1.
Быстро пролетело время: вот неделя уже стала подходить к концу. Каждое собрание утром начиналось со слов «Мёртвых нет», длилось минут, может, по двадцать, а заканчивалось оглашением обновлённого плана. Кошка, подобранная Нилом в восточной деревне, понемногу приживалась. Они с Мэттом спорили, какого всё-таки пола животное: Мэтт настаивал, что женского, но Джостен, будто шутя, дал ей имя Король. В полдень того воскресенья Король бегала с Нилом за хворостом для ритуального костра, которому обучал его Дэй. После этого наблюдала, как хозяин пытается найти в тумане дерево. Кевин хмуро следил за неудачами новобранца и наказывал за каждую ошибку: сначала заставил выучить десять заклинаний к следующей тренировке, затем отправил бежать пять кругов вокруг Лисьей норы, потом менять воду в молитвенных чашах, и, самое ужасное, — перебирать сушёные травы для зелий Ники. Нилу иногда казалось, что он специально придирается, потому что ритуальный костёр — сложная штука. — Скажи, пожалуйста, — нарочито вежливо попросил Дэй, и от его интонации у Джостена по спине мурашки пошли. — Ты на самом деле идиот или решил, что у меня с идиотов спросу меньше? В душе Нилу хотелось его послать, но он не мог. Тренировки были очень важны, ведь без них он бы так и остался позором для всей некромантии. — Я не идиот. Просто не знал. — Не знал, что нельзя класть зверобой в костёр, который нужен для вызова тварей? Нил. Нил, мальчик мой, да ты не просто идиот, ты огузок. Самый натуральный огузок. Наступил момент, когда Кевин наконец опустил зеркало и молча вышел вон из тренировочного зала. Нил осел на колени — у него ныло всё тело, с головы до пят. Полежав какое-то время, он отряхнул мантию, переоделся, взял сумку и ушёл. Всюду царил покой: Сет храпел, лёжа на кровати у окна, а Мэтт спал за столом, сморенный работой над какой-то рукописью. Нил аккуратно вытащил из сапога клинок, сунул себе под подушку и лёг спиной к стене. Холод металла подарил ему ощущение безопасности: он закрыл глаза и быстро заснул. Возня. Копошение в замке. Нила резко вырвали из дремоты, но он сделал вид, будто ещё спит. Осторожные, но неуклюжие шаги, направляющиеся в его сторону, надрывистый храп, шаги, шаги, хрип деревянных досок, жгучая тревога и шаги, опять шаги. Остановился. Кто-то остановился у сундука, в котором лежала его сумка. Снова досочный скрип и чей-то вздох. Нил случайно подавился слюной и закашлялся. Когда он пришёл в себя, было уже поздно притворяться. — Привет, — прошептал Ники. Черты его лица приобрели мягкость и спокойную радость. Нил понял, что его собираются просить о чём-то. Впрочем, шёпот был бесполезен. И Сет, и Мэтт уже проснулись, это стало понятно по их шебуршанию. — Привет, — ответил Нил, садясь на кровати. Он потёр глаза и сделал вид, что поправляет подушку. — Не хочешь… поехать сегодня с нами? Ворчание раздалось со стороны соседней кровати. Сет невнятно обругал и Эндрю, и Ники, и остальную компанию, а потом сказал, что Нил будет… кем там он будет, сам Джостен не расслышал. В голове вертелось только: «Что он искал в моём сундуке?». — С нами — то есть с кем? — уточнил Нил. Он и сам догадывался. — Куда поехать? — Вообще-то, Эндрю тебя не спрашивал, — Ники почесал затылок. — Он сказал передать, что ты с нами — похоже, это уже решено. Мэтт поднял голову, сонно посмотрел в стену и снова заснул. Нил хотел возмутиться, но вспомнил, что заключил с Миньярдом сделку. — Понял, — медленно согласился он. Повисло молчание. — Так… Джостен хотел усомниться в том, что Лисы дежурят по трое, а тем более впятером, если с ним будет вся компания Эндрю. Потом передумал. Ники так смотрел на него, будто видел насквозь: липким, неприятным взглядом. — Ладно. Пойду переоденусь. Нил встал с кровати, вошёл в ванную и потянулся к ручке, но почувствовал сопротивление. Ники не давал закрыть дверь. — Что ещё? — Ты… ты же понимаешь, что нельзя в таком виде идти? Прости, дружище, но я знаю бездомных, которые одеваются лучше. Нил выгнул бровь и почувствовал, как влип во что-то нехорошее. Если бы Ники говорил о дежурстве, ему было бы всё равно, что там у Нила под мантией. — Возьми. Считай, это подарок от Эндрю. Пожалуйста. Он оторвёт мне голову, если увидит, что я не выполнил поручение. Нил вздохнул. Пришлось принять от Ники корзинку, накрытую салфеткой с вышивкой в виде осенних листьев. Он