Соmatose

Повалявшись немного на кровати, Драко понял, что не заснет, а потому встал и тихо спустился в гостиную. Грейнджер не была бы Грейнждер, если бы не имела огромный шкаф, сверху донизу забитый книгами. - Так, что тут у нас? - прошептал Драко, засветив настольную лампу. - История Магии, История Магического Права, Исчезающие Магические Существа, Темная Магия... ух, ты! Мало кто знал, что он не хуже Грейнджер обожает книги. Они помогали ему отвлечься от проблем насущных, а потому Драко и решил скоротать время за хорошей историей - неважно, какой. Главное, хоть на миг занять свою голову чем-то еще, кроме исчезновения сына, иначе он просто сойдет с ума. - Еще бы бутылочку огневиски, - протянул он мечтательно. - Папа тоже любил это огневиски, а нам с Фредом не давал... - услышал он тихий голос за спиной и обернулся. Путем нехитрых логических вычислений понял, что пред ним Римус. Мальчик стоял в пижаме посреди зала и зябко ежился. - Ну, еще бы он дал, - ответил он. - Гермиона бы тут же его пристукнула, - прошептал он тише. - Римус, а почему ты не спишь? - Было часа четыре ночи, абсолютно не детское время. - Не спится. Папа всегда мне сказки читал... - прошептал мальчик, и Драко тут же вспомнил себя и сына: тот просит его почитать что-нибудь, а он отмахивается, говоря, что ему некогда. Малфой от злости сжал кулаки: Мерлин, сколько же он упустил! "Я исправлю все, малыш! Только бы найти тебя!" - крутилось у него в голове. А Римус, казалось, сейчас заплачет. А уж что Драко истинно ненавидел, так это слезы. Он абсолютно не знал, что с этим делать. А если малец разревется, Гермиона еще решит, что он издевается над ее сыном так же, как когда-то издевался над ней. Надо было что-то делать. Да и жаль стало мальчишку. Он понимал его - Драко вечно не хватало внимания родителей, поэтому он вырос таким. Родители просто покупали его, когда надо было просто любить. - Иди сюда, - позвал он мальчика на диван, разворачивая лежащий на нем плед. - Забирайся, замерз совсем. - Я не замерз! - спорил ребенок. - Тогда ты писал носом! - улыбнулся Драко. - Я не... - Он же у тебя синий совсем! - И мальчишка принялся с остервенением тереть нос. - А теперь красный! - Мальчик рассмеялся и забрался под плед, прижавшись доверчиво к Аврору. - Какую тебе сказку рассказать? - улыбнулся Драко. Детская непосредственность и открытость Римуса задевала его. Он сам даже в четыре года таким не был. Он уже знал не понаслышке, что такое Круциатус. - А вы знаете сказки? - оживился ребенок. - Конечно! - Драко не удержался и, подхватив мальчишку, посадил его к себе на колени. - Ура! Рассказывайте любую! - Мальчик устроился удобно на коленях у Драко и приготовился слушать. Притих совсем. А Драко задумался. И, наконец, вспомнив свою любимую сказку, начал: - Ты когда-нибудь слышал сказку о темном волшебнике Аскадуре и его драконе? - Неа, - замотал головой мальчишка. - Замечательно, тогда слушай. Давным-давно, настолько давно, что в то время и книг не было, жил один сильный-пресильный волшебник. Звали его Аскадур. Чего он только не умел! Вызывал дождь и ветер, заставлял прорастать деревья, говорил со зверьем и птицами, превращал камни в живых существ... Слава об Аскадуре пронеслась по всему Волшебному Миру. К тому же, Аскадур был молод и красив, а потому любая девушка мечтала стать его женой. Но тот любил простую девушку, с которой вместе рос в одной далекой деревеньке. Звали ее Сибилла. Говорят, она так прекрасно пела, что даже птицы замолкали, слушая ее голос. Она была кроткой и красивой. Но злая колдунья, пожелавшая завоевать сердце Аскадура, не могла смириться с тем, что Аскадур намерен жениться. Тогда она наслала на девушку страшное заклятье - Заклятье Забвения. И девушка забыла своего жениха и вышла замуж за другого. Но не было ей счастья, а потому она становилась все печальнее и чахла на глазах. Волшебник пытался вернуть любимой ее воспоминания, но