Крещение кровью | Baptism in Blood

Геральт заморгал, возвращаясь в настоящее, когда Регис закончил рассказывать о том, что произошло после его возвращения в Туссент. Будто опомнившись, ведьмак двинулся вперёд и заключил вампира в объятия. – Ты не одинок. Можешь в этом не сомневаться, – сказал Геральт, обнимая Региса также, как он часто делал с Цири в последние несколько лет. Он почувствовал, как вампир плачет. Слезы и дрожь были почти незаметными, единственными звуками, которые получалось уловить, были случайный прерывистый вздох и тихое сопение. Геральт, кажется, был готов присоединиться к нему в этом, но необходимость защитить своего ранимого друга заставила взять себя в руки. – Спасибо за эти слова, Геральт, – всхлипнул Регис. Ведьмак только хмыкнул в ответ, гладя вампира по спине. Его разум полностью сосредоточился на разработке плана, как вытащить друга из всей этой передряги. Геральт почувствовал, как Регис вздрогнул, когда последние остатки его магической силы иссякли, и внезапно барьер, который был вокруг них, исчез. Ведьмак тут же насторожился. Вампир медленно отстранился, вытирая глаза и лицо носовым платком, на котором всё ещё оставалась кровь Геральта. Всего на мгновение, но он задержал его у себя под носом. Ведьмак заметил это, но никак не прокомментировал, ожидая, пока Регис придёт в себя. – Хорошо, теперь давай сосредоточимся на Ориане, – сказал Геральт. Беспокойный усталый взгляд, которым наградил его Регис, тут же заставил замолчать. – Хорошо, давай сосредоточимся на ней завтра, – смущённо пробормотал Геральт. Его сердце сжалось от нового, уже благодарного взгляда, который вампир бросил на него, вставая с земли. Какое-то время он просто наблюдал, как Регис поправляет свою сумку, а затем обратил уши в сторону дворца. Было далеко за полночь, и хоть празднества ещё продолжались, они стали заметно тише. Геральт застонал, заставляя себя подняться, болезненная пульсация в колене повернула его размышления в другую сторону. – Есть ещё одна новость, которую ты, возможно, захочешь услышать, – сказал он, припав на одну ногу, пока кровь приливала обратно к конечностям. – Честно не знаю, смогу ли я вынести ещё какие-нибудь новости, – протянул Регис, поворачиваясь и помогая Геральту выпрямиться, – по правде говоря, прямо сейчас я бы просто хотел залечь на дно. Ведьмак согласно хмыкнул. Его амулет дёрнулся, и внезапно небо осветил фейерверк. – На шахматной доске есть ещё одна фигура. Даже несколько, – пробурчал Геральт и медленно побрёл обратно к тропинке, оставив за спиной упавшее дерево. Он продолжил говорить, когда Регис поравнялся с ним: – Фрингилья Виго, император Эмгыр, Морвран Воорхис. С Йеннифэр ты уже успел встретиться. Цири тоже здесь. Мы заключили княгиню в тюрьму, и вся эта свита уже на пути сюда. Единственная причина, по которой сюда ещё не прибыл Лютик, заключается в том, что Трисс заставила Присциллу в последнюю минуту пройти несколько дополнительных процедур, дабы убедиться, что её голос и тело достаточно сильны, чтобы выступить здесь. – Я поражён, что Лютик всё ещё с ней, – сказал Регис, округлив глаза, – я был уверен, что она была мимолётным увлечением. – Ты удивишься ещё больше, узнав, что за последний год он вернул себе свой титул. Юлиан Альфред Панкрац виконт де Леттенхоф, жив-здоров. Оказывается, его отец отрёкся от него из-за его… ну из-за того, каким он был. И сказал ему, что если тот рассчитывает когда-нибудь завладеть землями своей семьи, ему, черт возьми, лучше найти себе женщину и произвести на свет наследника, – Геральт ухмыльнулся и дал минуту, чтобы переварить информацию, прежде чем до Региса дошло. – Неужели! В плане… – эта новость, судя по всему, потрясла вампира так же сильно, как и его самого, когда он впервые узнал об этом, – Сколько уже? – Пять месяцев, – кивнул Геральт, чувствуя некоторую гордость за своего друга, – Присцилла