yuki no hana

Тэхен входит в помещение, наскоро оборудованное под кухню. В его сердце неверие мешается со страхом. Юноша делает вид, что не замечает его присутствие. На самом деле — он почувствовал охотника еще тогда, когда тот очнулся ото сна. Его сердце стало стучать чаще. Чонгук сразу все понял. — И давно тебя обратили? — раздается в тишине комнаты, в которой Чонгук сидит на фигурном стуле, поджав ноги под себя, смотря на полную ярости грозу за окнами. Мальчик делает один ненужный ему вздох. — И давно ты понял, Ким Тэхён? — он не оборачивается, сверкая на Тэхена красными глазами в отражении оконного стекла. Гроомоотвода по близости нет так что молнии бьют так близко к домику, что у охотника от страха холодеет в животе. Он всегда боялся грозы. Октябрьские грозы здешних мест будто бы специально будят в нем тот давний, детский страх. — Не бойся, хрупкий человечек, сюда молнии не бьют никогда, — будто бы читает его мысли вампир, спокойно смотря за окно равнодушным взглядом. Тэхен стоит в дверях и не двигается. Он впервые видит его настоящий цвет глаз. Не темноту, за которой Чонгук прятался. Тысячу раз он прокручивал встречу с назначенным в голове и тысячу раз он прокручивал момент, когда вонзит клинок в ледяное сердце упыря, но сейчас Тэхен не знает, что делать. В голове будто вакуум. Сейчас все совсем иначе. Все совсем не так, как он предполагал. — Как только мое сознание вернулось. Чутье меня не подвело. Чонгук дергается на месте от его слов. — Твое… что? Он резко оборачивается к охотнику. — Ты был назначен мне моим родом. Этот дом приснился мне пять дней назад. Чонгук замирает, глядя на ослабевшего человека напротив. — Только не говори, что не знал. Назначенные чувствуют друг друга за тысячи верст. Ты почувствовал, что я подобрался к тебе. Хочешь сказать, что ничего не понял, когда я только появился рядом? Хочешь сказать, что серебряный клинок с фамильным гербом в моей сумке ничего тебе не сказал, Чон Чонгук? Чонгук смотрит в эти глаза в которых впервые видит осознанность. Он смотрит в них ощущая животный страх. Он выхаживал этого человека несколько дней в своем доме чтобы… Что? Что-то не так. Чонгук чувствовал, что что-то не так здесь. Он много раз представлял себе назначенного. Много раз прокручивал в голове эту встречу, но то что этот человек — его смерть он понять не мог. Он чувствовал неправильность происходящего. Он никогда не боялся смерти он ненавидел жизнь в вампирском теле всегда, с тех пор как И. умерла он каждый день мечтал о том чтобы его тоже забрал назначенный, но сейчас он ощущает, что умирать ему совсем не хочется. И тут до Чонгука доходит одна простая истина… назначенные ведь чувствуют друг друга? Чонгук чувствует, как мысли в голове Тэхена разрывают его на части, заставляя сердце стучать быстрее. — Ты не хочешь меня убивать, так ведь? — произносит Чонгук, впервые смотря в глаза Тэхену вот так. Откровенно. Сердце Тэхена сжимается в страхе, когда он смотрит в эту красную, пылающую бездну. Как же Чонгука ранит страх в его глазах. Тэхен смотрит на него нечитаемым, пристальным взглядом. Ну конечно. Тэхен не хочет ему смерти. — Я всю жизнь знал, что однажды мне придется убить вампира, — говорит он, не спуская с Чонгука глаз. Они смотрят в глаза друг друга хорошо понимая, что творится в душах. Идеальный симбиоз. Если бы это были не они. — Но сейчас мне тошно от мысли об этом. Он кладет перед Чонгуком серебряный клинок, подталкивая его в его сторону. -Я не убийца. И ты тоже. Я знаю это, — Тэхен смотрит в глаза, в которых горит животный огонек, — ты не ответил на вопрос, Чон Чонгук. Чонгук вздыхает, как будто это нужно ему и начинает свой длинный рассказ. Рассказ о мальчике, которому было так больно жить, что он решился на шаг в пучину. О своей матери, которая была убита вампиром, а ему не хватило сил защитить её. О том, как больно человеческому телу падать в океан и том, каково это — когда вода медленно наполняет твои легкие. О тишине в сердце океана и о тонких и сильных пальцах на его запястье. О девушке, что спасла его и их непростой связи. О том, как он решил, что примет смерть как только она постучится в его дверь будь за ней хоть ад потому что ад — это бесконечно наблюдать за человеческой жизнью и смертью, когда