Крещение кровью | Baptism in Blood

Геральт, Цири и Йеннифэр прибыли на бал и каждого из них объявил тот же человек в доспехах, который повсюду следовал за чародейкой. Здесь к нему присоединился ещё один – писарь, и теперь они оба тащились за ней, как щенки. Цири быстро обняла ведьмака и сказала, что собирается найти Дамьена, чтобы узнать, в какую неприятность ей удастся влипнуть. Геральт какое-то время следовал за Йеннифэр, пока не отвлёкся на разговор с Лиамом и Матильдой, которые на днях официально поженились. Разобравшись в своих проблемах, они осознали, насколько были глупы, а брак в Туссенте давно стал идти бок о бок с политикой. Они должны были быть благодарны ведьмаку за это, и они были. После этого у пары и Геральта завязалась дружба и они тайно помогли ему с сырьём, чтобы он мог начать производство собственного вина. Все надеялись, что торговля между четырьмя виноградниками при соответствующем уходе и взаимопомощи позволит создавать новые лучшие вина. Закончив беседу, Геральт огляделся и приметил, что Цири играет в гвинт с кем-то из людей де ла Тура, а Йеннифэр разговаривает с нильфгаардским послом, прибывшим недавно в Туссент. Ведьмак собирался подойти к ним, но резкий взгляд и взмах её руки дали понять, чтобы он исчез. Поэтому ему осталось последнее, но самое любимое место на подобных мероприятиях: стол с едой. Это позволило ему остаться наедине со своими мыслями. Воспоминания о вороне и запахе дождя в начале дня изводили его. Геральт нахмурился, рассматривая продукты на столе: мясо, сыры, вина, немного местных раков, оливки и разные мелкие блюда. Он ужасно соскучился по Регису за последний год, хотя ни за что бы не признался в этом. Из всех людей, с которыми он встречался, вампир и он, казалось, больше всего подходили друг другу. Им всегда было легко разговаривать и именно поэтому его внезапное исчезновение сразу после ухода Детлаффа так задело. Геральт откусил кусочек сыра, завёрнутого в прошутто и политого каким-то соусом из инжира, и не смог сдержать тихий звук удовольствия. Восхитительный вкус, и приготовлено без помощи волшебства. Он успел сунуть в рот ещё три штуки, когда к какофонии ароматов, витающих по бальному залу, присоединился новый запах. Списав это на появление нового гостя, он снова обратил своё внимание на стол, но вдруг уловил краем глаза приближающееся черное пятно. Геральт выглянул из-за стола с закусками и чертыхнулся, когда его взгляд поймали черные глаза с другого конца зала. Ворон, появившийся днём, предупредил его, что Регис снова был где-то рядом, но что поразило его, так это изящество человека, идущего через комнату. Волосы мужчины снова стали густыми и потемнели, осталось лишь несколько серебряных прядей. Они были частично перехвачены небольшим кожаным ремешком, но несколько прядок выбились из хвоста и развевались от движения воздуха. У него всё ещё росли бакенбарды, но теперь они были аккуратно подстрижены. Исчезли дорожная одежда и кожаный жилет, их заменил красивый дублет в нильфгаардском стиле. Черный шёлк и бархат облегали грудь и плечи вампира, подчёркивая широкую, но изящную фигуру. Ткань была искусно расшита воронами с серебряными контурами, а их тела были сделаны черной шёлковой нитью. Из-под высокого выреза выглядывало темно-серебряное кружево. Брюки тоже были черными, на них чередовался полосатый узор из шелка и бархата. Чуть ниже колена ткань сужалась, а темно-серебристая шнуровка подчёркивала контуры мышц ноги Региса. Сапоги повторяли рисунок на дублете, сверху на них были надеты небольшие краги для верховой езды, обтянутые бархатом. Одежда в темных оттенках сидела на Регисе идеально и подчёркивала статность, которая вернулась к вампиру за год его отсутствия. Геральт, честно говоря, чувствовал будто одет в самые безвкусные тряпки, когда вампир двинулся к нему, не перерывая зрительного контакта. Внутри поднялась волна паники, когда он наблюдал, как вампир приближался грациозными шагами. Повсюду, вокруг Региса, люди двигались, суетились и разговаривали. Смех пронёсся по залу, вторя струнному оркестру, игравшему весёлую мелодию, под которую некоторые посетители бала пританцовывали, расслабившись в неформальной обстановке. Геральт в тот момент мог поклясться, что вокруг вмиг воцарилась тишина. Регис приблизился и встал на расстоянии вытянутой руки, ведьмак молчал. – Вижу, жизнь вне пути хорошо сказалась на тебе за прошедший год, – сказал вампир и Геральт быстро проглотил все закуски, которыми набил рот до этого, – я так понимаю, что мой вестник недостаточно подготовил тебя к моему появлению сегодня вечером, сердечно извиняюсь за это. Будто очнувшись от чар, Геральт шагнул вперёд, заключая Региса в