«Нас книги обманут»: от «А» до «Я»

В оранжерее растут только черные розы. Блю не знает, почему так. Рейна никогда не рассказывала о них. Она вообще ничего не рассказывала, хотя, может быть, раньше всего следовало именно поговорить. Теперь это ни к чему — дистанция, формализм, сухие условия сделки и ничего больше. Это и правильно: чем они помогут друг другу? Розы больно ранят кожу, но это чувство первично, а потому обманчиво. Острые-острые шипы вспарывают ладони, острые-острые кисти-перья рисуют маковые узоры на тонких запястьях. Совсем немного, неглубоко, только чтобы почувствовать. Блю не прячет плоды своих безумных мыслей под закрытыми одеждами, потому что кому, в сущности, какое дело до нее? У юнца-Дьявола на уме только одно. Одна. А Рейна все видит и ухмыляется за глаза, никогда не акцентируя внимание на замысловатых узорах на коже. Линии-ленты сплетаются воедино, но редко когда формируют целостное изображение. Блю думает, что, может, она просто еще не готова. Может, она просто еще не знает, чем физическая боль отличается от душевной. Может, она просто еще не пробовала настоящих чувств. Рейна проводит все время в оранжерее. Она почти сливается воедино со своими розами. Блю смотрит на нее и не понимает, отчего предательски поджимается сердце в груди, отчего всё так похоже на янтароокого мальчишку, отчего ей снова хочется делать глупости. Рейна не говорит, но по ней видно, как сильно она желает вырастить настоящий цветок. Блю водит пером по тыльной стороне ладони, безвольно наблюдая, как алеют ее чернила в контрасте с молочно-белой кожей. Она как хрупкая кукла со стальным скелетом внутри. Ей уже не больно физически, но… Блю не решается продолжить. Перо дрожит и падает из ослабевших пальцев, с характерным стуком отскакивает от мощеного плиткой пола оранжереи и теряется в кустах. Блю падает на колени, рефлекторно выставляет вперед руки. Непривычные, холодные слезы застывают в глазах, но она все еще может видеть, пусть нечетко, путь размыто. На тыльной стороне ладони кровавые узоры сплелись в восхитительную бархатную розу самого восхитительного алого оттенка. У Рейны, кажется, наконец получилось ее вырастить.