Она почувствовала запах моря, солёный и свежий, сделала шаг и под ногами заскрипела палуба. То была не обычная шхуна, судно чем-то напоминало самый настоящий драккар, узкий и длинный корабль викингов с высоко поднятой кормой. Элайза оглянулась по сторонам — поблизости ни души. Небо было застлано тучами, близилась гроза. Что это могло значить? Что она делала на драккаре посреди моря абсолютно одна?
Сверкнула молния, за ней ещё одна. Стало страшно. Жутко.
Происходящее не было реальностью, Элайза чётко осознавала это, но в душе тревога нарастала с каждой минутой, хотелось куда-нибудь спрятаться, укрыться от грозы. С каких пор она начала прятаться? Когда начала бежать от проблем, вместо того, чтобы решать их?
Ветер больно ударил по лицу, и Элайза убрала волосы с щеки, подойдя к самому носу корабля. В небе послышались звуки, отдалённо напоминающие взмахи крыльев. «Птицы в грозу не летают», — подумала Эл, однако большой и чёрный, точно ночь, ворон приземлился у её ног.
В ушах зазвенела приятная трель птиц. Элайза оглянулась и края губ коснулась улыбка: ромашковое поле. Вдали послышался чей-то смех, и Элайза узнала в звонком голосе маму. Небо было ясным, а солнце по-родному грело кожу золотыми лучами. Она посмотрела на свои руки и поняла, что одета в странную одежду: белая рубашка из легкого материала, открывающая плечи, корсет на талии поверх неё, брюки, часть юбки в пол, закрывающая только заднюю сторону ног, высокие сапоги. В кармане на бедре приятным весом ощущался кинжал с изящной ручкой. Элайза отдалённо была похожа на воительницу, по крайней мере, напоминала девушку, которая умела сражаться.
— Эл! Ты наконец пришла! — сзади раздался нежный голос матери. Она стояла рядом с Джозефиной, вернее, девушкой, удивительно похожей на Джо: что-то подсказывало, что спутница мамы — не подруга Элайзы со школьной скамьи.
— Мама? Джо? Где мы?
— Ты ошиблась, Эл, я — Софи, — девушка с лицом Джо одарила Элайзу нежной улыбкой. — И мы дома.
Софи? В голове ничего не укладывалось, что за бред? Почему эта Софи была одета в нежно-голубое шёлковое платье с длинными рукавами? Джозефина не любила платья от слова совсем. Неужели перед Элайзой в самом деле стоял совершенно другой человек? Как её мама и та женщина на улице.
Одно лицо. Разные имена, характеры и судьбы.
— Найди ворона, Эл, — Софи вновь подала голос.
Элайза перевела взгляд на мать.
— Ты не права, Софи. Элайза и есть ворон.
Она вскочила с кровати, ещё не понимая, что проснулась. Элайза много раз видела в фильмах подобные сцены: герой просыпается в холодном поту после ужасающего кошмара или какого-то несвязного бреда, который впоследствии оказывается правдой. «Вряд ли у Джо появится двойник по имени Софи, который будет обожать носить платья», — с усмешкой подумала Эл. Она пыталась перевести только что увиденное в шутку — защитная реакция. На самом деле, было до ужаса странно: вороны на каждом углу, слова матери о том, что Эл – тоже ворон, море и драккар…
Наверняка всё можно было списать на психологию – недавно Элайза вспоминала мамины сказки о Рейвендоре, Стране Ворона, вот и приснилось. А Софи? Просто мысли девушки о Джо: давно не виделись.
Она поднялась с кровати и вышла на кухню, стараясь никого не разбудить. Осторожно достала стакан и налила прохладной воды. Неплохо было бы им себя облить, чтобы прийти в чувства и забыть о треклятых воронах хотя бы на час. Мысли прервало смачное жевание, которое Эл услышала лишь сейчас.
— Кошмар? — Дерек оторвался от булочки и взглянул на подругу.
— Ты неисправим, Уайт, — Элайза закатила глаза и села рядом с ним. Только Дерек Уайт мог есть булочки в четыре часа утра, несмотря на любые обстоятельства, происходящие вокруг него.
— Мадам Кларк разрешила мне хозяйничать на кухне, а я проголодался.
— В четыре утра?
— С кем не бывает? Так что? Кошмар?