направился переодеться, но тут его снова остановили. — И последнее: сними заклятие с глаз. — Это ещё зачем? — Правда. Так для тебя же лучше будет. Нил всё-таки захлопнул дверь. В корзинке лежала одежда явно не местного рынка. Ткань была качественной, приятной на ощупь и чёрной, как зимнее небо; не то, что лохмотья Нила. Его любимые вещи — затасканная рубаха с пятном крови — его собственной, уже не отстирываемой, — и старые штаны на подтяжках. Сверху лежал обтягивающий кафтан со шнуровкой спереди. Ниже — брюки и массивные зимние ботинки. Когда он вышел, соседи по общежитию всё ещё спали. Нил собрался пройти в другую комнату, но замер перед зеркалом: совершенно же забыл про глаза. Неужели так заметно? Он давно не видел настоящего цвета. Они с матерью никогда не задерживались долго на одном месте, и в каждом новом он менял имя, документы, цвет волос и глаз. — Da domino oculum suum, — прошептал Нил, накрыв глаза руками. — Furantur palpebram a domino. Он стоял так ещё пару минут. Хотел резко отнять ладони и отвернуться от зеркала, но замешкался. Король жалобно мяукнула, а Нил отшатнулся. Ему показалось, что у отражения взгляд отцовский. Ледяной, но жгучий, как отравленное питьё. Жестокий. Гадкий. Разве сможет Нил когда-нибудь стать столько же гадким? Эти глаза сложно было скрыть даже заклятием. Можно изменить их цвет, но не природу. Они словно клеймо — на всю жизнь, только если не выколоть. Оставив кошку сидеть в комнате и захватив зеркало, Нил вышел в коридор. Глаза совсем немного болели, а вот руки ощутимо жгло.2.
Эндрю ждал на мосту, который вёл в молельный зал. Он хмуро пялился на снег, облокотившись о заледеневшие перила, и курил трубку. Зеркало было небрежно брошено рядом. Он повернул голову, когда Нил подошёл, и блёклое солнце отбросило тень на его лицо. Какое-то время Эндрю внимательно рассматривал Нила и молчал. — Ты снял заклятье с глаз, — наконец констатировал он. — Ники вежливо меня попросил. Попробуй и ты, это не сложно. Эндрю выдохнул табачный дым Нилу в лицо и отвернулся. — Я ни о чём и никого не прошу. Запомни. Нил хмыкнул: столько высокомерия для такого низкого человека. Он воздержался от комментариев и вместо этого спросил: — Чего мы ждём? — Кевина. Он поможет нам сделать вид, что мы пораньше ушли на тренировку. Кевин появился на мосту очень быстро, с ним были Аарон и Ники. Ещё издалека, едва завидев Джостена, Хэммик не удержался и стал шептать Аарону что-то на ухо; Миньярд явно не разделял его восторга. Вся компания сняла верхнюю одежду перед дверью, прошла по коридорам в раздевалку, а оттуда, через узенький проход, спрятанный за сломанным шкафчиком, прошмыгнула к воротам на улице. Возле ворот она остановилась, а Хэммик взялся прикатить повозку. Нил стоял одновременно и с Лисами, и в полном одиночестве. Смотрел, как носок его сапога счищает свежий слой снега с промёрзшей земли и вдыхал табачный дым. Эндрю рядом с ним покуривал, сложил одну руку на грудь, а второй держал трубку. Аарон молча втыкал в темноту улицы: казалось, что там есть что-то гораздо интереснее реальности. Что-то необыкновенно ужасное, судя по выражению его лица. И вот повозка остановилась перед ними. Аарон залез первым, а Эндрю втолкнул следом Нила, чтобы не сидеть рядом с братом. Кевин устроился напротив. Повозка тронулась. Нил старался не смыкать глаз, чтобы запомнить дорогу. Близнецы заснули через десяток минут: Джостен чувствовал себя кроликом в клетке, к тому же, отрезанным от выхода кроликом. За несколько лет скитаний он превосходно научился подавлять чувства, в том числе и тревожность, хотя в тот момент, под пристальным, но равнодушным взглядом Дэя это удавалось ему с трудом. Полумрак совсем немного раздражал. Нил был почти уверен, что где-то в повозке оставили керосиновую лампу, но проверять не стал: для этого нужно было пошевелиться, а он боялся растормошить близнецов и обратить на себя внимание, поэтому так и остался сидеть, ожидая, когда они доедут. Дорога, чем дольше тянулась, тем темнее становилась. Они ведь могли поехать прямо через лес, как предлагал Эндрю, и это бы заняло около двух третей часа. Но, судя по всему, они поехали в обход. После моста снова появились городские дома, а после домов — большое поле. Здесь в единственный раз им встретилась другая повозка. Кевин молча припал к окну, пытаясь разглядеть её. Нил