Крещение кровью | Baptism in Blood

Прошла ещё неделя. Регис перестал нормально спать из-за того, что его соломенная лежанка настолько промокла, скрывшись под кровью, что от неё больше не было никакого толку. После его всплеска эмоций Детлафф через связь дал понять, что он идёт на поправку и собирается скрыться под землёй, чтобы завершить исцеление вдали от посторонних глаз. Хотя это была полуправда, Детлафф очевидно услышал о том, что с ним происходило, уловил детали в шепотках тех, кто заботился о нем, и младший вампир захотел сосредоточиться на том, чтобы разумом быть со своим кровным братом, пока тот проходит через своё испытание. Теперь Регис сидел в основном в центре своей клетки на коленях. Подражая позе Геральта, в которой он видел того миллион раз. Даже в таком положении кровь теперь доходила ему до пупка. Желая быть как можно более раздражающим, Регис покрыл себя кровью с ног до головы. Эффект был даже сильнее, чем он изначально рассчитывал, поскольку он также изменил глаза, теперь пронзительный взгляд сопровождался красными радужками с черными склерами. Всякий раз, когда заходили другие вампиры, он сидел не двигаясь, следя за ними глазами. Оказывается, им становилось не по себе, когда глаза хищника слишком долго задерживались на них. В конце концов, спустя полтора месяца кровь начала сворачиваться и местами тухнуть. Регис чувствовал, как медленно разлагающаяся жидкость застывает на его волосах, а еë свернувшиеся сгустки при любом движении колышутся вокруг него, как желе. Время от времени он чувствовал запах гниющего мяса, хотя на данный момент его нюх так притупился, что сложно было сказать, сможет ли он вообще чувствовать запах крови после того, как всё закончится. У крови было ещё одно преимущество. Несмотря на отказ пить, кровь, которая окружала его, оказывала влияние на физиологию. Раны на его запястьях и лодыжках, которые то и дело вскрывались в течение всего заключения, зажили. Он ощущал незаметную мощь, разливающуюся по всему телу, его старые травмы начали по-настоящему заживать, и он почувствовал, как к волосам возвращаются длина и густота. Его когти теперь казались толще, а кожа стала более упругой, плотнее обтягивая тело. Регис стал чувствовать себя моложе. Не попробовав ни капли крови, даже случайно, но благодаря тому, что впиталось в кожу, он смог извлечь пользу, даже не испытывая похмелья. Его действительно мучала жажда, но не из-за жидкости вокруг. Он жаждал быть в кругу друзей, наслаждаться сытной едой и элем. Мыслями он часто витал в мире за пределами темницы. Регис узнал всё, что мог у людей, которых приводили сюда, и они сами продолжали передавать из уст в уста историю о вампире, который восстал против собственного вида и держался несмотря ни на что. Он всё ещё следил за ними. За каждым из них. Обычно требовалось от одного до трёх дней, прежде чем человек полностью истекал кровью, и его забирали, а люди сами по себе были ничем иным, как абсолютно невероятными хранителями историй. Всякий раз, когда старейшина заходил проверить Региса, он не сводил с него глаз и молчал, не реагируя на расспросы. И наконец, спустя два долгих месяца, что-то поменялось. Людей убрали и вампир остался один. Он молча медитировал, ждал. Детлафф притих, стараясь ускорить своё выздоровление, и Регис оказался наедине со своими мыслями. Прошла ещё неделя в полном одиночестве, внезапно раздалось шипение, и пришёл в действие механизм, о существовании которого он до этого момента даже не подозревал. Кровь в комнате начала медленно утекать. Регис зачарованно наблюдал, как свернувшиеся сгустки жидкости двигались к желобам и падали неизвестно куда. Комната была почти полностью осушена, остался только липкий осадок, покрывающий всё вокруг. В клетке вампира всё ещё были остатки жидкости, но пока двери закрыты, они никуда не денутся. Сразу после того, как ушли последние капли, Регис почувствовал аромат свежей воды. Она потекла по стенам, а её сладкий запах вызвал у него настоящую жажду. Вампир с восторгом наблюдал, как вода уносила кровь и другие отходы. Не осмеливаясь, однако, шевелиться. Когда раздался щелчок, его глаза