Крещение кровью | Baptism in Blood

– Для начала, Геральт, у нас есть ещё один вопрос, который стоило бы прояснить, – сказал Регис, обходя ведьмака. Он всё ещё был в своей страшной форме и с любопытством смотрел на вампира. Тот придвинул столик к кровати, а затем подошёл к Геральту и взял у него из рук пузырёк с кровью. – Анна, нам нужно многое обсудить, и лучше я спокойно пообщаюсь с тобой, чем позволю Геральту силой вытряхивать из тебя нужную нам информацию, – сказал Регис, заставив ведьмака ощетиниться. – В какой-то момент я, даже учитывая мой невероятный запас терпения, могу не сдержать его и буду в полной мере наслаждался последствиями того, что он, вероятно, сделает с тобой. Поэтому давай попытаемся вместе избежать этого искушения. – Ты будешь звать меня по титулу! – рявкнула Анна-Генриетта. – Не буду, поскольку у тебя его больше нет, – сказал Регис, его показное спокойствие скрывало резкость тона, которую Геральт теперь мог легко почувствовать, – император лишил тебя его, и если тебя до сих пор никто не оповестил, что ж, я счастлив быть первым. Я здесь не чтобы препираться с тобой, а просто для того, чтобы получить необходимые факты, и чем скорее мы их получим, тем скорее покинем это помещение. Геральт отошёл немного в сторону, к одной из стен между окнами, и облокотился об неё. Он не возражал против небольшого классического спектакля на тему "хороший/плохой стражник". Анна-Генриетта заметно поникла, её руки лежали на коленях поверх одеяла. Регис в это время копался в своей сумке, которую Геральт уже начал считать волшебной из-за всего, что она могла в себя вместить. Он поставил кровь и ещё три флакона на стол, затем подошёл к тому месту, где стояла еда, и прихватил немного. Анна-Генриетта с жадностью уставилась на пищу. Ведьмак увидел возможность попытаться использовать связь стаи, которая окрепла сегодня между ними, и послал ощущение сильного голода по тому, что, как он надеялся, было каналом связи. Регис встал как вкопанный и посмотрел на Геральта в изумлённом замешательстве. Тот быстро перевёл взгляд с Анны на еду в руках вампира и обратно и поднял брови. Выражение удивлённого понимания, промелькнувшее на лице друга, немедленно сменилось улыбкой. Всё это произошло буквально в считанные секунды. Регис снова быстро подошёл к кровати и поставил еду на дальний конец маленького столика. – А теперь, начнём с самого важного, – сказал вампир, усаживаясь в кресло и поворачиваясь лицом к Анне-Генриетте на кровати, – ты больна, и ты об этом знаешь. Скажи, сколько ещё людей знают или знали о твоей болезни, и ты сможешь выбрать одну из этих четырёх вещей на столе. Я рекомендую принимать их в определённом порядке, иначе столкнёшься с некоторыми побочными эффектами. Первое – это лекарство от тошноты, не стану утомлять тебя сложными названиями, но я чувствую, что оно тебе сейчас очень нужно. Второе – это препарат, который я синтезировал с использованием крупного рогатого скота, он поможет твоему кровообращению, так как у тебя внутреннее кровотечение, а также развивается очень серьёзная инфекция. Третьей на выбор предлагаю еду, а четвёртым – маковое молоко, поскольку я уверен, что боль в твоих ногах и руках невыносима. – Коллетт была единственной, кто знал, что я больна, – сказала Анна-Генриетта, уставившись на свои руки, – она сказала, что это пройдёт, и чтобы я не волновалась. Регис протянул руку, вынул пробку из первого флакона и отдал его бывшей княгине. Она взяла его и выпила горькое лекарство. – Хорошо, очень хорошо, – вампир саркастично захлопал в ладоши, – ты почувствуешь себя расслабленной и немного сонной. Я прошу тебя сопротивляться желанию заснуть, так как нам ещё многое нужно обсудить, а иначе я скажу Геральту разбудить