×××
Леви смотрел в окно, когда в проеме возникла Аккерман. Смотрел на виднеющиеся верхушки деревьев: ими усеяна вся местность за стенами штаба. На узком подоконнике примостился чайник. Огонек короткими языками лизал рельефную стенку дна. — Долго задерживать не буду, — сказал капитан не оборачиваясь. — Почитай доклад. Авось поймешь, что я не делаю из Йегера врага. Микаса покорно склонилась над документом, скрещивая ладони на пояснице. Из-за голых рук ее фигура казалась более вытянутой и угловатой. Родинки на плечах формировали причудливые созвездия, контрастируя с бледной кожей. После каракуль Закариаса размашистый почерк Леви показался ей очень даже разборчивым. Интересно, зачем капитан разрешил сунуть нос в сведения, не предназначенные для рядовых солдат? Он приврал в отчете. Почему? Уж кому-кому, а командору Смиту следовало говорить всю правду. Он же не придира из королевского совета, что точит зуб на Разведку, и не торговец, плюющий на всех и вся, кроме денег. Может, дело в цензуре? Аккерман мотнула головой. Нечего ей лезть в чужие дела, ведь командирам определенно виднее, как положено плести хронологию событий. После прочтения Микаса заметно расслабилась — перестала напоминать натянутую тетиву. — Он старается, правда, — шепнула она, выпрямляясь. — Но пока не понимает, как это работает. Даже майор Зоэ не понимает, а ведь она больше всех возится с титанами. — Ладно, Аккерман. Завтра передам какому-нибудь четырехметровому уроду, чтобы они подождали, пока Йегер разберется. А потом продолжим воевать. Думаешь, косынка сойдет за белый флаг? — Капитан, ну чего вы… — Гм, простыня лучше подойдет. Как считаешь? Аккерман молча теребила ремешок на бедре и пряталась за челкой. Леви содрал зубами кусочек кожи с обветренной губы и начал задумчиво жевать его — самоедство в чистом виде. Он достал жестяную банку (потертую, страшненькую), заварил чай. Чашка осталась на подоконнике — капитан вытащил предметы первой необходимости из настенного шкафчика. — Руку давай, — буркнул Леви и требовательно подал ладонь. — Здесь минута дела, и пойдешь себе дальше играться с амуницией, детеныш. Он изучал тонкий шрам на лице, чтобы не разглядывать Микасу полностью. Ее соски топорщились, как два ядрышка картечи. Аккерман отступила на шаг, словно ее решили прилюдно отчитать или выпороть. — Спасибо, это лишнее, — упрямо повторила знакомую песню. Она подняла руку и указала на край повязки, потемневший после чистки картофеля. — Я постоянно мараюсь в чем-то. Вы же не будете каждый раз перематывать мне руку и тратить хорошие бинты? С марлей проще. — Лишнее — быть идиоткой, и не думать о последствиях. Сейчас болит терпимо. Завтра распухнет так, что не сможешь держать клинок, — процедил капитан, опуская руку. Он крепко сжал моток эластичного бинта, представляя на его месте шею Микасы. Или что-то другое? — Бинты — расходный материал. Стоят дешево. К тому же стираются. Почему я должен объяснять такие очевидные вещи? Аккерман потупила взгляд и бережно почесала запястье через слои марли в попытке убаюкать. Ей казалось, что от слов Леви оно распухло еще сильнее. — Иди сюда, говорю. Не хочу, чтобы из-за моей оплошности страдал солдат. В «Кодексе» говорится, что я должен заботиться, а не калечить. — Конечно. — Конюшня. Микаса трижды моргнула и подхватила узелок марли зубами, демонстрируя самостоятельность. Развязав его, она быстро намотала потрепанный «хвост» на четыре выпрямленных пальца. На коже остались тонкие следы от краев, но они ничто, по сравнению с уже прижившейся росписью. Спрятав использованный бинт в карман, Аккерман подошла к Леви и протянула поврежденную руку ладонью вверх. Она не просила напрямую: язык не поворачивался. Пока у нее получалось сдерживать эмоции и признавать ошибки, частично совершенные из-за гордыни. — Это не ваша оплошность. Я понимала, о чем прошу. — Микаса посмотрела на капитана с молчаливой просьбой. Не как виноватый щенок, который разбил пару горшков с растениями в запале игры, но близко к этому. Капитан притянул Аккерман за предплечье, чтобы оценить