отнеслась к беременности с лёгким сердцем. По крайней мере, по словам Лютика. Его письма до краёв наполнены восхвалением её и себя, а ещё внезапной и очень неловкой просьбой у меня советов о воспитании детей, – Регис рассмеялся, выражение его лица стало расслабленным. Геральт улыбнулся в ответ, но скрытое напряжение всё ещё чувствовалось в воздухе. Краем глаза наблюдая за вампиром, он задавался вопросом, как ему удавалось так быстро менять настроение. Только что он был взвинчен, а сейчас казался счастливым. Не в первый раз он пожалел, что не может последовать его примеру. Геральт чуть не замер на месте, когда увидел, как внезапно помрачнело лицо Региса. – Фрингилья Виго, – вампир выплюнул это как ругательство, – теперь есть имя, которое я предпочёл бы забыть. Не удивительно, что она приедет, учитывая, что это её дом, но я был уверен, что её заключили в тюрьму после всех событий, что привели к замку Стигга. На этот раз Геральт выглядел более робким. – Ну, она была в заключении, и в каком-то роде всё ещё остаётся, – начал он, заработав смущённый взгляд Региса, – в последнюю встречу у нас с тобой так и не вышло поболтать об этой части истории. Так много всего произошло. Готовясь к битве с Дикой Охотой, мы поняли, что нам нужна вся магическая мощь, о какой только возможно было попросить. Госпожа Виго была заключена в тюрьму Эмгыром по многим причинам, главной из которых была попытка украсть Цири для Вильгефорца. Но когда дело дошло до битвы, мы нуждались в ней, во всех них. И благодаря их готовности помогать, а не вредить, им позволили жить. – Не похоже на Эмгыра, – сказал Регис, встав посреди дорожки. – Не совсем, – Геральт пожал плечами, – похоже, у моей бывшей пассии есть пунктик по поводу доминирования над другими магами Ложи. На данный момент Йеннифэр отвечает за старый состав Ложи. За всех, вплоть до Филиппы Эйльхарт. Единственная причина, по которой это стало возможным, заключается в том, что когда мы сражались с Дикой Охотой в Каэр Морхене, Йеннифэр сделала две беспрецедентные вещи. Во-первых, смогла провести Аваллак'ха через испытание травами, чтобы снять проклятие, и она сделала это без особых последствий, не считая некоторого истощения и рвоты с его стороны. Во-вторых, создала барьер вокруг крепости, который фактически защищал здание в течение целого часа. Это случилось уже когда мы нашли Цири и решились противостоять Красным Всадникам на своей земле. Даже просто обсуждение этой части их истории заставило сердце Геральта сжаться. В какой-то момент своей жизни он понял, что, может быть, со временем боль утихнет, но никогда не пропадёт полностью. Регис перевёл взгляд на замок и не заметил, как скривилось его лицо. – Количество магии, необходимое для этого, просто ошеломляет, – выдохнул вампир, вглядываясь куда-то вдаль. – Она повторила это ещё раз, и даже успешнее, когда мы столкнулись с Красными Всадниками на Скеллиге, – сказал Геральт с явным благоговением в голосе, – я никогда раньше не видел подобного, не считая безумных способностей Цири. Контроль был на высшем уровне, и все маги ложи стали свидетелями этого. При этом большинство чародеев боятся её сейчас, и для неё это чуть ли не лучшее, что могло произойти. На протяжении всего её профессионального пути к ней ужасно относились все, кто владел магией, и факт получения власти над ними – это невероятно сладкая победа. – И всё же это не объясняет, почему Йеннифэр не была заключена под стражу Эмгыром, – Регис наклонил голову вбок, – разве она не должна быть в его списке “людей, которые скрывали от меня мою дочь”? – Ну, тут всё немного сложнее, – Геральт почесал затылок. – Итак. После событий с Вильгефорцем я умер, она тоже, мы оба возродились, и в итоге я присоединился к Эредину в обмен на душу Йеннифэр и решил отправиться с Красными Всадниками на охоту за Цири. У меня до сих пор сохранились лишь кусочки воспоминаний