объятия и заставив его охнуть от неожиданности. Заклятие тишины пало и грохот звуков обрушился на ведьмака. – Я знаю, что говорю это каждый раз, когда мы видимся, но, богиня, как хорошо видеть тебя живым и здоровым, Регис, – произнёс Геральт со вздохом облегчения, похлопывая вампира по спине и отодвигаясь, чтобы осмотреть. – Ты выглядишь ещё более здоровым, чем в последнюю нашу встречу. Стал похож на самого себя! – Да, но дорогой ценой, – сказал Регис, его улыбка стала задумчивой и печальной, – много всего случилось с тех пор, как наши пути разошлись больше года назад. Я не смог отдохнуть, как изначально планировал, но давай лучше прибережём этот разговор на потом. А пока лучше поведай мне, что случилось в Боклере? Геральт отпустил вампира и пустился в объяснения о том, что произошло за последнее время, и о противоречивой ситуации, сложившейся после того, как Регис ушёл, а ведьмак и Лютик поспособствовали аресту княгини. Геральт захватил тарелку и маленькую шпажку и положил себе ещё несколько маленьких закусок, предлагая немного вампиру и не прекращая рассказывать, пока они шли вдоль стола. Регис, в свою очередь, был поражён новостями. Увлёкшись разговором, и сами того не замечая, они дошли до одного из редких балконов. Геральт отошёл от политики и полностью перескочил на обсуждение своих первых проб мускатного вина с пряностями, которое пока выдерживалось в бочках в Корво Бьянко, а также более плотного, крепкого красного вина, которое он планировал выдерживать особым образом, надеясь суметь составить конкуренцию Эст-Эсту. Регис сразу оживился, активнее вступив в диалог. Перегонка спиртного была его любимым увлечением, поэтому им было что обсудить, когда они вдвоём вышли на белый мраморный балкон. Геральт замолчал на полуслове и насторожился, почувствовав дрожь амулета. – Вот ты где, – окликнула его Йеннифэр, её фиолетовые глаза светились, а выражение лица было напряженным, – ты выбрал худшее время, чтобы отойти от стола с едой. Нам нужно поговорить наедине, сейчас. Брови Геральта взлетели в удивлении от такого резкого тона. – Хорошо, пойдём, Регис, – ведьмак услышал вздох Йен и его амулет чуть не соскочил с груди, когда она магией прощупала окружение. – Госпожа Йеннифэр из Венгерберга, – Регис подался вперёд, совершая идеально отрепетированный поклон, – как всегда прекрасна, твой лик будоражит разум. Вампир выпрямился, встретившись взглядом с Йен. Геральт заметил, как сквозь макияж чародейки пробился румянец, а воздух наполнился заметным запахом возбуждения. Он фыркнул, почувствовав укол ревности, хотя пока точно не мог сказать к кому именно. – Эмиель Регис Рогеллек Терзиефф-Годфрой, – произнесла Йеннифэр, протягивая руку, которую Регис с явным удовольствием поцеловал, – лесть откроет все двери. В этот раз Геральт раздражённо застонал. – Может не сейчас? – выпалил ведьмак, скрестив руки на груди. – Как всегда нетерпеливый, – сказал Регис, встретившись с ним взглядом и улыбнувшись ровно настолько, чтобы показался кончик клыка. Геральт почувствовал, как его бросило в жар, и только задумался что это могло значить, как Йеннифэр оживилась и, взяв вампира за руку, буквально вытянула их обратно в бальный зал. – В последнюю нашу встречу мы с тобой были сами не свои, – промурлыкала чародейка. Геральт следовал за ними. Эти двое составляли очень эффектную пару. Все черное, белое и серое, и что не говори, а придворный этикет Региса был на высочайшем уровне. – Да, я был пьян, ты была в бешенстве, ранена и в целом не в своём уме; при лучшем исходе событий это привело бы к как минимум довольно напряженному знакомству, – произнёс вампир, вежливо кивая проходящим мимо людям, которые с интересом провожали пару взглядом, – однако тот факт, что мы можем исправить это недоразумение, греет мне душу. Поэтому, Йеннифэр из Венгерберга, приятно познакомиться. Она кинула взгляд назад, чтобы посмотреть на Геральта, который с кислым лицом демонстративно прожигал дырку в затылке Региса. Когда ведьмак перевёл взгляд на Йен, то скорчил особенно недовольную гримасу. От ухмылки, которая расцвела на её лице он нахмурился ещё больше. – Кроме того, у меня вошло в привычку раздражать Геральта при любом удобном случае, – сказал Регис, на что ведьмак только фыркнул. – Почему ты снова здесь? – спросила Йеннифэр настороженно, – Если не ошибаюсь, Геральт не слышал от тебя ничего в течение года. Он никогда бы не признался, но ты заставил его волноваться. Ни писем, вообще ничего? Настала очередь Геральта насторожиться, когда он почувствовал, что амулет начал дрожать. Йен мёртвой хваткой вцепились в руку Региса и по внезапно скривившемуся лицу вампира можно было догадаться, что тот испытывал