Не цепляйся за прошлое.

Обычное утро, ничем не отличающееся от других. Уже как две недели Суини Тодд живет и работает в цирюльне по адресу Флит-стрит 186. Все долгие годы, что он провел вне дома, казались ему целой вечностью, и вот он снова здесь, будто и не было тех долгих пятнадцати лет, не было той счастливой жизни до каторги, и лишь старая колыбель в углу цирюльни напоминала о том, что прошлое реально. Приоткрыв глаза и тут же зажмурившись, Суини издал звук, похожий на тихое недовольное рычание, солнце светило ему прямо в глаза, а некоторые конечности затекли. Этой ночью мужчина уснул, сидя у окна, уткнувшись виском в стекольную раму. Два часа или около того он провел в бессознательном состоянии, и теперь цирюльника мучила ужасная мигрень, он поднес руку к лицу и устало потер переносицу. Лучи солнца очерчивали его силуэт, отчего казалось, что Суини излучает некое свечение, и это выглядело ужасно красиво. Поднявшись со стула и постояв пару секунд, мужчина подошел к трюмо и облокотился на него. Он смотрел вниз, не желая видеть свое отражение. День обещал быть тяжелым: в последнее время к Тодду часто заходят побриться, слухи о новом цирюльнике разлетелись очень быстро, и этому поспособствовал мясник. Впрочем, теперь не придется жить впроголодь, ведь дела у Нелли в пекарне были совсем плохи. В цирюльне тем временем послышался звон дверного колокольчика, кто-то сразу вошел, даже не удосужившись постучаться. Тодд приподнял голову и с равнодушием посмотрел в направлении двери — Ловетт. Кто бы сомневался? Она зашла сказать ему доброе утро, женщина делала это каждый день, с тех пор как Суини поселился здесь. Что ж, достаточно мило. Тодд лишь буркнул ей в ответ что-то неразборчивое, для него утро было совсем не добрым, и если обычно между ними завязывался хоть какой-то диалог, то на этот раз, увидев настроение Тодда, Ловетт предпочла не докучать и быстро отстала. А что до самой Нелли, она все еще приводила пекарню в порядок и каждое утро рано вставала, не теряя надежду на то, что кто-нибудь к ней да заглянет, но люди либо шли мимо, либо поднимались наверх к Суини, как произошло и в этот раз. Грузный мужчина поднялся по лестнице и постучался в цирюльню. — Можно? — поинтересовался он, приоткрыв дверь и заглянув внутрь. Суини пытался принять доброжелательный вид и, выпрямившись, слегка улыбнулся. — Конечно, сэр, — Тодд уверенными шагами приблизился к мужчине и, протянув к нему руку, невесомо коснулся щетины. — Вам только побриться? Или я могу предложить вам одеколон? — он обошел человека сзади, а его рука уже была на спине посетителя, Суини начал проводить его внутрь. — Вы проходите, а то что стоять в дверях. — Вы очень милы, — оценил мужчина и начал стягивать с себя пиджак. — Мне только побриться. Тодд помог ему раздеться и положил его одежду на сундук. — Тогда — прошу, — он сделал жест рукой, предлагая человеку разместиться в кресле, и когда толстяк уселся, Суини уже замешал пену, несколько быстрых и точных движений и средство уже нанесено на подбородок клиента. Цирюльник вытащил бритву и пару раз провел ей по ремню, а после рассмотрел лезвие, дабы убедиться в его чистоте. Мужчина, сидящий в кресле, коротко кашлянул, он был очень нетерпелив и уже торопил Суини, которому пришлось оторваться от любования инструментом. Несколько резких движений бритвой, потом еще, между ними Тодд периодически проходился по инструменту платком — стирал пену. — Все готово, сэр, — произнес цирюльник и отошел на шаг назад, положив бритву на трюмо. Он молча наблюдал за тем, как его посетитель с довольной ухмылкой одевается, оставляет плату и скрывается за дверью. Ловетт