(Не)идеальный солдат

              Леви стал свидетелем семейного воссоединения. Ему не придется играть роль антигероя из книжек Эрвина, потому что все взаправду. По-настоящему. Лишние смерти ни к чему, а Микаса сейчас — потенциальная жертва. — Аккерман! — рявкнул капитан. Зоэ вздрогнула и скрестила руки на груди: запахло порохом. — Я не разрешал приближаться к Йегеру. Леви схватил Аккерман за шкирку и отбросил в сторону — она проехалась по траве, испачкала штаны. Он наступил на ее правое запястье, впечатал подошвой в землю. Одно лезвие уткнулось ей в горло, а другое — в сторону Эрена. — Куда ты лезешь? Тебе недостаточно шрамов? — Капитан вдавил ее руку глубже в грунт. — Мало, да? — Больно, — проскулила Микаса, когда давление на косточки стало ощутимым. — Леви, брось. Это уже слишком! — Ханджи (белая, как лист дорогого пергамента) испуганно уставилась на него. Она огорошена не меньше других — тоже не понимала, как действовать в такой нестандартной ситуации. — Микасу хотя бы не приплетай. — Она плюет на субординацию. Я никого никуда не при… не рыпайся, Аккерман. Аккерман вцепилась в чужой сапог — холод клинка вынудил ее вновь откинуться на землю и задрать подбородок. Лезвие очень острое. Если Леви надавит сильнее, оно войдет в плоть, как в мягкое масло. Микаса гоняла воздух через полуоткрытые губы и злобно смотрела на него. Грудь вздымалась чаще обычного — бинты затрудняли дыхание. — Что касается тебя, пацан… давай уже что-то предпринимай. Иначе будем сворачивать лавочку. Утром на стол командору ляжет письмо, где будет четко сказано, что ты непригоден быть лучшим «оружием» Разведкорпуса. Эх, сколько было громких слов о геройстве, а на деле… сплошная жалость. — Леви! Да что на тебя нашло? Отойди от Аккерман, это приказ, — выдохнула Зоэ. Капитан скользнул взглядом по сочной траве и запнулся о бледное лицо Аккерман. Посмотрел на нее с немым вопросом: «Этого ты добивалась? Об этом просила?» — На меня нашло сожаление о потраченном времени. Зря мы возлагали надежды на этого сосунка, — монотонно продолжил он. Волосы на руках встали дыбом от меняющейся плотности воздуха. — Ханджи, в сторону! Позади раздался взрыв. Леви сбросил лезвия и подхватил Микасу на руки, чтобы унести ее на безопасное расстояние. — Держись за меня, — приказал он под восхищенный вопль Зоэ. Аккерман смяла его рубашку здоровыми пальцами, чтобы капитан случайно не выронил ее по пути, позже списывая это на несчастный случай. Она уткнулась ему в плечо и заметила, как в густом паре возник абрис знакомого ей титана. — Довольна? — спросил Леви после того, как усадил Микасу на ветку. Он выпрямился и, повернувшись к поляне, покрепче сжал рукояти. — А? — Сработало же, — процедила Аккерман, намеренно спрятавшись под завесой угольных волос. В них застряли травинки и тонкие веточки. Не хватало мха и биолюминесцентных грибов, чтобы совсем походить на лесное чудище. Правая ладонь из-за хаотично согнутых пальцев напоминала птичью лапку, а второй Микаса мяла пострадавшее запястье, проверяя на целостность. На первый взгляд все в порядке. Запястье будет скулить некоторое время, но для разведчиков такие страсти — обычное дело. Капитан носил в себе много дури (одним ударом выбивал треть зубов разом, как она слышала), так что все закончилось не так плачевно. — И я бы сама справилась. — Разумеется. Яростный рев вызвал вибрации в грудине, следом послышался топот. Цель титана — обезвредить Леви, который посмел угрожать сводной сестре. Эрен грузно пыхтел, выдыхая сгустки пара, и выискивал человечков, скрывшихся в ветвях. Язык вывалился из разомкнутых челюстей — в пасти виднелись тонкие нити вязкой слюны. Зеленые огни глаз сновали в поисках, пока титан наконец не заметил Микасу, а возле нее — капитана. — Моблит, ты видишь его? Какие любопытные ушки! Что за чудо! Эрен, ты слышишь меня? Ты должен вернуться в центр и сесть! — Зоэ тут