громко, чтобы Ники услышал, спросил, не надо ли остановиться, чтобы предложить помощь. Но тот промолчал. Кевин, решив, наверное, что всем помочь всё равно невозможно, вернулся в исходное положение и попробовал подремать. А Нил не хотел закрывать глаза. В новом городе меньше всего ему хотелось оказаться дезориентированным. Когда повозка неслась по западной части города, примерно в конце третьего квадрата, Нил наконец захотел взять пример с сокомандников и тоже немного отдохнуть, но тут раздался голос Хэммика. Он что-то прокричал, однако топот копыт, шум колёс и звуки с улицы не дали экипажу разобрать слова. Кевин потянулся и размял шею ото сна; затем, немного облокачиваясь о спинку кресла, он нагнулся ближе, чтобы услышать кучера. Минуту он говорил с ним, а потом передал, что нужно разбудить Эндрю. Как оказалось, Аарон тоже проснулся. Он потянулся через Нила, чтобы тронуть брата за плечо; Кевин успел только скорчиться. Эндрю моментально среагировал и ударил Нила, сидевшего рядом, локтем в живот. Джостен чуть слышно завыл и согнулся пополам. Кевин, как ни в чём не бывало, спросил у него, где нужно повернуть. Эндрю поначалу молча разглядывал улицу, а затем удостоил его не очень длинным ответом: — Не сейчас. Будет вывеска, примерно через милю… Пекарня какая-то. И Кевин передал его слова Ники. Какое-то время тишину нарушал только стук колёс, но вскоре Дэй подал голос: — Ты ведь читал об истории люциферианства в библиотеке, как я просил? Все молчали. — Нил? — вновь обратился Кевин. — Нет. Я ещё не успел, прости. Кевин откинулся на спинку кресла. Вздохнул, посмотрел немного в окно, будто другого ответа и не ожидал. — У христиан в любом городе всегда несколько церквей, но есть и главная. Самая большая. Самая богатая. Так вот, — он прочистил горло. — В двадцать четвёртом Лукардис и её свита пришла и в наш город — к тому моменту они уже свергли прежнюю власть, объявив люциферианство государственной религией. Они вошли в главную церковь глубокой ночью, между тремя и четырьмя часами, в противовес трём часам дня, когда умер… Иис… — Не упоминай этого имени! — возмутился Аарон, одним ухом слушая их разговор. — Да. Да, не буду. Так вот: Лукардис, осмотрев церковь, велела внести петуха. Почему петух? — спросил он у Нила. — Потому что он приносит свет нового дня? — ответил Джостен. — Если не ошибаюсь… «Похороны лисы» часто встречается в их церквях. Петухи несут палку, к которой привязана умершая лиса. Они хотят её похоронить. Есть басня о том, как лиса притворилась мертвой, чтобы петухи принесли её в курятник. — Верно, но, скорее всего, петуха взяли для ритуала как первого свидетеля нового дня. Говорили, что стены той церкви содрогнулись, а всё здание ходуном пошло, потому что полезли бесы, когда она резала петуха. Церковь стала пристанищем для Абары и каждая молитва с того момента шла к нему. В скором времени здание опустело, стало разваливаться и превратилось в пастбище для нечисти. Нил хмыкнул. — К чему ты это рассказал? — Мы проведём эту ночь в старой христианской церкви. — Сатаны на вас нет, — горько усмехнулся Нил. — Тебе что-то не нравится? — спросил Эндрю. — А что здесь мне может понравиться? Не думал, что ты заставишь меня опуститься до такой мерзости. Но Эндрю лишь безразлично уставился в окно, не желая больше разговаривать. Место, куда они приехали, носило название «У Мэри». Оно было скрыто за заброшенной колокольней и полуразрушенной оградой, совсем рядом с которой расположилось несколько могил. Ники оставил повозку в тени деревьев и присоединился к остальным. У входа не было никакой охраны, что и не удивительно. Эндрю постучал шесть раз, и тогда открылось небольшое окошко в двери — человек по ту сторону спросил, кто они такие. Все, кроме Нила, разом достали медальоны в виде лисы. Дверь отворилась. Человек низко поклонился им, даже расцеловал бы носы туфель, если бы Эндрю не осадил его. Они вошли, и Нилу сразу стало ясно, кто здесь частые гости. Заведение представляло собой широкое двухэтажное здание из камня с голыми деревянными балками у потолка и с большими окнами целиком измазанными католическими витражами; это был бар, совмещённый с танцполом, с пьяницами, прилёгшими лицом на столы из тёмного дуба, и с толпой в сознании, которой явно было нечего терять. Здесь были все — и мужчины, и женщины, и люди, и маги. Они с шумом