услышала скрип лестницы, Тодд, видимо, уже закончил с клиентом. Она постаралась не упускать возможность и вышла из пирожковой, чуть ли не врезавшись в мужчину. — Здравствуйте, не хотите отведать пирожков? Они немного черствые, но почти свежие, — проговорила Ловетт, задерживая посетителя и не давая ему сойти с лестницы. Женщина определенно не умела завлекать клиентов. — Нет, спасибо, мисс, я... — он говорил это, косо поглядывая на Нелли, и, признаться честно, мужчина немного дичился ее и считал очень странной. — Я тороплюсь, поэтому будьте добры, — он взял Ловетт за плечо и отодвинул в сторону, после чего стремительно скрылся в толпе людей. Женщина успела издать какой-то нечленораздельный звук, она была крайне удивлена подобной манерой поведения и невежеством. Нелли нахмурилась и недовольно ворча вернулась в пекарню, на свое привычное место. ------ В этот день Тодд принял еще пять клиентов и решил закончить свой рабочий день пораньше, к Нелли же в голову внезапно взбрела одна идея, которую она начала осуществлять еще днем, после того как от нее буквально сбежал потенциальный посетитель. Устало толкнув дверь, Суини Тодд медленно спустился в пирожковую, цирюльника сразу напрягло копошение Ловетт, но он постарался не зацикливаться на этом. Аккуратно миновав Нелли, которая буквально загорелась своей идеей и носилась из угла в угол, он выудил из шкафа бутылку джина и стакан. Усевшись за ближайший к окну столик, Тодд налил немного алкоголя и, привычно для него, уставился в окно, но мельтешение с левой стороны отвлекало и привлекало к себе много внимания. Цирюльник повернул голову и, сдвинув брови к переносице, непонимающе и с подозрением наблюдал за Нелли. К его счастью, а может быть и нет, она закончила, и стоит отметить, что сегодня на ней было непривычное для ее образа платье. Синий корсет и такие же синие вертикальные полосы на юбке, белые длинные рукава и привычное, неприлично глубокое декольте. Женщина очень быстро зашагала в сторону цирюльника и, подойдя к столу, за которым он сидел, гордо поставила корзину буквально у него перед носом, бедный стол аж задрожал от того, с какой силой она это сделала. Лицо Тодда теперь выражало лишь недоумение, неужели она?.. Что ж, его догадка сразу же подтвердилась. — Мы идем на пикник, мистер Ти, это даже не обсуждается, — она наклонилась, их лица оказались на одном уровне, Нелли немного нахмурилась, но в ее глазах было сожаление. — Ты посмотри на себя, сидишь в цирюльне целыми днями, — женщина сделала паузу. — Ну, пойдем, — Ловетт протянула руку и похлопала Тодда по предплечью, она выпрямилась и, взяв корзину, направилась к выходу. Суини эта идея заведомо не нравилась, он хотел провести этот вечер в изоляции от общения и общества, напиться и, в конце концов, уснуть. Теперь же его планы претерпели кардинальные изменения. Он нехотя поднялся со стула, ведь спорить с Ловетт сейчас не было смысла, поэтому цирюльник молча пошел за ней, опустив взгляд в пол и все еще хмурясь. Женщина толкнула дверь и пропустила Суини. Все время, когда он появлялся в ее поле зрения, она не могла отвести от цирюльника взгляд. Так и сейчас, пока он проходил, Ловетт успела мысленно оценить красоту его крепко сложенного тела и спутанных черных волос. Пара покинула пекарню, Нелли Ловетт еще раз толкнула дверь, та со скрипом захлопнулась, после чего женщина закрыла ее на ключ, пару раз провернув его в скважине. Дело оставалось за малым, нужно найти карету, что могла бы отвезти их до рощи, она находилась за городом и парочки часто устраивали там пикники, туда сейчас направлялась и Нелли, потащив Суини с собой без его согласия. ------ Пара вышла из повозки, цирюльник первым покинул транспорт и прошел вперед, хмуро оглядывая местность: людей было мало, а погода пасмурная, впрочем, как и всегда в Лондоне. Ловетт надеялась, что Суини подаст ей руку и поможет спуститься, однако такого жеста в ее сторону он не сделал. Женщина лишь вздохнула, она протянула кучеру монеты. — Спасибо, сэр. Нелли подняла корзинку с сидения и вышла из кареты, одна из лошадей тряхнула гривой, и в следующую секунду повозка поехала обратно. Тодд отошел на приличное расстояние и остановился у одного из деревьев, облокотившись на него плечом. Порыв ветра растрепал его волосы, отчего цирюльник поморщился, некоторые пряди упали ему на лицо, но он не стал их убирать и лишь продолжил смотреть куда-то вдаль. Нелли Ловетт спокойно подошла к Тодду, она остановилась в метре от него. — Я вижу, ты уже выбрал место, — женщина пыталась разговорить Суини, с тех пор, как он вернулся, она всегда видела его хмурым или рассерженным, и её это тревожило. Не дождавшись ответа, Ловетт все же подошла к мужчине и протянула руку к его лицу, поправляя непослушные пряди. В ее взгляде читалась доброта и нежность по отношению к цирюльнику, она заботилась о Тодде и желала ему только лучшего. Лицо мужчины же теперь не выражало злобу, он выглядел грустным и растерянным и тут же отстранился. Еще несколько секунд Нелли наблюдала за этими переменами, но все же надо было расстелить плед. Помощи от Тодда, видимо, ждать не было смысла, и Нелли сделала все сама, она привыкла справляться своими силами со всем и такие мелочи — не исключение. Наконец-то место было готово, женщина присела с краю и, вытянув ноги, прогнулась в спине, закинув голову назад. — Неужели удалось вырваться из рутины, — она продолжала монолог, ведь цирюльник сегодня был крайне не разговорчив, это не могло не огорчать, но женщина не падала духом, в конце концов, идея этого пикника заключалась в том, чтобы вытащить Тодда из его мрачных мыслей и вечной неприятной ностальгии. Ловетт все еще смотрела куда-то вверх, но, чуть повернув голову, она поймала взглядом Суини. — Эй, мистер Ти, вы б хоть присели, — она постучала ладонью по свободному месту рядом с собой. Кинув короткий, все еще возмущенный взгляд на свою спутницу, цирюльник нехотя сел, но выражение его лица оставалось неизменным. В голове сейчас не было ничего, кроме негатива. Мало того, что мигрень усилилась, так еще и вечные мысли о судье и мести, которая не может быть осуществлена. Прошло уже полторы недели, а эта мысль никак не укладывалась в голове, казалось, что такого просто не может быть, он не мог вот так отделаться от Тодда. Раздражение нарастало, и чем больше Суини об этом думал, тем сильнее болела голова, но не думать у него не получалось, еще и Ловетт... Дернул же черт вытащить его именно сегодня. Он мог сорваться, нагрубить или даже ударить женщину, но чувствовал бы он за это вину? Определенно нет, Суини стал жесток и понимал это. — Мистер Тодд, — сбоку послышался голос женщины, она выдержала паузу, пытаясь убедиться, что ее слушают, карие глаза внимательно смотрели на цирюльника. — Расскажите что-нибудь о себе, ведь с тех пор прошло столько лет, вы так изменились, — ее голос звучал спокойно и сдержанно, а взгляд все еще был направлен в сторону Суини. Странно, что иногда она обращалась к нему на "вы", а иногда на "ты", женщина это не контролировала, но видимо подсознательно выбирала моменты, когда и как нужно с ним разговаривать. — Я... — Тодд сразу же замолчал и изменился в лице, ему не нравилось думать ни о жизни до каторги, ни о самой каторге. — Нет, — это слово звучало резче предыдущего, а