тебя. Ведьмак ухмыльнулся, позволив своей ауре закружиться вокруг него, и Анна-Генриетта заметно вздрогнула. – Второй вопрос, один из самых важных: знаешь ли ты, что находится в этом флаконе? – спросил Регис, держа в руках настойку сыворотки молодости на основе крови. – Да, – ответила женщина, отворачиваясь. – Правда? – сказал вампир, глядя на бутылку в наигранном замешательстве. – Ты хочешь, чтобы я это произнесла? – Анна-Генриетта усмехнулась, – Хорошо, это кровь. Детская кровь. Смесь, которую мне помогла приготовить моя дорогая кузина Фрингилья. Геральт мгновенно напрягся. Регис, однако, сидел спокойно, хотя теперь ведьмак мог чувствовать через связь странное гудение, предполагая, что так ощущался чужой дискомфорт. – Понятно. Фрингилья помогала тебе приготовить эту партию? – продолжил расспрашивать мужчина, разглядывая настойку с притворным любопытством. – Бог мой, нет, она перестала заниматься этим много лет назад примерно в то же время, когда вы двое впервые приехали в Туссент, – сказала Анна, многозначительно глядя на стол. Регис понял намёк и протянул ей второй флакон. Она пыталась было открыть его самостоятельно, но в итоге вернула вампиру, чтобы тот его откупорил. – Она говорила, что собирается продать рецепт производителю косметики, и хотела, чтобы я сначала протестировала его. Ей нужна была своя изюминка, что-то, выходящее за рамки стандартного «Сохранит вашу молодость». Нам в голову пришла идея, что мы могли бы использовать детскую кровь. Что может быть моложе? – Геральт поморщился от этих слов. – И, как я мог заметить, в итоге было налажено производство, – Регис усмехнулся, пряча пустой флакон в карман. – Предполагаю, что вы с Фрингильей довольно близки? – Даже очень, – сказала Анна-Генриетта, – мы выросли вместе. Её растил дядя Виго из-за её магии, и мы расставались только однажды, когда она пошла в школу. После его смерти она вернулась, заняв уже официальную должность. – Как он умер? – спросил Геральт. – Это был несчастный случай, честное слово, незапланированный несчастный случай, – бывшая княгиня, казалось, предалась воспоминаниям. – Я и Фрингилья были на озере, наслаждаясь совместной прогулкой. Дядя Виго решил развлечь нас, создавая водные иллюзии. Мы были в восторге! Он был пьян. В какой-то момент он так увлёкся магией, что споткнулся и ударился затылком о лодку. Он соскользнул в воду прежде, чем кто-либо из нас успел его схватить. Вода в тот день была мутной из-за дождей, и, судя по всему, его халат зацепился за старую корягу на дне. Прошло два дня, прежде чем вода очистилась настолько, чтобы его можно было найти. Ведьмак поморщился. – Вернёмся к нашему прошлому разговору, который прервали Геральт и его неугасающее любопытство к истории, – сказал Регис, многозначительно глядя на седовласого мужчину. Тот ухмыльнулся. – Я знаю только о самом факте его существования и о том, что ты сказала, что Фрингилья прекратила его производство, а значит у неё, очевидно, есть кто-то, кто занимается или занимался производством вместо неё, – сказал Регис, отчего глаза Анны-Генриетты расширились. – Нам нужно знать, кто это, и, судя по твоей реакции, ты что-то знаешь. – Я получаю препарат от Коллетт, это она приносит его мне, – женщина отвела взгляд и прикусила губу. – И это все? – спросил Регис, потянувшись к еде, чтобы передать её Анне. Она резко развернулась и подалась вперёд. Вампир отодвинул тарелку. – Ты знаешь больше, – сказал он, держа еду на расстоянии. – Ты понятия не имеешь, что задумал твой соплеменник, – слова бывшей княгини сочились ядом. Регис протянул ей немного еды, которую она с жадностью начала есть, не сводя с него широко раскрытых глаз. – Что ты имеешь в виду? – спросил он, напрягшись. – Соплеменник из вашего