— Вроде того, — она убрала волосы набок и ещё раз посмотрела на настенные часы, чтобы удостовериться во времени. Четыре утра. — Снилось сначала, что я на драккаре, потом подлетел ворон… А дальше поле, ко мне вышла мама и двойник Джо, её звали Софи. Знаешь, одно лицо, но казалось, это совсем другой человек.
— Две Джо…Точно кошмар. Говорили что-нибудь?
— Софи сказала, что мне нужно найти ворона, а мама — что я и есть ворон.
— М-да, Эл, может, ты мутируешь? Перья расти не начали? — он с интересом взял её руку и в шутку начал рассматривать запястье.
— Дерек, я тебя сейчас подушкой ударю. Доедай свою булочку и идём на чердак, Джо приедет к восьми, у нас четыре часа, чтобы хотя бы разобрать все вещи мамы и убрать с них пыль.
— Может, посвятим эти четыре часа сну?
— Я знаю тебя, Уайт, ты всё равно не будешь спать и включишь музыку. Затем зайдёшь в соцсети, зависнешь на три часа, посмотришь фильм, и уснёшь только к двум часам дня.
— Знает она… — он закончил жевать и запил лакомство чаем. – Идём.
Чердак в доме Кларков имел все возможности стать главным пристанищем маленькой Элайзы, он мог быть её крепостью, тайным уголком, читальным залом и безмолвным другом, который по-доброму кладёт руку на плечо, когда слёзы льются из глаз. Будучи маленькой, Эл действительно любила проводить время на чердаке. Она сбегала туда от мамы, пытающейся дать сироп от кашля, прятала ежа, которого встретила по пути со школы и которого бабушка оставить не разрешила, Эл нравилось это место. Она не помнила, когда впервые почувствовала ощущение тяжести и сдавленности, но в какой-то момент старый добрый дружище чердак стал её пугать. Было ли это связано с недавними событиями, или к Элайзе неожиданной волной пришло озарение, но сейчас, поднимаясь по скрипящим ступеням, она начала понимать: чердак стал казаться ей жутким, когда бабушка Роуз перенесла туда мамины вещи. Любому ребёнку не понравился бы факт того, что мама просто пропала, Элайза отказывалась в это верить, и плакала каждый раз, когда взрослые намекали на возможную смерть Лилибет. Она не хотела мириться с этим, где-то там, в глубинах души, она верила, знала, что мама жива, что однажды она снова её обнимет и больше никогда не отпустит.
В ночных кошмарах Эл очень часто проносился один и тот же эпизод: солнечное утро, щебетание птиц, обычно спокойный, но сейчас взволнованный дедушка Джейме, стоящий у кровати.
Твоя мама пропала, Эл. Они никогда не врали ей. Всегда говорили правду, какой бы горькой она не была, Элайза понимала, что даже она лучше глупой лжи. Да и какую ложь можно было бы придумать в этой ситуации? Твоя мама уехала очень далеко, потому что так нужно, Эл? Бред.
Элайза знала: мама никогда бы от неё не уехала.
— Ну и пылищи! — за спиной послышался удивлённый голос Дерека, когда Эл открыла дверь чердака.
— И не говори…
Элайза распахнула ажурные занавески светло-оранжевого цвета и усмехнулась. Даже чердачные занавески в доме бабушки Роуз располагали к себе и внушали чувство уюта. Она огляделась и тяжело вздохнула, прикинув, сколько часов придётся разбирать все коробки. Разумеется, вздыхать нечего – она делала это ради матери, для того, чтобы узнать хоть что-то, приоткрыть завесу тайны её пропажи.
Эл взяла в руки первую попавшуюся коробку и распечатала её с помощью ножниц, которые захватила из своей комнаты. Одна на другой аккуратной стопкой в коробке лежали фотографии в рамках. Она взяла одну из них в руки — беременная мама и отец, сидящие на лавочке в том самом парке, где Эл встретила незнакомку. Следующим было фото отца, сделанное в день его совершеннолетия, с потёртого снимка на Элайзу смотрел задорный юноша с улыбкой на лице и яркими веснушками. Эл часто говорили, что она пошла именно в мать. Но почему же она никогда не видела фото Лилибет в молодости? Что стало с её бабушкой и дедушкой по материнской линии? Девушка закрыла глаза и попыталась воспроизвести этот момент в памяти. Кажется, мама говорила, что её родители были против брака с Джеромом, потому и отказались от неё. Но пытались ли они найти дочь все эти годы? Знали ли о пропаже вообще? Голова раскалывалась от вопросов и мыслей, которые взрывами отдавались в разуме. Последние двадцать четыре часа вышли чересчур насыщенными. Надо перестать так нервничать, иначе ни к чему хорошему это не приведёт.