ударялись бокалами в тостах и ржали, как кони. Выражения лиц не изуродовал интеллект — именно поэтому все они здесь. И Нил в их числе. За столом у стены, под пышной паутиной с мохнатым охристым пауком, играли бродячие музыканты. Компания остановилась у одного из столиков напротив расколотого распятия, скинула верхнюю одежду на спинки стульев, а зеркалами заставила толстую ножку стола. Эндрю сразу же встал, взял Джостена за шиворот и потащил за собой, но Нила не нужно было заставлять, и он стал идти сам. У барной стойки Миньярд взял поднос — деревянную дощечку с прибитыми гвоздями ручками, — и пододвинул к себе. Бармен улыбнулся им во все тридцать два, мешая чей-то заказ, подошёл и спросил, подмигивая Нилу: — Как обычно? Эндрю кивнул. — А вам? — Я не пью, — ответил Нил. — Тогда есть яблочный сок, — и бармен удалился. Уже через минуту заказ был готов, они донесли его до столика в две руки. На удивление Нила, пили все — даже Кевин, который днём и ночью истязал себя магией и тренировками. Джостен покосился на свой бокал: он не внушал ему аппетита. И слепец сказал бы, что посуду здесь моют скверно; хорошо, если вообще моют, а не просто переворачивают дном кверху. Сок показался ему очень сладким. А всё потому, что Нил давно его не пробовал и забыл вкус. Все другие пили эгг-ног или эль. — Да ты бы лучше заставил его взять что-нибудь нормальное, — возмутился Ники, обращаясь к брату. — Смотри какой бледный сидит… А так бы хоть немного румяным стал. Нил действительно был очень бледным почти всегда: уроки некромантии, борьба с монстрами и вечерние тренировки в командах с Дэн требовали кровь. Кроме того, Джостен относился к тем магам, что брали силу изнутри, а значит, магия незначительно истязала его и причиняла боль. Порезы на руках не заживали и приходилось бинтовать их. Впрочем, Нилу всё равно не хотелось выпить, даже за компанию. Эндрю смотрел на него, как лиса на кролика, держа бокал эля, который опустошил в один присест. Уже через пару минут, внимательно осмотрев других Лисов, Нил понял, что все уже покончили со своим алкоголем. Миньярд дёрнул Джостена за шиворот, давая понять, что тот снова должен пойти с ним. Нил без лишних слов подчинился. У стойки, не спрашивая, бармен снова налил сока.3.
Веселье нарастало. Посетители плясали, поднимая тяжёлые зимние юбки и меховые сапоги, и с грохотом падали на пол, заплетаясь в собственных ногах. Нил допивал только второй бокал сока, в то время как Ники приканчивал четвёртый. — А я ему и говорю: «Ты своим лицом пугаешь народ сильнее Воронёных. Не обязательно смотреть на всех так, будто у тебя на уме только перерезать их всех к чертям». Хэммик рассказывал истории, которые произошли с ним, но его никто, кроме Джостена, не слушал. Ники понимал это, но не расстраивался — видимо, привык. Он просто говорил и говорил, будто ему приходилось очень долго держать всё это в себе. В это время Эндрю достал несколько мешочков с порошком и раздал остальным. Нил понял, что это, и нахмурился. — Что? — спросил Аарон. — Мы и тебе можем дать. — Не нуждаюсь в дурмане. — Вот как? Что же… нам больше достанется, — ответил Эндрю, развязав свой мешочек. Нил сделал ещё глоток сока. — А Кевин тоже? Но он же… — И что теперь? — спросил сам Кевин. — Ну герой и герой. С каких пор героям нельзя отдыхать? Джостен не захотел отвечать на это. Он помнил его ещё со времён, когда был маленьким и жил вместе с матерью в отцовском доме, и, находясь в бегах, всё время вспоминал как мага, на которого должен равняться. Отец готовил Нила к важному событию с ранних лет, поэтому заставлял посещать занятия в крошечной частной школе, куда ходили дети от четырёх до десяти лет. Учеников было очень мало: по воспоминаниям Нила, всего две группы, постарше и помладше. Но Нил дружил только с Кевином — мальчиком, старше всего на два года. — …и я ударил, потому что нехер было!.. — продолжал Хэммик, только Джостен больше не слушал, а лишь делал вид. Кевин всегда был умнее и способнее. Нил винил в этом разницу в возрасте, ему не хотелось считать себя полной бездарностью, но в минуты сильной тоски он всё-таки признавал, что дело не столько в прожитых годах, сколько в нём самом. А когда ты живёшь по обычаям староверных люцифериан, ты должен очень хорошо понимать, что слабакам нет места в клане. Если бы мать не решилась бежать, жизнь Нила