о том времени из-за заклинания, наложенного на меня. Эредин охотился за ней, потому что она заключила договор с Аваллак’хом, по которому должна была переспать с королём эльфов Аубероном и произвести на свет наследника. К сожалению, у всех нас какое-то время были одни и те же цели, и я планировал сбежать оттуда с Цири, как только мы её найдём, но этого не произошло. Вот тут-то всë и становится расплывчатым. Я точно знаю, что присоединился к ним и что путешествовал по мирам. Но когда я, наконец, освободился, то потерял большую часть своей памяти. Регис в замешательстве уставился на него. Геральт фыркнул. За всем этим скрывалось нечто гораздо большее, но мужчина чувствовал, как в его разум закрадывается нерешительность. – Видишь, я же говорил тебе, что это сложно, – проворчал ведьмак, пройдя мимо Региса, чтобы продолжать размышлять уже на ходу, – В любом случае, оказалось, что я был не единственным, кто потерял память. Йеннифэр также потеряла свою, когда отделилась от Красных Всадников. На какое-то время Ложа “приютила” её. И когда к ней начали возвращаться воспоминания, а я был уже далеко, она пошла к единственному человеку, который был хоть как-то связан с Цири и обладал властью. – К Эмгыру, – сказал Регис, догоняя и снова идя рядом с Геральтом, сворачивая к каменным ступеням, ведущим обратно в замок. – Именно так, к Эмгыру, – невозможно было пропустить мимо ушей лёд, прозвеневший в голосе ведьмака, когда они поднимались по лестнице. – Вернувшись на континент из Тир на Лиа, я потерял память. Трисс гостила в Каэр Морхене, не знаю почему. Единственное, что мне было известно – это, со слов Весемира, то, что у меня есть близкая мне чародейка, которую я люблю, и одно воспоминание о том, как где-то глубоко в сознании я считал, что Трисс должна быть счастлива. Я мысленно соединил это в "о, тогда видимо я должен быть с Трисс". И произошло то, что произошло. – Ты рассказывал мне раньше о ней, что она пыталась увести тебя у Йеннифэр, но безрезультатно, – сказал Регис, когда они поднялись наверх и пошли в обход здания, – я помню, что тогда тебе было очень жаль её, потому что она была молода, красива и относительно чиста сердцем. – Молодая и красивая, да, – кивая согласился Геральт, – но, как я узнал, далеко не так чиста. В итоге она воспользовалась ситуацией. И я, не зная ничего иного, и мои друзья, которым не нравилась Йеннифэр, позволили этому продолжаться. Пока я по кусочкам собирал свои воспоминания, она продолжала подыгрывать этому, не рассказывая мне ничего о Йеннифэр. – Оказалось, Трисс все это время была в сговоре с Ложей и у той были свои трюки, чтобы также держать Йеннифэр подальше от меня, – Геральт фыркнул, – они пытались держать нас порознь, потому что считали, что если они смогут контролировать Йеннифэр, то в конечном итоге доберутся до Цири. Когда к Йен наконец вернулась память, она побежала к Эмгыру. Думая, что возможно меня уже убили или сделали что похуже, она искала утешения в нём, во многом так же, как я искал утешения в Трисс. Регис на мгновение потерял дар речи. – У Трисс начали возникать сомнения в действиях Ложи, и в тот момент она решила бросить им вызов, но я тогда этого не осознавал, – сказал Геральт, и его взгляд стал холодным, – Ложа, пытаясь снискать расположение Эмгыра и спасти свои шкуры, уверяли, что они подадут ему север на блюдечке с голубой каёмочкой. Трисс выразила несогласие, и в отместку они наняли нескольких ведьмаков школы змеи. Тем временем я снова погрузился в политику, а также заключил контракт на защиту короля Фольтеста. Для них это был отличный шанс, и пока я был на частной аудиенции у Фольтеста, другой ведьмак, Лето, убил его у меня на глазах. Я был так шокирован, что даже не знал, с чего начать. – Должно быть, отсюда и пошло твоё прозвище “убийца королей”, – задумчиво сказал Регис, в задумчивом жесте приложив палец ко рту, – в