В следующих коробках не было ничего занимательного и полезного: дедушкины газеты и журналы про конный спорт, бабушкины схемы для вязания, блокнот рецептов ко Дню Благодарения. Инструкция по приготовлению индейки в печи весьма заинтересовала Дерека. Прошёл час, за ним – другой. Они потеряли счёт времени, казалось, что весь мир теперь крутился вокруг помятых картонных коробок и гор пыли.
— Напомни, Эл, что мы вообще ищем?
— Не знаю, зацепку, связывающую ниточку, — Эл вздохнула. Не говорить же Дереку, что она на полном серьёзе думает, что в маминой книге с пустыми страницами будет что-то дельное.
— Или книгу с пустыми страницами. Да, похоже на слова сумасшедшего, но я понимаю, как это важно для тебя, Элайза, и в этом деле даже книга с пустыми страницами может оказаться той самой связывающей ниточкой.
— Спасибо… Правда, Дерек, спасибо, — Элайза поднялась со старого кресла и заключила друга в объятия. Он улыбнулся и уткнулся носом в её плечо.
— Ага! Так я и знала! — в дверном проёме послышался голос Джозефины. Она улыбнулась, подбежала к друзьям и крепко обняла их обоих.
— Ну и что ты знала, заноза моя? — Дерек поцеловал Джо в макушку и слегка растрепал её волосы.
Элайза много времени наблюдала за взаимодействиями своих лучших друзей, и искренне не могла понять, что они друг к другу чувствуют. Спрашивать напрямую было неловко: доверить этим людям самые сокровенные секреты было куда легче, чем попытаться завести разговор о чувствах. Дерек всякий раз усердно доказывал, что Джозефина – просто подруга, а сама Джо умело и ловко переводила тему. Прекратив свои бесчисленные попытки, Эл просто смирилась и решила остановиться на сильной привязанности, граничащей с симпатией.
Её собственный опыт ограничивался одной лишь невзаимной влюблённостью в далёкие пятнадцать, из которой она вскоре выросла, и недолгими отношениями в четыре месяца. Не сошлись взглядами и характерами. По крайней мере, так думала сама Элайза.
Глупо было отрицать, что между Джо и Дереком ничего не было, скорее это что-то было похоже на искру, настолько незаметную, что её почти и не было видно. «Всё сложно», - так обычно говорили люди. Но Эл знала, этим двоим просто не хватало должной решимости.
— Что ты ещё большая заноза, чем я, Дерек Уайт! — Джо улыбнулась, а Элайза не сдержала смеха. Это было похоже на ребячество, так по-детски. Но было в этих их передразниваниях что-то тёплое и ужасно душевное!
— Как мне тебя не хватало в эти дни, Джо, — Эл устало села в кресло и посмотрела в потолок. – Ещё немного и я сойду с ума.
— Или превратишься в ворона. Ну, как вариант, — Дерек сел рядом и поставил третье кресло для Джозефины.
— Я в тебя сейчас чем-нибудь запущу.
— Эл, не кипятись. Лучше расскажи, что происходит, и как я могу тебе помочь.
— Я пока пойду, сделаю всем ромашкового чая, — Дерек, будто бы поняв намёк, поднялся со своего пыльного кресла и спустился на кухню.
Джозефина взяла подругу за руку, почувствовав её усталость и смятение. Эл обожала в ней это: Джо умела понимать с полуслова, могла лишь по одному взгляду распознать, что у человека на душе. Их действительно можно было назвать сёстрами. Элайза плохо помнила, как именно они познакомились, ей тогда едва исполнилось три, но всё, что было после: каждые победы, прогулки, ссоры и разговоры она помнила превосходно, во всех деталях. Джо была рядом в самые сложные моменты, смеялась вместе с подругой в драгоценные минуты счастья. На душе у Эл было пасмурно, и даже крохотный луч надежды не мог осветить наступившую тьму. Всё произошедшее тяжелым грузом рухнуло на плечи, все эмоции хлынули наружу в виде слёз. Элайза позволила себе заплакать, и была невероятно благодарна подруге за этот жест. Простое прикосновение близкого человека — всё, что держало её на плаву.
