Не цепляйся за прошлое.

Двумя днями ранее, Флит-стрит 186. * Мужчина сидел в кресле, он судорожно теребил в руках карандаш и слегка помятый лист бумаги. По выражению его лица можно было понять — он напряжен. Ловетт в этот день вывела цирюльника на прогулку, а ужасное предчувствие все больше терзало мясника. "Это он...это точно он...", — эта мысль не давала ему покоя и заглушала все остальные, чувство вины поглощало старика изнутри. — "Баркер вернулся... Эти черты лица, голос..." За окном было пасмурно, тучи угрожающе нависали над Лондоном, обещая вскоре пролить дождь. Уже чертов час мистер Ловетт старался написать записку, но собрать мысли в кучу никак не удавалось. Никогда не думал он, что смерть сыграет с ним злую шутку и придет так рано. Говорят, люди чувствуют, когда грядет их гибель, так и мясник теперь понимал, что жить ему осталось считанные дни. "Баркер вернулся... Чертов Бенджамин Баркер сбежал...", — как проклятый повторял у себя в голове мясник. Почему он не пошел и не объявил об этом? У него не было доказательств, и сам он какой-то долей разума отрицал то, что Бенджамин мог вернуться. Потерев переносицу и пощурившись, мужчина дописал последнее слово и судорожно сглотнул, губы исказились в подобии нервной улыбки, и его пробила мелкая дрожь. Он стал перечитывать написанный им текст, и с каждой строкой приходило осознание того, что смерть не обойдет его стороной, мужчина понимал — правда вскроется, и ему несдобровать. Мясник свернул лист и вложил его в карман рубашки. ------ — Поднимемся в цирюльню, сэр? Есть разговор, — эти слова прозвучали в полной тишине и казались очень громкими, в воздухе повисло напряжение. Тодд все еще стоял позади мужчины и прожигал его своим холодным взглядом. Мясник сглотнул. — Конечно, — он старался придать голосу спокойствия, но получалось плохо. Мужчина не стал медлить и поднялся с кресла, посмотрев на Суини, после чего направился в сторону двери. — Где сейчас миссис Ловетт? — поинтересовался Суини. Старик удивился внезапному вопросу. — Заходила сказать, что прогуливается со своей старой знакомой, скорее всего, придет к утру, — буквально на ходу отвечал мужчина. Внутри Тодда все закипало, он смотрел на напускное спокойствие мясника и не мог дождаться момента, когда перережет ему глотку. Стараясь не выдавать своего расположения духа, цирюльник проследовал за мужчиной. Они поднялись по лестнице в полной тишине. Тихо скрипнула дверь цирюльни, внутрь прошло два человека, но один почему-то задержался у двери. — Так... что вы хотели, мистер Тодд? — прозвучал тихий голос мясника. — О, да вы проходите, что стоять в дверях? — Суини развернулся, в его глазах мелькали странные огоньки, да и он сам вел себя не естественно. Цирюльник раскинул руки в стороны. — Вон сколько места, пройдемте, сэр! — воскликнул Тодд, он протянул руки к мужчине и стремительно подошёл к нему, обогнув того сзади и отрезав путь к выходу. Они столкнулись почти нос к носу, на губах цирюльника играла улыбка, больше похожая на оскал, и мясник отпрянул, попятившись к креслу. — Вам не хорошо?.. — как-то неуверенно поинтересовался мистер Ловетт, его глаза забегали, а ноги начинали подкашиваться, кажется, в этот момент он все осознал. — О нет, мне очень даже хорошо... — начал Тодд, понизив голос и говоря полушепотом. Мясник услышал щелчок — провернулся ключ в скважине, а после цирюльник спрятал его в кармане. — Что же вы так испуганы? Всего лишь небольшой дружеский разговор, — он сделал шаг навстречу, а мясник вновь попятился и обошел кресло. — О, сэр, давайте не будем играть в кошки-мышки, — Суини стремительно двинулся вперед, теперь мужчины стояли по обе стороны от кресла. Цирюльник усмехнулся, его улыбка снова выглядела, как оскал. Он был словно хищник, играющийся со своей жертвой. Безусловно, Тодд был зол: гнев в нем перемешался с неким азартом, он хотел, чтобы его боялись. Два больших шага, и мистера Ловетта ловко схватили за плечо и хитрым движением усадили в кресло, за его спиной послышался звук раскрывающейся бритвы, а после он увидел лезвие справа от себя, мясник судорожно сглотнул. — Красивое, правда? Часто представляю, что будет, если пораниться такими лезвиями, одно движение руки и... — он демонстративно махнул бритвой куда-то в сторону. — Именно поэтому их доверяют только мастеру. Как вам погода? — ловко перевел тему Тодд, отойдя к окну, его голос все еще звучал не громко, это было затишье перед бурей. — О, а, может, вы помните, какая погода была в тот день? — он произнес слово "тот" с особой интонацией, теперь мясник окончательно понял — Суини знает. Перед глазами встала пелена, яркими вспышками проносились воспоминания: детский крик, мольбы матери, занесенный нож. Все это вновь казалось явью. Сейчас мясник в полной мере осознал свою вину, к горлу подкатил ком, вспотели