Соmatose

      Гермиона, замерев, смотрела на смеющихся мальчишек. Стало страшно. Для них это все сейчас напоминало игру, но как они отреагируют, если она действительно выйдет за Драко? Сможет ли она заменить мать Скорпиусу? Тысячи вопросов крутились у нее в голове, а Скорпиус, прекратив улыбаться, подозвал отца:       — Папа, я могу у тебя спросить…       Драко выпустил Гермиону из своих объятий и прошел за сыном в спальню. Тот забрался на кровать и посмотрел на отца удивительно взрослым взглядом:       — Мама ведь уже никогда не вернется к нам?       — Нет, малыш… — Малфой присел рядом с сыном и крепко обнял. Они почти не говорили об Астории в последние дни, но боль от потери была еще слишком свежа у ребенка, на глазах которого убили женщину, давшую ему жизнь. Да и сам Драко не мог не думать о той, которую поклялся любить, но не смог защитить.       — Знаешь, тетя Гермиона, она очень хорошая, — тихонько проговорил Скорпиус. — А с Римусом и Фрэдом очень весело. Я не хочу, чтобы у тети Гермионы их забрали, и они не хотят. Мы слышали, не ругайся только.       — Наверное, я сейчас предаю память Астории, — Драко говорил тихо, почти что сам с собой, но Скорпиус услышал:       — Знаешь, я думаю, мама бы не хотела, чтобы я постоянно плакал и чтобы ты грустил. Я очень скучаю по ней, мама мне снится каждую ночь, — мальчик тихонько всхлипнул, и его сжали в объятиях еще сильнее. — Но если ее не будет с нами, пусть тогда будут тетя Гермиона, Римус и Фрэд. Они же не заменят нам маму, да? Просто будут рядом, как сейчас?       Детская непосредственность сына всегда вызывала у Драко улыбку. Как у него все просто. Но, может быть, в этом и есть вся правда — не надо ничего усложнять? Нужно жить дальше, пережить потери, как он пережил смерть матери, смерть жены… Радоваться, что обрел нечто большее, чем даже спасение сына — шанс быть с по-настоящему любимой женщиной, о чем раньше и мечтать не мог…       — Как ты это делаешь, Скорпи? Я так виноват перед тобой, а ты еще умудряешься меня утешать? — Драко утер сыну слезы и ласково поцеловал в макушку, взъерошив ровно лежащие волосы.       — Ты не виноват, папа. Тетя Гермиона говорит, что виновата старая война, которая еще не закончилась.       — Может, тетя Гермиона и права. ***       Тем временем, Гермиона присела на диван в гостиной, собирая в ровную стопку до этого небрежно брошенные бумаги. Фрэд и Римус уселись рядом, и первый, как более смелый и бойкий, спросил:       — Мам, а ты так ничего и не сказала дяде Драко? Вы же поженитесь, и нас не заберут, да?       — Вас в любом случае не заберут, это я вам обещаю, мальчики! — Гермиона, как могла, улыбнулась, пытаясь ободрить детей, но вышло, скорее, устало. Да и не умела она врать.       — Мы слышали, мам, — отозвался Римус. — Бабушка и дедушка хорошие, но мы не хотим быть у них постоянно. Это из-за папы, да? Ты боишься, что дядя Драко тоже окажется козлом?       Гермиона не выдержала и расхохоталась. Ох, уж эти детки. Дважды услышали, как она в запале обозвала так своего бывшего мужа и запомнили.       — Наверное, так и есть, — отсмеявшись, сказала она. Фрэд и Римус куда легче приняли смерть отца, его ведь и так почти не было рядом последние полгода.       — Дядя Драко хороший, — улыбнулся Фрэд.       — Ага, много сказок интересных знает…       — Да, Грейнджер, — Малфои, стоя на лестнице, наблюдали эту занимательную беседу. — Тут, похоже, уже за нас все решили! ***       Времени было мало, да и сама ситуация не располагала к веселью, а потому было решено не делать праздник. Сказали лишь чете Паркинсон и Лонгботтом. Именно Пэнси, Блейз, Полумна и Невилл присутствовали на церемонии произнесения магической клятвы, что было решено провести даже не в фамильном особняке Малфоев. Туда никто не горел желанием возвращаться. Друзья, конечно, были одинаково шокированы, получив сову с приглашением на импровизированную свадьбу, но не стали устраивать сцен. Гермиона и Драко и так показались им измотанными морально и физически. Малфой перевозил вещи из Мэнора во Францию и готовился уничтожить особняк, а Гермиона пыталась найти выход из ситуации, который бы позволил им не оглашать раньше времени новость о браке.       Вечером, когда друзья ушли, а дети заснули, оба разошлись по своим комнатам, но спустя некоторое время Гермиона постучала к Драко:       — Не спишь?       — Нет… — тот так и лежал поверх покрывала, не раздеваясь.       — Можно войти?       — Ты в своем доме, Гермиона. И ты с сегодняшнего дня моя жена. Глупый вопрос, не находишь?       Гермиона покраснела, думая, что выглядит действительно глупо — вломилась в комнату к мужчине посреди ночи…       — Прости, — выдавила она. — Я… я просто не могу там спать. Это не моя кровать. Она была моей и Рона. И сейчас я не могу заставить себя лечь туда, — женщина обхватила себя за плечи, будто ей было холодно в своем любимом махровом халате. Драко встал, взял ее за руку и подтянул к кровати:       — Знаешь, не так я представлял себе нашу первую брачную ночь!       — А ты ее представлял? — теперь уже миссис Малфой удивленно на него посмотрела, снова отчаянно краснея.       — Честно? — усмехнулся тот. — Не раз бывало.       Драко осторожно притянул к себе свою жену и просто крепко обнял, почему-то посчитав, что сейчас им обоим нужно именно это — чужое тепло, близость и поддержка скорее духовная, нежели физическая, и Гермиона почувствовала, что согрелась. Словно во всем доме стоял мороз, а здесь — в объятиях школьного врага — тепло и спокойно. Она не знала, сколько они так простояли, пока Драко не прошептал:       — Давай спать, день сегодня сумасшедший. Хороший, но сумасшедший.       — Суд уже завтра, — ответила Гермиона. — Но магическая клятва еще не завершена, верно?       — Верно, — кивнул Малфой. — Но мы не станем это так называть. У нас первая брачная ночь, — прошептал он, осторожно целуя любимую и мягко распахивая полы ее халата. Он и мечтать не смел, что когда-нибудь прикоснется к Гермионе так, что когда-нибудь она по своей воле будет принадлежать ему. Но все это не было сном или заплутавшей грезой. Гермиона была с ним, позволяя зарываться пальцами в свои длинные густые волосы, уже давно переставшие быть похожими на воронье гнездо, позволяя обнимать себя, целовать… позволяя себя любить. Гермиона же, отпустив себя, отвечая на осторожные ласки, подумала о том, что с Роном было совсем иначе, и тут же поклялась себе никогда не сравнивать этих мужчин. Рон был ее прошлым, а Драко — будущим. И она очень надеялась, что будущим счастливым.       Потом они еще долго не могли заснуть и просто молчали. Оказалось, даже молчание вдвоем было комфортным, пока Гермиона его не нарушила:       — Знаешь, если бы месяц назад кто-то мне сказал, что я стану твоей женой, я бы заавадила этого шута. А сейчас думаю, что сделала самый правильный поступок в своей жизни, хотя, по сути, перечеркнула этим отношения со всеми, кого считала родными и друзьями. Но что дальше, Драко?       — Завтра закончится суд. Это я обещаю. Не могу обещать, что Уизли сразу отойдут, но со временем они успокоятся. Терять детей слишком страшно, чтобы это прошло бесследно для них, они готовы схватиться за что угодно, чтобы преодолеть горе. Не думаю, что ты поссоришься со святым Поттером, он не настолько подкаблучник. А когда все утрясется, уедем из страны. Такое прошлое, как у нас, нужно оставить за порогом.       — Ты все же уничтожишь Мэнор?       — Да, и никогда не пожалею об этом. Эти стены кровью пропитаны, и мои дети не будут там расти.       — Дети? — улыбнулась Гермиона.       — Ну, я не собираюсь отталкивать Фрэда и Римуса… А вообще, ты думаешь, что вот так просто отделаешься? Я еще дочь хочу!       — Почему ты упоминаешь об этом условии нашего брака только сейчас? — нахмурилась Гермиона, но, увидев, что ее серьезный тон стер улыбку с лица мужа, тут же рассмеялась: — Не скажу, что готова прямо сейчас, но мысль мне нравится. Я рехнусь с четырьмя мужчинами в доме.       Они заснули под утро и только чудом не опоздали на заседание. Уизли зашептались, когда Малфой сел рядом с Гермионой. Поттер с подозрением поглядывал, не зная, куда себя деть. С одной стороны — взбесившаяся любимая жена, а с другой — лучшая подруга, не раз прикрывшая ему спину. И кого поддерживать, спрашивается? Поэтому он отсел на самую дальнюю скамейку и принялся наблюдать.       Юрист, защищающий права Гермионы, был хорош и почти убедил судью оставить опеку матери, однако опять был затронут неприятный вопрос: на что Гермиона собиралась содержать детей? Да, у нее сохранились значительные сбережения, которых хватит на долгое время. Тогда встал вопрос о том, кто будет присматривать за детьми, когда женщина решит проблемы с работой. Раньше вопрос решался просто — если Рон и Гермиона оба работали, мальчишек без проблем забирала Молли. И сейчас ее крайне не устраивал тот факт, что теперь детьми будут заниматься чужие люди — няня или домовик. Видимо, ее эмоциональные выпады действовали на судью неоднозначно, поэтому он вспомнил, что в прошлый раз обязал Гермиону решить вопрос с трудоустройством, а так как требование не выполнено…       — Протестую, — тут же отозвался юрист. — Ответчица не имеет никаких материальных проблем и может позволить себе не работать, уделяя все свое время детям.       — Основание для такого заявления? — нахмурился судья.       — Дело в том, что сегодня во всех документах по этому делу произошло интересное изменение. Фамилия мисс Грейнджер изменилась, что говорит о данной ею магической клятве.       — И как же теперь нам обращаться к нашей ответчице, что это должно снять любые вопросы суда?       — Миссис Малфой.