— Я так скучаю по ней, Джо… Так хочу вновь обнять маму. Когда я увидела ту женщину в парке, я думала… О боже, столько чувств смешались во мне одновременно, я слишком перенервничала. Затем эта череда воспоминаний, дурацкие сны, где у какой-то Софи твоё лицо, слова матери о том, что я – ворон, повсюду эти чёртовы вороны!
Джозефина придвинулась ближе и заботливо смахнула слезу с щеки подруги:
— Это всё легко объяснить, Эл, тебе не стоит так сильно нервничать из-за каких-то птиц. Побереги себя, прошу. Твоя мама часто рассказывала истории о Рейвендоре, сказочной Стране Ворона, верно? Твой мозг проецирует эти мысли во снах.
— Но почему мне кажется, что это нечто большее? Я не могу отделаться от этого ощущения, как бы не пыталась, это нечто странное и совершенно незнакомое.
— Твоя мама значила для тебя очень многое, как и для любого другого человека. Тебе следует съездить куда-нибудь, развеяться. Мы с Дереком всё устроим, только возьми выходной, — Джозефина поднялась с кресла и заключила Эл в крепкие объятия.
— Прежде я должна найти книгу… Мамину книгу… В ней пустые страницы, но я знаю, я буквально уверена, что там я найду хоть какие-то ответы.
— Не знаешь, как выглядит?
— Синяя, кажется, старый кожаный переплёт.
— Не эта? — Джо нагнулась к рядом стоящей коробке и взяла в руки красивую книгу в синей обложке. Страницы её были пустыми, на корешке не было ни названия, ни надписей. Подумать только! Она всё это время была прямо под носом!
— Джо… Один вопрос, как? Мы с Дереком тут столько провозились… Ты просто волшебница!
— Скорее, просто удачливый человек, — Джо улыбнулась краем губ. — Чай у Дерека, наверняка, готов. Идём?
***
Дворец в столице Рейвендора, Эйренберге, был возведён в последние годы жизни Инграма Мудрого. Это была величественная постройка: самые высокие башни замка терялись далеко в облаках. Стены здания были украшены хрустальными воронами, держащими в своих клювах самоцветы. По легенде, именно здесь приземлился на ночлег Великий Ворон, когда создал континент в тени своего крыла. Алирия давно потеряла веру в легенды, они остались в далёком детстве, в Рубиновом лесу, где прошло её отрочество. Она верила лишь в себя и свою магию: иначе было нельзя. В Рейвендоре наступили тёмные времена, смерть захватила страну, и первой её жертвой стал родной дом. Алирия не знала, что будет, если Рубиновый лес умрёт, но ей не хотелось даже думать об этом. Будущее как никогда раньше выглядело мрачным и безутешным, и она понятия не имела, что ей делать. Это раздражало, выводило из себя, она всем сердцем ненавидела бездействие. Напыщенные советники с умным видом говорили, что Алирии дарована великая сила, но почему с её помощью она не может уберечь то, что ей дорого?
В Главный зал вошла женщина с серо-голубыми глазами и светлыми волосами до лопаток. На её запястьях висели тяжёлые цепи, за спиной шли двое: стражник, приставленный к ней, и Редгард, телохранитель Алирии.
— Здравствуй, Лилибет, — с самого большого кресла поднялся грузный мужчина с пронзительным взглядом и густой рыжей бородой. Главный советник Агнар. Он сделал небольшой шаг, будто до сих пор не мог решить, подходить к заключённой или нет. Она не представляла угрозы, хоть и была магом. Её дар отличался от всех других: Лилибет могла чувствовать связь между мирами и создавать порталы.
Алирия посмотрела на заключённую и встретилась с ней взглядом. Она никогда прежде не бывала в другом мире и знала о нём очень мало, хотя интересовалась его природой, пыталась понять его суть.
— Агнар, — Лилибет кивнула в знак приветствия. Маги друг другу не кланялись. — Уважаемые советники.
— В Рейвендоре чужаки, которые пробрались в страну через твой портал, — голос подала советница Хельга, женщина средних лет со смуглой кожей и чёрными волосами. — Благо, они молоды, по донесениям разведчиков. И их всего трое. Алирия и Редгард встретят их и отправят обратно, но за такое тебя следовало бы казнить. Ты не раз нарушила закон.