клана, как бы вы, вампиры, там ни называли себя, – сказала Анна-Генриетта с набитым ртом. – Ты же понимаешь, что независимо от того, что я могла делать как княгиня, всё всегда контролировалось ими? Глаза Геральта сузились, он почувствовал, как участилось сердцебиение женщины. Она была взволнована, по-настоящему взволнована тем фактом, что владеет подобной информацией. – Мы рассматривали эту версию, но не воспринимали степень их влияния настолько серьёзно, – Регис тщательно подбирал слова. – Может быть, стоило уделить этому больше внимания, – протянула бывшая княгиня, лукаво глядя на него. – Как бы то ни было, мы не заинтересованы в политических играх вампиров или людей, – сказал Регис, качая головой, – мы здесь по очень конкретному делу. Дело, которое для нас сейчас на первом месте. – Кто сделал препарат и от кого ты его получила? – строго спросил вампир. – Я уже сказала тебе, от Коллетт, – ответила Анна с ещё более уверенной интонацией. Регис вздохнул, Геральт выпрямился, хрустнув шеей и костяшками пальцев. Княгиня напряглась и заёрзала на кровати. Вампир повернулся к другу. Тот увидел, как меняется Регис, его лицо приобретает чудовищные черты, а тёмные глаза становятся черными с ярко-красной радужкой. Геральт с улыбкой усмехнулся, когда его напарник повернулся обратно к Анне-Генриетте, а та попыталась отползти назад к изголовью кровати. – Ах, как видишь, меня такой ответ не удовлетворил, – лениво протянул Регис, его голос стал мрачнее, глубже, – я, кажется, довольно ясно выразился. – ТЫ ГРЁБАНОЕ ЧУДОВИЩЕ, – закричала женщина, бросая в вампира подушку, которую он разорвал в клочья своими удлинёнными когтями. Геральт даже не успел заметить его движений. Регис склонился над Анной-Генриеттой и схватил её лицо пальцами. Ведьмак на мгновение напрягся и по привычке потянулся за мечами, которых сейчас не было у него за спиной. Он мысленно выругался, но решил подойти чуть ближе, чтобы проследить, что произойдёт. Анна сопротивлялась, пытаясь оттолкнуть Региса. Тот только усмехнулся. – Ну, ну, дорогая моя, не стоит, – сказал он, проводя толстым вампирским языком по губам. На глазах у Геральта воздух будто начал тяжелеть. Очень заметно тяжелеть. Это ощущалось почти как звук, успокаивающее гудение, разнёсшееся по всему помещению. Ведьмак почувствовал, как его зрачки расширились, а между бёдер разлился жар. Его капилляры снова открылись. Регис посмотрел на Геральта и зарычал. – Возьми себя в руки, ведьмак, иначе от тебя не будет никакой пользы, – слова обрушились на седовласого мужчину, как ледяная вода, в голове внезапно прояснилось. Регис снова повернулся к Анне, которая внешне выглядела как послушная кукла. Тяжесть всё ещё висела в воздухе, но Геральт усилил свои мутации, пытаясь сохранить ясность ума. Он наконец понял, что делает вампир. – А теперь, моя дорогая, спасибо за то, что прекратила сопротивляться, – промурлыкал Регис, его когти снова укоротились, превратившись в удлинённые ногти. – О, всегда пожалуйста, для вас всё, что угодно, – невнятно произнесла Анна-Генриетта, её слова звучали излишне высокопарно. – Да, да, вот и всё, – сказал вампир, поглаживая её по щеке. Геральт почувствовал, как в нём разгорается огонь ревности, пока Регис не бросил на него ещё один острый взгляд. – Теперь, – сказал он, поворачиваясь обратно к Анне, – у меня есть вопросы, и, если ты ответишь на них, я был бы невероятно счастлив. Всего один маленький незначительный вопрос. – Да, Регис, конечно, – согласилась она, потянувшись к его прикосновению, её щеки зарделись, а губы покраснели. – Где ты берёшь препарат? – промурлыкал Регис, проводя рукой по её плечам. Геральт чувствовал себя странно. Он понимал, что его друг зачаровал её, но никогда раньше не