переместились на дверь. Вошёл старейшина в своей человеческой форме. Он подошёл к Регису, окидывая взглядом покрытое кровью тело. – Планы изменились, – произнёс Фабрицио, мгновенно вызвав у вампира интерес, – у меня есть предложение. Если ты выполнишь моё поручение, то заслужишь истинную свободу от меня. Тебе будет позволено идти своей дорогой. Регис уставился на него, прищурив глаза, но ничего не сказал. – Возникла угроза, на самом деле даже несколько, благополучию вампиров как вида в целом, – Регис опустил взгляд вниз на свои колени, внимательно слушая, отмечая для себя неподдельную нервозность старейшины, – если ты согласишься на условия, я отпущу тебя. – Я не соглашусь ни на какие условия, пока не узнаю подробности, – заявил вампир, удивлённый твёрдостью собственного голоса, когда слова сорвались с губ, – меня более чем устраивает то, что я останусь чахнуть в этой клетке, если сделка мне не понравится. Старейшина холодно посмотрел на него. – Во-первых, мы знаем о твоей связи с неким Геральтом из Ривии, ныне Геральтом де Корво Бьянко, – заговорил он. – Он может постоять за себя, меня это не заботит, – фыркнул Регис. Старейшина нахмурился. – Мы нуждаемся в его услугах. Прежде всего требуется устранить Ориану, мои руки связаны законами. Нам нужно, чтобы ты уговорил его, – заявил старейшина, сцепив руки за спиной, – ты знаком с ним, а он с тобой. Поэтому нам требуются и твои услуги. – Первая цель, – ровным голосом произнёс Регис, – ты пытаешься скрыть свои истинные намерения. Говори. Старейшина вздохнул и уставился куда-то в стену, было заметно как сжалась его челюсть. – В течение последних восьмидесяти лет или около того я чувствовал чьё-то присутствие, – Регис с интересом наблюдал, как Фабрицио начал расхаживать туда-сюда по воде, которая всё ещё текла через тюрьму, – в первый контакт оно замахнулось и оглушило меня с силой палицы. Дико, яростно, больно. Я попытался дотянуться до этого, чтобы ухватиться за нить, но её будто не существовало. Приступ продолжался около получаса. Затем всё стихло, и там, где до этого чувствовалось присутствие, образовался вакуум. Как будто его там никогда и не было. – Присутствие… какого рода присутствие? – Регис слегка наклонил голову, рассматривая старейшину, – Мне потребуется узнать детали, если я поручу это ведьмаку. – Прежде чем продолжить, уточню один момент, – сказал старейшина, его глаза встретились с глазами Региса. – Ты не станешь рассказывать этому Геральту о том, в чем на самом деле заключается дело. Вампир нахмурился, от чего часть засохшей крови на лице потрескалась, вызвав неприятное ощущение зуда. – Я сам решу, что говорить или не говорить ему, – рявкнул Регис, обнажая клыки, – это ты нуждаешься в моих услугах, а не я в твоих. Геральт – Ведьмак, а не какой-то человеческий недоохотник, я бы не смог послать его вслепую в ситуацию, о которой он ничего не будет знать. И никогда так не поступлю. – Это вопрос строжайшей секретности, Эмиель, – гневно отрезал старейшина, его человеческий облик дрогнул, – это относится и к твоим кровным узам тоже. Я просто не могу плюнуть на это и забыть. Существует реальная угроза для нас, Регис, не какой-нибудь мелкий вредитель. – И всё-таки ты стоишь здесь передо мной, заламываешь руки, отказываясь делать что-то самостоятельно, – вампир вскочил, его грудь ударилась о решётку, звук и резкое движение заставили старейшину отпрыгнуть назад, – ты сидишь здесь, в своей пещере, «охраняя» вход в наш мир. Мир, о котором большинство из нас, родившихся здесь, ничего не знают. Ты приказываешь и правишь через страх, в то время как сам являешься тем ещё трусом. У людей есть слово для того, что ты сделал и всё ещё пытаешься делать со мной. Изнасилование. Ты не будешь указывать мне ни что я могу или не могу делать, ни что я могу или не могу говорить, ни что я могу или не могу иметь. Я мог бы раздавить твоё сердце, разорвать твоё тело на части, сделать с тобой то, что ты сделал со мной. Вместо этого я взял и превратил это в абсолютное твоё унижение. Ты слаб. Ты всегда будешь слабым. Старейшина уставился на Региса широко раскрытыми глазами. – К черту обычаи. Ты