сильную боль от магического воздействия. – С моей стороны было бы упущением не сообщить, что большую часть времени, которое я отсутствовал, было потрачено на выслеживание Детлаффа, – сказал Регис, его голос был вежливым, но напряженным, – я как бы залёг на дно, его спасение имело для меня первостепенное значение. Я держал ухо востро, чтобы убедиться, что у Геральта всё в порядке и оставил своих воронов поблизости. Я бы немедленно вернулся, если бы с ним что-то случилось. – Понимаю, ¬– сказала Йеннифэр, её глаза потемнели, – и ты, конечно, осознаешь, что Геральт многого лишился за последнее десятилетие, в том числе и тебя однажды. Я знаю о кровной связи, которая существует между тобой и Детлаффом, но моё понимание иерархии связей высших вампиров на этом заканчивается. Когда они вышли из бального зала в большое фойе, ведьмак снова почувствовал магическую волну. Он нахмурился. – Йен, не надо, – попросил он, подходя к ним. Внутри всё перевернулось. Это был один из наболевших вопросов, занимавших все его мысли. Йеннифэр, должно быть, вытащила это из его головы. Беспомощный взгляд Региса заставил его помрачнеть. – Не одёргивай меня, Геральт, – сказала она, в её потемневших фиолетовых глазах бушевал ураган. Она остановилась перед парадной лестницей, – я подняла барьер. Никто не сможет нас услышать. Регис не может исчезнуть отсюда, также я наложила заклятие для привлечения внимания, чтобы люди время от времени поглядывали в нашу сторону. Если он попытается обратиться в туман, люди сразу же поднимут шум. Ему это определённо не понравится, хотя бы потому, что в недавнем прошлом мы создали достаточно заклинаний, чтобы причинить определённый вред вампирам, даже высшим. Если попытается сбежать, для него всё усложнится. Он слишком долго хранил свои секреты, джокер в общей колоде. Он задолжал нам, и тем более ТЕБЕ, более подробные объяснения чем «всё сложно». Обжигающий гнев охватил Геральта, он дёрнулся, чтобы схватить чародейку за руку и оттащить. Когда Регис поднял свою, чтобы остановить его, ведьмак резко затормозил, хотя всё ещё кипел. – Я признаю, Йеннифэр, – сказал Регис и в его голосе промелькнула небольшая нотка страха, вызвавшая хрипотцу, – снова твоя репутация могущественного противника опережает тебя. Я отвечу на все вопросы, на которые смогу, но вы должны понимать, что кое-что из того, о чем вы можете спросить, нельзя будет обсудить здесь. – Лесть откроет все двери, – сказала она снова, но юмор исчез, сменившись ледяным тоном, – говори. – Связи между высшими вампирами сложны, – начал Регис, его глаза бегло осматривали группы людей, снующих вверх и вниз по лестнице, – у нас есть семейные узы, как между родителем и ребёнком, так и между братьями и сёстрами. Это очень похоже на человеческие узы, хотя между нами присутствует дополнительное преимущество в виде небольшой психической связи. Она расплывчатая, неопределённая. Родитель может сказать, например, что новорождённый голоден, напряжен, напуган или доволен. Между братьями и сёстрами то же самое, чтобы, если это необходимо, они могли утешить друг друга. Чувства дают только общее представление о ситуации, не более того. – Регис, ты не обязан, – вклинился Геральт, заработав колючий взгляд чародейки, который он демонстративно проигнорировал. – Нет, Геральт, этот разговор давно назревал, – сказал вампир с печальной решимостью в глазах, – также у нас есть племенные узы, они ещё слабее. Все в племени имеют способность дать о себе знать соплеменникам, её можно заблокировать по своей воле. Её также можно использовать, чтобы отправить зов о помощи всем сородичам, а также для связи со старейшиной. Только старейшина может через эту связь почувствовать все своё племя целиком, вплоть до каждого отдельного члена. В прошлом, ещё до моего рождения, считалось грубым отключаться от этой связи, но когда наш вид попал в этот мир, старейшины сочли невозможным поддерживать связь между нами на таких больших расстояниях. Это быстро выматывало, и поэтому правило смягчили, теперь считается вежливым открывать связь только в случае крайней необходимости. – Видимо, это тот, с кем ты не решился связаться во время нашей попытки остановить Детлаффа, – сказал Геральт, его прищуренные глаза расширились в догадке. – Совершенно верно, друг, совершенно верно, – Регис вздрогнул, когда Йеннифэр снова крепче сжала его руку, чтобы напомнить о себе, – также активно используются три других типа связей, которые создаются уже по личному желанию и могут быть инициированы за пределами нашего вида. Первый – это связь со стаей. Связь стаи устанавливается как между друзьями, так и между родственниками и любовниками. Она может быть общей или односторонней. Она