Деревня Теней

Когда Чарли вышла из кабинета доктора Мареш, рядом с Мией стояли два охранника. Она на мгновение замерла, пока та не кивнула, показывая, что дурного не случится. Чарли старалась держаться ближе, словно Мия могла защитить, пожелай они схватить и утащить её на последний уровень. Чарли крепче стиснула буклет. Она чувствовала себя обманутой. Их не предупреждали ни об уровнях, ни о наказаниях. Вспоминая представителей корпорации, Чарли поняла, что те всегда проходились по верхам, затрагивали выигрышные для будущего сотрудника стороны, и никогда не углублялись в темы, способные отпугнуть. Чарли была убеждена — наказания, несомненно, имеются, как и во всякой организации, но в виде штрафов или взысканий вплоть до увольнения. Доктор Мареш же наоборот укрепила недавние подозрения. Не столько собственная неосторожность в общении со смертниками, сколько нарушение правил представляло угрозу не для здоровья — жизни. Два охранника-здоровяка, облачённые в чёрную форму с ненавистным знаком эмбриона, шли впереди к лифту. Они вызывали вопросы необходимостью своего присутствия, но Мия не выглядела обеспокоенной, скорее равнодушной, словно постоянное сопровождение вооружённых людей — норма. Чарли так не казалось. Она начинала ощущать, что ничего не изменилось. Её снова окружал неусыпный контроль, под стальное крыло которого она теперь пришла добровольно. Хорошо, что Макс умер и не видит этого. Он бы никогда не простил ей. В лифте, охрана встала у Чарли с Мией за спиной. Их хорошо вымуштровали. Они вели себя как роботы — без звука и лишних движений, однако на протяжении всего подъёма Чарли не отпускала навязчивая мысль, что стоит пошевелиться, как в ту же секунду её застрелят. Поэтому она смотрела прямо, отсчитывая мгновения до остановки. Со временем она, наверное, привыкнет, как Мия, относиться к охране словно к фону. Защитному экрану между людьми и смертниками. А пока что она относилась к ним так, будто лично находилась под конвоем. Лифт выпустил их на том же этаже, где вышел Гейзенберг. Охрана осталась у дверей. Чарли окинула взглядом пустое пространство. Оно разветвлялось на пять коридоров, с той разницей, что центральный заканчивался высокими двойными дверьми с тем же украшением, что и двери доктора Мареш. Присмотревшись, Чарли поняла, что это отличная голограмма. Мия повела её по дальнему коридору. — Где мы находимся? — Это жилой этаж. Здесь живут сотрудники и… — Руководители. За той дверью, правильно? — догадалась Чарли, вспоминая изображение русалки с изогнутым хвостом и пышный цветок похожий на часть лепнины с перекрещенными шпагами, которые не успела рассмотреть в прошлый раз. — Гейзенберг ведь туда ушёл. Мия остановилась у двери с очередным кодовым замком. Позади замерла Чарли. — О той двери забудь. Её не существует. Чарли безразлично пожала плечами, делая новую мысленную пометку к запретам. Ей не терпелось приступить к изучению буклета, но она решила дождаться, когда останется одна, чтобы сразу вникнуть. К завтрашнему утру она должна знать основы. Никто не давал времени на адаптацию, сразу кидали в работу. Особо полагаться на Мию не стоило, как и на неведомого доктора Моро. Не повезло, что тот мужчина, однако лучше, чем попасть в отдел Гейзенберга. Плохое понимание природы людей не мешало определять среди них тех, кто был действительно опасен. Гейзенберг опасен. — Доктор Мареш дала тебе буклет? — Чарли протянула его значительно измятым. Мия неодобрительно посмотрела на неё. — Отклей пропуск и приложи сюда. Чарли расправила сложенный в несколько раз картон, обнаружив белую пластиковую карту с кодовым номером и своими инициалами. Отсоединив, она приложила ту к выемке, и Мия неторопливо набрала шестизначный код, чтобы Чарли успела запомнить. — Если наберёшь неправильно, двери заблокирует, поэтому не ошибайся. Некоторым приходилось ночевать в коридоре, и я не шучу, — сказала Мия, когда Чарли округлила глаза и недоверчиво улыбнулась. Двери разошлись, и они прошли дальше. — Те двери, которые для нас не предназначены, не откроются. Если попытаешься войти, сработает сигнал тревоги и придёт охрана. — Те, кто пытался, на последнем уровне? — негромко спросила Чарли. Мия качнула головой. — Доктор Мареш сказала, что перед тем, как туда попасть, нарушитель спускается на другие уровни. Ты знаешь, что там? В чём состоит наказание? — Сосредоточься на работе или деньгах, и наказание для тебя останется страшной сказкой. Чарли натянуто улыбнулась. Здесь отлично знали, как воздействовать на психику, ничего фактически не предпринимая. — Доктор Мареш сказала, что ты помо… — она проглотила окончание фразы, ошеломлённая увиденным. Жилой отсек для сотрудников походил на усовершенствованный тюремный блок. Два этажа разделённые лестницей и переходом достаточно широким для того, чтобы двум людям не столкнуться. Чарли насчитала двенадцать сенсорных дверей. Возле каждой, на уровне глаз, была установлена табличка, которая сейчас пустовала. Чарли поразила оглушительная тишина, стоявшая вокруг, и полное отсутствие людей. Она не могла поверить, что здесь, в подобных условиях, жили сотрудники. Годами. Как заключённые. В камерах, под замками и охраной, словно защищать нужно было не их, а от них. — Когда впервые здесь оказываешься, всегда не по себе. Это