интонация четко давала понять что он не настроен на душевный разговор, тем более о себе. — Боже, мистер Ти, да вы богаты на слова сегодня, — произнесла женщина, коротко усмехнувшись, она надеялась хоть как-то разрядить обстановку. Теперь женщина понимала, что сегодня был явно не лучший день для прогулки. — Тогда, возможно, вы хотите послушать о чем я мечтаю? — не то, чтобы это был вопрос, Нелли всегда была разговорчивой и часто раздражала этим людей, но молчать сейчас, как она думала, было худшим решением. — Да, я хочу, — без энтузиазма протянул Тодд, даже не взглянув в сторону Ловетт, но этого ей, видимо, было достаточно, в глазах женщины промелькнул какой-то огонек, и она явно оживилась. — Вы правда хотите знать? — Нелли пододвинулась чуть ближе к цирюльнику. — Да... Да, я хочу, — Суини отвечал ей лишь из вежливости, он не имел желания знать о ней что-либо, а уж о ее мечтах и надеждах слушать сейчас хотелось меньше всего. Тодд не питал к Ловетт ответных чувств, он был холоден и равнодушен, но из-за их нынешнего "сожительства" ему приходилось контактировать с Нелли и хоть как-то поддерживать взаимоотношения. — Тогда... — она улыбнулась, а после начала. — Возле моря, да, именно там, я представляю свою будущую жизнь, только подумайте — солнце, берег, шум прибоя, никаких вечно серых облаков и задымленного воздуха, — Нелли была воодушевлена этой идеей, ей всегда нравилось море, она с самого детства мечтала там побывать. — Лондон уж давно наскучил, сколько себя помню, всю свою жизнь прожила в этой пекарне на Флит-стрит, и виной тому крайне неудачное замужество, — она предпочла не развивать эту мысль и быстро переключилась, так как мужа Нелли никогда не любила, и это была лишь вынужденная мера. — Но это уже не важно, жизнь распорядилась так и этого не изменить. Зато я встретила вас, — Нелли с надеждой посмотрела на прекрасного цирюльника, но заметила, что он отрешен и даже не слушает её. — Вы вообще слушаете? — возмутилась Ловетт, заглядывая в лицо Суини, который не сразу заметил её возмущение. — Да, конечно, — голос Тодда звучал уверенно, но все же Ловетт уловила интонацию, которая означала совсем обратное. — Что я только что говорила? — она безусловно была возмущена, но что-то вдруг больно кольнуло её в сердце, казалось, только сейчас пришло осознание того, что она не важна. Сколько бы раз за эту неделю Суини ни игнорировал её, избегал или коротко и односложно отвечал, она была уверена, что это от плохого самочувствия и пережитого ужаса, но теперь, когда Ловетт раскрыла душу, поделилась чем-то личным и не получила в ответ ничего, ей стало больно. Что-то вдруг заставило её подорваться с места и буквально накинуться на Суини. Она взяла его за плечи и, чуть поддавшись вперед, вжала того в ствол дерева. — Слушайте, мистер Ти! Я понимаю все, правда, но... Когда ты уже отпустишь... Ты ведь думаешь о Терпине... Судья, судья! Треклятый судья, он мертв, Суини, мертв! — она не кричала, но говорила четко, смотря в глаза Тодду, она хотела, чтобы он, наконец, смог пережить это. — Я помогу тебе... Просто оставь это! Ты не сможешь отомстить — да, но разве в этом смысл жизни? Нужно оставить прошлое в прошлом, жить дальше! Ты понимаешь меня? — женщина была на эмоциях и такой всплеск заставил Суини растеряться, еще и кора дерева сейчас впивалась в спину, а руки такой, казалось, миниатюрной и слабой женщины сильно сжимали плечи. Она тяжело дышала и уже молча смотрела в глаза цирюльнику, повисла тишина, а Тодда внезапно захлестнула волна возмущения, его брови сошлись к переносице, он презрительно посмотрел на Ловетт, а после хриплым и грубым голосом сказал, четко