так яростно цепляешься за них и законы, так жёстко, что я удивляюсь, почему мы всё ещё живы как вид. Ты утверждаешь, что люди ниже нас, но здесь и сейчас ты ведёшь себя как дикий неразумный зверь, берущий всё силой, пытаясь доказать своё превосходство физической мощью. Другие боятся тебя из-за твоих решений. Но будь уверен, что то, что произошло со мной было замечено, и если ты хоть пальцем меня тронешь, то остальные сделают из меня фигуру мученика. Как думаешь, к чему приведёт убийство того, кто посмел бросить тебе вызов и победил? Старейшина ухмыльнулся, его острые зубы блеснули в свете факелов. Регис отошёл от решётки, и Фабрицио рассмеялся. – История может быть изменена одним словом, – заговорил старейшина, – Хагмар это подтвердит. – Погоди, какое он к этому имеет отношение? Хагмар мёртв, – Регис ощутил, как страх ледяной змеёй вползает в его сердце. – Вот именно, – сказал старейшина, – и так будет с тобой, так будет с Детлаффом, Геральтом, Лютиком, Золтаном, Цири, Йеннифэр и любым другим человеком, с которым ты хоть как-то связан. Регис почувствовал, как сжалось сердце, но постарался сохранить нейтральное выражение лица. – А теперь я повторюсь, что в этом вопросе потребуется крайняя осторожность, – произнёс старейшина, обращаясь к Регису, – и ты её обеспечишь, я ясно выразился? – Кристально, – подтвердил вампир. – После той первой атаки я долгое время не мог прийти в себя, но списал всё на случайность, – заговорил старейшина, начиная снова ходить туда-сюда. Регис кипел, но собрал всю свою силу воли и упрямо сжал челюсти, – спустя 10 лет нападение повторилось. На этот раз оно было короче, более контролируемое, но я точно ощущал то же самое присутствие. Прошло ещё несколько лет, и это случилось снова. Время между атаками неуклонно сокращалось. Некоторые из них даже нельзя было в полной мере назвать атаками, скорее просто касаниями. Иногда я просто случайно обнаруживал, что ощущаю чьи-то тоску, потребности, страх, разочарование, радость. Но хуже всех была ярость. Сила, стоящая за этими атаками, влияла на меня физически, а я начал физически влиять на тех, кто находился в непосредственной близости от меня. – Я чувствую присутствие этого вампира всем своим естеством. Но как ни стараюсь, не могу ухватиться за него, – сказал Фабрицио, в его словах сквозило заметное разочарование, – я опросил других старейшин, они тоже это чувствуют. – Одна из худших атак произошла в тот момент, когда дверь в наш мир снова открылась во время сопряжения, – произнёс старейшина, поймав взгляд Региса, – долгое время я думал, что это был ты. Я послал своих шпионов следить за тобой. В тот момент, когда мы считали тебя мёртвым, и были доказательства, что тебя больше нет среди нас физически, я всё ещё ощущал нападки. Я был готов отмести эту теорию, но мы обнаружили, что ты всё ещё жив, однако я наблюдал за тобой во время сопряжения, и ты тогда не выделился ничем особенным. Ты способен, как и Детлафф, полностью блокировать меня. И это удивительно похоже на то присутствие. Ты был там, когда открылись двери в наш мир, ты и он. Я увидел тебя и понял, что то, что мы чувствовали, исходило не от тебя. Атака в тот момент обрушилась на нас с такой силой, что это было просто невозможно вытерпеть. Я старался и у меня бы получилось, не будь я в тот момент разорван. Когда дверь передо мной закрылась, совокупность физических травм и этой психической атаки поразили меня так сильно, что я потерял сознание. Вот тогда я по-настоящему осознал, насколько серьёзна угроза. – До этого момента я пытался точно определить источник атак, ощущение присутствия перемещалось без какой-либо закономерности, – Регис не мог не быть зачарован этой информацией, – всё, что я узнал, так это то, что оно было в основном где-то на севере. По прошествии многих лет оно медленно перемещалось с небольшими отклонениями то тут, то там. И на протяжении последнего года я почти уверен, что это присутствие находится где-то в Туссенте. – Между атаками проходили годы, месяцы, недели, а теперь, начиная с прошлого года, дни, – сказал старейшина, морщась, – недавние всего лишь призраки того, чем