оборвалась бы на десяти годах. И даже эти десять лет не стоили бы того, чтобы быть прожитыми. В десять лет Нил бы пошёл на испытание вместе с Кевином, но обратно мог вернуться только один из них. Тот, кто начертил бы самую идеальную из пентаграмм, призвал бы роскошную адскую тварь и заключил бы сделку с Адом в обмен на душу. Наверное, Мэри слишком хорошо знала, что её сын не сможет этого сделать. Или она не хотела испытывать судьбу, рискуя единственным ребёнком — кто теперь скажет? Только Нил и сам понимал, что скорее всего оказался бы внутри пентаграммы, не снаружи. Он бы точно стал подношением для твари. Огни фонариков, развешанных под деревянными балками у потолка, стали размываться. Нил откинул воспоминания и оглядел свою компанию: лисы улыбались, но лица у них были загадочно-злыми. — Что такое? — не понял Нил. Эндрю залпом выпил эль из кружки и громко поставил её на стол, потом небрежно вытер рукой рот и окинул Джостена суровым взглядом. Все повернулись к Нилу и резко привстали. — Всё хорошо, — ответил Ники. — Мы тебя не обидим. Эндрю быстро оказался рядом. Он грубо отодвинул стул, прижал Джостена к спинке одной рукой, а второй взял за подбородок, притянул поближе и оценивающе осмотрел. — Почти готов. А потом так же грубо откинул его назад. Будто чучело, не человека. А у Нила перед глазами всё заплясало и расплылось — отчего-то, сам он не понял, отчего, губы растянулись в улыбке, поэтому он напрягся, чтобы перестать улыбаться. На какое-то время мир приобрёл очертания, и стало понятно, что Кевина рядом нет. — Пустите!.. — буркнул Нил, вставая с насиженного места. Ноги не слушались и заплетались. — Куда же ты? — спросил Эндрю. — Мы не закончили. — Побудь с нами немного, — Ники загородил дорогу. — Никуда я с вами не буду. Не хочу! Эндрю резко отпустил Нила, и тот неловко шлёпнулся на пол кверху задницей, перевалился на бок, а потом попытался встать. — Давай помогу, — предложил Ники и поставил его на ноги, но вплотную к себе, слишком близко. Нил пошатнулся, но не упал. Попробовал отпихнуть Хэммика — бесполезно. — Мы тебя не обидим, — снова повторил тот и улыбнулся совершенно по-дурацки, так улыбаются обманщики, предлагающие подвезти до дома. — Иди нахуй, — прохрипел Нил. Ники рассмеялся. Находил ли он беспомощность Нила забавной или у него поднялось настроение от мысли, что можно сделать с Джостеном всё, что душе угодно? Нил пихнул его локтем. Ники хмыкнул, схватил Нила одной рукой за запястье, а второй за затылок, и поцеловал. Поцелуй был слишком долгим, слишком влажным, слишком настойчивым — и Джостен всё-таки смог укусить Ники, чтобы освободиться. Дальше толпа толкала его туда, куда сама не знала. Всё вокруг расплывалось и гудело, звенело, трогало со всех сторон, зажимало и кричало. Нил тоже пытался кричать, но его голос тонул в монотонной какофонии. Мысли путались. Тела танцующих окрасились в угольно-чёрный, отчего стали похожими на обгоревшие деревья из его же собственных кошмаров. Безвкусная люстра размылась в жёлтый круг, напоминающий лик луны. — Нил! Нил! Нил снова упал, но его подхватили с двух сторон. От резкого толчка каменные стены и пол показались белым снегом, истоптанным множеством лап монстров. Становилось жарко. Сначала несильно, но этот жар постепенно нарастал, превращаясь в невыносимую духоту, и Нил мог поклясться, что исходил паром. Звуки, которые издавала толпа, теперь всё больше и больше угнетали его, потому что могли сравниться только со стенаниями сгорающих заживо людей. Вдруг кто-то схватил за предплечье и вытянул к стене. — Вижу, ты во всю развлекаешься, — съязвил Эндрю, схватив Нила за волосы и таким образом прижимая к холодным камням. — Пошёл ты нахуй, — выругался Нил и попробовал плюнуть. Миньярд лишь рассмеялся. — Ненавижу тебя… На миг показалось, что лицо у Миньярда красное, как у одного из безобразных рисунков в дневнике начинающего мага. — Вставай в очередь. Ты всего лишь маленькая помойная крыса среди серых мышей. Эндрю крепче сжал волосы. — А ты вомзо… возомнил себя кошкой? Не едят крыс кошки. — Не твоё дело, кем я предпочитаю себя видеть. Здесь другое интересно. И знаешь, что? — Он переместил руку с волос на скулы и надавил на них с двух сторон пальцами. Нил промычал что-то. — С какого же судна ты сбежал, крыса? — С Милпорта. Идиот. — Не думаешь же ты, что я поверю, что ты жил там всё