21 июля
— Капитан Леви вернулся! — Саша первой вскочила из-за стола и указала булкой в сторону открывающихся ворот. — Четко к завтраку, — сказала Ханджи, — давайте еще одну порцию. Леви спешился и тщательно помыл руки, прежде чем сесть за стол. Все без исключения начали молча буравить его взглядами, ожидая хоть каких-нибудь комментариев. Не каждый день капитан неожиданно срывается посреди долговременной операции, чтобы вернуться в главный штаб. Он упрямо игнорировал их, закрепляя за собой репутацию человека, который совершенно не понимает намеки. — Ну, — не выдержала Зоэ. — Докладывай уже. Что случилось? — Ложная тревога, — ответил Леви, не желая рассказывать о личных невзгодах Эрвина. — Привез кое-что для девчонок. Потом посмóтрите. Ешьте уже. Утренняя рутина плавно перетекла в поздний день. После беседы с Эрвином капитан долгое время сохранял спокойствие, даже ободряюще похлопал Эрена по плечу, когда тот решил устроить гневливую истерику на опушке. Аккерман не получила от него ни единого взгляда, словно Леви умудрился вычеркнуть ее из жизни за какие-то никчемные сутки. Когда отряд вернулся с испытаний, капитан озвучил планы на оставшийся день. Очень скоро им придется оставить мирную жизнь в замке и вновь окунуться в те кошмары, что затаились за стеной. Самое время вернуться к интенсивным тренировкам, чтобы укрепить тело и дух. Разведчики уже собрались на плацу, кроме, разве что Эрда и Оруо, которые мирно дремали в комнатах после ночного дежурства. Все поголовно оделись в спортивную форму, предвкушая возможность хорошенько размяться. Кто-то предпочел штаны, кто-то шорты, а вот все девушки воспользовались моментом и надели черные спортивные топы. Несколькими днями ранее в главный штаб завезли новую одежду, так что капитан, по совету Эрвина, перед отъездом зашел в бельевую и запросил все полагающиеся его отряду экземпляры. Он надеялся, что теперь Аккерман бросит эту дурную привычку перетягивать грудь бинтами и пережимать кровоток. — Стройся в шеренгу передо мной, — отдал приказ Леви и убрал руки за поясницу. — Сегодняшняя тренировка будет направлена на выносливость. В нашей службе часто приходится тащить на горбу раненого товарища. Так что будем имитировать реальную ситуацию. Парни отжимаются, а девушки выступают в качестве живого утяжелителя. Так как девушек у нас мало, то Арлерт тоже будет… утяжелителем. Среди разведчиков прошлись тихие смешки, однако сам Армин не выглядел ни озадаченным, ни оскорбленным. Он уже давно принял тот факт, что сила — не его конек. — Как здорово! Чур, я с тобой! — Ханджи едва не подскочила от радости. — Обожаю так кататься! — Нет уж. Ты — наказание для Моблита, — ответил капитан, а потом протянул раскрытую ладонь в сторону шеренги. — Петра, иди сюда. Из строя вышла смущенная Рал и взяла его за руку. Ладонь у нее холодная и влажная, хотя на улице сраное пекло. Леви поставил ее рядом с собой и снова убрал руки за спину, невольно растирая пальцами влагу, чтобы быстрее испарилась. — Кирштейн с Аккерман, Йегер с Арлертом, Шульц с Браус. Пятидесяти раз для начала будет достаточно. Приступаем. — Леви, это нечестно. Ты выбрал Петру, — заметила Зоэ и сложила руки на груди, как-то хитро ухмыляясь. — Ты мухлюешь. Разведчики, которые уже собрались разойтись по местам и приступить к выполнению задания, замерли и посмотрели на Леви. — Да, кэп, как-то несолидно для вас, — усмехнулся Кирштейн, явно напрашиваясь на наряд вне очереди. Капитан равнодушно посмотрел на двух смутьянов. Он не видел в своем решении намеренного мухлежа, зато подметил явную провокацию со стороны. Раз не хотят тихо и