они когда-то были, но источник точно здесь. И это беспокоит меня больше остального. Я не могу отследить это, как бы сильно ни сосредотачивался. Я не могу установить с этим связь. Она всегда односторонняя. Я чувствую, что оно медленно выслеживает нас. – Ах, так вот оно что. Ты хочешь отправить меня, как самого бесполезного члена племени и единственного в округе ведьмака, от которого ты также не в восторге, вслепую противостоять силе, о которой никто ничего не знает, – сказал Регис, глядя на старейшину. – И заставить его устранить Ориану, – добавил Фабрицио. – Ах да, единственного вампира, который всегда тебя слушается, – съязвил Регис. Старейшина зарычал. – Так мы договорились или нет. – Бывали сделки и похуже, – Регис пожал плечами. Старейшина сделал движение рукой, и внезапно клетка упала на пол. Так же быстро оковы, удерживающие ноги и запястья Региса, ослабли. Вампир почувствовал, как его сила разливается по телу подобно цунами. Он не был готов к этому после стольких месяцев в заключении. Регис постарался быстро привести в порядок свой облик и застонал, когда почувствовал, как магия возвращается в него. Старейшина принял это за стон боли и начал рыться в своих одеждах. – Вот, я уверен, что ты умираешь с голоду, – сказал Фабрицио, передавая большой хрустальный графин, до краёв наполненный странной светящейся голубовато-фиолетовой жидкостью. Регис сдержал порыв запихнуть хоть что-нибудь в желудок и плавным движением взял бутылку. Он быстро вынул пробку и понюхал её. Она пахла как дверь в мир вампиров, но сильнее, насыщенней. В аромате присутствовали некоторые оттенки крови, настолько нейтральные, что Регис помедлил. – Что это такое? – спросил он, глядя сквозь кристальные стенки на светящуюся жидкость, плещущуюся внутри. – Это жидкость, которая встречается в естественной среде нашего мира, всего лишь одна из тех многих вещей, которые мы использовали для поддержания своих организмов. Она содержит высокую концентрацию жидкой магии, необходимой для подпитки наших тел. В нашем родном мире всё обстоит куда сложнее. Там мы стареем. Всё ещё очень медленно по сравнению с людьми здесь, но этот мир настолько мягок, что мы можем существовать очень долгое время без необходимости такой подзарядки. Местное население само по себе является сосредоточением такого рода магии. Мы искали в них, и в меньшей степени в животных и монстрах, необходимые нам элементы, однако их кровь для нас также является ядом. Увлечёшься и потеряешь себя, впрочем, кому я рассказываю. – Наркотическое действие человеческой крови в этой жидкости отсутствует. Никакие животные, люди или любые другие существа не использовались для её создания, – сказал старейшина, наблюдая, как глаза Региса расширились. Вампир не стал больше медлить. Он не уловил ни малейшего запаха какого-либо яда, способного навредить ему. Он быстро поднёс бутылку к своим окровавленным губам и сделал большой глоток. Прохлада жидкости удивительно контрастировала с теплом, которое она разлила по всему его телу, это было приятно, но не опьяняюще. Регис вздрогнул, когда покалывание охватило его конечности. Погружение в кровь сильно исцелило его – побочный эффект, от которого он отказался бы в пользу жизней всех тех людей, убитых во время его заключения. Эта жидкость, однако, вспыхнула в нем, как молния, и он почувствовал что то, что исцелилось неправильно, внутренние проблемы и годы тягот и воздержания изменились в одно мгновение. Регис не без труда отнял бутыль ото рта и быстро закупорил остаток. Вкус был неописуемый, единственное, с чем его можно было сравнить, было материнское молоко. Идеальная формула с лёгким ароматом, с которой он никогда не сталкивался за все годы своей работы алхимиком. Старейшина потянулся за бутылкой, но Регис быстро одёрнул руку. – Считай это авансом за работу, – Фабрицио отступил и сморщил нос. – Мне потребуется ещё кое-что, – сказал Регис, глядя вниз на своё тело, которое всё ещё было покрыто засыхающей кровью, – во-первых, мне нужно принять ванну. Во-вторых, мне нужен список имён всех вампиров, которые были причастны к убийству людей здесь. – Ты не имеешь право знать