как тут. Она вгрызалась гарпунами то в одно дерево, то в другое. Любовалась новой игрушкой со всех сторон. Титана это бесило. Ханджи для него — точно жирная муха: она вилась рядом, норовила забраться в нос или рот, не давая покоя. — Чудесные, но, майор, не так близко! — Моблит на подлете обрубил крупные пальцы, что из любопытства потянулись к Зоэ. Титан глухо зарычал и уставился на мясные пеньки, схватился здоровыми пальцами за изувеченную ладонь. Поплелся в центр опушки и с недовольным пыхтением плюхнулся на траву. Существуй в мире ученые, способные считывать эмоции разумных титанов, они бы в один голос утверждали, что эта особь конкретно так обиделась. Эрен дышал тяжело, будто только что обезвредил сотню плотоядных тварей и теперь пожинал плоды своей победы. Он увлеченно наблюдал за отрастающими пальцами — вздрогнул от восторженного визга Ханджи. На этом его мнимая миссия подошла к концу. Большое тело устало завалилось на бок и начало тлеть. Аккерман приземлилась рядом без привычной ловкости. Чем ближе она подходила к эпицентру распада плоти, тем жарче становился воздух. На холке титана показалась человеческая спина — Йегер вошкался, как насекомое, прилипшее к паутине. За ним тянулись волокна мышц — пуповина нового поколения. Он нашел в себе силы покинуть уже непригодный сосуд. Свалился на землю, почесал ушибленный затылок. Следы на его руках исчезли. — Превратишься еще раз? — возбужденно поинтересовалась Зоэ. — Важно узнать твои возможности, иначе не сможем двигаться дальше. Моблит рисовал титана в общих чертах, пока тело не успело испариться. Леви бросил Эрену флягу с водой. Пока тот жадно пил, он недовольно покосился на Микасу. Подошел ближе и украдкой коснулся поврежденного запястья кончиками пальцев. «Хоть кости не переломал». — Потом перевяжу эластичным бинтом, пройдет за пару дней. Так лучше, чем марлей или вообще ничем, — тихо сказал капитан, наблюдая за возней на опушке. — Это лишнее, — шепотом отозвалась Аккерман и притянула руку к груди, чтобы ее не трогали. Она в силах о себе позаботиться — подачки не нужны. К тому же Леви неоднократно акцентировал внимание: он не нянька. Лучше попросить Армина помочь с перевязкой. Микаса намерена извиниться перед ним за резкий тон возле турника. Негоже срываться на близких людей, когда ослеплен злостью и обидой. Отчасти она не принимала помощь капитана из-за шрама, оставленного мамой. Метка клана Азии. Матушка рассказывала, что они едва ли не последние представительницы этого общества, поэтому многие нехорошие люди жаждали их заполучить. Не для поклонения, разумеется. Аккерман постоянно скрывала метку бинтами и одеждой, чтобы не вызывать лишних вопросов. Леви не должен видеть это клеймо: все равно сделает вид, что она утомила его скучной и ненужной информацией. — Давай еще раз, Эрен, — капитан махнул рукой. — И без глупостей: только попробуй сожрать Ханджи, я тебе челюсть сломаю. Аккерман, отходим. Бесполезная груда костей и лоскутов мышц продолжала испаряться. Через некоторое время она окончательно превратится в труху. — Я не хочу никого жрать, — огрызнулся Йегер. Ханджи улыбнулась и подняла большие пальцы, прежде чем присоединиться к остальным разведчикам и засесть в укрытии. Эрен цокнул языком и растрепал волосы. Старался собрать мысли в кучу и не оплошать вновь. Превращение высасывало много сил — ему жизненно необходимо научиться дольше владеть титаном. Он должен обуздать силу и встать на сторону человечества, чтобы хоть немного уравновесить шансы. Должен отомстить Бронированному и Колоссальному титанам за то, что они сотворили с его жизнью, людьми, родиной. Йегер закипал, перед глазами опять неслись: кадры разрухи, придавленная обломками дома мама, растерзанные мужчины, женщины, дети… и нескладные туши голодных существ, которых он должен убить. Истребить всех до единого. Вспышка. Взрыв. Титана переполняла ярость и