создаётся с использованием древней магии моего народа, но её можно оборвать словом или мыслью. Это связь, которая предназначена для того, чтобы члены стаи могли сообщать друг другу о своём местоположении и основных потребностях. Она также может быть закрыта по желанию, а без подтверждения связи другими участниками она будет односторонней. Односторонние или неверно понятые узы стаи позволят инициатору только примерно чувствовать, где находятся другие, а также их эмоциональное состояние. Непроизвольным участникам она позволит смутно чувствовать эмоциональное состояние и местоположение, хотя без подтверждения эти чувства настолько расплывчаты, что их можно списать на совпадение. Глаза Геральта встретились с глазами Региса и в голове всё начало сходиться. – Ганза... – выдохнул Геральт, когда печаль, которую он когда-то задвинул на задний план, развернулась в груди. Вампир отвернулся и зажмурился. Небольшая, но заметная дрожь пробежала по его телу, когда тот съёжился. Йеннифэр потеряла весь свой показной гнев, выражение её лица стало грустным, а власть, которую она имела над Регисом, ослабла. Регису потребовалось время, чтобы прийти в себя, а затем продолжить, открыв глаза и глядя, казалось, в никуда. – Второй – это узы крови, – когда Регис заговорил, его голос звучал отрывисто, он старался сдерживать эмоции, – узы крови создаются между вампирами, а также между людьми и вампирами путём добровольного питья крови участников. Для того, чтобы сформировалась связь, две стороны или больше, если того требует ситуация, должны быть согласны добровольно разделить кровь между собой. Этот тип вынужден был появиться в тяжёлые времена в нашем родном мире, когда случались эпидемии, голод или наносились серьёзные увечья. Узы крови позволяют получить доступ к эмоциям друг друга, как семейные узы, и они могут быть созданы между существами разного вида. Наша кровь по своей природе обладает невероятными целебными свойствами, действуя при попадании в организм. Это наркотик, и он может образовать взаимозависимость. Однако те из нас, кто готовы рискнуть, получат связь столь же близкую, или даже более близкую, чем семейные, племенные или стайные узы. Это та связь, которую мы с Детлаффом разделяем. Для вампира пожертвовать свою кровь другому – выдающийся поступок. В этом мире всё немного иначе, но в нашем родном мире к этой связи относились чуть ли не тщательнее, чем к выбору партнёра. Когда двое решали поделиться кровью друг с другом, это носило почти церемониальный характер. Опять же, эту связь можно заблокировать и разорвать, но сделать это намного сложнее, чем со связью стаи. Геральт позволил себе на мгновение отодвинуть печальные мысли, нахмурив брови. Быстрый взгляд на Йеннифэр дал знать, что она сделала то же самое. – А какой третий? – спросила она, её голос звучал мягче, чем раньше. – Третий – самый очевидный, – сказал Регис уже тем же голосом что и в начале, он поднял глаза и обратился напрямую к Йеннифэр, – брачные узы. Они требуют нечто большее, чем просто кровь, поскольку связь создаётся в процессе. Из всех уз, которые у нас есть, эти наименее понятные, но наиболее желанные среди моих сородичей. Процесс включает в себя целый ряд вещей, таких как: гормоны, феромоны, обмен кровью, обмен прочими жидкостями и магический элемент, который нам ещё предстоит полностью понять, хотя мы его уже изучали. Этот тип может, как и остальные связи, создаваться между разными видами, но включает только двух участников и образуется только между теми, кто находится на одном уровне развития. Так что мне жаль, Геральт, как бы ни было больно это признавать, но твоим с Плотвой мечтам не суждено сбыться. Йеннифэр разразилась смехом и тяжёлая атмосфера окончательно развеялась. Ведьмак в смятении нахмурился. Только когда он взглянул на Региса и тот лукаво улыбнулся в ответ, до него наконец дошло. – То, что между мной и Плотвой, выходит за рамки брачных уз вампиров, – сказал он, притворно насупившись, но не смог долго держаться и рассмеялся вместе с Йен. Регис просто улыбнулся, огонёк блеснул в его глазах, когда Геральт взял себя в руки. – В настоящий момент это отвечает на ваши вопросы, леди Йеннифэр. – Пока, – протянула чародейка, украдкой бросив многозначительный взгляд на Геральта, – пойдёмте дальше. Они двинулись дальше и ведьмак погрузился в свои размышления. Все эти штуки с узами задели его за живое. Он всегда знал, что-то должно было стоять за всей их группой, когда они собирали ганзу. То, что все согласились путешествовать вместе почти без особых скандалов, само по себе было чудом. Воспоминания о том времени заставили Геральта поморщиться. Он поднял глаза, почувствовав на себе чей-то