тот момент ты всё ещё страдал амнезией? Геральт кивнул. – Да, стоит ли говорить, что следующие за этим события в течение нескольких месяцев полностью изменили Север. Лето, а значит и Ложа, похитил Трисс. В итоге мне пришлось спасать дракона от Филиппы Эйльхарт, которая заколдовала его. Я помог Скоя’таэлям в спасении их шкур и выходе из той политической сферы влияния, в которую их поместил Эмгыр. Всё полетело к чертям собачьим. Радовид захватил большую часть Севера, реданцы и темерцы разорвали друг друга на куски, и то, что осталось от Севера под властью Радовида, превратилось в абсолютный кошмар. – Что в итоге помогло тебе вернуть память? – Геральт чувствовал тревогу, исходящую от вампира. – Иронично, но это произошло в тот момент, когда я должен был столкнуться в противостоянии с Лето, – сказал ведьмак, и по его лицу скользнула лёгкая улыбка, – он задал мне простой вопрос: "Разве ты не помнишь, как я стоял рядом с тобой, когда мы сражались с Красными Всадниками, чтобы вернуть твою Йеннифэр?" Это произошло мгновенно. Я буквально застыл там, как грёбанная статуя, пока Лето напивался до беспамятства. Всё вернулось, всё. – И что ты сделал? – Я сделал то, что сделал бы любой здравомыслящий человек, – ухмыльнулся Геральт, – выпил остатки водки Лето. Регис разразился каркающим смехом, пытаясь при этом скрыть свои зубы. Ведьмак подумал, что это выглядит безумно мило. – После того, как всё утихло, вернув чародейку и отослав Иорвета подальше, полностью доверив ему будущее эльфов, я прижал Трисс к стенке, – продолжил Геральт, когда они вошли во дворец, – всё прошло не очень хорошо и, как это часто бывает, мой характер взял надо мной вверх. В итоге я бросил её одну и поскакал оттуда в Каэр Морхен. Мне нужно было очистить мысли, побыть в одиночестве, но не настолько одиноким, чтобы позволить мыслям уйти в более тёмную сторону. Регис кивнул, они вошли в вестибюль и снова направились к парадной лестнице. – Я рассказал всё Весемиру, Эскелю и Ламберту, – Геральт покачал головой, – чувствовал себя абсолютным неудачником. Они утешали меня как умели. И, конечно, узнав, что ко мне вернулась память, испытали такое облегчение, что едва могли держать себя в руках в ту зиму. Когда пришла весна, я всё ещё был замкнутым и угрюмым, всё ещё ощущал себя неудачником. Весемир предложил составить мне компанию на пути, чтобы попытаться вместе отыскать Йеннифэр. – Что с ней случилось? – спросил Регис, когда они поднимались по лестнице обратно в холл перед бальным залом. – Я уже сказал раньше, что она нашла утешение в Эмгыре, – Геральт почувствовал, как его голос снова стал холодным, – к тому моменту их отношения продвинулись далеко вперёд. Они оба были одержимы идеей найти Цири, оба считали её своей дочерью. Я не знаю всех подробностей, кроме того, что он проявил к Йеннифэр такую человечность, какую не проявлял ни к кому, кроме Паветты. К тому моменту она уже знала тот факт, что именно он вступил в сговор с Вильгефорцем, чтобы доставить Цири и её мать в город золотых башен. Она понимала, что он тогда потерял себя, но был один кусочек истории, о котором никто из нас не знал. Он заключался в том, как умерла Паветта. – После твоей смерти мы узнали, что Паветта случайно услышала, как Вильгефорц зачаровал Эмгыра. Тот был полностью во власти мага, – сказал Геральт, останавливаясь у двери в бальный зал и быстро оглядываясь по сторонам. Все люди, которых он заметил, были или слишком пьяны, или уже близки к этому. Оркестр перешёл от исполнения классических причудливых мелодий к любимым в местных тавернах песням, и многие уже скинули обувь. – Очевидно, когда они были уже в пути на корабле, Вильгефорц взбесился от того, что Эмгыр взял только свою жену, и позволил ей оставить Цири с Калантэ, – Геральт нахмурился, – Паветта действительно всем сердцем любила Эмгыра. И я думаю, что он тоже любил её. Она попыталась