степень повреждения. Ощупал запястье и хмыкнул. Ничего критичного, но от подстраховки еще никто не пострадал. Лучшую из 104-го следовало беречь. — Жди. Микаса кивнула и вильнула в сторону, чтобы не путаться под ногами. Леви достал металлическую баночку без этикетки. — Она люто воняет, — предупредил он, прежде чем снять крышку, и тотчас скривил губы от резкого запаха трав. Это проверенная годами мазь. Она стоила целое состояние, но капитан не скупился, когда растирал запястье Аккерман. — Капитан Леви… Она щурилась от едкого запаха мази. Наверняка в составе есть что-то ядерное вроде эфирного масла мяты, но это лишь половина беды. От осторожных прикосновений — у Микасы мурашки по коже и белесые волоски дыбом. Это все из-за мази. Конечно из-за мази. Она оставляла после себя прохладу и легкое покалывание. — Ну чего? — Простите, но я не согласна с тем условием… ай! — Аккерман запнулась, когда Леви намеренно сжал ее запястье. Перечить ему — себе дороже, но она явно не из числа пугливых людей. — Так… продолжай. С чем ты там не согласна, Аккерман? Капитан шмыгнул, коротко лаская взглядом молочную кожу плеча, ключицы и ниже. — Я… была в подвале, там холодно и темно. И плесень на стенах, от сырости ее очень много. Этот запах… им нельзя дышать долго. Организм Эрена и без этого ослаблен после экспериментов. Он с легкостью может подхватить какую-нибудь гадость. Это приостановит задание, командор будет недоволен. Может… можно перевести Эрена в обычную комнату? Вы же… вы же знаете, что решетка не удержит его. Выдавать длинное полотно слов не в духе Аккерман. Кажется, ей удалось донести информацию так, чтобы не выглядеть ярой защитницей Йегера, а прежде всего выразить беспокойство за исход задания. По взгляду Леви понятно: никакой амнистии. Причина даже не в праведном гневе, что разлился за грудной клеткой жгучим ядом. Не в личных мотивах, которые напоминали о себе чаще в последнее время. Все это просто стечение обстоятельств. — Не моя юрисдикция. Сразу говорю: Ханджи тебе откажет, даже не пытайся. Думаешь, что мы Йегера ради забавы истязаем? — капитан неосознанно держал ее пальцы и локоть. Смотрел в ртутные радужки и будто не хотел отпускать. — Нам отдали Эрена только при таком условии. А теперь представь: сюда припрется кто-то из полиции, а пацан нежится на перинах. Дальше логическую цепочку сама составишь? Микаса притихла — Леви продолжил врачевать. Она молча наблюдала за его движениями, изредка поднимая взгляд на сосредоточенное лицо. Он перевернул руку — ее пальцы напряглись, а грудь замерла на вдохе. Ложная тревога: капитана не интересовал старый шрам — Аккерман выдохнула и заметно расслабилась. После перевязки она: осмотрела результат, несколько раз сжала пальцы в кулак и осторожно прокрутила запястье против часовой стрелки. О комплексе на жилы придется временно забыть. Слово способно убить, но и исцелить тоже. Микаса понимала: Леви прав. Со скрипом призналась, что во всем. Сегодня он особенно разговорчив: затронул «Кодекс» и попытался все разжевать в понятную кашицу. Аккерман хотелось слушать его, даже если он продолжит разъясняться в привычной глумливой манере. — Пацан выращивает себе новые кости, мышцы и плоть. А ты беспокоишься из-за какой-то простуды? Если наплевать на легкие травмы, тело подведет. Если не держать Эрена в подвале, его казнят. На суде брата признали опасной зараженной особью и намеревались убить. Поэтому капитан избил его? Армин объяснял это, но тогда Микаса не желала принимать жестокую правду. Она искала виноватого — и Леви вошел в эту роль как влитой. — Вы правы, теперь я понимаю, — хрипло отозвалась Аккерман и прочистила горло. Ее плечи подались вперед — в это мгновение она напоминала нескладного подростка, хотя ее тело переживало пик расцвета. Пальцы потянулись к шее, виновато потерли покрасневшую кожу. — Но это ведь не значит, что надо изнашивать иммунитет? Пусть и такой сильный. Пихать человека в жару, холод, подвал, на крышу под пекло, в болото… Регенерация забирает много сил и времени. Значит, остается меньше ресурса для