yuki no hana

Within Temptation — Say My Name Тэхен лежит в мягкой постели, пока за окном являет себя неясное время суток. Серовато-голубое небо середины осени. Кажется, все-таки рассвет. В доме, где он приходит в себя стоит холод. Казалось, что он выстыл без хозяина. Камин потух и сейчас жилище кажется совсем мертвым. Окна в доме совсем небольшие. Чувствуется, что дому слишком много лет, чтобы он хранил внутреннее молчание, его стены впитали в себя жизнь и смерть предыдущих владельцев и сейчас говорили на своем, неясном Тэхену, но отчетливо слышном языке. Он на чужой территории и он ощущал это предельно остро. Неужели где-то рядом с вампирским логовом обитают люди? Видимо, этот поганец великолепно устроился — думает Тэхен. Живет у самой кормушки припеваючи уже столько лет. Чутье Тэхена не дает ему отдохнуть вдоволь. Оно жжет его душу. Он все еще хотел спать, голова будто разваливалась, но, кажется, именно чутьё сейчас разбудило его. Он на месте. Тэхен нашел то, что возможно освободит его сердце от того, что сжимало его в тиски больше десяти лет. Слабость накрывает его снова, вопреки тревожным мыслям, он погружается в темноту за считанные минуты. В следующий раз он резко просыпается вздрагивая потому что кто-то кладет холодную, почти ледяную руку ему на лоб. — Вы очнулись? Голос, который он слышит сразу после несладкого пробуждения отдает странным, незнакомым Тэхену акцентом. Такого он не слышал никогда. Неужели в этих краях у людей есть особый диалект? Звучит мягко. Гласные чуть длиннее, чем обычно. Его родной язык впервые кажется ему столь красивым. Как шелест ветра, как любимая Тэхеном осень. Так звучит то, как юноша, склонившийся над его телом говорит с ним. Голова все еще раскалывается, но этот голос почему-то не раздражает, а наоборот. Он баюкает Тэхена как наполненная магией времени музыка откуда-то издалека. Архаика. Что-то напоминающее ему о детстве. Проморгавшись несколько раз, Тэхен наконец фиксирует взгляд на том, кто перед ним. Юноша с длинными, собранными в низкий пучок на затылке волосами, из которого выбиваются хрупкие прядки и обрамляют его изящное, печальное лицо, смотрит на него спокойным, ровным взглядом. Глаза, что сверкают жемчужно-черным в полумраке комнаты. На вид они ровесники, но в его взгляде Тэхен улавливает что-то мешающее так подумать. Излишнее спокойствие, какое бывает у мудрецов или положивших свое сердце в руки господа юношей. Юный послушник? Монах? Очень вероятно. В глазах юноши лёд мешается с теплом, которое вызывает в нем Тэхен. Парень смотрит на Тэхена отстраненно, но мягко. Взгляд как у кого-то, для кого нет главной ценности, чем жизнь. Тэхен не знал, что здесь есть церковь. Как и не знал, что заставляет молодых парней практически модельной внешности отказывать себе в удовольствии полноценно жить среди людей. Ему все еще тяжело что-то сказать, но юноша будто бы понимает его без слов и кротко кивает. Он выходит из комнаты бесшумными шагами и возвращается с подносом. На подносе большая плошка с рисом от которой идет пар, корень лотоса, рыба, вероятно речная и очень свежая, крохотный стакан с какой-то дрянью зеленовато-голубого цвета. — Вы должны выпить это. — говорит он будто бы в самой голове Тэхена своим этим необыкновенным голосом. Парень ставит поднос на столик у кровати и выходит из комнаты, оставляя Тэхена одного. Шагов за дверью не слышно, все шаги юноша делает будто бы ходит по воде. Пару минут Тэхен водит взглядом по комнате и пытается понять, на что она похожа. Немного низковатый потолок. Занавески на окнах с уютными цветочками. Все здесь очень старое. Деревянный пол, небольшой комодик у кровати… минимум предметов. Все здесь указывало на то, что в комнате никто не обитает. Гостевая комната? Не похоже чтобы здесь жил молодой парень. Все что видел сейчас Тэхен настолько не подходило юноше, который принес ему еду сейчас, что он сделал точный вывод — этот мальчик живет здесь не один. Тэхен выдохнул и поднялся, помогая себе руками, чувствуя слабость в мышцах и силу в