убить Вильгефорца, сильно ранила его. Отвлекла. Он сбросил её в море, а Эмгыра выбросил через портал. Он вернулся в город золотых башен абсолютно опустошённым. Он больше не находился под прямым влиянием мага, но тот ясно дал понять, насколько он силён. – Выходит, что его недоверие к чародеям вполне оправдано, – сказал Регис, и его голос стал серьёзней, – но почему Йеннифэр? Она маг, и есть все основания подозревать, что она могла бы манипулировать им с самого начала. – Когда к ней вернулась память, и она побежала к нему, он действительно посадил её в тюрьму, – сказал Геральт, наблюдая, как танцоры двигаются из стороны в сторону. – Он заключил меня в тюрьму и даже хуже, – ведьмак вздрогнул и обернулся, глядя на Йеннифэр, которая стояла прямо за ним и вампиром, в её голосе звучала сталь, – чтобы прекратить пытки, я сделала то, что не делала ни для одного другого мужчины. Я открыла ему свой разум, показала ему всё. Мне нужно было найти Цири, и я тогда считала Геральта мёртвым. Я сделала то, что должна была сделать. Когда ему открылось всё, что произошло, и всё, через что мне пришлось пройти, он потерял сознание. Я даже подумала, что убила его. К тому времени, когда он пришёл в себя, его уже окружали охранники, которые были готовы по первому приказу предать меня смерти. Регис принял защитную позу, Геральт сразу заметил это. Неуловимая хватка на ремне сумки, пальцы сжаты в кулак. Его тонкие губы сжались в угрюмую линию. Ведьмачий амулет завибрировал, когда их окружил ещё один пузырь, на этот раз от самой Йеннифэр. – Он приказал им отдать ключ и оставить нас наедине, – сказала чародейка, и её фиалковые глаза затуманились воспоминаниями, – я была связана как праздничный гусь, голая, израненная, со следами от его хлыста по всему телу. Я не знала, чего ожидать. Он освободил меня от двимеритовых наручников, опустил на мягкую кучу сена, а затем разделся. Геральт уже слышал эту историю, но Регис – нет, и его глаза расширились от удивления. – Он подошёл ко мне, пока я всё ещё приходила в себя, и опустился передо мной на колени, – сказала Йеннифэр с лёгкой улыбкой на лице. – Видеть императора, склоняющегося перед вами во всей своей обнажённой красе, вы не представляете, какую силу я почувствовала в тот момент, насколько бы измученной ни была. Он сказал, что, поскольку я отдала ему всё, то было бы справедливо, если бы он также отдал мне всё. Он открыл мне свой разум, и я воспользовалась этим. Я видела всё его глазами, чувствовала всё так же, как он. Я узнала этого человека изнутри и снаружи и тот, кого я считала холодным злобным правителем, оказался просто человеком, едва держащимся на плаву, которым манипулировали с самого детства и до сих пор. – Несмотря на то, что мы оба были ранены, внутри и снаружи, мы нашли друг в друге кого-то, кому могли довериться, – Йеннифэр задумчиво улыбнулась, – он доказал мне, что слухи о его импотенции были сильно преувеличены, и тот факт, что нам не нужно было ничего скрывать друг от друга, поставил нас обоих в такое состояние нужды, к которому я не привыкла. Мы любили, мы плакали, мы утешали, и в конце концов он решил, что я буду рядом с ним, как возлюбленная и оружие. Регис моргнул и покачал головой. – В итоге он некоторое время использовал меня в качестве щита, чтобы разрушить махинации гильдии торговцев против него. Всё это время он преследовал участниц Ложи одну за другой, – сказала Йеннифэр, и её взгляд снова стал ледяным, – он привёл в исполнение свой план по уничтожению Ложи, мы вместе также нашли идеальный способ, чтобы разобраться как с лидерами Севера, которые всё ещё пытались противостоять ему, так и с чародейками Ложи. Эмгыр также схватил Лето. Этот ведьмак привёз меня к императору по моему приказу. Эмгыр предложил ему сделку, из тех, от которых нельзя отказаться, и пообещал восстановить Школу Змеи, если он поможет. Мне было непонятно, почему