время до того, как твой никчёмный учитель обменял тебя? Он рассказал Ваймаку сполна. О том, как ты спал в раздевалке и в покинутом хозяевами доме, о том, что монстры тебя не трогают — прямо как Кевина, вот сюрприз! — о, и ещё об этом. Эндрю отнял руку и приподнял край кафтана, обнажая живот, покрытый следами от множества шрамов. Нил пнул его, упёршись руками в стену, и зарычал. Ему удалось вырваться и отойти на некоторое расстояние. — Не трожь! — Трону. И ещё как. Кстати: каждому Лису интересно, зачем ты заколдовал глаза. Может, мы бы поверили, если бы ты сказал, что однажды захотел сменить внешность ради эксперимента, но желание играться с новыми образами совсем не вяжется с одеждой, как у бездомного. Кроме того, ты красишь волосы. О, нет, не мотай своей никчёмной башкой: я видел едва отросшие корни. А ещё слышал, как Дэн говорила, что ты спрашивал у неё хну. — Придурков не касается. Хочу и крашу. Миньярд сделал шаг навстречу и Нилу пришлось отступить. — Нет, дурачок, ты не понял. Какая жалость! Только ради тебя я повторю: тебя всучили нам так быстро и так настойчиво, что даже Ваймак не успел и глазом моргнуть. Ты ведёшь себя, как псина, которую всю жизнь избивали палками с гвоздями, ты даже выглядишь соответствующе. Ещё один шаг. Спиной Нил почувствовал стену. — Ты не интересен монстрам, зато сразу завладел вниманием Дэя. Ты изменил внешность — кто-то не должен тебя узнать? Настоящего тебя. Снова шаг. Джостен прижался к камням всей спиной. — Где твои родители? Любовница? Младшие выродки? Другие родственники? Хоть кто-то, кто знал тебя до Милпорта? Шаг — но отступать было больше некуда. Эндрю встал предельно близко. — Тебя вышвырнут отсюда, как только я скажу, — прошептал он горячим шёпотом. Нил посмотрел на него туманными глазами. Больше всего ему хотелось, чтобы весь этот ужас наконец кончился, Нил свалился на пол, напоследок отметив только, как жалко это должно выглядеть со стороны: он буквально упал к ногам Эндрю.4.
Проснувшись, Нил не узнал ни кровати, в которой уснул, ни стен комнаты. Он резко приподнялся на локтях, от этого голова закружилась, а в горле вдруг стало невыносимо сухо. Всё тело ныло. За окном было по-прежнему темно. Джостен позволил себе полежать ещё немного, прежде чем ручка двери повернулась. Аарон быстро окинул его взглядом и крикнул кому-то: — Он проснулся. Поднимайся и иди завтракать, — обратился он уже к Нилу. Видимо, стояло очень раннее утро. Нил подумал, что, скорее всего, прошла лишь пара часов. Тот одарил его самым колючим взглядом из своего арсенала. Было за что. А были бы ещё и силы — Нил бы втащил ему хорошенько. Дверь захлопнулась, Аарон не стал дожидаться. Однако Джостен всё равно встал. Сапоги стояли рядом с кроватью, зеркало лежало у комода, а пальто висело на крючке. За этой каморкой ждал коридор, который с двух сторон выходил к лестнице вниз, в бар. — Доброе утро, спящая красавица, — улыбнулся Ники. — Как спалось? — Иди нахуй, — сухо отрезал Нил, не желая подходить к их столику. — Ой, да брось, нормально же общались. — Оставь его. Не хочет — пусть останется голодным, — сказал Аарон. — Ну пусть хоть воды попьёт… — Ники повернулся, но увидел, что Джостена уже нет. Оказавшись в ванной, Нил быстро повернул защёлку на двери, зажёг фонарь на комоде, и, стараясь не смотреть в зеркало, подошёл к туалету. Тот представлял собой деревянное подобие ведра, приделанное к полу. Нехитрый механизм позволял смыть за собой — нужно было всего лишь добавить немного воды из умывальника. Рядом, на полке, кто-то заботливо оставил чистую одежду. Джостен переоделся и постарался запихать подаренный Эндрю костюм поглубже. Не глядя на отражение, он снова наложил на глаза заклятие и не позволил себе больше задерживаться. Окно было обыкновенное, из дерева, и на зиму его утеплили, чтобы ледяной ветер не проникал в помещение. Можно было бы выбить стекло, но звук бы привлёк людей. Вариант с сожжением рамы не рассматривался тоже. Оставалось только одно: испортить утеплитель, чтобы повернуть ручку и открыть окно. Нил достал клинок и управился довольно быстро. Здание покрывал большой толстый плющ. Джостен не очень-то доверял ему, но выбора не было: или лезть, или придётся езжать с той же компанией. Плющ сильно скользил под ногами и рвался при попытках уцепиться за него. Дальше Нилу пришлось спрыгнуть. Удар