сердце, которая подначивала его подняться и идти на поиски дальше. Что с ним случилось? Тэхен никак не мог вспомнить. Будто бы кусок жизни вырезали. Паззл не складывался, ведь что-то важное отсутствовало. Он поморщился и посмотрел на стаканчик, что принес ему юноша. «Лекарство» — догадался он. Понюхав травянистую жидкость он почти отпрянул, но сделав над собой усилие и зажав нос, выпил всё до последней капли. Выждав пару минут он жадно принялся за еду. Уплетая скромную пищу он не думал ни о чем. Человек, нуждаясь в пище так отчаянно, редко способен думать о чем-то еще. «Так же как и вампир, что существует где-то очень близко» Он наедается досыта. Впервые столь простая еда кажется ему настолько вкусной и питательной. Телу хорошо впервые за несколько суток. Он растягивается на постели с удивлением понимая, что… раздет и смущенно вздыхает. Юноша входит в комнату чтобы забрать поднос. Двигается так отточено. Мальчик словно сложен танцором балета. «Красивый» — мелькает в голове Тэхена. Косая сажень в плечах. Одет во все черное. В этих краях мало солнца и кожа у него светлая, гладкая, а алые губы ярко выделяются на ней. Глаза у мальчика почти черные, если это вообще возможно. Тэхен замечает это, только лишь раз взглянув в его лицо. В нем он видит отстраненность, граничащую с монашеской. Холод в глазах, идеальная выправка, смиренность и умиротворенное спокойствие, несвойственное его возрасту. Обычно у юношей его лет и внешности, сердце полыхает огнем. Но только не у этого. — Вы выпили свое лекарство? Честно говоря, Тэхену всегда тяжело давалось общение с подобными людьми. И вообще с людьми. Он кивает, осматривая юношу с ног до головы пытливым взглядом. — Ты раздевал меня? — вопрос звучит парню в спину и он будто бы даже вздрагивает. — Вы промокли. Чтобы согреть вас нужно было снять одежду. Тэхен смутил его и это ясно по тому как мальчик проговорил все на одном дыхании и даже не повернулся. — Тогда спасибо тебе, незнакомец, — Тэхен понижает голос, когда произносит это. Чонгук так и не обернувшись к нему выходит из комнаты. Даже не представился. Залез к Тэхену в штаны и не назвал своего имени. Вот же как. Тэхен болезненно морщится. Голова не дает ему покоя. Слабость еще не отпускает. Он снова закрывает глаза, пытаясь погрузиться в сон. Когда Тэхен открывает глаза, то чувствует легкость во всем теле и запах… Он чувствует запах еды. Дикого мяса. Живот сводит от голода. Тэхен поднимается с постели. Голова идет кругом. Наконец он фокусирует взгляд на табуретке у постели. Ручная работа. Тонкая резьба по красному дереву. Невероятно красиво. На табурете лежат вещи. Тэхен рассматривает их, берет в руки. Теплый свитер серовато-бежевого цвета и льняные брюки почти в тон. Все такое светлое. Он переодевается, путаясь в штанах от головокружения и выходит из комнаты, чуть придерживаясь за стены. Из соседнего помещения доносятся звуки. Стук ножа по дереву, бульканье воды, движение человека в пространстве комнаты. Тэхен медленно, бесшумно заходит в помещение. — Вам еще нельзя вставать. Юноша даже не оборачивается на прислонившегося к дверному косяку Тэхена. Он нарезает ароматную зелень с незнакомым Тэхену, но чарующим ароматом и бросает в кипящую кастрюльку. Тэхен ведет носом, вдыхая изумительный запах свежей, дикой еды. — Кто здесь еще живет? Парень тормозит от этого вопроса и застывает с ножом в руке. Он почти обернулся. — Только я. Тэхен садится на стул, придерживаясь руками о стену. Они молчат несколько минут. — Выходит, ты не послушник, а я не в церкви? — Чонгук все же оборачивается и смотрит на Тэхена с как можно более явным равнодушием. Его выдает лишь только то, что он избегает смотреть прямо в глаза человеку. — Разумеется, что нет, — выдыхает Чонгук. Тэхен кивает, устало утыкаясь головой в ладони. Слабость накрывает неожиданно и резко. — Одному тут опасно, знаешь ли? — Чонгук достает что-то из пыльных банок с верхних полок. — Я не один, — отрезает мальчик, давая понять, что не собирается вдаваться в подробности. — Не думаю, что это вы