мирно тренироваться, то придется устроить соревнование, где каждый должен будет узнать ценность такого навыка, как вовремя удержать язык за зубами. — Кирштейн, брысь за карандашом и бумагой, — Леви кивнул в сторону замка и начал разминать пальцы. — Будет жеребьевка. Раз такие умные, то отжимаемся до тех пор, пока искры из глаз не брызнут. Первая тройка, которая сдохнет — будет убираться до отбоя. Вместе со своим утяжелителем. Победителю, — он постучал кулаком по груди, прозрачно намекая, что победитель заранее известен. — Достанется приз, который я привез из города. И свободный вечер. Так как вам, сопляки, меня не переиграть, то пара, что выдохнется предпоследней, тоже считается победителями. Так уж и быть. Ребята переглянулись, но отказаться не решились. Воевать с пылью и плесенью не хотелось никому, однако перспектива прослыть трусами тоже оказалась не самой радужной. — А что за приз? Это еда? — поинтересовалась Саша и сразу взмолилась, складывая ладони вместе. — Пожалуйста, пусть это будет мясная рулька. — Это мяч, — сказал капитан без всякой интриги. — Но это не имеет значения. Важно то, что вы должны помнить о главном. От вас может зависеть жизнь другого человека. Помните об этом, когда решите сдаться. Леви сгреб майку между лопаток и стянул ее через верх. Блеклая череда укусов Ханджи тянулась вдоль плеча. Они — ничто, по сравнению со старыми шрамами. Пока женская половина отряда писала свои имена на листочках, парни разминались перед грядущим испытанием. Когда пришла их очередь тянуть имена, капитан первым вытянул огрызок бумажки и развернул его. Микаса. Конечно, Аккерман. Как иначе? Сама судьба издевалась над ним, проверяя на прочность. Небеса показались ему такими тяжелыми, а воздух плотным, что захотелось тотчас лечь на землю. Даже свод Подземного города не давил так сильно. Да, Леви сразу хотел выбрать ее. Да, хотел по-ребячески выпендриться перед ней, но сдержался же. Только вот госпожа удача решила раздвинуть ноги, и теперь ему придется принять такое щедрое предложение. — Микаса! Вот повезло, — гаркнула Зоэ у капитана над ухом, на что тот быстро смял бумажку в непригодный комок и сунул в карман штанов. — Весьма, — кисло ответил Леви и кивком головы позвал Аккерман за собой. Ее красота невыносима, разве что воспаленные глаза выступали приметной кляксой на безупречном холсте. — Снимай шарф. Он будет мне мешать, — сказал капитан, смотря в сторону разведчиков. Он заметил боковым зрением, что Микаса начала молча выполнять приказ. И все? Никакой колкости в ответ? Она явно делала успехи. И все же ощущение незавершенности лукаво приобняло Леви за плечи. Он не хотел спрашивать, но спросил. — Все нормально? — Да, — тихо сказала Аккерман и подняла взгляд, осмелившись задать вопрос, который не давал ей покоя. — Вы купили мяч. Почему? — Я не собираюсь тратить деньги на такую ерунду, как мяч. Списал его из запасов Разведки. Я же сломал вашу игрушку, вот принес другую. Все просто, Аккерман, — сказал Леви, разминая плечевой сустав. — Но если снова захерачите его в мое окно, то все будет очень сложно. Микаса ничего не ответила, только потупила взгляд. Она никак не ожидала, что Леви вообще вспомнит о такой незначительной детали. Неужели, его мучила совесть? Или это негласное извинение? Благо времени для размышлений не осталось. Аккерман улеглась на спину Леви, животом вниз, и согнула ноги в коленях. — А ты сегодня плотно поела, да? — Если бы я знала, что буду вашим утяжелителем, то попросила бы двойную порцию. — А вот я как раз съела двойную порцию, — поделилась Браус, которой было очень комфортно валяться