их, – сказал старейшина, делая шаг назад. – Имею и узнаю, – сказал Регис, его глаза сузились, вперившись в Фабрицио. – Ты не в том положении, чтобы выдвигать требова... – начал старейшина, но Регис поднял руку останавливая его. – Я нахожусь в идеальном положении, чтобы выдвигать требования, – он зарычал, его когти удлинились, – и если ты или любой другой вампир хоть пальцем тронете тех, о ком я забочусь, в попытках манипулировать мной в будущем, моя месть будет жестокой. Старейшина закрыл рот ладонью. – Третье, это доступ к моему кровному брату Детлаффу. Я знаю, что он залёг на дно, мне нужно только узнать, где, – произнёс Регис, расправляя плечи, – четвёртое, это доступ к записям об Ориане, где она была, с кем виделась. Предполагаю, что она нашла способ оградить себя от твоих глаз и влияния, даже будучи бруксой, ещё одна маленькая деталь, которую ты упустил. Старейшина зарычал и отвернулся, не удостоив его ответом. – Твоё влияние слабеет, Фабрицио, – ухмыльнулся Регис, – ладно высшие вампиры, равные тебе... но брукса, это скандал! – Ты получишь то, что тебе нужно, – просто сказал старейшина и ушёл. Регис на мгновение застыл в шоке. Теперь он был один в помещении. Вампир сделал шаг за пределы клетки, в которой его держали, перешагнул через жёлоб во всё ещё текущую воду. Прохладная струйка омыла его ноги и Регис в восторге пошевелил пальцами. Он не стал надолго задерживаться и направился к двери. Быстро нырнув в проем, он встретился с небольшой группой вампиров в масках. – Мы проводим вас в ваши покои, – ближайший к нему вампир вышел вперёд. Регис кивнул и двинулся за ними, идя между вампирами. Они прошли через несколько узких коридоров и дверей, сделанных из того же металла, что и его клетка, за последней дверью скрывалась большая комната, где, видимо, собрались наблюдатели. У большинства были тряпки вокруг носов или маски, подобные тем, что были на его сопровождающих. Когда они спустились по лестнице, толпа вокруг начала расступаться. Регис шёл, выпрямившись во весь рост, с любопытством наблюдая за всеми, всё ещё наполовину в своей вампирской форме, его красные глаза скользили по аудитории, отмечая что-то похожее на страх, удивление и благоговение. Через всю комнату его провели к двери в противоположной стене и, выходя в коридор, за спиной он мог уловить бормотание и шепотки. Это место Регис узнал сразу. Они направлялись в гостевые комнаты глубоко в земле под Туссентом. Они, как правило, предназначались для семей, которые отдавали дань уважения старейшине и ему подобным. Войдя в комнату, вампир оказался крайне удивлён. Она была роскошной. Тут были обеденный стол, установка для алхимии и очень шикарная кровать. Вдоль стен на полках выстроились ряды книг, а на маленьком, но искусно украшенном резьбой письменном столе стояла чернильница и лежала свежая бумага. На кровати оставили два комплекта одежды. Один из них был очень знакомым, хотя тунику и брюки заменили из-за того, насколько они успели износиться за эти годы, но его жилет, ремень и ботинки приветствовали его, как старого друга. Рядом с ними лежал комплект официальной одежды. Регис с удовольствием осмотрел бы всё внимательней, но он всё ещё с ног до головы был покрыт кровью. – Там есть ванная комната, её открыли специально для вас. Пожалуйста, сполоснитесь перед тем, как принять ванну, – сказал охранник в маске, – рядом с ванной есть ведро и сливные отверстия. Еду принесут, пока вы будете мыться. У вас есть какие-нибудь предпочтения? – Какое-нибудь тушёное мясо, может быть, кролик, немного риса и бурдюк с водой, – сказал Регис, практически захлёбываясь слюной при мысли о том, чтобы избавиться от липкой одежды и поесть, – вам было поручено следить за мной повсюду, или мне позволено уединиться? – Мы покинем комнату по вашему приказу, нам поручено сопровождать и помогать вам со всем, что понадобиться, пока вы находитесь здесь, в анклаве, – сказал вампир, – нам также было приказано предоставить вам доступ ко всему, что может потребоваться. Старейшина вернулся к охране врат и попросил не беспокоить его. Если вам потребуется поговорить с ним, я рекомендую достать