— И я готова за это ответить, Хельга. В чём моя вина? В том, что я полюбила человека из другого мира? — Лилибет держалась смело и благородно, старания советников её запугать смешили Алирию. Она ценила в людях храбрость и отвагу.
— Ты сбежала из своей страны! Родила ребёнка, который мог оказаться магом, создала портал без нашего ведома и хранила его на виду у людей из другого мира. Из-за этого Граница нарушена, нестабильна. Что, если к нам попадут и другие?
— Ребёнок родился самым обычным, она не маг. А что до чужаков… Одна из них — наполовину рейвендорка, вы не имеете права трогать её и её спутников.
Алирия тяжело вздохнула. К проблеме Рубинового леса добавились гости из другого мира, перешедшие Границу. Может ли быть ещё хуже? Определённо, может, вот только даже мысли об этом допускать не хотелось. День выдался на удивление жарким: Эйренберг славился на всю страну своей прохладой и умеренным теплом. Это мешало думать, все мысли слились в одно месиво из вечных вопросов, насущных проблем и собственных рассуждений. До ужаса хотелось окунуться в ванну с прохладной водой и полежать там часа три. Непозволительная роскошь. Время у Алирии было на вес золота, с каждой минутой гибло всё больше деревьев. Она мечтала это остановить. Мечтала сделать этот мир лучше.
— Последнее решение и слово остаётся за Алирией, дочерью Ворона, что является потомком Инграма Мудрого, - Агнар перевёл взгляд на девушку.
Алирия поднялась со своего места и посмотрела на других советников. Что-то внутри твердило, что её решение и их мысли не совпадают от слова совсем. Ей не хотелось лишать жизни Лилибет, напротив, понять её и, может, даже простить.
— Маг Лилибет останется в живых. Я беру чужаков под свою ответственность и клянусь доставить их во дворец.
***
— Может, мы раздуваем из мухи слона, и эту книгу она хотела использовать как дневник? — Дерек рухнул на подушки, начав рассматривать злосчастную вещицу. — Просто старый дневник: страницы потёртые, переплёт шершавый.
— Этому явно должно быть рациональное объяснение, — предположила Джо. — Давай думать логически.
— Опять она со своей логикой, вот ведь аналитик до мозга костей… — юноша театрально закатил глаза и засмеялся, поймав подушку, запущенную Джозефиной. — А вы представьте, что здесь замешано, скажем, ну… Волшебство! Да! Волшебство. Элайза — наследница какого-нибудь древнего вороньего рода, а её мать была схвачена злыми монстрами, которые мечтают поглотить всю магию.
— От меня тоже сейчас подушка прилетит, — Элайза улыбнулась. И что бы она делала без милых сердцу Джо и Дерека? Сошла бы с ума, как минимум.
В жизни было много вечных вещей, но дружба, по мнению Элайзы, занимала одно из лидирующих положений. Любовь, в привычном для всех романтичном аспекте, значила для неё не так много, быть может из-за отсутствия должного опыта, а может, из-за того, что ей не нужно это было вовсе. По крайней мере, так рассуждала сама Эл. Дружба была куда важнее, хотя и она не могла существовать без любви. Разумеется, она до безумия любила Дерека и Джо, они были роднее многих людей, и кто бы мог подумать, что эти двое, будущий хирург и парень с гитарой в руках, станут её семьёй?
— А если ты окажешься волшебницей, наколдуешь мне вечные струны?
— Я посмотрю на твоё поведение, — Элайза легла рядом с Дереком и забрала из его рук мамину книгу. — Может, тут есть невидимые чернила? Джо, набери в поисковике, как…
— Элайза! — Дерек подскочил со своего места и уложил голову Эл на свои колени. Джо в мгновение подбежала к кровати, трезво пытаясь оценивать ситуацию.
— Что с ней? — Джо приложила ладонь ко рту. Обоих сковал страх и непонимание. Джозефина кучу раз повторяла правила первой помощи при припадках, но все мысли в одночасье вылетели из головы, оставив после себя лишь удушающее чувство паники.