жажда мести. Они вызывали невыносимый зуд, и зуд этот непременно утихнет, когда Эрен разорвет десяток-другой неразумных тварей. Но в округе титанов нет, поэтому он вцепился в небольшое дерево и попытался вырвать его с корнями. Победный рев спугнул местных птиц — они разом выпорхнули из укрытий. Из дупла вылезла белка и отважно бросилась на возмутителя спокойствия. Она активно мешала ему: лезла в глаза, кусала за уши, чтобы отвлечь внимание от бельчат. Йегер остановился и горячо выдохнул, скосив взгляд на храброго зверька. Это мама, а он вторгался подобно тем, кого поклялся истребить. «Отойди». — Эрен отступил на шаг и вскинул руку ладонью вверх. Белка воспользовалась моментом и скрылась в дупле — он фыркнул и мотнул головой. Сгорбился и неторопливо пошел к Зоэ. Дал понять, что контролирует себя и никому не причинит вреда. Йегер остановился и вновь вытянул крупную ладонь — безмолвное приглашение на борт. Ханджи с визгом подскочила на месте — Моблит сковал ее ребра, не отпуская навстречу приключениям. Они могли закончиться уже сегодня. В желудке титана, например. — Пусти! Я хочу покататься на титанчике! Я ждала этого столько лет! — Голос Зоэ вдруг стал грубым и командным: — Отставить, я сказала. — Моблит, отпусти ее. Пусть изучит титана изнутри. Может, это чему-то ее научит. Леви настороже. Он ни секунды не терял бдительности: внутри крупного тела засел эмоциональный мальчишка, который толком не понимал, как управлять этой гигантской смертоносной куклой. — Волосы по структуре напоминают человеческие, — пробормотала Ханджи, отсекая небольшую прядку. Она отправила ее в пробирку и закупорила. — Надеюсь, образец не исчезнет, когда ты покинешь тело этого прелестного мальчика! — Майор… Капитан обменялся взглядами с Моблитом, покачал головой: Бернер весь бледный от беспокойства. — Заканчивай, Ханджи, — строго сказал Леви. Пяти минут контакта достаточно для первого раза — лучше не искушать судьбу лишний раз. — Эрен, вылезай! Обратишься еще раз, и хватит на сегодня. — Зоэ повисла у титана между глаз. Она держалась за его волосы и махала рукой, стараясь достучаться до человека внутри. — Вылезай, слышишь? Эрен коротко кивнул и отошел в сторону, чтобы плюхнуться на землю. Раздалось громкое шипение, словно на раскаленную поверхность плеснули горсть воды. Йегер застрял — капитан подрезал длинные и горячие мышечные волокна. — Ой, у тебя кровь из носа пошла. Ты плохо себя чувствуешь? — обеспокоенно поинтересовалась Ханджи. Очевидно, что проводимые в пределах города маленькие испытания оказались детским уровнем сложности. Сейчас организм Эрена потихоньку сдавался. — Отдохни, — Леви протянул ему воду и вздохнул: впереди еще столько испытаний. — Потом продолжим. Микаса передала брату носовой платок с вышитым вензелем: еле сдержалась от порыва сесть рядом и окружить (или задушить?) заботой. Через минуту она нашла жеребца, открыла седельную сумку и вытащила оттуда ножницы и свернутый холщовый мешок. Пока все переводили дух после фокусов Йегера, Аккерман пересекла границу опушки и опустилась на колени перед раскинувшимся тимьяном. Она бережно срезала побеги, двигаясь от одного растения к другому. Мама наказала ей не жадничать при сборе, беречь природные дары и позволять им расти дальше. Если обобрать растение полностью или вытащить корень, оно уже не сможет оправиться. В лесу много сокровищ, если знать, куда смотреть, но Микаса далеко не заходила. Она мелькала среди древесных стволов на достаточном расстоянии, чтобы услышать приказы командиров. Тимьян будет сушиться около недели — надо собрать больше трав про запас. И здесь, в относительной тишине, есть время для размышлений. Во-первых, Аккерман следовало привести себя в порядок: ее будто дикий кабан таскал по всем злачным лесным уголкам. Она еще не догадывалась о зеленых пятнах на марких штанах — спасибо капитану за новые краски в жизни. Во-вторых, Эрен