практической пользы. Это просто размышления, я сейчас не спорю с вами. Лучше подвал, чем казнь. Капитан порадовал измученное горло глотком крепкого горячего чая. Посмотрел на Микасу, вздернул бровь. Она не перечила. Такое возможно? Неужели эта мрачная девчонка способна на компромисс? Оказывается, сегодня прогресс настиг не только Йегера — Леви малость смягчился. — Я не сторонник крайних мер, если человек этого не заслуживает. Ханджи тоже. Мы не поддерживаем эту идею, но и не сомневаемся в указаниях командора. Прими это как данность. Это единственный способ сохранить пацану жизнь. — Капитан тихо отхлебнул еще пару глотков. — Постараюсь что-нибудь придумать. Но сомневаюсь, что Ханджи пойдет на такие ухищрения. Ну, беги. — Спасибо… капитан, можно еще вопрос? — Можно закрыть рот и свалить из моего кабинета. «… чтобы вернуться ночью», — в мыслях продолжил Леви. Правый глаз слабо дернулся. — Говори уже. — Одобрите охотничью вылазку? Раз уж мы здесь, я подумала, что можно поискать что-то получше картошки и каши. Мясо, например… а если найдем ягод, то сделаем вкусный пирог… к чаю. — Одобряю. Всяко лучше, чем протирать штаны и валять дурака. Так. Завтра тебе должно полегчать, но если что, дам тебе новый бинт… Иди отсюда. Проверять вас никто не будет, но если будешь шляться за пределами замка, посажу за решетку к Йегеру. — Для меня это не наказание, капитан… но я не буду. Спасибо. — Аккерман с благодарностью поклонилась и поспешила прочь. — Ладно. Капитану не по зубам лезть в ее внутренний мир и наводить там должный порядок. У самого полная разруха внутри: кривые постройки держались на соплях и неукротимой силе воли. Ему интересно наблюдать за метаморфозами Микасы со стороны и иногда дергать за шелковые нити, чтобы направить в правильное русло. И хрен знает, почему она начала ассоциироваться с шелковой нитью. Леви не понять столь сильных семейных уз. Пожалуй, Аккерман находила отдушину в этой крепкой привязанности. Капитана держало другое: служба под командованием Эрвина. Все. Микаса вернулась на кухню с хорошими новостями. У Саши текли слюнки: она больше всех обрадовалась предстоящей вылазке. — Мясо… — выдохнула Браус. — Спорим: я первая добуду нам мясо! От ребяческих споров медленно, но верно поднимался боевой дух. Аккерман не претендовала на лавры победителя. Она фыркнула, втайне радуясь смеху и приподнятому настроению. Все это — хорошие моменты, редкие и невероятно ценные. Ужин прошел на свежем воздухе (воздух здесь куда чище, чем в городе) без эксцессов, но и без Эрена тоже. «Состояние стабильное, завтра снова будет свеженьким и бодреньким титанчиком», — сказала Зоэ. Микаса по привычке совершила ритуал перед едой и приступила к скромной трапезе. На ужин подали остатки обеда, и сейчас они показались куда вкуснее прежнего. — Спокойной ночи. И чтоб не шлялись, — напутствовал Леви. Все разбрелись на покой — дежурный отправился мыть тарелки. День выдался утомительным, но продуктивным: каждый вносил посильный вклад в общее дело. Прежде чем уйти в комнату, Аккерман перевернула чабрец и зашла проведать жеребца. Ночевать одной — не так уж и плохо. Можно ходить в нижнем белье и читать сколько душе угодно. Спустя десяток страниц, веки стали тяжелыми. Микаса затушила свечу и с довольным мычанием растянулась на тонком матрасе: на полу, без подушки. Она искренне верила, что призраки прошлого не найдут дорогу сюда. Аккерман ошиблась: призраки прошлого никуда не уходили. Они упрямо следовали по пятам, как бы она не подгоняла коня, выдерживая заданный капитаном темп. Призраки рядом: они прятались и выжидали, а теперь с ночной прохладой влетели в окно. Микаса выдала череду глухих стонов, метаясь на матрасе. Проснулась от собственных звуков и дрожи, разом сковавшей тело. Она закуталась в одеяло и, клацая зубами, дошла до окна, чтобы закрыть его. Вернулась обратно перебежками на носочках и юркнула вниз. Выискивать лишние — чужие — тени по углам нет желания: сонный мозг и живое воображение способны облечь все страхи в реальность. Аккерман быстро заснула: усталость взяла свое. Кошмары у разведчиков — обычное дело, но на этот раз сны выдались менее тревожные. Главное, не разбудить весь замок полуночными воплями.14 июля