он пообещал нечто подобное, и когда я указала ему, что восстановление школы невозможно без создания новых ведьмаков, он только отмахнулся от меня. Он редко нарушает свои обещания, особенно данные ведьмакам, которые безвозмездно помогли ему в прошлом. Геральт кивнул и продолжил с того места, на котором остановилась Йеннифэр. – Узнав об этом, Лето, естественно, выследил меня, – сказал он, – ты помнишь о том, что я тебе уже рассказал. И первое, что он сделал после того, как я его отпустил, это отправился прямиком к императору и сказал ему, что я жив. – К тому времени меня уже ставили на передовой любой крупной битвы, которой требовалась поддержка, и всё это время я использовала все имеющиеся в моём распоряжении ресурсы, чтобы найти Цири, – сказала Йеннифэр, – я была на фронте, когда Лето вернулся к Эмгыру, и пока он рассказывал ему о Геральте, я узнала, что Цири жива и находится в Велене. Я начала безрассудно использовать свою магию, чтобы попытаться выследить её, и на это откликнулись наши старые враги – Красные Всадники. – Когда я вернулась домой, Дикая Охота уже бушевала во всю, и я столкнулась с крайне угрюмым императором, – насмешливо сказала Йеннифэр, – я же напротив была вне себя от счастья, что нашла след Цири. Я рассказала ему о том, что обнаружила, и его настроение улучшилось, но было очевидно, что его всё ещё что-то беспокоит. Он сказал мне, что обещал ничего не скрывать, но боялся говорить о том, кого обнаружили. Неохотно, но он рассказал мне, что Геральт жив. – Должно быть, это было очень непросто для него, – сказал Регис с сочувствием в голосе. – Так оно и есть, но он как никто другой знал, кем и чем я была как маг, – Йеннифэр вздохнула, – он дал мне информацию и неохотно отпустил, зная, что я, скорее всего, побегу обратно в объятия Геральта. Именно эта свобода в конце концов вернула меня к нему. Я отправила Геральту письмо, умоляя его вернуться ко мне. К сожалению, место, где я хотела встретиться, подверглось атаке как Дикой Охоты, так и армий Нильфгаарда и Темерии, и мне пришлось довольно быстро отступить обратно в Вызиму, где Эмгыр улаживал свои дела. Я была так расстроена, что всё трещит по швам, а он был в отчаянии из-за того, что потерял меня. Мы занимались любовью всю ночь напролёт, оба искали утешения в том, что, как мы думали, станет нашей последней ночью вместе, по совершенно разным причинам. – От всего этого, конечно, не осталось и следа в ту минуту, когда я получила сообщение от одного из наших полевых агентов о том, что Геральт выслеживал меня, отставая менее чем на два дня, – усмехнулась она, – я без раздумий выпорхнула из объятий Эмгыра, к тому времени, как я закончила одеваться, все свидетельства нашей близости всё ещё были на моем теле. Меня продолжала активно преследовать Дикая Охота, поэтому я решила, что будет правильней добраться до Геральта старомодным способом. – Когда она нашла меня, я был зол, – сказал ведьмак, скрестив руки на груди, – мне не везло, Весемир должен был покинуть меня, чтобы заняться Каэр Морхеном и подготовить его к предстоящей зиме; я только что закончил контракт, который оставил неприятный осадок, а затем появилась она. Она сразу же начала командовать, приказала пойти с ней на встречу с императором. Сказать, что я был рассержен, это ничего не сказать, особенно учитывая тот факт, что в последний раз, когда я видел этого человека, я хотел насадить его голову на кол. Когда я наконец смог прикоснуться к ней, почувствовать её, я учуял его запах. Ты же знаешь, какие у нас чувствительные носы, я чувствовал каждый дюйм его тела на ней, и когда я наконец смог поговорить с ней, она молчала об этом как рыба. – Тогда я понял, что произошло, и что происходит сейчас, – просто сказал Геральт. – Остальное я услышал от Лютика, когда ходил за ним, – сказал Регис, бросая сочувственные взгляды то на ведьмака, то на Йеннифэр, – мне