взгляд. Регис понимающе посмотрел на него. Геральт почувствовал, как уголки его рта поползли вверх от этого жеста. Это навело на мысль об ещё одном открытии. Кровная связь. Вампир подчеркнул, что кровная связь может быть платонической. А кровные узы – это узы, которые связывали его и Детлаффа. Не брачные. Регис также говорил, что в какой-то момент у него была пара. Настоящая пара. Это означало, что какой бы сильной она не была, брачная связь в теории могла быть разорвана. Без долгосрочных последствий? Геральт не осмелился предполагать. Детлафф также был частью стаи Региса. Ведьмак почувствовал, как его брови сошлись на переносице. Значило ли это, что могут существовать перекрёстные связи в стае. Можно ли быть частью более чем одной? Он слегка покачал головой, когда решил, что наличие таких перекрещиваний наверняка изматывало бы, так что это, вероятно, был нерабочий вариант. Однако Детлафф был частью нынешней стаи Региса, а также связан кровными узами. Геральт чувствовал, что теперь, когда на это указали, у них с Регисом всё ещё чувствовалась общая связь, хотя она была слабой и неустойчивой. Он раньше и не задумывался, что это могло быть чем-то иным, кроме его собственных мыслей. Означало ли это, что Детлафф и он были в одной стае? Геральт врезался в спину Региса прежде, чем успел понять, что вампир остановился. Йен удивлённо посмотреть прямо на него. – Геральт, на твоём месте я бы не слишком задумывалась об этом, – протянула она. Геральт хмуро посмотрел на Йеннифэр, на что женщина просто пожала плечами. Он ненавидел, когда она читала его мысли. Геральт увидел, как она открывает дверь. Внутри ждал Дамьен и посыльный, который стоял совершенно неподвижно, не обращая внимания на вошедших. – Хорошо, что вы здесь, – решительно сказал де ла Тур, бросив любопытный взгляд на Региса, когда ведьмак затянул того внутрь и закрыл дверь, – а это кто такой? – Эмиель Регис Рогеллек Терзиефф-Годфрой, – подсказала Йеннифэр. – А, тот, о котором говорилось в послании, – сказал Дамьен, помечая что-то в блокноте. – Подожди, что? – Геральт поперхнулся. – Сядьте все, – сказал Дамьен, указывая на несколько с виду мягких стульев и диванов. Ведьмак многозначительно посмотрел на Региса, у которого было каменное выражение лица. Лёгкий кивок вампира в сторону де ла Тура заставил Геральта поднять глаза. – Хорошо, зачем мы на самом деле здесь? – рявкнул он, чувствуя нарастающее разочарование. – Сначала позвольте мне объяснить вам, чем мы с Йеннифэр занимались в последние дни, – сказал Дамьен, кивая на чародейку. Геральт почувствовал слабое дрожание амулета, когда чародейка подняла поглощающий звуки магический барьер. Он бросил взгляд на посыльного, который всё ещё неподвижно стоял там же где и был. – Он нас не слышит? – спросил Регис, глядя на Йеннифэр. – Нет, и на то есть веские причины, – ответила она, присаживаясь и закидывая ногу на ногу. – Хорошо, – вампир вздохнул и заметно расслабился, заставив Дамьена приподнять бровь. – Разве ты не должен будешь доложить всё своему хозяину, когда мы закончим? – спросил Дамьен, приподняв бровь. – Не больше того, что сам посчитаю нужным, – сказал Регис, – вопреки тому письму, я не мальчик на побегушках у старейшины Фабрицио. Он мне не хозяин, хотя я и живу под властью его племени. Я давно принадлежу только самому себе. Геральт слушал с нескрываемым вниманием. – Как бы то ни было, я надеюсь, сегодняшний разговор останется между нами? – спросил Дамьен. – Да, безусловно, – бросил Регис. – Хорошо. В обычных обстоятельствах я бы попросил вас поклясться Цаплей, однако сейчас не время для церемоний, – сказал де ла Тур, усаживаясь на стул и листая страницы своего блокнота. Геральт начал ёрзать. Он никогда не любил долго сидеть на одном месте. – Когда Лютик принёс мне дневники Анны-Генриетты, в них были наводки, таинственные послания и недовольство покровителем, которому она обязана была подчиняться, – начал Дамьен, – сначала мы подумали, что речь об императоре, и временно отложили эти заметки, смирившись с тем фактом, что Анариетта была предательницей короны и психопаткой. После заключения её в тюрьму и прибытия Йеннифэр мы начали копаться во всех бумагах, относящихся к княжеству. Среди документов были послания от этого "покровителя". Просмотрев их и, если требовалось, переведя, мы узнали о существовании вампирского анклава, который был здесь со времён последнего сопряжения сфер. Сначала я не поверил в подобный фарс. Мы знали о существовании вампиров, так как о бруксах, альпах, катаканах и других писали и сообщали здесь, в Туссенте, с самого момента основания княжества. – Я, однако, не верил в форму вампира, который имел бы интеллект равный