепенулся, словно наконец-то догадался, что меня так тревожило все время. Он хлопнул себя по лбу со словами «Ой, какой я дурачок» и схватил меня за руки. — Слушай, все хорошо! Я никак не планировал использовать тебя! — сказал Венти, излучая такую доброжелательную атмосферу, что, беспокойся я действительно из-за этого, перестал бы волноваться в ту же минуту. Но он ошибся. Я вообще не понял, о чём он подумал. Но не придумал ничего лучше, кроме как кивнуть, а-ля, ты прав, это меня успокоило. Венти широко улыбнулся и аж засиял от счастья. А я захотел себя ударить, что вообще допустил мысль, будто он действительно способен как-то гнустно обращаться с животными. Ну не может же человек с таким лицом допустить чьи-то страдания? ...Но тогда о чём же говорили те двое? В этот момент мне захотелось это выяснить.***
В моём представлении собачий зоопарк выглядел как огромная площадка на открытом воздухе с клетками для животных, в которых вместо экзотических зверей сидели собаки. Почему-то для прошлого меня они отлично вписывались в эстетику эфемерного окружения. На деле же оказалось, что это обычное помещение с малюсенькими горками, диванчиками, ковриками и полосой препятствий, которую четвероногие создания успешно использовали с противоположной целью — лежали и отдыхали. Ленивый корги развалился на деревянной арке и дружелюбно глядел на меня, высунув язык. — Как же здесь много щенят! Венти завизжал от восторга и плюхнулся на пол. И на него тут же напала стая маленьких собачек, вовсю его облизывая. Помимо нас здесь также были семьи с маленькими детьми, и Венти отлично вписался в их окружение. Я наблюдал за ним и пытался обнаружить хоть какие-нибудь признаки, что у него действительно есть собака. Обычно же хозяева как-то по-другому к ним относятся? Там, не знаю, разговаривают с ними? Умеют правильно держать? Но я ведь и сам не знаю, как их правильно держать. Венти замахал руками в разные стороны, таким образом пытаясь погладить каждого щеночка возле него. Он делал это так быстро и искусно, что я сразу же заподозрил — у него уже был опыт гладить столько щенят! Неужели у Венти больше, чем одна собака? Поэтому ему было сложно уследить за каждой? И те двое бандитов воспользовались этим, чтобы украсть одного несчастного? Тут к Венти подошла сотрудница зоопарка и сказала что-то вроде: «они обычно людей остерегаются, а вас полюбили с первого взгляда», но я уже не слушал, потому что мысленно избивал этих двух оркестрантов, которым почему-то приписал лицо Чайльда. — Хочу этого! — закричала девочка недалеко от меня. Мужчина возле неё, по всей видимости, её отец, страдальчески завопил: — Дорогая, но мы не можем его забрать. — Но я хочу его! Ты посмотри, какой он милый! — У нас дома и так два кота, вдруг они не подружатся с ним? — Но!.. — Дорогая. Она вслихпнула, набрала в грудь побольше воздуха, а я инстинктивно закрыл уши руками — я терпеть не могу детский плач — и зажмурил глаза, как будто правило «если я не вижу, значит этого нет» внезапно сработает сейчас. Но когда спустя пять секунд я ничего не услышал, я заподозрил неладное и всё же осмелился открыть глаза. Картина не изменилась: девочка продолжала смотреть на отца глазами вселенской обиды, собачка в её руках счастливо виляла хвостом, а отец рядом хватался за голову в поисках решения этой проблемы. — Грустно это. Венти плюхнулся рядом со мной на диван так неожиданно, что я еле сдержался, чтобы не подскочить на месте. — В детстве Каспер очень сильно хотел кота, но из-за меня мы не могли его завести, — хихикнул он. — Но я не считаю себя виноватым, наоборот, я спас какого-то кота от этого неуклюжего позорника. Я молча кивнул. — Тебе неинтересно? — Что? — Почему