руки, на глазах навернулись слезы, он понимал свою вину, но не хотел понести наказание. За окном ударила молния, на миг озарив вспышкой все помещение. Повисла тишина, казалось, в ней можно было услышать биение сердца. — Вот к чему было то волнение... — начал было Суини, но его перебили. — Значит все-таки вы — Бенджамин Баркер, — как-то обреченно, дрожащим голосом произнес старик. — Я знал... "Бенджамин Баркер" — это имя теперь раз за разом проносилось в голове цирюльника, он ощущал к нему ужасное отвращение, и гнев закипал в его жилах. — О, вы знали! Я подозревал, нужно было бежать сразу. Вы глупы, сэр! — на повышенных тонах начал Тодд, он буквально подлетел к старику сзади и поднес бритву к его горлу. — Ну и какого это — быть в роли жертвы?.. — словно рычал Суини на ухо мяснику. — О, а на роли убийцы? А впрочем, не отвечайте, — цирюльник резко отошел от мужчины, сделал несколько шагов и вновь оказался с ним лицом к лицу. — Как жаль, что судья ушел раньше, чем я смог бы это сделать... Мистер Ловетт сидел с опущенной головой, по щекам струились слезы, он не находил слов. — Ну же, смотрите сюда! — Тодд схватил того за лицо и заглянул ему в глаза. — Вот он я, перед вами! Тот, кому вы сломали жизнь! Жалкий, говорили вы, на каторге сделают из него человека! — мужчина перешел на крик, его глаза были широко распахнуты. — Что же вы теперь молчите? Какого это быть здесь, в таком положении, перед тем, кого вы называли ничтожеством, а?! — губы Суини вновь растянулись в жуткой ухмылке, он выпрямился и презрительно посмотрел на того исподлобья. — Знаете... ваша жена... — об этих словах мужчина пожалел в ту же секунду. — Вы не смеете говорить о Люси! Нет, не смеете, не позволю! — Суини был взбешен, а на улице тем временем гремел гром. Бритва вновь оказалась у горла мясника. — Запомните это лицо, я — Суини Тодд, и я отомщу, — пугающе холодно произнес тот, и бритва скользнула по горлу. — Карман... записка... — последнее, что сумел прохрипеть мясник, пока из его горла вздувались кровавые пузыри и одежду покрывала красная пелена. Суини смотрел на него и чувствовал лишь отвращение, это мерзкое существо, своими руками он... Пока тело Ловетта истекало кровью и билось в конвульсиях, Тодд стоял неподвижно, он смотрел в глаза мясника, и в тот момент к нему пришла мысль: не он один виноват в их смерти, не он один должен поплатиться. Жители Лондона слишком равнодушны и зациклены на себе, им все равно на других, они тупые, черствые отбросы, не имеющие права на жизнь. Месть, она полностью захватила сознание цирюльника, теперь он не остановится, пока не убьет каждого. Последнее дерганое движение и тело в кресле полностью обмякло. Суини отошел к трюмо и достал платок, мужчина посмотрел в зеркало впервые за все то время, что он вернулся с каторги. Тодд вытирал кровь, попавшую ему на лицо, руки и рубашку. Сверкнула молния, разразился гром. И ничто, кроме этого звука, больше не нарушало тишину на втором этаже дома по адресу Флит-стрит 186. В кресле сидел труп, лужа крови растекалась по полу, бушевала непогода, а цирюльник, напоминающий призрака, стоял возле зеркала и смотрел куда-то сквозь него. Мыслей было много, даже слишком... Сняв пиджак с вешалки, Суини накинул его на себя, сменной рубашки в этом помещении не было, поэтому пришлось скрывать кровь таким образом. Мужчина кинул бритву на трюмо, он не стал отмывать её сейчас. Выудив ключ из кармана, он отомкнул помещение и побежал вниз по лестнице, всё внутри него содрогалось, он не знал, как вести себя и что делать теперь. Зайдя в пустую пекарню, Суини огляделся по сторонам, а после прошел в ванную. Он сбрызнул лицо водой и попытался отдышаться. Только сейчас пришло полное осознание всего, что произошло. На долю секунды Суини растерялся. "Что делать дальше?", — пронеслось у него в голове, однако чувство растерянности было мимолетным, ведь все вытесняла злоба и желание продолжить мстить. Кулаки цирюльника все это время были крепко сжаты, так что руки начали немного болеть. Из омута собственных мыслей его выдернул женский крик, до жути знакомый голос... Суини понял, что звук доносится откуда-то сверху, а именно из цирюльни. Глаза мужчины широко распахнулись, он метнулся и побежал наверх, дверь была открытой. За пеленой своей ярости он не думал ни о чем, кроме мести, и даже не запер цирюльню на ключ. Мужская фигура появилась в дверях слишком стремительно, и женщина, заставшая труп, вскрикнула еще раз, она попятилась и, оступившись, поскользнулась на луже крови, ей не дала упасть стена, в которую она вжалась так сильно, насколько могла, за все это время женщина не проронила ни слова. Цирюльник посмотрел на неё хмурым взглядом, его фигура в полумраке выглядела ужасающе. С другого конца цирюльни послышался тихий, дрожащий, но такой знакомый голос. — М...мистер Ти?..