Короткий стук — сигнал, что пора просыпаться. Микаса глянула в окно и распахнула глаза: сейчас часов семь-восемь вместо привычного подъема в шесть. Она сладко потянулась, надела пижаму и отправилась умываться холодной водой. Пользовалась левой рукой, чтобы раньше времени не испоганить перевязку. От бинта пахло мазью. Запястье практически не скулило — осталось тихое эхо боли как напоминание о полученной травме. Аккерман мысленно поблагодарила Леви, неуклюже орудуя зубной щеткой. Утреннее построение — формальность, нежели надобность. Командиры проводили выборку солдат лично, поэтому едва ли кто из них мог пренебречь уставом или нарушить приказ. — Планы на день… Разведка и колка дров. Попробуем разобраться с котлами. Старшие в курсе, — хмуро уведомил капитан. Зоэ благополучно потерялась — ему пришлось раздавать указания самому. Достаточно сложно цеплять поручения из воздуха, когда в распоряжении около десятка человеческих душ, которых надо разогнать по большой территории и занять делом. Новый день сулил очередные эксперименты над Эреном и череду локальных заданий, чтобы жизнь в старом замке продолжала кипеть. Микаса выслушала объем работы, скрестив ладони за поясницей. Предположила, что Ханджи сейчас проводила инструктаж в подвале или лаборатории, вдохновляя подопытный образец на новые свершения. На завтраке присутствовали все — настроение Аккерман заметно улучшилось. Она сломала булку пополам и со скучающим видом протянула Саше. Получив в ответ взгляд, полный щенячьей благодарности, Микаса уткнулась в тарелку, чтобы лишний раз не пялиться на Эрена или того хуже — Леви. От последнего голова кру́гом: он сбросил амплуа злобного коротышки-тирана и стал просто командиром, к чьим странностям нужно привыкнуть. Петра тепло отзывалась о нем и часто замечала, что пойдет за ним на край света. Это перестало казаться бредом влюбленного сердца, но Микаса не расслаблялась. Капитан выкинет очередной фортель — ей захочется рвать и метать. Причина не только в буйстве гормонов, но и в чем-то более тонком по своей природе. Пора прекращать вязнуть в подобных мыслях: дурное это. Аккерман невольно прислушивалась к будничным разговорам за столом. Старшие разведчики делились впечатлениями о первой ночи в замке и поголовно скучали по горячей воде. — Никому не нравится морозить задницу в холодной воде, Эрд. — Леви отодвинул пустую чашку и подпер скулу кулаком. — Механизм заржавел или протечки в трубах. Разберемся. Тогда хоть ночуй в душевой. Он затих и продолжил прожигать деревянную столешницу взглядом, словно ее трещинки и потертости вызывали в нем личную неприязнь. Разговоры сослуживцев мало-помалу доносились до него короткими обрывками. В конце концов, это полностью отвлекло его от призрака из снов, что изводил капитана горячим шепотом и непотребным поведением. Он попробовал поесть, но очередная попытка завершилась провалом. Пора отказаться от завтрака, раз кусок в горло не лез. Леви направился в сторону конюшни, чтобы самостоятельно подготовить Коня. На сегодняшние испытания поедет Арлерт: он попробует найти иной подход к нестабильным превращениям Эрена. Капитан рад, так как видеть Микасу ежедневно и еженощно уже сил нет. Дистанция пойдет на пользу, так как он близок к грани, когда хочется послать устав и позволить себе лишнего по отношению к этой красивой и мрачной девочке. «Девушке», — мысленно исправился Леви. Если воспринимать ее как ребенка, все сценарии, происходящие в голове и во снах, выглядели до невозможности скверно. Капитан погладил мускулистую шею — жеребец тихо-тихо фыркнул в ответ и попытался лизнуть его в лицо, будто оно — огромный кусок сахара. Леви отпрянул: даже в нежностях необходимо соблюдать меру. Он знал человека, который постоянно носил косынку, чтобы наглая конина не щипала его за волосы. — По коням, — весело скомандовала Ханджи: ей не терпелось воплотить самые безумные фантазии в жизнь.