произнося каждый звук: — Миссис Ловетт, это не ваше дело, и вы не посмеете лезть в мою жизнь, — он оттолкнул её и, поправив рукава рубашки, отвернулся, продолжая гипнотизировать одну и ту же точку. Нелли отшатнулась, она испугалась внезапной злости Тодда и не стала больше заводить разговор, теперь между ними повисла напряженная тишина, Суини сейчас был опасен, ведь его возмущение могло перерасти в гнев, и стало бы гораздо хуже. ------ Тихий топот копыт, легкое покачивание и тусклое свечение луны — Суини и Ловетт едут в повозке домой, тот диалог оставил неприятный осадок, поэтому с того момента они больше не разговаривали, Ловетт попросту боялась говорить что-либо Суини, да и желание сошло на нет. Сейчас цирюльник задремал, он не хмурился во сне, но небольшая морщинка на лбу все равно была заметна. Ловетт периодически поглядывала на Суини, проверяя, не проснулся ли он, но Тодд спал как убитый. — Вы как там? — внезапно спросил кучер, из-за того, что сзади повисла тишина, он немного забеспокоился и решил уточнить, все ли в порядке. — Все нормально, сэр, — отозвалась Ловетт полушепотом, она не хотела будить Тодда. Женщина вновь стала наблюдать за дорогой, но тут кучер задал еще один вопрос, который сильно её удивил. — У вас что-то случилось? Мне кажется вас что-то сильно гложет, — голос старика звучал тихо и почему-то вызывал доверие. Нелли понимала, что будет глупо рассказывать все первому встречному, но она так долго держала это в себе, и ее душу буквально рвало на части. — Я... Да, вы правы, но как вы поняли? — она все еще старалась говорить тихо. — Сколько я вас таких повидал на своем-то веку, — он усмехнулся. — Разных людей я возил, исколесил весь Лондон, видел и злых и добрых и... несчастных, как вы. Со временем начинаешь понимать, что из себя представляет человек, даже не разговаривая с ним. Так что вас гложет? Быть может, смогу помочь советом. Нелли и правда чувствовала себя опустошенной, ей очень хотелось выговориться. — Понимаете, — Ловетт на секунду потеряла контроль над своим голосом, поэтому он прозвучал громко, и Тодд слегка поежился. — Понимаете... — начала она чуть тише. — Я люблю одного человека. Стараюсь его поддержать, делаю все, я ждала его... Долго ждала, но он ко мне холоден, вы бы знали, как тяжело так жить... Когда ты вечно получаешь вместо благодарности лишь презрительный взгляд, а вместо добрых слов — простое молчание, — да, Нелли говорила о Тодде, все было очевидно еще с самой первой их встречи много-много лет назад. Старик слушал и молчал, но в один момент он обернулся и посмотрел прямо в глаза Ловетт. Она отвела взгляд, на лице слегка поблескивали слезы, которые она тут же постаралась вытереть. — Послушайте, вы прекрасная женщина, — голос старика был хриплым и звучал убедительно. — Просто поверьте, у вас еще все впереди, уберите эти слезы, они вам не идут, улыбайтесь, пожалуйста, чаще улыбайтесь, не падайте духом и все будет хорошо, — такие простые, но в то же время убедительные слова — это то, чего так не хватало в жизни Ловетт, простой поддержки. Она вытерла слезы руками, и на ее губах начала появляться еле заметная улыбка, это не была улыбка радости или искреннего счастья, это была благодарность — Спасибо, спасибо вам большое, — Нелли Ловетт смотрела на свои руки, опустив взгляд, она уже не следила за дорого, но вот повозка приторомозила. — Мы приехали, — коротко сказал старик и сильнее потянул за вожжи, лошади остановились и недовольно зафырчали. — И помните, мисс, ваше счастье в ваших руках, — сказал кучер напоследок, после чего Нелли аккуратно растолкала Тодда, оповестив его о том, что они приехали.