на широкой спине Шульца. — И все равно не наелась. — Что-то незаметно, что ты вообще сегодня ела, — подытожил тот, вызвав у Саши глупую улыбку и легкий румянец. Петра перекочевала к Эрену, а Армин оказался в паре с Жаном. Зоэ дала команду начинать. Микаса положила подбородок на тыл ладоней и прикрыла глаза, представляя себя где-то посреди огромного океана. Леви отжимался плавно, мерно, грамотно распределяя энергетический ресурс, и это позволяло ей полнее погрузиться в фантазию. Другие девушки активно подбадривали парней, но Аккерман молчала. Почему-то ей казалось, что капитана не следует отвлекать лишний раз жужжанием на ухо. Она эгоистично наслаждалась моментом, позволяя себе не думать ни о чем и ничего не контролировать. — Я на волнах, — тихо сказала Микаса и легла скулой на ладони. Она с ленцой окинула взглядом зелень, стены замка и кусок бескрайнего неба, а потом снова закрыла глаза. — Не упади… за борт, — отозвался Леви, после чего коротко и шумно выдохнул, чтобы в следующий момент быстро втянуть воздух через нос. Он нарочно встряхнул плечами, чтобы Аккерман не расслаблялась. — Упаду, если продолжите качать лодку. Микаса немного сместила пальцы, чтобы касаться скулой кожи капитана. Между их телами очень горячо и мокро, но это ни капли не раздражало. Аккерман надеялась, что ее галопирующее сердце не отзывается эхом от костей Леви. — Йегер, не халтурь! — предупредила Зоэ, — я все вижу! Разведчики продолжали соревноваться. Микаса не считала, она вообще потеряла счет времени. Слишком расслабилась, чтобы думать. Подул легкий ветер, и она сразу представила, что это свежий бриз. Аккерман окунулась в омут памяти, вспоминая плеск воды и прикосновения Леви на озере. Реальность смазалась, а крики девушек поутихли. Остался только океан. И она в лодке. — Воды, живо, — сказал кто-то. Голос очень знакомый, но Микаса не могла его опознать. Кто-то вырвал ее из лодки и выбросил на берег, а потом холодная волна накрыла ее. — Аккерман! Смотри на меня. Какая же ты все-таки бестолковая… зачем так пугать? Краски исчезли, мир погрузился во тьму, и в этой темноте начало проступать раскрасневшееся лицо Леви. Он легонько бил ее по мокрым щекам. Почему так мокро? Микаса недоуменно посмотрела на обеспокоенные лица разведчиков. Она сидела в тени, а позади чувствовалась колючая кора. — Фуф, у тебя был солнечный удар, — сказал кто-то. — Мы так испугались! — Кто… кто победил? — сонно спросила Аккерман, и нервный смешок прошелся по отряду. — Дружба, — сказала Ханджи. — Благодаря тебе, победила дружба! Значит, никто не будет сегодня заниматься бесполезной уборкой. — Какая жалость, — отозвался Леви и поднялся с корточек, чтобы вытереть лицо майкой. — Все, хватит пялиться. Все потихоньку разошлись, чтобы не давить на Микасу своим присутствием, однако Эрен и Армин остались сидеть рядом с ней. Жан тоже хотел остаться, но решил, что этим троим стоит побыть наедине. — Что произошло? — спросила Аккерман, смахивая ладонями влагу с лица. — Капитан первым сдался. Это было так неожиданно, поэтому я сразу обратил на это внимание, — начал рассказывать Арлерт. — Он опустился, спихнул тебя с себя, а потом приказал принести воды. Мы даже не сразу поняли, зачем он унес тебя сюда. Потом Шульц обрызгал тебя водой. И ты очнулась. Мы так волновались! — Вот как? — отозвалась Микаса и поджала колени к себе, чтобы обнять их руками. — Я видела океан… никогда раньше не получала солнечный удар. В теории, это очень даже приятная смерть. — Глупая, — буркнул Йегер, который только-только восстановил дыхание. Они сидели так еще некоторое время, утопая в молчании. Каждый