ты не человек. И другой мальчик слушает его почти не дыша. А после принимается за свой рассказ. он рассказывает о своей бабушке и о том, как она поведала ему о его предназначении. Он рассказывает историю своего рода, что тихо и незаметно оберегал людей от вампиров несколько веков. Он рассказывает ему о тех предках, которые не смогли исполнить предназначение и о том, как он жаждал исполнить его думая, что расправится с дьявольской тварью пожирающей невинных детей в отдаленных деревеньках, где их никто не кинется искать. Но наткнулся на того, кто тащил его из рук смерти несколько дней пока ему не стало легче. Он встретил мальчика, живущего в тени людей. Почти что монаха. Почти что святого. Мальчика в домике, вокруг которого неизменно цветут голубые цветы. — Я обещал им. Я дал им клятву, что я убью назначенного. Не может такого быть, что после встречи охотника и его назначенного вампира живыми остались двое. Меня тренировали всю мою жизнь. Открыто или скрыто. Все было сделано для того чтобы я нашел тебя. Перед смертью бабушка сказала мне о сне… Ей было велено сказать мне. Ей было велено передать мне старый дневник рода в котором каждый охотник моего рода описывал свое путешествие и там были страницы для меня, Чонгук. Он швыряет на стол старый дневник. первая запись датирована 1543 годом. — Но я не могу. И ты не можешь напасть на меня, я это знаю. Тэхен устало прикрывает глаза. — Что здесь не так? Чонгук вздыхает и поднимается. — Забавно в 152 года понять, что ты так ничего и не знаешь о жизни, — вампир трет переносицу. Он смотрит на Тэхена и в его голове впервые мелькает мысль, которая зрела давно и медленно. Она легко и слабо колыхнулась в нем, когда он нашел юношу в лесу и принес домой. Мысль не к месту. Нет смысла думать об этом и это тем более странно, если учитывать то, на какие места их расставила жизнь, но… Тэхен красивый. Удивительно красивый. Такой красотой, какой Чонгук давно не видел. Красотой, которая вдохновляет. Он хорошо мог бы представить Тэхена сразу в нескольких красивых местах на этой планете и каждое ему идет. Вот он в Нью-Йорке восьмидесятых. Вот он загорелый и почти обнаженный на Чеджу. Вот он сидит под сосной где-то так далеко на севере, щеки его алые и он дует себе на руки чтобы согреться. Он красивый. Он ведь такой красивый. Чонгуку почему-то хочется сказать об этом, но вместо этого он зажимает в кулаке подаренное И. кольцо. Он еще не потерял умения находить контекст при общении со смертными. Вместо этого он продолжает свой рассказ. — Девушка, что была рядом со мной… говорила, что мы очень похожи. Всегда говорила что это на беду. В конце своей жизни она говорила, что я стал совсем уж на нее похож. Шутила о том, что это потому что между нами не было… ничего. Сказала, что так она на меня дурно влияет, что однажды я научусь её чрезмерному женскому милосердию. — Чонгук замолкает на мгновение чтобы подумать. — Думаю, благодаря ей я тебя и спас, но я чувствовал, что с тобой что-то не так. В первую твою ночь здесь у меня горело место укуса так, как не горело даже после обращения. Но я не подумал, что это ты, хотя… мне стоило. Я слишком сильно беспокоился о том, выживешь ли ты, чтобы думать о том что ты можешь быть опасен. Даже когда я к тебе подходил, я не мог понять, что не так. Будто слабоумный. Тэхен внимательно слушает его, прокручивая сказанное в голове. — Ты снимал с меня грязную одежду, — пораженно произносит он. — На тебе были раны… могло бы быть заражение крови, — Чонгук стесняется, когда говорит об этом. И это так заметно. Так заметно Тэхену. — И поил меня лекарством несколько дней, — Тэхен говорит это смотря в пустоту. Чонгук не может понять о чем именно охотник сейчас думает. Тэхен и сам толком не может понять, о чем он думает. Может быть о бабушке. Она говорила «Ты все равно сможешь выбрать любой путь, мальчик, любой». что она имела ввиду? Что значит любой путь? Его предназначение — убить назначенного. О чем еще может идти речь? Может быть… она что-то знала. Может быть она знала чуть больше, чем то, что было передано Тэхену. — Тебе что-то снилось? — неожиданно задает вопрос Чонгук. В иной обстановке это могло бы звучать даже романтично, а сейчас это застает Тэхена врасплох. Какого черта? Во-первых это