нашему, поскольку мы никогда не встречались с подобными, по крайней мере, насколько мне было известно. Однако моё мнение изменилось, когда Йеннифэр сообщила мне, что действительно существует форма вампира, высший вампир, который стоит над остальными, – сказал Дамьен, многозначительно глядя на Региса, – я узнал от Анны-Генриетты, что нападение на Боклер, которое раскрыло её предательство, было организовано истинным высшим вампиром, которым манипулировала Сианна. – Это так, – отметил Регис, его пальцы теребили краешек бархата на брюках, – Детлафф ван дер Эретайн – мой очень близкий друг. – Представляет ли он какую-либо угрозу Боклеру или Нильфгаарду? – спросил де ла Тур, его усы слегка подрагивали, – и он всё ещё в этом районе? – Нет, не представляет, – Регис вздохнул, глядя прямо на Дамьена; его слова звучали уверенно, – Детлафф - молодой вампир даже в сравнении со мной. Его угроза больше не повторится, потому что была вызвана предательством Сианны. Он несколько замкнут, отшельник даже по вампирским меркам. После нападения на Боклер он бежал на север в Вызиму, где был схвачен и подвергнут пыткам Орденом Пылающей Розы. В конце концов я нашёл его и с помощью ведьмака вернул обратно. Я привёз его сюда, в наш анклав, чтобы он исцелился. И хотя он достаточно восстановился, чтобы вернуться к обычной жизни, он настоял на том, чтобы уйти под землю. – Уйти под землю? Объясни, – попросил Де ла Тур, пристально глядя на Региса. – Мы набираемся сил в спокойствии, будучи помещёнными под землю, – пояснил вампир, напрягшись всем телом, – некоторые ваши друиды делают нечто очень похожее – закрываются в маленьких землянках для медитации. В случае с вампирами, мы залегаем на дно, чтобы исцелиться и подумать, когда слишком перегружены. Как правило, спускаясь под землю, мы изолируем себя от других, чтобы была возможность размышлять и отдыхать. Когда дело касается нашего вида, мы проявляем эмпатию почти на психическом уровне и в этом хаосе иногда можем потерять себя и перестать понимать, что является нашими собственными идеями и мыслями. Так что обычно мы залегаем на дно, чтобы найти самих себя. Регис расправил плечи. – Он ушёл в подполье два месяца назад и, если не случится какой-нибудь катастрофы, то он не появится ещё в течение довольно долгого времени. Частью непредвиденных последствий его действий было убийство детей, которых он специально приказал не трогать тем, кто находился под его контролем. Он попросил их обойти семьи, у которых были дети, однако некоторые из тех, кто предположительно находился под его властью, ослушались. В человеческом обществе Детлафф занимается изготовлением игрушек и работает с 970 года. Он любит детей всех видов: людей, эльфов, краснолюдов и наших собственных. Он находит успокоение в строгании по дереву, надеясь увидеть тот единственный миг радости, когда ребёнок получает игрушку. Вот почему он залёг на дно. Мысль о том, что он чужими руками убил детей, гложет его изнутри. В данный момент он ни для кого не представляет угрозы, кроме тех, кто не подчинился его приказам. – Тем не менее в одном из посланий, которые мы обнаружили, был описан договор, имеющий как политическое значение, так и личное, заключённый между княгиней и некой Орианой, к которой обращаются в письме только по имени, – продолжил Дамьен, – по-видимому, у неё была сделка на содержание сиротского приюта в княжестве в течение нескольких десятилетий, изначально сделка была заключена с князем Франсуа. Геральт почувствовал, как желудок скрутило в узел. Когда он посмотрел на Йеннифэр, её губы были поджаты, а Регис наклонился, прижав руку ко рту. – Около пятнадцати лет назад Анна-Генриетта заключила какую-то дополнительную сделку, по которой приют отправлял ей поставки ежемесячно. Крупные суммы были пожертвованы приюту из личной казны княгини для доставки упомянутого дополнения, – сказал Дамьен, вытаскивая маленький пузырёк из своей сумки. Ведьмак с любопытством посмотрел на флакон, когда де ла Тур передал его Регису, – пожалуйста, открой и скажи, что в нем. Вампир колебался; все взгляды были прикованы к нему, когда он вынул пробку из маленького флакона и поднёс к своему носу. Регис зашипел и движением, слишком быстрым, чтобы заметить, снова заткнул его пробкой. Геральт видел, как дрогнули его когти, когда вампир полез в сумку, вытащил сладко пахнущий платок и приложил его к носу. – Кровь, если точнее, то детская кровь, женская, – сказал Регис, его голос дрогнул, когда он вдохнул аромат своего платка, – примерно трёх-четырёх лет от роду. Здоровая и крепкая. Среди других ингредиентов лаванда, мандрагора и некоторые очень специфические ингредиенты из высшей алхимии, рубедо и белый мёд одни