пришелся на ноги и ладони. Джостен побежал, несмотря на ноющие стопы, стараясь побыстрее преодолеть последний кирпич в рухнувшей ограде. Он помнил: следом пойдут редкие дома, а за ними — мост. После моста он снова сможет увидеть город и найти извозчика. Жаль, карты не было. Только преодолев мост, Нил понял, что Кевин не даром окрестил его идиотом: утро было такое раннее, что ни один извозчик ни за что бы не согласился ехать. Стоянка пустовала, весь город ещё спал. Нил ударил себя по лицу. Задумавшись, он не заметил, как дошёл до края поселения. Вдалеке виднелся лес — и тут его осенила идея. В лесу темно. Должны же в нём скрываться монстры? — подумал Нил, перехватывая зеркало покрепче. — Если сделать всё, как показывал Кевин… Надеюсь, он будет хоть немного мной горд. Лес был преимущественно сосновый. Повсюду из-под снега торчали колючие ветки и замёрзшие, покрытые инеем, растения. Нил знал, что нужно идти лишь прямо, никуда не сворачивая, ведь первый и четвёртый квадрат разделял только лес. Если пройти сквозь, можно быстро оказаться в Лисьей норе. Пройдя какое-то расстояние, Нил сел на снег, положил зеркало перед собой и вынул клинок из сапога. Это должно было быть несложно. Они с Кевином уже делали это. Надрезать, призвать, выждать и бить… Бить. А если их будет двое? Не легче ли подчинить чучело? Брать негде. Жаль… очень жаль… ладно! Он разрезал ладонь, уронил на зеркало каплю крови и стал читать молитву. Прошла минута, прежде чем он дёрнулся от крика монстра. Вытереть кровь… Перевязать нечем! Он убьёт меня? Вот уж нет. Бежит, тварь. Ну, беги же. Ближе, ну… Воронёный быстро приближался вперевалочку, тупо разинув зубастую пасть. От него несло ужасным трупным смрадом, из-за чего Нил на секунду подумал, что просчитался: как ему поехать верхом на этом и не вывернуть желудок наизнанку? Но было поздно. Он осторожно встал, наблюдая за безмозглым чучелом, у которого язык вывалился наружу, а шкуру чем-то разодрало сбоку — наверное, задел куст, когда бежал сюда. — Иди, иди, — позвал Нил. — Хочешь моей крови? Монстр взвыл и подбежал очень близко. — Получи! — Нил ударил, размазав кровь по клюву, а сам навалился сверху, приставив зеркало к морде. У Воронёных была одна особенность, которой их наделили Натан и Кейли, когда создали первых монстров: они могли контролировать разум и насылать на жертву ужасные кошмары, которые ей виделись наяву. Чтобы не поддаться, нужно не смотреть в глаза, не прислушиваться к плачу и отражать гипноз зеркалом. Ещё лучше — самому взять разум под контроль. — Audi me, — приказал Нил. — Tu es de me. Sanguis non iam opus est. Нил выждал немного, поднялся и отошёл на шаг. Монстр покорно опустил перед ним голову. Джостен стал думать, что подложить в качестве седла, но ничего не приходило в голову. И тогда он приказал: — Fodere terram. И Воронёный стал копать до тех пор, пока не добрался до старой листвы. Нил отковырял её, сорвал с монстра шкуру и завязал, набив листьями. Они понеслись по лесу так быстро, как только могли, ведь Джостен ужасно спешил. Он остановил монстра у ворот Ордена, слез и сжёг, чтобы никто больше не использовал его. Потом прошёл за арку, достал ключ-кулон обмороженной рукой и приставил его к замку, который немедленно отворил перед ним дверь. Ещё раз оглянулся, а затем вошёл: коридоры и залы были пусты, нигде ему не встретились Лисы. Нил зашёл в тренировочный зал, надеясь застать в нём кого-нибудь. Заглянул в лабораторию, комнату отдыха, в библиотеку — и везде его встречала только тишина. Напоследок он пришёл в зал обсуждений. Тусклые солнечные лучи вытянулись на поверхности стола, обвели фигурку крохотной лисицы с кинжалом в зубах, осветили потрёпанную временем книгу заклинаний, но до лица учителя не добрались, отчего выражение на нём казалось ещё более мрачным и суровым. Нил бесшумно закрыл дверь, и тогда Ваймак удостоил его капелькой внимания. Он сел напротив учителя. — Нил! — Извините, — произнёс Нил. — Я не должен был… Ваймак не хотел перебивать его, поэтому молчал. Но слова у Джостена не клеились. Он не успел подумать, как будет оправдываться за своё поведение, и теперь ему оставалось неловко молчать, выбирая, что предложить Ваймаку: правду или ложь? — Нет, не извиняйся, это не твоя вина, — он закрыл книгу и сложил перед собой руки в замок. — Я первым должен был додуматься. И как