Перед глазами Элайзы стояла темнота, а тело билось в судорогах. Она чувствовала, как что-то сильное рвётся наружу, как прошлое захлёстывает разум исполинской волной. Эл вспомнила все, каждую мелочь вплоть до цвета маминых туфель, и с воспоминаниями о Лилибет пришли видения, картинки из далёких дней, отголоски давно забытого. В груди полыхало сердце, кровь, казалось, буквально закипала. Эл не хотела приходить в себя, она хотела знать больше, хотела с головой погрузиться в густую пелену омута памяти.
Шелест рубиновых листьев под ногами прервал тишину. К молодой девушке, похожей на Элайзу, подошёл высокий мужчина в короне из ветвей омелы и стеблей розы.
— Тебе нужно бежать, Лилибет. Они придут за тобой, потому что думают, что такие, как ты, исчезли много лет назад.
— Куда я смогу убежать, Линнель? На западе Тёмное море, земли за южным океаном нет, Агнар найдёт меня в любом случае.
— В тот мир. Ты умеешь создавать порталы. Но если вернёшься… Прошу, позаботься о Софийе, нам недолго осталось.
— С чего ты так решил?
— Не могу сказать. У нас мало времени.
Пейзаж обернулся пылью и сменился на привычный: Сиэтл, родные улицы, аромат дождя в воздухе. Лилибет выглядела значительно старше, навстречу шёл мужчина с веснушками. Папа. Джером Кларк.
— Ты чудесно выглядишь, любовь моя, — он улыбнулся и протянул возлюбленной букет пионов.
— Спасибо, Джером, — мама улыбнулась ему в ответ и нежно коснулась губами его щеки.
Картинки начали меняться слишком быстро: детская колыбель, похороны Джерома, тихие шаги дедушки Джейме, аромат выпечки, сказки о Рейвендоре.
— Однажды ты сорвёшь покров тайн, моя милая Эл, — Лилибет чувствовала, что враг близко. Она слышала их едва ощутимые шаги, могла уцепиться за ниточки магии, связывающие всех их. Она закрыла книгу с пустыми страницами – портал, который создала специально для дочери. Лилибет была уверена, она увидит свою Эл снова, на родине, услышит её шаги в шелесте рубиновых деревьев.
Враги приближались. У неё оставались считанные секунды.
— Если захочешь вернуться туда, где твой истинный дом, прочти заклинание. La ravnens vinger åpne seg og þeir ætla að taka mér heim.
La ravnens vinger åpne seg og þeir ætla að taka mér heim.
Элайза сама не поняла, как произнесла за матерью загадочные и абсолютно не имеющие смысл слова. Она открыла глаза и судорожно задышала. Разум оставался затуманенным. Где-то рядом Джо и Дерек пытались понять, что с ней произошло, их голоса казались далёкими и утихали с каждой секундой. Какое время она была в припадке? Сколько минут провела в воспоминаниях матери? Всё тело невыносимо болело, хотелось сжаться, сбежать, забыться, что угодно, лишь бы не чувствовать всего этого.
— Что происходит?! — голос Джозефины был последним, что она услышала.
Наступила тьма.
Как выглядит отчаяние? На что оно похоже? Отчаяние – это надежда, которая грызёт каждый день, это воспоминания о детских сказках, отчаяние – это дедушка Джейме, сидящий на краю кровати. Твоя мама пропала, Эл. Элайза знала об отчаянии всё, в это превратилась её жизнь после того, как Лилибет исчезла, это чувство никогда не оставляло её, оно росло в груди, пожирало плоть изнутри, заставляя разум кипеть от бесконечных вопросов. Вся борьба была бессмысленой, и Элайза неизменно проигрывала.
Может, стоило испытать удачу ещё раз, в месте, с которого всё и началось?
Она открыла глаза первой. Сильный порыв ветра откинул белокурые волосы назад, Элайза почувствовала аромат листвы и шелест ветвей. Не раздумывая, она поднялась на ноги и поняла, что находится на скале, с которой открывался вид на потрясающей красоты пейзаж. Краем глаза Эл заметила Джо и Дерека, подошедших сзади. Мягкая ладонь Джозефины коснулась её руки. Страх неизведанности, страх перед чем-то новым и величественным захлестнул с новой силой. У самых ног приземлился алый лист.
— Где мы? — Элайза так и не поняла, чей это был голос, но ответ на вопрос пришёл моментально и беспощадно быстро.
— В Рейвендоре. Мы в Рубиновом лесу.