из них. Предупреждение не помешало бы. – Это подтверждает мои подозрения, – сказала Йеннифэр, вытаскивая ещё один флакон, – пожалуйста, понюхай Регис, здесь нет крови. Геральт почувствовал, как характерный запах любимого аромата Йеннифэр наполнил комнату, как только была открыта пробка. Сирень и крыжовник захватили его обоняние, когда вампир осторожно принюхался. – Химический состав почти идентичен, – сказал Регис, закрыв глаза и слегка улыбнувшись, – хотя сделано лучше, тебе удалось найти женский плод мандрагоры в самую пору зрелости, и качество в целом значительно превосходит первую смесь. – Спасибо, Регис, – сказала Йеннифэр; была заметна лёгкая гордость в её чертах, когда он закупорил пузырёк и вернул обратно, – то, что находится в моем флаконе, как уже знает Геральт, – это смесь, специально созданная чародеями для остановки процесса старения. Осмотрев флакон с кровью, я смогла обнаружить магию, использованную для создания антивозрастной сыворотки. Эта сыворотка является особо тщательно охраняемым секретом в магической среде. Мужчины, как правило, останавливают своё старение, когда им чуть за сорок, в то время как чародейки склонны сначала изменять свою внешность с помощью магии, а затем позволять сыворотке сохранить тот вид, который мы выбрали. Мы не умираем или что-то в этом роде, если сыворотка пропадёт, то мы просто продолжим стареть, как раньше. Тот факт, что некто, не владеющий магией, получил доступ к ней, приводит в замешательство, потому что это означает, что существует очень большая утечка наших секретов. – Это подводит нас к причине, по которой мы здесь собрались, и из-за которой ты здесь, Геральт, – сказал Дамьен, глядя на ведьмака. – Вампир, старейшина Фабрицио, попросил непосредственно Геральта выследить и убить любым подходящим способом бруксу Ориану, – де ла Тур развернул контракт, – он говорит, что она выжила из ума и, хотя она всего лишь брукса, держит при себе большое количество высших и низших вампиров. Он уточнил, что ни один из этих вампиров не окажет сопротивления и никто не встанет у ведьмака на пути, но она хитрая женщина. Она стара, а с возрастом к вампирам приходит сила. Её сила сейчас на том же уровне, что и у молодого высшего вампира, хотя она всё ещё смертна и может быть уничтожена. Он утверждает, что не может отследить её уже целый год. Затем он сообщает нам, что посылает одного из своих сородичей, чтобы помочь тебе, Геральт, любым возможным способом. Дамьен указал на Региса, который слегка кивнул. – А теперь позвольте мне рассказать, что происходит на самом деле, – сказал вампир, выпрямляясь и вставая. – Я знаю Ориану с тех пор, как был недолеткой, – сказал он, – моя мать держала её под гнетом власти нашей семьи, и она много лет работала моей няней. Она выкупила путь к свободе, как и свои права, и с самого начала приобрела дурную славу за отстаивание существования человеческих ферм «свободного выгула». Она стояла на том, что хоть люди и процветали в безопасности, но они также нуждались в некотором хаосе, чтобы чувствовать себя живыми как вид. – В конце концов, после того, как первоначальный хранитель Туссента был заключён в тюрьму за чрезмерную охоту, – сказал Регис, бросив взгляд на Геральта, – она взяла верх. Ведьмак кивнул и воспоминания о записях в Тесхам Мутна всплыли у него в памяти. – Вампиры, несмотря на всю нашу белиберду о психической связи, очень скрытны, – сказал Регис, расхаживая взад-вперёд, пока Дамьен сел, наблюдая за ним, – не желая по-настоящему беспокоиться обо всём этом, мы позволили ей взять под контроль ферму Туссента, чтобы управлять ею так, как она считала нужным. Время от времени она получала приказы от самого Старейшины и передавала тем, кто отвечал за княжество. В конце концов, когда идея человеческих ферм стала неактуальна, она оказалась в шаткой позиции, обозлившись и всё ещё изо всех сил стараясь держать нос по ветру. Примерно столетие назад она решила, что разочаровалась в вампирах, поскольку они придерживались принципа "не суйся и дай нам заниматься своими делами" здесь на континенте. Её привлекала власть, поэтому она начала общаться с местной аристократией в Туссенте. – Она уже несколько раз меняла личность и, как только обзавелась некоторым имуществом, передавала его сама себе как сестра, дочь, тётя или ещё какой-нибудь дальний родственник. В конце концов, имея очень ограниченный доступ к крови, которую она любила больше всего, не желая вызывать подозрения, она решила развить свою идею фермы в уменьшенном масштабе, открыть сиротский приют, который бы являлся, так сказать, её собственной своеобразной винодельней. Он был открыт около тридцати лет назад под названием «Сострадание». – К