думал о своем. Неуютная тишина, давит, — мысленно заметила Аккерман. Не то, что с Леви. — Мы прочитали твои письма, — мягко сказал Армин, однако Микаса восприняла это, как приговор. — Ага, — глухо поддакнул Эрен. Микаса смутилась и почувствовала, как горят кончики ушей. В тех письмах она оставила частичку души, когда пыталась донести до друзей все свои чувства, сожаления и надежды по отношению к ним. Стало очень неловко. Аккерман набрала воздуха в грудь и повернулась к брату, чтобы повторить все написанное вслух. — Эрен, я… Эрен молча притянул ее к себе и заключил в объятья, зарываясь носом в смоль волос. Слишком уж много слов сказано впустую, особенно, неприятных. Пора закрыть рот и что-то сделать. Язык тела скажет больше. — Я тоже был неправ, — прошептал он. — Микаса. Аккерман не выдержала и разревелась, тихонько, без истерики. В каждой слезе таилась давняя боль, и сейчас она покидала Микасу по каплям. Эрен гладил ее по голове, сам едва сдерживая эмоции. — Что бы ни случилось, ты должна жить. Найти смысл в жизни. Создать его, — его голос звучал по-другому: слишком по-взрослому. — Я готов умереть за тебя, потому что ты — моя семья. Я запрещаю тебе следовать за собой, если это произойдет. Не смей перечить мне в этом. Я знаю, о чем говорю. Уважай мой выбор. Услышь меня хоть раз. Армин мне все рассказал про тот раз... Вот тебе, — Йегер лизнул ее в ухо, — за то, что хотела сдаться. Аккерман невольно хрюкнула от истерического смешка и наклонила голову в сторону, чтобы закрыть ухо плечом. — Фу, — совсем по-детски протянула она. Микаса терпеть не могла это отвратительное ощущение. Брат прекрасно об этом знал. — Хочешь еще? — криво ухмыльнулся Эрен, наблюдая за Аккерман. Она улыбалась и выглядела слишком мило и наивно, несмотря на заплаканное лицо, и уж явно не была похожа на хулиганку, что когда-то держала в страхе всех мальчишек во дворе. Эрен вдруг смутился, осознав, какой красивой девушкой стала его сводная сестра. — Ребята, — растрогался Армин и налетел на друзей, обнимая их. — Я так по вам скучал. Они еще некоторое время разговаривали, восполняя дефицит общения, пока к ним не подошел Шульц. — Аккерман. На тренировку, — сказал Гюнтер и, не дожидаясь ответа, отправился к турнику.×××
22 июля
— Замечен титан, он направляется к замку! Состояние боевой готовности! — Оруо крикнул в рупор, вынуждая оставшийся в замке отряд бросить все дела и закрепить УПМ. Разведчики взлетели на стену, занимая позиции на верхней площадке. — Девиант? — поинтересовалась Петра. — Чур, он мой! Давненько я не крошила этих тварей. — Какая ты кровожадная, — заметил Бозард и поиграл бровями. — Может, отметим потом это дело, а? Наедине. — В следующей жизни, милый, — рассмеялась Рал и вновь сосредоточилась на цели. Несколько погодя, она вдруг нахмурилась. — Погоди-ка, это же… Дай сюда трубу. Это же Эрен! Там Зоэ на макушке сидит и машет нам! Ха-ха, посмотри, это Эрен! Это наш титан! Йегер медленно поднял руки, заранее сдаваясь. Он громко заревел, выдыхая клубы горячего пара, и заторможенно помахал людям со стены. Зоэ на его макушке тоже активно приветствовала товарищей и громко смеялась. Сегодня Эрен поразил всех. Он выполнил все поставленные задачи за рекордное время, и ему позволили пройтись до замка прогулочным шагом. Уже внутри, когда все маски были сброшены, а лошади отведены в стойло, Йегер получил искренние поздравления. В глазах окружающих его людей буйным костром вспыхнула надежда, что у человечества все еще есть шанс вернуть себе утраченные земли. Однако во дворе замка ждал своего часа еще один сюрприз. Леви стоял в пустом