видел эту специфическую разновидность вампирской магии вблизи. Когда тот начал очарование, на ведьмака оно подействовало тоже, и теперь он страдал от последствий. Он перемещался так незаметно, как только мог, чтобы не сбить внимание Региса с Анны-Генриетты, но в узких штанах и кружевном дублете, в которые его одела Йеннифэр, это было не так уж просто. – Я получила его от Коллетт, она приносила мне его с тех пор, как я была заключена в тюрьму, – сказала женщина, кажется, находясь на грани обморока. – А где она его берет, милая моя? – спросил Регис, проводя рукой между обнажённых грудей Анны-Генриетты. – Коллетт работает на Ориану. Каждые две недели она ездит в Диллинген, чтобы купить для меня ещё, – изумлённо сказала она, – у них там есть своё безопасное место. Сиротский приют, который был создан прямо перед тем, как «Сострадание» был разграблен. Я помогла всё оплатить, а взамен теперь получаю сыворотку. – У Орианы есть другие пособники? – сказал Регис, ущипнув Анну за сосок и вызвав у женщины стон. Вампир уткнулся носом в её шею и лизнул ключицу. Геральт закусил губу, пытаясь сохранить контроль над собой. Прямо сейчас женщина выглядела как нежить, с черными рубцами по всему телу, но, наблюдая, как Регис ласкает её, ведьмак почувствовал неоднозначные похотливые чувства к своему другу. – Фрингилья. Она продала ей рецепт, но дело в том, что Ориана не может творить магию как человек, – Анна-Генриетта ахнула, выгибаясь под прикосновениями вампира, – Когда ложа пала, Фрингилья послала ученицу, которую она тайно тренировала, чтобы продолжать готовить зелье. – Итак, Фрингилья или её ученица активно готовит зелье в Диллингене под пристальным взглядом Орианы, – сказал Регис, поворачиваясь к Геральту. – Да, они все там, – похотливо сказала Анна. – Слава богам, мы наконец покончили с этим, – вампир щёлкнул пальцами, и женщина упала на спину без чувств. Геральт моргнул, когда Регис превратился в свою туманную форму и появился рядом с ним, хмурый, но в своей человеческой форме. – Да будет известно, что если кто-нибудь скажет, будто я никогда ничего для тебя не делал, он может пойти на ближайший утёс и помочиться против ветра, – прошипел вампир, морщась. – Напомни мне никогда не злить тебя, – сказал Геральт, меняя форму. Теперь, когда заклинание закончилось, он мог расслабиться и вернулся к исходному состоянию. – Если на данном этапе жизни я всё ещё должен напоминать об этом, значит я потерпел неудачу как твой друг, – ноздри Региса обиженно раздувались, когда он демонстративно отвёл взгляд от друга. – Прислушайся к своим ощущениям, Геральт, – вампир склонил голову набок, – я действительно верю, что мы сможем убить одну из наших птичек ещё до того, как возьмём в руки камень. Геральт быстро распахнул свои ведьмачьи чувства и ощутил, что кто-то стоит внизу башни. – Регис, чёрная кровь, сейчас же, – прошипел он. В этот раз его напарник порылся в кармане, видимо, держа её наготове. – Подумал, что она может нам понадобиться, и не хотел потерять бутылёк в своей сумке, – прошептал Регис, наблюдая, как Геральт проглотил зелье. Ведьмак почувствовал пронзительную боль, как и всегда, когда принимал этот эликсир. Она была похожа на изжогу, но во всём теле. Он подождал минуту и почувствовал, как яд успокаивается где-то внутри, а его мутации переплетаются с ним. Он прокрался к двери вниз по маленькой лестнице в комнате, прислушиваясь к лёгким шагам, поднимающимся вверх по башне. Кто бы это ни был, он что-то напевал себе под нос, и Геральт видел, как свет факела пробивается сквозь щели в двери. Он заставил своё сердце замедлиться, чтобы не издавать лишнего шума. Регис обратился туманом и застыл над дверным проёмом. Ведьмак затаил дыхание, когда в замке повернулся