ничего не выходило. Та лишь таяла на глазах. В сердце доброго мага зародилась дикая злоба. Он хотел отомстить за любимую. Спустя какое-то время он узнал, что Сибиллу прокляла Анмара - сильнейшая из темных волшебниц. Он вызвал ее на поединок, но проиграл. Уж слишком сильной та оказалась... Тогда измотанный, но не отомстивший Аскадур решился на изучение Темной Магии. Черным стало его сердце. Много лет держал он в нем злобу, копя ее и лелея. И, наконец, создал то, с помощью чего отомстил Анмаре сполна: заперевшись высоко в башне, он колдовал глубокой ночью, смешав в чаше слезы, свои и Сибиллы, и к утру из башни вылетел черный дракон. Волшебник умер. А дракон, говорят, и по сей день преследует Анмару, из-за чего та вынуждена жить под землей, не видя света солнца. И раз в тысячу лет дракон возвращается к башне Аскадура и льет слезы. И тот, кому посчастливится добыть слезу волшебного дракона, всегда будет счастлив в любви. Его никогда не забудут дорогие ему люди... Драко поглядел на ребенка - мальчик спал, крепко прижавшись к нему. - Печальная история, - услышал он за спиной голос Гермионы. - Эй, он что, заснул? - теперь в ее голосе слышалось удивление. - Как видишь, - пожал плечами Драко. - Странно! Он же, если проснется, не спит всю ночь, и приходится до утра ему сказки читать, - улыбнулась Гермиона, с нежностью глядя на сопящего сына. - А ты почему здесь сидишь? Пять утра... - А ты? - ответил вопросом на вопрос Малфой. - Не спится, - присела она рядом. Сказать, что она была удивлена, спустившись вниз, попить воды, значит, ничего не сказать. Римус спокойно сидел на коленях Малфоя и внимательно слушал. А тот что-то рассказывал неожиданно тихим, нежным голосом. Рон не умел так говорить - рассказывал сказки громко и эмоционально. Видимо, от этого дети потом не засыпали до утра. Она подошла ближе и услышала его слова. Старая сказка, не особо добрая... а Римус уснул. - Почему ты делаешь это? Мог бы меня позвать... - Я же все равно не спал, - так же тихо ответил Малфой. - Не понимаю я тебя, - Гермиона сама не знала, зачем завела этот разговор. - Ты же ужасный эгоист. Мне всегда казалось, что тебе вообще не знакомы чувства. Кроме презрения, разве что... А кому скажи, что ты сказки знаешь... Первой мыслью Драко было просто встать и уйти, но он вспомнил о спящем у него на руках ребенке. Второй - ему вдруг захотелось все объяснить. Что эта грязнокровка знает о семьях аристократов? - Знаешь, Грейнджер, если бы тебя воспитывали эльфы вместо родителей, наказывали Круциатусом с трех лет, не выпускали за пределы дома до одиннадцати лет, я бы на тебя посмотрел, - он горько усмехнулся своим словам, не понимая, зачем оправдывается - это все в прошлом. - Ты поэтому в школе таким был? А казался просто избалованным мальчишкой, папенькиным сыночком, - ее последние слова прозвучали как пощечина для мужчины. - Честно? - Он вдруг повернулся к ней и глянул своими холодно-серыми глазами, и сердце девушки пропустило под этим взглядом один удар. - Я боялся. - Чего? - прошептала та. - Чувств. Мне вбивали, что это лишнее. Это слабость. И бороться с ними тяжело. Не всегда получалось. Поэтому я и бесился. Я не вас ненавидел. Себя ненавидел за свои слабости, - так же тихо ответил он. - Но чувства - не слабость! - вспыхнула Гермиона. - Но мне внушали обратное, и чтобы понять многое, мне понадобилось время. Ты права, отец имел на меня огромное влияние. И, наверное, до сих пор имеет. Даже в Азкабане, даже если сдохнет, - он непроизвольно сжал кулаки. - Я живу не так, как сам хочу, а так, как не стал бы он. Поступаю наперекор ему, стараюсь не совершить его ошибок. Стараюсь быть лучшим отцом, чем был мне он. Чтобы мой ребенок не презирал меня... Где детская? Он крепко спит, можно уложить, не разбудим. И Гермиона молча пошла, показывая дорогу. Всего несколько фраз, и ее неприязнь к этому человеку, накопленная годами ссор, испарилась.