ее обнял и обратился в титана, чтобы ликвидировать угрозу. Они помирились и теперь могут разговаривать? Или нет? Микаса не знала наверняка, но она счастлива вновь прикоснуться к брату как раньше. В-третьих, Леви обещал перевязать запястье. Не слишком ли много чести? В его духе дать совет, чем лучше перевязать, но уж никак не прикладывать к этому руку. Он сказал так, словно перевязка — запланированное мероприятие в его графике. Аккерман хмыкнула и чуть не тяпнула себя за палец, потому что не нужно врать самой себе, что такое внимание ей неприятно. Очень приятно, но пусть это делает Эрен. Йегер тем временем скрутил платок и частично запихнул в ноздрю, а офицерскую флягу приложил к переносице. Наклонился вперед, нахмурился: голова гудела, будто в ней затаилось пчелиное гнездо. Он не уверен, что хватит сил на третье превращение, но упрямо об этом молчал. Леви часто называл его слабаком, поэтому желание выслужиться на полную мощность преобладало над усталостью и здравым смыслом. Эрен сунул платок в карман и откинулся на спину, раскинул руки и ноги. Некоторое время смотрел в небо, а после прикрыл глаза. Рисунок Моблита обрастал новыми деталями — рядом сидела на удивление тихая, но довольная Ханджи и что-то строчила в походном блокноте. Если ей скажут, что для первого дня все прошло неплохо, она обязательно уверит, что все было просто изумительно. Леви ткнул лезвием в гигантскую кость — она рассыпалась на глазах. «Мерзость какая», — невольно подумал он, подразумевая всех титанов разом. Вонючие шматы мяса, у которых на уме только жрать и блевать. Если предположить, что неразумные титаны вылупились из природного инкубатора или жили где-нибудь под землей с начала времен, то ситуация с Йегером получилась куда более абсурдной. Его титан появлялся из воздуха (по сути, из ничего) и обладал недюжинной силой. Легче признать этот феномен, чем пытаться его понять. Капитан сощурился: из отряда ускользнула одна боевая и очень своенравная единица. Микаса, конечно, постоит за себя в случае чего, но он привык, что люди вели себя весьма предсказуемо и не ползали на коленях среди деревьев во время важной операции. Леви облизнул губы, посмотрел на небо. Поднял руку так, чтобы лезвие отбросило тень на глаза. Крупные точки пачкали лазурь и образовывали незавершенный треугольник — птичий клин летел куда-то, даже не ведая о муках человечества. — Поднимайся, Эрен. — Капитан уложил голомень на плечо, второе лезвие осталось ждать своего часа в ящике. Чутье подсказало, что во втором клинке нет резона: пацан явно на последнем издыхании, так что никакими яростными атаками здесь не пахло. — Давай. Зоэ мягко улыбнулась и похлопала Эрена по плечу. Это не материнские инстинкты, а сухой научно-исследовательский интерес, который однажды обернется фонтаном из победных воплей. Йегер пошатываясь поднялся на ноги, попытался обратиться еще раз. Короткие цветные вспышки быстро рассеялись после укуса, а он с трагизмом задушенной корсетом барышни грохнулся наземь. — Мда, — подытожил Леви и скривил губы: крупный рыжий муравей норовил залезть Эрену в приоткрытый рот. А вот нечего падать мордой вниз. — Эрен! — Ханджи первая подскочила к нему и перевернула на спину. Быстро смахнула насекомое с бледной скулы, приговаривая «уходи-уходи», и проверила пульс. — Живой. Просто переутомился. На ее встревоженный оклик отреагировала Микаса: подорвалась с места и понеслась на опушку с мешком в одной руке и ножницами наготове — в другой. Черты ее лица заострились при виде измученного брата, пальцы крепче сжали рукоять. Ножницы способны срезать траву — и выколоть глаза. — Стоять на месте, Аккерман, — приказал капитан. Аккерман топтала желание схватить Зоэ за шкирку и отшвырнуть от Эрена. Нельзя: иначе ее быстро повяжут и запрут в темнице по завету командора. Для ее обезвреживания хватит и одного Леви. Вспышка злости вновь