кристалл арагонита. – Что, если мне нужно будет вернуться туда? – Это было бы на ваш страх и риск, – охранник пожал плечами. – Оставь меня в покое, я выйду, когда буду готов, – сказал Регис, поворачиваясь к ванной. Он вздохнул, когда услышал, как захлопнулась дверь. Несмотря на то, насколько восстановилось его тело, он был морально истощён тем, что последние несколько недель своего заключения находился в состоянии медитации. Он уже несколько месяцев как следует не спал и не ел. Он чувствовал, будто весь одеревенел, и дрожал от долгого нахождения в неподвижном состоянии, а небольшая прогулка до этих комнат вызвала судороги в ногах из-за того, что ими давно не пользовались. Добравшись до ванной, он осмотрел помещение. Его взору предстали богато украшенное ведро и корзина со сладко пахнущим мылом, а также табурет для мытья. И, конечно, главным предметом мебели была большая ванна. Вода непрерывно двигалась, что позволяло поддерживать температуру идеальной для того, чтобы можно было расслабиться. Она также постоянно была неизменно полной. Внезапно Регис краем глаза заметил движение сбоку и развернулся. На столешнице стояла рамка для картины. Нет, не рамка. Вампир подошёл к ней, с любопытством разглядывая черную поверхность. Когда он взял её в руки, то увидел, что на него смотрит монстр. Он чуть не выронил эту штуку, прежде чем пришло озарение. Он смотрел в зеркало. И существо внутри зеркала было им самим. Регис уставился на него с широко раскрытыми глазами, и отражение передразнило его. Он постучал по поверхности когтем и почувствовал импульс энергии от зеркала. Понюхал его и рассмеялся, потому что вёл себя просто нелепо. Отражение смеялось вместе с ним, и это выглядело невероятно жутко. У Региса в прошлом были и собственные портреты, и гравюры. Так что он знал, как выглядит при нормальных обстоятельствах, но то, что он увидел в зеркале, было кошмарным. На него смотрели пылающие красные глаза, лицо, покрытое запёкшейся кровью, слипшиеся пряди волос и борода, тоже вся слипшаяся. – Это, должно быть, реликвия из нашего родного мира, – пробормотал Регис сам себе под нос, приподняв губу, чтобы посмотреть на свои клыки, – и конечно, это будет первое, на что я посмотрю, когда наконец получу зеркало. Смеясь, он быстро вернул своё тело в человеческую форму. Незнакомец, весь в крови, уставился на него в ответ. – Достаточно, – сказал Регис, ставя зеркало обратно на столик. Но взглядом то и дело возвращался обратно к нему, он был слишком заинтригован, даже если не хотел видеть себя сейчас. Человеческие зеркала были сделаны из серебра, на которое у некоторых представителей его рода была аллергия, как у Детлаффа, и они отражали свет таким образом, что в них никогда не было правильного изображения вампира. У них также были трудности с отбрасыванием теней, если только это не был свет луны или костра. Регис почувствовал, что усмехается ходу своих мыслей, когда подошёл к ванне и наполнил роскошное ведро тёплой водой. Одежда прилипла к нему. Ткань стала жёсткой от засохшей крови, и сама по себе она, протухнув, будто превратилась в клей, прилипая к коже. Вздохнув, Регис сел на пол рядом с ведром и вылил на себя немного воды, чтобы снять одежду. Сначала штаны, потому что они прилипли меньше всего. Вампир прикрыл глаза от наслаждения, когда резким взмахом ноги отбросил их в сторону. Затем рубашка, с которой дела обстояли сложнее, так как часть его волос успела высохнуть и слиплась в комок на спине. С помощью ещё одного ведра воды и куска мыла он наконец смог стащить её и пнуть к штанам. Наконец-то Регис мог заняться собой. Набрав из ванны ещё одно ведро, он намылил шершавую на ощупь губку и начал оттирать тело. Он шёл сверху вниз и сначала вымыл голову с шампунем. Всё закончилось тем, что ему пришлось использовал пальцы, чтобы разорвать узлы в прядях и удалить липкие сгустки со своих волос. Пока он путешествовал с Детлаффом, у него не было времени нормально расчесать их, и он не прикасался к ним с тех пор, как приехал и был заключён в тюрьму. Затем следовало заняться бородой, которая была в том же состоянии, что и волосы на голове, но гораздо