коридоре и смотрел в окно, сложив руки на груди. Вчера, после отбоя, он смастерил качели и повесил их на толстом суку в тени дерева. На все провокационные вопросы капитан лишь пожимал плечами и бубнил о том, что у него нет времени заниматься такой ерундой, а если и есть, то он наверняка не сделал бы их такими убогими. Леви худо-бедно отвел от себя подозрения и сейчас наблюдал за плодами своих трудов. Как всегда, из тени. Еще десять минут назад у качелей толпилась молодежь, но к этому времени остались только двое. — Не качать лодку, говоришь? Вернувшись в комнату, капитан вскипятил чайник и заварил свежий чай, бросив туда аж четыре веточки чабреца из мешочка, что дала ему Микаса. Этот травяной сбор — одно из странных, но приятных воспоминаний, которых у них с Аккерман накопилось непозволительно много. Леви почему-то вспомнил, как преследовал ее во тьме замка до самой пристройки, где та сушила тимьян. Он смял мешочек в кисти, улавливая характерный хруст, и подтянул к лицу, чтобы глубоко вдохнуть. Капитан до сих пор не мог понять, чем для него пахнет Микаса. Обычно люди, которые предаются ностальгии по светлым временам, невольно улыбаются, но Леви — не из таких. К тому же, он совсем забыл о том, что стенки чашки еще очень горячие. Пальцы по инерции разжались, когда капитан пытался перенести чай на стол. Леви распахнул глаза и сжал губы. Еще одна чашка из его набора стала непригодным мусором. Чабрец, как сухонькие цветы на могилку, размокал в лужице чая. Крупный осколок качался из стороны в сторону, действуя капитану на нервы. Он был на пределе. Леви выпрямился и неторопливо поправил ворот рубашки. Он пригладил волосы, мельком взглянув на себя в зеркало, словно готовился выступить перед людьми с речью. Взяв чайник, капитан медленно наклонил его над разбитой чашкой. Кипяток лился на пол, брызгая на штаны Леви. Он наблюдал за этим абсурдом с непроницаемым лицом. Когда крышка выпала и покатилась под кровать, Леви разжал пальцы.Тем временем во дворе
— Приходите потом, мы первые заняли качели, — сказал Кирштейн. Когда недовольный народ разбрелся по двору замка, он принялся качать Микасу, стоя позади нее. Жан продолжил задавать вопросы, стараясь лучше узнать ту, с которой раньше боялся даже заговорить. Аккерман отвечала честно, делясь воспоминаниями о детстве и двух семьях, а потом внимательно слушала рассказ Кирштейна. — Знаешь, что? — вдруг сказал он и остановил качели, чтобы встать перед Микасой. Ее бедра оказались между его расставленных ног. — Что? — Хочу тебя нарисовать, — Жан приподнял подбородок Аккерман, заглядывая ей в глаза, и провел подушечкой большого пальца под покрасневшими от поцелуев губами. — Можно? Лучше, если ты в этот момент будешь голенькой! — Вот как? Боюсь, тогда ты упадешь в обморок, и я не получу свой портрет, — сказала Микаса серьезным тоном. — Почему это? — Кровь резко отольет от мозга, — Аккерман протянула руку, чтобы коснуться двумя пальцами его лба и медленно рассечь тело надвое, до пупка. — Вниз. Кирштейн коротко выдохнул через рот и тихо рассмеялся. Он схватился обеими руками за канаты и наклонился ближе. — Знаешь, Аккерман, а ведь я и правда мог бы влюбиться в тебя. По-настоящему, — вкрадчиво сказал Жан и сразу осекся, смутившись. — Просто… просто знай это! Я не жду никакой взаимности. Микаса задумалась над этими словами, держась за канаты чуть ниже его ладоней. Жить моментом, не размышляя о будущем, оказывается, неплохо. Ей нравилось проводить время с Жаном, обмениваться безобидными колкостями и касаться его. Просто так, без всякого повода. С ним легко и понятно, нет этого