жаль, что тебе пришлось пройти через всё это, но я безмерно счастлив, что ты нашла свою вторую половинку, Йеннифэр. Кто бы мог подумать, что император, которым раньше так сильно манипулировали, научится любить то, что он ненавидел больше всего на свете. Чародейка легко и довольно застенчиво улыбнулась, и Геральт фыркнул. – А как насчёт тебя, Геральт? – спросил Регис, – Ты собираешься вернуться к Трисс? Настала очередь ведьмака вздохнуть. – Нет, – проворчал он, – мы с ней всё ещё не в лучших отношениях, хотя она очень хотела бы начать всё сначала. Мне, в свою очередь, осточертели поиски кого-либо, я решил просто наслаждаться свободой. Не прими моё раздражение за ревность, как бы сильно я ни любил Йеннифэр, сейчас она мне как сестра, мать моего ребёнка и ничего больше. У меня было время разобраться со своими чувствами, пока я готовил Цири к пути. Мужчина заметил искру в глазах Региса, значение которой не мог понять, и был тут же заинтригован этим. – Пойдём, Геральт, – сказала Йеннифэр, хватая ведьмака за руку, ведя его обратно в бальный зал и опуская барьер, – теперь, когда мы разворошили и пережили заново этот неприятный эпизод нашей жизни, я хотела бы узнать, что произошло за те несколько часов, что вы были вне поля моего зрения, и что наградило тебя таким чудесным набором порезов на лице. И эти милые ушибы на костяшках твоих пальцев. Геральт замялся и протянул руку, касаясь своего лица. Порезы всё ещё болели, и он не мог представить, как выглядел теперь. За всеми этими рассказами он забыл, что Регис полоснул его. Он быстро оглянулся на вампира, который тактично кашлянул в кулак и отвёл взгляд. Геральт сердито посмотрел на него и повернулся, чтобы перевести взгляд вниз на Йеннифэр, в глазах которой плескалось веселье. – Поссорился с деревом, – пробормотал он, чувствуя, как жар приливает к ушам. – Ах да, подрался с деревом, у них же обычно такие острые когти, – сказала чародейка, отпуская Геральта, когда они достигли места назначения. Стол с едой. Ведьмак мгновенно почувствовал, как его желудок скрутило от голода. – Это такая неблагодарная работа. – Мхммм, – Геральт уже запихивал еду в рот так осторожно, как только мог. Йеннифэр рассмеялась, взяла маленькую тарелку и начала наполнять её лучшими кусочками, которые только смогла выбрать. Вампир усмехнулся и последовал её примеру. – Простите, что Геральт такой невежда, мастер Регис, – сказала чародейка, изящно отправляя в рот несколько виноградин и подходя к столу, где винодел наполнял бокалы, – Я знаю, что ты приехал сюда совсем недавно, тебе есть где остановиться? Геральт заметил, как замер Регис, снова сжав ремень сумки. Вампир побледнел, когда перевёл взгляд на Йеннифэр. На его лице читалось беспокойство. – Я… Я планировал вернуться на кладбище, – он вздрогнул и поднял глаза, когда рука ведьмака легла на его плечо. – Я взял на себя смелость перенести всё, что ты там оставил, в мою алхимическую лабораторию, Регис, – сказал Геральт успокаивающим и тихим голосом. Йеннифэр с удивлением подметила перемену в них двоих. – Я сделал это почти сразу, как только ты ушёл, – сказал ведьмак, слегка сжимая плечо вампира. Регис заметно расслабился от прикосновения, а к лицу вернулась краска. – Тебе не обязательно было делать это, Геральт, – сказал он, опустив глаза, но на его лице появилась робкая улыбка. – Значит решено, ты останешься с Геральтом, – сказала Йеннифэр, снимая напряжение и отвлекая вампира и ведьмака от этого разговора, – вот, возьмите лучшее, что может предложить Туссент. Чародейка протянула им обоим бокалы с вином и подняла свой. – За старых друзей, – сказала она, поднимая свой бокал. – За старых друзей, – сказал Регис, глядя на Геральта. – Ммфммм, – сказал ведьмак, его рот снова был набит чем-то вкусным, когда он поддержал тост. Бокалы звякнули друг о друга, и на мгновение всё, что было в прошлом, осталось в прошлом.