мы не могли завести кота. — И почему же? — У меня ужасная аллергия на них! — Аа... Понятно. Венти рассмеялся обиженно: — Тебе совершенно не жаль меня? — С чего мне тебя жалеть? — Эх, зануда ты. Котов я любил. Но я был слишком чистоплотным, чтобы завести себе его, поэтому наслаждался их обществом, когда находился в гостях у Бонанас — у неё дома целый приют кошек. Не каждый человек может позволить себе завести сразу пятерых засранцев. Эх, вот бы к ней домой сейчас. Венти взглянул на меня и направил телефон в мою сторону, что-то весело хохоча. Я сразу понял, что меня снимают, и мне это крайне не понравилось. — Прекрати, — крикнул я и попытался отобрать телефон. Венти захихикал: — Ладно-ладно! — он на секунду убрал телефон и снова его вытащил, наведя камеру обратно на меня. — Но ты такой красивый! Я всё же смог отобрать телефон, но увидел в диалоге с неким «подобранный цыганами» отправленное сообщение и вздохнул раздражённо. Нетрудно догадаться, что он так назвал своего брата. — А где твой брат? — спросил я. — Мм... Дома, болеет. — Он ломал руку? — Откуда ты знаешь? — Вроде, Сян Лин что-то говорила про это. — Да, Каспер очень неуклюжий мальчик. Он пытался поиграть на пианино, стоя на руках, но не удержался и упал. И Венти мощно заржал, словно услышал хорошую шутку. А я обеспокоенно спросил: — Воу, он в порядке? — Живой. Ты не переживай так за него, с ним часто подобное случается. Мама иногда думает, как мы можем быть близнецами, если такие разные, ха-ха, — Венти аккуратно взял обратно свой телефон и положил в карман кофты. — Вот у тебя брат есть? — Нет. — Даже двоюродных? Я покачал головой: — Я не поддерживаю связь с родственниками. — Я слышал, что твоего отца зовут Чжун Ли. — Ну да. — А это не он раньше работал в Нефритовом дворце? Точно, в гримерной это Венти первый подошел ко мне, потому что услышал его имя. Неужели отец знаком с кем-то вроде него? Мне было любопытно, поэтому я кивнул. Венти хмыкнул: — Так вот какой у него сын. — Так вы знакомы? — Можно и так сказать. Видел его однажды, когда с семьёй ездили в Ли Юэ отдыхать. — И как вы... познакомились? — Я пытался уговорить его купить мне алкоголь, но он прочитал мне лекцию, что малолетним пить не рекомендуется, и что у него есть сын, просто символ прилежности и воспитанности, и мне бы стоило у него поучиться манерам. Даже дал свою визитку! Ха-ха-ха, он меня тогда так выбесил! До сих пор помню! Я хлопнул себя по лицу, но не для того, чтобы выразить свой испанский стыд (хотя его тоже), а чтобы скрыть, как я тихо задыхаюсь от смеха. Быстро успокоиться у меня всё же получилось. — Прости его, пф-пф. — Да ладно, бутылочку крепенького у меня всё-таки получилось достать. Но я бы никогда не поверил, что он твой отец, не скажи ты. Я пропустил мимо ушей его слова. В голове сразу же взорвалась флэшбэками первая встреча с Ху Тао. — Все так говорят. — Ну, ничего страшного. Наверное, ты очень похож на свою мать. Я замолчал. Вспоминая это, я понимаю, что Венти не был виноват в своём незнании. Но его слова тогда лишили меня земли из-под ног и за секунду все хорошее настроение, вызванное этой небольшой авантюрой выбраться в зоопарк, мигом разбилось о его неосторожные слова. Повторюсь, Венти не был виноват. Не его вина, что я резко встал и ушел. Не его вина, что я бросил его одного в незнакомом месте разбираться в онлайн-карте, в которой он ни черта не смыслит. Не его вина, что я такой долбоёб, который даже не удосужился ответить ни на одно его сообщение тем же вечером. Однако мы и не были друзьями, чтобы я беспокоился за него. Мы не были друзьями, чтобы он знал о тех вещах, о которых лучше вообще не говорить. Мы не были друзьями.