сожалению, мы не осознавали масштабов её деятельности, как в Туссенте, так и в других местах, – сказал Регис, вытаскивая маленькую сложенную карту из своей сумки и кладя на стол. На ней было отмечено несколько крестиков с различными городами, обведёнными кружком, – она сделала из этого большой бизнес, детские дома. И это, скорее всего, осталось бы незамеченным, но во время прошлогоднего нападения на Туссент отбившийся гаркаин и его стая напали на «Сострадание» и убили всех, кто был внутри, кроме одного ребёнка. Члены его стаи, не желая злить Детлаффа или кого-либо ещё, обратились к одному из высших вампиров, скрывающихся в этом районе, и уже он, в свою очередь, передал информацию Старейшине. Старейшина больше всего на свете боится быть обнаруженным, и мысль о том, что низший вампир занимался подобным рискованным бизнесом, да ещё и в таком крупном масштабе, прямо здесь, в Туссенте, взбесила его. – Так и случилось, – сказал Дамьен, – после нападения на Боклер на главной дороге нашли упавшего в обморок маленького мальчика с анемией. Люди у нас в Туссенте заботливые и помощь попавшим в беду детям занимает одно из первых мест в нашем списке рыцарских обязанностей. Он начал рассказывать безумные истории о том месте и пьянках. Мальчик очарован Орианой. За всю мою жизнь это был один из тяжелейших случаев проявления стокгольмского синдрома, который я видел. Ему повезло что, будучи ребёнком, он охотно говорил обо всем, что там происходило с правильным человеком. Сначала этим делом занимались местные служители закона, но оно было передано княжеской гвардии, когда стало понятно, что это скорее всего станет заказом для ведьмака. Геральт вздохнул. – Это все замечательно, но, кажется, немного поздно начинать вводить меня в курс дела в контексте возможного нападения вампиров, – сказал он, наклоняясь вперёд, – со стороны вампиров, тот факт, что они вообще связались со мной по такому поводу, крайне тревожен по множеству причин. Со стороны княжества, вы должны были связаться со мной в ту же секунду, как обо всём узнали. – Со своей стороны, Геральт, я должен признаться, что внимание Старейшины к тебе в этом деле — это полностью моя вина, – Регис вздохнул, – Ориана связалась с ним от моего имени на случай, если нам понадобится его помощь для решения проблемы с Детлаффом. – Я частично на пенсии и эта отставка обеспечивает мне одну вещь, – рявкнул ведьмак и его голос стал холодным и резким, – я сам могу решить, на чьей я стороне. Я был и всегда буду на стороне чудовищ, а твой Старший - воплощение самого слова «чудовище», тот, кого я не могу трогать. Но не говори мне, что он не знал об Ориане раньше, так как она была посредником в сделках между другими высшими и им самим. Вампир поморщился. – С чего бы мне заключать с ним контракт? – Геральт вскипел, на мгновение почувствовав в сторону Региса больше гнева, чем когда-либо за последние годы. – Если не с ним, то заключи с нами, – перебил Дамьен, – факт остаётся фактом, Ориана - детоубийца. Её нужно обезвредить. Княжество поручит вам заказ на неё. Регис встретился глазами с Геральтом. Он увидел во взгляде вампира мольбу и осознал, что за этим было нечто большее, но мысль о том, что Регис находится под чьим-то контролем, остудила его пыл. За несколько коротких минут, прошедших с тех пор, как он узнал, что такое узы и как они работают, он теперь осознавал, что его друг теперь находится во власти высшей силы, и это заставляло его кипеть. Вампир, казалось, был готов начать уговаривать его, но Геральт поднял руку в останавливающем жесте. – Сколько? – прорычал ведьмак, на мгновение обуздав свой гнев. ****************************** Переговоры были изнурительными; Геральт в полной мере дал знать, что ведьмаков всегда учили не вмешиваться в дела вампиров. Регис молчал и наблюдал за переговорами, его руки дёргали ремешок сумки и сжимались каждый раз, когда ведьмак менял цену. Геральт чувствовал напряжение между ними, но здесь, в этой комнате, было не время и не место для обсуждения личных обид. Когда сумма была согласована, а контракт заключён, Йен сбросила барьер. Ведьмак стоял и смотрел, как Регис подходит к посыльному и говорит с ним на неизвестном Геральту диалекте. Посыльный монотонно ответил на том же языке. Вампир быстро записал что-то на куске пергамента и привычным движением уколол каждый из своих пальцев и середину ладони зубами, а затем приложил к пергаменту. Он начал сиять, а ведьмачий амулет задрожал. Проходя мимо Региса и посыльного, Геральт не сдержался от недовольного фырканья, даже не оглянувшись назад. Он быстро выбрался из дворца. Когда лицо обдул сырой ночной воздух, он почувствовал, как в нем снова закипает гнев.