ключ, и дверь открылась. Поющая фигура девушки вошла в комнату и направилась вверх по лестнице, позволив двери закрыться самой. Геральт почувствовал, как Регис перемещается вокруг её лодыжек, и начал двигаться вслед за незнакомкой наверх. – Ах, боже мой, – сказала она, глядя на беспорядок, – ты будто на последнем издыхании. Как жаль. – Коллетт? – послышался голос Анны-Генриетты, когда она очнулась от чар Региса, – Коллетт, помоги мне. – Видимо, это предыдущие посетители оставили тебя в таком состоянии, – вампирша понюхала воздух. Травяной аромат Региса всё ещё был достаточно густым в комнате, чтобы замаскировать и его, и Геральта. – По крайней мере, они принесли тебе еду. – Коллетт, они знают, – Анна-Генриетта вздрогнула, пытаясь заставить себя сесть. В это время Геральт бесшумно, как кошка, поднялся по лестнице. Его лёгкие начинали гореть, а конечности сводило судорогой, поскольку он сдерживал своё сердце. – Что они знают, милая Анна? Что ты инструмент? – глаза ведьмака расширились, когда девушка начала снимать с себя одежду, – Что ты была пешкой в очень долгой шахматной партии, в которой мы выигрываем? Они хотя бы сказали тебе, что было в том флаконе? – Нет, дура, – прорычала в ответ женщина, – я и так знала. – Не кровь, княгиня, а чума, – брукса, ибо именно ей она и являлась, рассмеялась и исчезла, кружа вокруг Анны-Генриетты. Пронзительный визгливый смех, которым были известны бруксы, заполнил комнату, оглушив ведьмака. Он стоял на месте, наконец вдохнув, в то время как вампирша продолжала злорадствовать. – СУКА, ТЫ ЗНАЛА, – закричала Анна-Генриетта, пытаясь встать с кровати, но безуспешно, – ТЫ СДЕЛАЛА ЭТО СО МНОЙ. Брукса снова появилась, садясь рядом с бывшей княгиней, и погладила её по лицу. – О да, я это сделала, – промурлыкала она, – я сделала это по приказу твоей дорогой кузины и моей хозяйки. Теперь ты для нас бесполезна, а чума распространяется. Всё просто идеально, и ты хорошо сыграла свою роль, пешка. – Отойди от неё, – крикнул Геральт через всю комнату. Регис появился рядом с Анной-Генриеттой, шипя, а брукса исчезла и закричала, заставив ведьмака упасть на колени. Его напарник закрыл уши княгини и окликнул друга, который морщился, пытаясь избавиться от звона. Он почувствовал внезапный рывок назад, когда его схватили за волосы и обнажили шею. Жгучая боль пронзила его, и Геральт схватился за голову вампирши. Он почувствовал, как она несколько раз сглотнула, прежде чем отстранилась и взвыла. – Ч... ЧТО ТЫ СО МНОЙ СДЕЛАЛ! – брукса отшатнулась назад, давясь кровью. Геральт схватился за шею, кислотная кровь обожгла чувствительные нервы на руке. Вампирша наклонилась вперёд, и её вырвало. Чёрная ядовитая кровь брызнула из её рта на пол, а кожа начала высыхать и темнеть. – Т... Ты проиграешь… Ведьмак... – взвизгнула она, когда Геральт встал и пинком перевернул бруксу на спину. Регис появился рядом с ним. – Пр... предатель, – на глазах у вампира её снова вырвало. Геральт ударил ногой в грудь бруксы, пробив ставшую хрупкой кожу и растоптав её сердце. Она замерла. Чуть слышный звук плача Анны-Генриетты заполнил обычно тихую комнату, ведьмак наблюдал, как тело вампира начало разваливаться на куски и рассыпаться в пыль. Его шея пульсировала, но чёрная кровь быстро свернулась, так что большая кровопотеря ему не грозила. Регис покачал головой и хмыкнул, наблюдая за телом бруксы. – Только подумай, Анна-Генриетта, – сказал он, глядя на рыдающую бывшую правительницу, – если бы у тебя только было сердце и меньше тщеславия, ты могла бы избежать всей этой неразберихи. Это полностью твоя вина, и единственный человек, которого можно обвинить во всём этом, это ты. Геральт поморщился, увидев, как бывшая княгиня захлёбывалась в рыданиях.