не нашла выхода. Подавленная усилием воли, она осела колючим комом внутри, чтобы позже вызреть в какую-нибудь гадость, вроде: головной боли или защемленного нерва. — Возвращаемся. — Ханджи устало сняла очки, протерла лицо от испарины и вновь посадила их на переносицу. — Надо отдохнуть и выспаться. — Хватай его на ручки, повезешь сама. Аккерман, бери его коня, поведешь за собой, — распорядился капитан и резко вставил лезвие в ножны — поставил жирную точку на сегодняшних испытаниях. Зной добрался до каждого. Кожа блестела от пота, рубашки липли к телу вместе с дорожной пылью. На обратном пути разведчикам придется ехать под нещадно палящим солнцем и молиться, чтобы зеленая листва как можно скорее спрятала их. — Какое аномальное в этом году лето. Такими темпами включим в форму шляпки от солнца, да, коняра? — Леви погладил жеребца по шее — тот лизнул ему пальцы. — Пить хочешь, что ли? Ну ничего. Сейчас приедем и запряжем Арлерта, чтобы он тебе еще водички принес. Он отвлекся на причитания Зоэ. Моблит вздохнул и забрал Эрена к себе: Ханджи рада сплавить мальчишку, потому что без сознания он менее интересен. Ни поговорить, ни помучать, словом, балласт. Вернувшись в штаб, отряд передал лошадей на попечение других разведчиков — измученные жаждой скакуны жадно лакали теплую воду. Эрена забрали в лабораторию для оказания первой помощи. — Ни слова, — буркнула Микаса, когда к ней подлетел Армин с глазами-блюдцами. Она была мрачнее мрачного, взъерошенная и пыльная. Необходимость снова стирать одежду подливала масло в огонь ее раздражения. — Все нормально. Наверное. Аккерман сунула мешок с травами подмышку и передала жеребца Арлерту. Тяжесть УПМ ей по вкусу, но как же приятно его отстегнуть! Микаса остановилась возле колонки, ослабила амуницию: пальцы путались в ремешках — их хотелось просто-напросто срезать. Она заметила капитана, помогла ему набрать воды. Он поднес ладони — получил желанную порцию прохлады и коротко кивнул в благодарности. Сложив ремни и защитные накладки возле куртки, Аккерман тоже умыла лицо, позволяя воде свободно стекать по горлу и ниже. Мурашки. Одежда частично вымокла, а ткань под ремнями пропиталась насквозь, оставляя характерные следы-полоски. Благо на сегодня эксперименты над Эреном закончены, поэтому Микаса займется будничными делами: стирка, сушка растений, колка дров, чтение и уход за братом. — Капитан, можно спросить? — Само собой, — отозвался Леви. Он обтирал шею холодными пальцами, лез под воротник и осторожно царапал кожу ногтями. Ледяная вода помогла ему взбодриться и остудить мысли, но взгляд все равно зацепился за влажную рубашку Аккерман на жалкие три секунды. — Как тут обстоят дела с душем? — Микаса стремилась минимизировать общение с капитаном, но кого еще об этом спрашивать, если не главного чистоплюя Разведки? Она не успела исследовать ту часть замка и сейчас гадала: ждут ее блага цивилизации или придется действовать по старинке? — Хреново. Я наспех проверил. Обогрева нет: какие-то проблемы в котельной. Так что будешь брать воду из бочки, когда нагреется. — Леви потеснил ее, подставил затылок под прохладу и выпрямился. Мотнул головой, зачесал волосы. Легче. — Как твое запястье? Я, возможно, малость перестарался. — Возможно, — Аккерман довольно убедительно скопировала его тон. Моргнула дважды, отвела взгляд и впилась короткими ногтями в ладонь. Ее только что со свистом выбросило из реальности как ядро катапульты. Нельзя пялиться на прокля́тые волосы, нельзя выхватывать лакомые детали из образа своего командира, нельзя терять контроль. Нельзя-нельзя-нельзя. Микаса интуитивно понимала природу этой реакции, но не понимала, почему именно Леви выступал катализатором. Он грубый и колкий, соткан из цинизма. Все это должно искоренять любые зачатки симпатии… Но Аккерман никак не отделаться от этой болезненной тяги, словно между ними существовала