спрашивает тот, кого Тэхен должен был убить, а во-вторых… Кто вообще задает такие вопросы полузнакомым людям? Влюбленные школьницы? Чонгук, видимо, понимает его недоумение. — Я… я просто очень давно не разговаривал с людьми. Я не знаю даже, что мне и спросить у тебя. Тэхен, секунду назад ощущавший себя будто бы под физическим грузом многовековой истории своего рода, вдруг хочет улыбнуться, но не делает этого. Что за наивность в их-то истории? — Ничего. Мне очень давно ничего не снилось. Он решает умолчать о сне, который снился ему несколько лет. Тэхен никогда не умел поддерживать разговор и сейчас это выходит еще хуже. — Я бы тоже так хотел, — кивает Чонгук. Мальчик смотрит куда-то мимо. Тэхену кажется, что он похож на нежную, фарфоровую игрушку. Разобьется от одного неправильного касания. Огражденное от всего мира существо с нежной красотой музейного экспоната. Нельзя показывать людям. Они не поймут. И их нельзя обвинить. Слишком он необычный, чтобы по-земному нравиться. К нему нужно подобраться близко-близко, чтобы понять насколько он удивителен. Красивый, самоотверженный, лишенный страха перед тем, чего боится человек, но не лишенный понимания человеческих чувств. мудрый, но наивный одновременно. Тэхен будет думать о нем так, как только решится признаться самому себе в том, что больше и в самом деле не боится его. Как только он признается себе в том, как сильно его тянет к Чонгуку. Как только он решится оборвать все, что связывает его с прошлой жизнью потому что все пошло совсем не так, как он того ждал. У Тэхена перед глазами мешаются семейные портреты. Лицо Чонгука. Бабушкин голос. Он ощущает в руке клинок. После он снова чувствует тошноту и головокружение, но крепкие руки подхватывают его, не давая упасть и пораниться. Осенний ливень рвет за окном последние красные листья, когда Тэхен открывает глаза. Чонгук без стеснения сидит на постели рядом, разглядывая его лицо. — Ты еще очень слабый, Тэхен, — тихо говорит ему вампир. Тэхен хлопает глазами. Радужку жжет от резкого света настольной лампы. Чонгук сразу выключает ее, будто бы ощутив, что почувствовал человек. Его чувствительность ко всему поражает Чонгука. Как он вообще добрался сюда? Он успел забыть, какое человек на самом деле хрупкое и слабое существо. Он медленно приближает свою руку к лицу Тэхена, аккуратно касаясь его щеки. — У тебя жар. Тэхен смотрит на него все еще поплывшим взглядом — Как ты можешь это чувствовать? — он делает такой акцент на слове «ты» что Чонгук вздрагивает. — Я чувствую, какой ты, когда жара у тебя нет, придурок. Тэхен сипло смеется с того, как Чонгуку не подходит употребление этого слова. Как он… пытается защититься. Чонгук очень медленно кладет свою ледяную ладонь на его горячий лоб и садится чуть-чуть ближе, вступая в очень близкую, в человеческом мире называемую интимной зону. — Это… это приятно. Молчание повисает между ними. — Спасибо, — сипло ото сна говорит Тэхен. Чонгук смущенно улыбается ему. Тэхен закрывает глаза. Холод от руки вампира мягко успокаивает его жар. Боль улетучивается куда-то вместе с тяжелыми мыслями. Его перестает морозить. Все будто бы… замедляется. Его снова клонит в сон. Это прикосновение несет в себе гораздо больше, чем снижение температуры тела. Когда Чонгук чувствует, что Тэхен медленно проваливается в сон, он легонько гладит его по волосам. Чонгук делает это так, чтобы Тэхен ничего не заметил. Чтобы не потревожить его сон. Чтобы быть так близко, как было позволено немногим. Чонгук гонит все тревожные мысли прочь. Чему он и научился за сто с лишним лет — так это тому, что счастье предельно быстротечно. Смотря на спящего человека, что должен был убить его, он ощущает во внутреннем холоде что-то иное. Что-то. Парадоксально теплое, нежное. Он не думает о том, что будет дальше. И это непозволительное легкомыслие, но ведь даже те, кто прожил так много осознают свою слабость перед тем самым сковывающим сердце чувством, когда видишь кого-то столь юного и полного сил, жизни, тепла? Сейчас внутри ему спокойно. Он держит холодную ладонь на теплом лбу Тэхена пока не чувствует, что температура вернулась в норму. Его уши на стороже. Он, занимаясь какими-то делами вслушивается в то как сердце охотника стучит в соседней комнате.