это? Эндрю остаётся верен своим традициям? О каких традициях идёт речь, Нилу было неизвестно. — Нет, учитель, я виновен. Я заключил с Эндрю сделку, и мне пришлось поехать с ним туда, куда он хочет, хотя я знал, что из-за этого пропущу дежурство. Они пытались накачать меня дурью, чтобы я рассказал им больше о себе. — Да, это на них похоже. Ну и где они? — Я не знаю. Я сбежал после того, как проснулся этим утром. — О Нечестивый Отец! — Ваймак закрыл часть лица ладонью. — И как ты вообще смог сам добраться до сюда? — А вот это очень интересно, но я, знаете… Я нашёл извозчика. Ваймак хмыкнул. — Сколько ты заплатил ему? — Я хотел попрактиковаться… Я подчинил себе монстра и приехал верхом на нём. Учитель отложил книгу в сторону, давая понять, что очень заинтересован. Одна бровь у него приподнялась, а глаза открылись шире. — Кевин научил меня. — Но это ведь очень опасно! Ты вообще в курсе, что монстры не трогают его, потому что он родился в семье Создателей? Никогда не рискуй так больше. Некромантов и так очень мало, не хватало ещё, чтобы ты погиб. Нил умолчал, что и сам оттуда. — Я сейчас вернусь, — предупредил он, вспомнив, что забыл убрать останки, и ушёл. — Мне срочно нужно кое-куда. Когда Джостен вернулся, помимо Ваймака он обнаружил в зале ещё кого-то. — … и не могу позволить тебе или кому бы то ни было заниматься вредительством. Он не хотел нарушать их разговор, поэтому остался стоять у дверной щели. — Да ладно вам, учитель! — послышался голос Эндрю. — Откуда нам было знать, что этот олух додумается убежать? До Нила донеслись усталые, полные отчаяния вздохи Ваймака. — Да не в этом твоя вина, а в том, что ты вместе со всей компанией увёз новобранца, накачал наркотой и просидел всю ночь в баре вместо дежурства! Слышно было, как Эндрю смеётся: наверняка, как обычно, приставив кулак ко рту и нагнув голову над столом, подумал Джостен. В этот момент дверь (или это были его собственные ноги) предала его, и вот он уже стоял в зале для собраний. — Подслушивать нехорошо, — заметил Эндрю и повернулся обратно к Ваймаку. — Ещё один талант нашего Нила! Чуете, а? Нил послушно подошёл и сел рядом с Ваймаком, но подальше от Эндрю. — Отъебись, — тихо сказал он. — У тебя есть зубки, только они молочные, — улыбнулся Миньярд. — Перестаньте оба! Значит, так — я дам вам выбор, мои голубки. Или вы миритесь сами, или я помирю вас, нравится вам это или нет. Решайте. — Ну мам, мы уже большие мальчики и сами можем… — Ваймак не дал Эндрю продолжить громким ударом по столу. Тот поднял ладони в фальшивом знаке капитуляции. — Как скажете, учитель. Следующие пять минут ни тот, ни другой не сказали друг другу ни слова. Но если Миньярд расслабленно сидел в кресле, любуясь чем-то на потолке, то Нил напряжённо изучал свои пальцы. Ваймак терпеливо ждал, когда кто-нибудь из них начнёт. — Ну? Не тяните кота за хвост! А то в следующий раз отправлю вас вдвоём убираться на тренировочном поле вместо отдыха. В тот же момент они оба оживились и переглянулись. Нил перешёл на французский. — Просто позволь мне остаться в команде, — сказал он. — Я сам уйду в январе, и, скорее всего, умру, и ты никогда меня больше не увидишь. — Да? А если и так, почему я должен тебе поверить? Тебе — насквозь лживому маленькому бегунку, который боится огня и смотреться в зеркало? — Ты не знаешь, от чего я бегу, так что попридержи язык за зубами. — Так давай, просвети меня. Но предупреждаю, если соврёшь — я пойму это. А если пойму, ты соберёшь свои бомжатские шмотки и свалишь сегодня же. Ненавижу ложь. Нил решил, что ко всей правде Эндрю всё равно не готов, но в то же время он чувствовал, что для лжи и впрямь не подходящее время. — Я скрываюсь от отца. Он жестокий убийца и насильник, который однажды решил избавиться от меня. У него есть связи, поэтому однажды он найдёт меня, и тогда мне крышка. Вот почему я вынужден постоянно прятаться. Я чувствую, что он близко. Меня мучают видения. — Хорошо, — протянул Эндрю. — Звучит правдоподобно. Я позволю тебе остаться, но лишь до января. — Ну? Что вы там решили? — спросил Ваймак, не понимающий их разговор. — Всё в порядке, учитель, мы закончили, — ответил Нил. — Ну и отлично. А теперь — марш отсюда! И чтобы не смели опаздывать на собрание. — Ясненько, — ответил Эндрю и ушёл, чуть хлопнув дверью. Нил последовал его примеру. В общежитии стояла тишина.