более чувствительной. Он до боли натёр лицо, а затем вылил на себя остаток воды. Снова наполнив ведро, он встал, взявшись за отмывание остального тела. Он был покрыт волосами с головы до пят, и всё это было липким от крови. Он снова и снова отскребал грязь, начав с плеч. Спустя два ведра и несколько очень неловких наклонов, чтобы убрать остатки засохшей жидкости из тех мест, где она точно быть не должна, он наконец почувствовал себя чистым. А следующую часть Регис сегодня ждал больше всего. Он застонал, погружаясь наконец в ванную. Его кожа была чувствительной от мытья, и её жгло от горячей воды. Потянувшись к корзине, где до этого лежал шампунь, он выудил несколько масел для ванн, апельсиновое, немного лавандового, несколько из успокаивающих трав и немного соли для ванн. Забыв про осторожность, он разом добавил всё в ванну. Окутавший его запах на мгновение перенёс разум в другое место и время. Внезапно в сознании промелькнула мысль о том, что он скоро увидится с Геральтом. С тем человеком, который никогда не упускал шанса привести себя в порядок. Каждый раз, когда им удавалось снять комнату, Регису чуть ли не силой приходилось вытаскивать ведьмака из бадьи, чтобы заставить его пойти поесть, поспать или просто освободить место. Мысль о том, чтобы увидеть своего беловолосого друга, переполнила сердце едва сдерживаемой радостью. Уже дважды задремав в ванне, вампир наконец вылез, вернулся к столику и посмотрел на своë отражение. Он невольно усмехнулся своей растрёпанной бороде. Взяв бритву, которая была подготовлена рядом, он быстро отложил зеркало. Он умел бриться на ощупь. Наличие отражения в этом деле скорее создаст лишние проблемы, чем поможет. Он провёл кончиком острого инструмента по подбородку, шее и у губ, приводя себя в божеский вид, а затем быстро подровнял бакенбарды, которые так ему понравились, когда он жил с Детлаффом. Он снова взглянул на своë отражение. Честно сказать, он был поражён своим внешним видом сильнее, чем ожидал. Из зеркала на него в ответ смотрел человек. Волосы, почти полностью черные, имели несколько серебряных прядей на висках, придавая образу изящности. Его глаза были глубокого насыщенного карего цвета, настолько тёмного, что казались почти черными. Он неуверенно ощупал свои брови, ресницы и щеки. Его рот был тонким и широким, а нос, по его мнению, выглядел очень величественно, хотя возможно немного крупнее, чем хотелось бы. Затем он осмотрел уши, которые тоже были довольно большими, но по большей части скрытыми волосами. Он выглядел более человечно, чем мог себе представить. Регис почувствовал, как на глаза навернулись слëзы, и посмотрел в отражение, только чтобы увидеть свои широко раскрытые и остекленевшие глаза, ему пришлось снова опустить зеркало. Где-то глубоко в душе исцелялась крошечная частичка его самого. Он долгое время считал себя чудовищем. Настоящим кошмарным монстром с соответствующим обликом. Рисунки Детлаффа, которые он делал относительно недавно, и другие работы, которые рисовали с ним на протяжении многих лет, он считал слишком мягкими. Чувство вины грызло его за все напрасно прожитые годы, он чувствовал, что его внешний облик отражал внутреннего монстра. Регис сдался и позволил себе разрыдаться. Теперь он чувствовал себя сломленным. Он не сломался ни перед старейшиной, ни перед другими вампирами. Он не сломался рядом с Геральтом, когда тот не пошевелился, чтобы помешать Детлаффу убить Сианну. Он сдержался рядом с Детлаффом, когда обнаружил, что его тело наполнено расплавленным металлом. Теперь, наконец, оставшись без зрителей, в одиночестве, уставившись на своё собственное нормальное отражение, он сломался. В голове повторялся один и тот же вопрос: "Почему?" Почему ты позволил этому случиться, почему ты не боролся сильнее, почему тебе пришлось пить, почему ты позволил этим людям умереть? Почему ты не сказал ему, когда у тебя была такая возможность? Это было слишком, и когда он внезапно почувствовал успокаивающее касание своего кровного брата, сонно проскальзывающее через связь, то заплакал сильнее. Только теперь от осознания того, что он не был одинок, больше нет.