чувства неопределенности. Не перехватывает дыхание, но бегут мурашки. Наверное, так и должно быть. Существует и другой сценарий. Непонятный и колючий, как эти канаты. Микаса невольно потерла пальцем веревку, дополняя мысли реальными ощущениями. Она не знала наверняка, кто смастерил эти качели, однако не сомневалась, что это был капитан. Аккерман просто чувствовала это. Мяч, качели… что дальше? Леви словно оставлял ей послания, как герой книги, которую она читала. Зачем он это делал? Что пытался этим сказать? Да и пытался ли? Наверняка все ее догадки — попытка принять желаемое за действительность. — Покачаешь меня еще? — попросила она Жана, поправляя шарф. Аккерман вновь наполнило чувство полета. Вот чего ей не хватало в отношениях с Кирштейном. Чувство полета, когда не знаешь наверняка, когда иссякнет газ, поэтому начинаешь ценить каждое мгновение. — Сильнее, — твердо сказала она и закрыла глаза. — Держись крепче, волчонок. Жан в чем-то был прав. Порой Микаса ощущала себя собакой, что таскается за близкими людьми и норовит откусить пальцы тем, кто им угрожает. Потом ее вышвырнули, и она одичала настолько, что перестала понимать саму себя. Аккерман плыла по течению, не сопротивляясь. Просто жила. — Жан, — позвала она. Микасе нравилось мысленно называть себя исследователем. Ей любопытны чужие и собственные реакции. Сейчас Кирштейн являлся для нее неизведанными землями, которые ей хотелось изучить. Интересно, каково это засыпать рядом с человеком, который самозабвенно целует тебя днем?×××
23 июля
Этим утром Микаса решила полностью оставить попытки привлечь внимание Леви крайне детскими методами, вроде растирания глаз пальцами до красноты. Она ступила на тропу принятия одной простой истины: биться в закрытую дверь — бесполезно. Аккерман найдет иной способ проникнуть внутрь или заставит капитана открыть ее добровольно, а если нет, то существуют и другие двери. Десятки дверей, где она может быть желанной гостьей. Микаса твердо кивнула своему отражению и продолжила расчесывать волосы гребнем. Тогда она еще не знала, что стоит ей только отвернуться от желанной двери, как позади тихонько щелкнет один из замков. На завтраке все обсуждали успехи Эрена. Настроение отряда сразу пошло в гору, даже капитан вел себя спокойно и не пытался кого-то словесно поддеть. Зоэ сказала, что Аккерман поедет на сегодняшние испытания, чтобы продолжить тренировки с УПМ и подстраховать в случае чего. Послышался знакомый лязг, и все синхронно повернулись к воротам. Во двор въехал незнакомый мужчина. — Это кто, курьер? — пробормотала Ханджи, щурясь. — Нашивка, вроде, курьерская. — Доброе утро! — поздоровался всадник и спешился. Он сунул руку в седельную сумку и достал коробку, обернутую крафтовой бумагой. — Посылка для мисс Аккерман. Микаса не сразу поняла, что речь о ней. Она молча уставилась на курьера, не двигаясь с места. — Мисс Аккерман? — спокойно повторил тот. — Я, — тихо отозвалась Аккерман и поднялась, чтобы выбраться из-за стола и принять посылку. Ей редко дарили что-то, а писем с посылками и вовсе никогда не слали. Некому. Микаса замерла с коробкой в руках, в десятый раз перечитывая собственную фамилию на бумаге. Ошибки нет. — Велено передать лично в руки! — продолжил курьер и повернулся к офицерам. — Я, с вашего позволения, задержусь ненадолго, перевести дух. Мужчине выделили еду, а лошадь отвели в стойло. — Что там, Микаса? — Саша поддела ногтем стык обертки и принюхалась. — Может, на этот раз точно мясная рулька? Пахнет… пахнет вкусно, но не едой. — Я хочу открыть ее, — сказала Микаса, прижимая коробку к груди. — Но не здесь.