невидимая, но очень крепкая связь. — И еще кое-что. Эрена закинем в подвал. Это условие. Советую не протестовать, — сказал капитан, прежде чем уйти в замок. «Подвал?» — Микаса не успела возразить. Эрен не причинит вреда, даже если ползать у него в волосах и дергать за пряди. Он доказал это, разве нет? В подвале легко простудиться. Подвал явно не вдохновляет на великие свершения. Подвал — ужасный вариант. Аккерман молча негодовала и мысленно проклинала дурацкие условия: Леви скрылся за дверьми — она не собиралась бегать за ним. Но вопрос еще не закрыт. Микаса согрела два ведра воды, наспех ополоснулась и переоделась в свежую форму, заменив рубашку черной борцовкой. Поправила ремни и пояс, замочила грязные вещи в тазу, используя местный пятновыводитель. Пятна на штанах напомнили про инцидент на опушке — она игнорировала боль в запястье и при стирке, и при чистке картофеля. Счищая кожуру, Аккерман метала в Кирштейна подозрительные взгляды. Стоило только разок не перетянуть грудь бинтами… — Что? — бесстрастно спросила Микаса, закончив со своей долей клубней. — Ничего, — предсказуемо отозвался Жан и сосредоточился на чистке. Аккерман вытерла руки и потрепала его по волосам — Кирштейн густо покраснел. Пора сушить тимьян: она застелила поднос марлей и аккуратно разложила растение. Пристроила в подходящее место: ей самой не терпелось насладиться чаем с чабрецом. По ее подсчетам он подсохнет дня за четыре. Закончив все запланированные дела, Микаса отправилась проведать Эрена.

×××

После душа капитан переродился. Как в байках Ханджи про мифического феникса: птица сгорала и восставала из пепла — Леви же раскалывал невидимую корку льда, чтобы освободиться от оков зноя и обрести второе дыхание. Мурашки сновали по телу, зубы клацали, пальцы тряслись… и в этом было особенное удовольствие. Он вспомнил первую зиму на поверхности. Тогда снежная вьюга хлестала его по лицу морозными кнутами, вынуждая кожу покрываться сухой коркой, а волосы — инеем. Капитан вернулся в комнату с ощущением, что этот день прошелся по нему галопом. Переодевшись в гражданское, он взялся за письменную работу. Изредка смахивал влагу с шеи, что никак не могла обсохнуть из-за мокрых волос. В докладе изложены подробности вылазки. — Вот сука, сам себе же могилу рою, — Леви выругался в пустоту и откинулся на спинку стула. Тихонько стучал очином по пергаменту, обдумывая дальнейшие действия. В следующее мгновение смятый листок полетел в сторону, перестав быть истиной. Капитан готов пойти на поводу собственных глупых предположений и не доложить Эрвину всей правды. Смит верил в пацана — Леви пытался зеркалить эти эмоции на бумаге. Трудности есть, но Эрен старается. За это можно скупо похвалить. Он молодец, прогресс есть, все идет по плану… Закончив новый доклад, капитан потянулся. Все лишние мысли перекочевали из головы на бумагу — свободное место заполнили другие. Микаса Аккерман: ее ловкие пальцы, искусанные губы, причудливый разрез глаз и вечный бунт. — Изыди, — пробормотал Леви. Нет, он не давал обет безбрачия и целомудрия — у него нет ни времени, ни ресурса на полноценные интрижки. Да и сколько ей там? Семнадцать? Между ними пропасть практически во столько же лет, поэтому — отставить. И все же есть женщина, что поселилась у него в сердце. Имя ее — Война. Капитан решил умыкнуть с кухни один из чайников, благо у него хватило ума взять подставку-грелку из штаба. Саша что-то весело бормотала, а Жан чистил картофель и отдавал ей. — Делом заняты, ребятишки, хвалю. — Леви поднял ладонь, пресекая формальности в виде стука кулаком по сердцу. — Так, Кирштейн. Увидишь Аккерман — направь ее ко мне. Он свое слово держал: помнил обещание перевязать руку, пусть даже Микаса отнекивалась и храбрилась. Капитан не откажется от понятия элементарной морали: переборщил — исправь. Во всем есть свой предел. Главное, не перескочить его ненароком.