«Нас книги обманут»: от «А» до «Я»

Блю живет во всех смыслах этого слова — и это откровенная ложь. В ее доме нет места какой бы то ни было жизни, в ее доме нет понятия дома как такового, но все же вот и она — живая и относительно невредимая, и он — все такой же холодный и пустой. Все это подлинная ложь: она видела, как живут другие, как они возвращаются домой вечерами и покидают его по утрам, как дорожат тем, что имеют. Дорожила ли она этим проклятым куском безвременья, зависшим в бесконечности чужих горестей и ошибок? Скорее всего, потому что все мы так или иначе дорожим своим домом, даже если его нет. У Блю есть дом — и это откровенная ложь. Ее ждут и — отчаянно хочется верить — будут ждать всегда, будут ждать сколько понадобится, и она исполнит то, что должна. Эта женщина ей не мать, но где-то в подкорке сердца Блю она занимает место, которое обычно отводится матерям. Рейна по-своему заботится о ней, по-своему поддерживает, по-своему дорожит, по-своему любит. Все это тоже ложь: Блю видела, как другие матери относятся к своим дочерям, как они оберегают их, как жертвуются — порой и совершенно бесполезно. Сделает ли Рейна то же самое ради нее? Скорее всего, потому что в таких ситуациях детей не выбирают. У Блю есть мать — и это откровенная ложь. У нее даже был возлюбленный и чувства, вскружившие голову так, что невозможно порой становилось отличить вымысел от реальности. Невероятный и безумно красивый, он похитил ее сердце и обесчестил душу, показав, как прекрасен мир вне пределов установившихся обещаний и целей. Блю смотрела в чужие янтарные глаза — большие-большие, великолепные-великолепные — и верила, всем, что имела, верила во взаимность своих чувств. Блю любила и была любима, и это время было самым невероятным за всю ее прожитую бесконечность. Эта ложь выбивала воздух из легких: Блю видела, как любят другие, как самоотверженно и целеустремленно они добиваются своего, как разносят весь мир на кусочки только чтобы иметь возможность любить. Так была ли у нее любовь? Скорее всего, потому что невидимая дыра в груди кровоточила и ныла, и Блю ненароком потеряла свое сердце. Блю любила и была любима — и это откровенная ложь. Вся ее жизнь — это ложь, которую она придумала себе сама и охотно переняла у других. И это тоже ложь.