мне должны говорить, господин, — продолжает вампир. Тэхен даже находит в себе силы тяжело улыбнуться. — У меня не было выбора. И еще… у нас не такая большая разница в возрасте чтобы ты так звал меня. — Чонгук почему-то смеется, искоса поглядывая на Тэхена. — Я просто хорошо воспитан. — Вот как? -Чонгук слышит в глубоком голосе игривую интонацию. — Вот так, — отрезает он в ответ. — Что Вы имеете ввиду, когда говорите, что у Вас не было выбора? Тэхен наблюдает за ним исподтишка. Действительно слишком неловкие движения. Он будто бы вспоминает каждое действие прежде чем приступить к нему. — Ты мне все равно не поверишь. Чонгук старается не показывать того, какие чувства будит в нем присутствие Тэхена. Клыки чешутся, красный огонь полыхает в нем. — Я должен истребить нечисть, что здесь обитает. Чонгук вдруг прекращает свои действия и оборачивается к Тэхену. Он никогда не казался себе более тупым, чем сейчас. Он смотрит в глаза юноше напротив, выглядя при этом словно олень в свете фар, ему кажется, что охотник видит эти красные искорки, что вспыхивают в нем каждый раз, когда душа его рвется наружу из закрытых на долгие годы глубин его мертвого сердца. «Так вот ты какой» — горько думает Чонгук. Он гонит мысль, которая родилась в нем как только он услышал тревожный стук сердца в горах, прочь. Он врет самому себе. Он отказывается верить в то, что сейчас перед ним. Он смотрит на круги под глазами Тэхена. Смотрит на его неестественную бледность. Сейчас они почти одинаковые. Чонгуку хочется усмехнуться. К нему послали в сущности мальчишку. Но ощущает он… животный страх. Такой животный страх перед ним, что колени хотят дрожать. У него уже больше ста лет не дрожали колени, он не помнит, что это такое. Страх. Страх и неясное ему чувство, которое мешает ему решить, что делать дальше. Тэхен прикрывает глаза. Чонгук не отвечает ничего, передвигаясь ватными ногами по кухне Он наливает густой бульон на диком мясе в пузатую, раритетную чашку и немного остужает в своих ладонях, ставит ее на стол перед Тэхеном. — Пейте. Вы, кажется, начинаете бредить от голода. — Сердце на плотном замке. Ни единой эмоции в спокойном, ровном голосе. Он не знает, что делать дальше. Ему только больно видеть человека столь слабым. Эмпатия неизлечима даже годами. Даже болью. Даже смертью. У Тэхена дрожат руки. Он держит чашку двумя руками и неспеша пьет дымящееся, густое варево. Чонгук смотрит на него и глаза его наливаются красным. Эти болезненно худые запястья с проступающими зеленоватыми венками. Заледеневшее сердце начинает ныть. С годами замечать в себе черты живого человека стало больнее. Особенно если рядом тот, кто обязан тебя прикончить. Тэхен молчит: у него нет сил разговаривать. У него нет сил взглянуть на Чонгука. Он мелкими глотками допивает бульон и кивает, снова закрыв глаза. Сытная еда утомляет его, клонит в сон. Чонгук дожидается, когда Тэхен оказывается в полудремлющем состоянии по стуку сердца, который будто бы бьется там, где должно быть его собственное сердце. С воздушной легкостью Чонгук поднимает Тэхена на руки так, что он даже не просыпается. Этот парень словно и ничего не весит. Только одну Чонгукову душу. Только одно свое предназначение. Тэхен жмется в ткань его свитера, утыкаясь носом, вдыхая успокаивающий его сердце запах. Хвоя, металл, шерсть. Укладывая в постель человека, что держит все его существование на кончике клинка… Чонгук укрывает его теплым одеялом, трогает лоб и уже собирается уходить, как вдруг слышит хриплый шепот сквозь сон. — Я обязан убить нечисть, что здесь обитает. Я потомственный охотник на вампиров. Я Вас защищу, — последние слова он произносит так тихо, что будь мальчик рядом с ним человеком — услышать было бы невозможно. Чонгук улыбается одним уголочком губ в то время, как сам удерживает себя не выплюнуть все внутренности перед собой. — Вы вдруг тоже стали воспитанным, Ким Тэхен. Он гасит лампу и выходит из комнаты, силясь не упасть на пол сию секунду. Чонгук даже не знает, о чем ему подумать в первую очередь.