пройдёт, — утешила её Мия. Чарли молчала. Неудивительно, что корпорация не скупилась на зарплату. Многолетняя психотерапия — дорогое удовольствие, как и неразглашение, если будет кому его придерживаться. Они поднялись на второй этаж и прошли в самый конец. Стоило Чарли по совету Мии прикоснуться к пустой табличке своим пропуском, как на ней высветился личный номер Чарли, а в центре двери появилась голограмма, изображавшая знакомую русалку. Чарли непонимающе покосилась на Мию. — Это значит, что ты работаешь в отделе доктора Моро. — Я буду одна? — она оглянулась на другие двери. Ни одну из них не украшала похожая голограмма. — Где остальные? — Доктор Мареш приняла решение набирать новичков по необходимости. Если потребуется, появится кто-то ещё, — размыто пояснила Мия, глядя на пасмурную Чарли, которую не устраивало находиться в пустом отсеке в одиночестве. — Новички живут здесь, пока руководство не отметит их успехи. Как правило, переселение происходит в течение первого года, но всё зависит от твоего старания. Ты можешь переехать и раньше. Чарли хотелось прижать её к стене и вытрясти правду, за которую Мия выдавала информацию второстепенной важности, будто умышленно раздразнивая. Она ненавидела тех, кто ради понятных им одним игр держал её в неведении, но в данном случае успокоила себя тем, что они с Мией находятся в одинаковых условиях, а применять насилие — возвращаться к прошлому. — Если доживу. — Зазубри буклет, — сказала Мия безо всякой улыбки. Похоже, она не верила, что тот правда мог помочь. Скорее оттянуть неизбежное. — Ты не вытянула золотой билет, если вдруг тебе так показалось. — Это сезонный билет в один конец, — беспечно улыбнулась Чарли. Мия её веселья не разделила, но она всё равно продолжала улыбаться. Это помогало сдерживать разраставшиеся тревогу и злость. Отведённая ей комната на комнату походила мало, как и на тесную камеру, которую Чарли успела вообразить. Везде преследовала безликая спартанская обстановка. Квадратное белоснежное помещение вмещало в себя строго необходимые предметы. Односпальную заправленную кровать и встроенный шкаф. Её красный чемодан яркой ссадиной выделялся на полу, сумка, прикреплённая за ручку бумажной лентой, покоилась на нём. — Здесь ванная, — стоило Мии подойти к двери в углу, та поднялась и автоматически включился свет. Чарли заглянула следом. Прозрачная душевая кабина, туалет и раковина с квадратным зеркалом. — Сюда можешь положить личные вещи, — Мия провела ладонью по пустой стене рядом с раковиной, открывая вертикальный прямоугольный отсек, заполненный чистыми полотенцами, и гигиеническими принадлежностями. Она снова провела ладонью и шкаф скрылся. — Свет уменьшить можно? От обилия белизны у Чарли болела голова и портилось настроение. Она вышла из ванной и подняла чемодан. На поверхности знаком одобрения красовался символ доктора Мареш. Чарли потёрла его пальцем. Тот размазался, оставив на коже белое пятно. Она покосилась на сумку. Её постигла та же участь. — Нет. Свет запрограммирован выключаться в одиннадцать и включаться в шесть. — Мы точно сотрудники? — раздражилась Чарли, представляя, каким мучением станет раннее пробуждение. — А дышать тоже по сигналу? — Здесь есть установленное десятилетиями расписание, которому следуют все, и ты не исключение. Хочешь выйти отсюда, будь как все, — строго пресекла её негодование Мия. — Оно так же отмечено в буклете. Экран её планшета включился, и Мия, прочитав развернувшееся на нём сообщение, направилась к двери. — У меня появились неотложные дела, но позже я вернусь и продолжим экскурсию. Обустраивайся. Она спешно вышла, и Чарли опустилась на край кровати, подтащив к ней чемодан. Она бездумно смотрела на его ребристую матовую поверхность, не в силах справиться с осознанием, что работы здесь больше, чем она представляла изначально. Ей хотелось вернуться в свою крошечную квартирку над шумной забегаловкой, из которой всегда пахло жареной уткой и лапшой. К их печеньям с предсказаниями, которые никогда не сбывались, а она сохраняла их в банке и поднимала себе настроение, в плохие дни выуживая очередную бумажку. К бродячему рыжему коту с рваным ухом, который запрыгивал на подоконник за новой порцией дешёвых сардин, ластился под рукой, но всегда убегал. К тому, что мир был цветным и многогранным. — Тебе нечего бояться, — Чарли приложила ледяные ладони к лицу и раздвинула пальцы, глядя на дверь. — Они ничего не смогут тебе сделать. Он не смог, и им не удастся. Она убрала руки и, склонившись, расстегнула молнию на чемодане. Работавшие в «Деревне Теней» люди не имели ни малейшего представления о личных границах. Они не потрудились вернуть её вещам подобие прежнего порядка. Всё было перевёрнуто, скомкано, набросано кое-как. Чтобы убедиться, Чарли заглянула в сумку. Они рылись и в ней. Исчезла косметичка, фонарик, новый путеводитель по Румынии, купленный в аэропорту. Запечатанная упаковка леденцов, большая косметичка с гигиеническими принадлежностями, и несколько художественных книг, которые она захватила с собой и положила на дно чемодана, пропали тоже. — Как мило, — процедила Чарли, открывая когда-то пухлый, полный разноцветных закладок и фотографий, потёртый от постоянного использования жёлтый ежедневник, половина страниц которого занимали вырезки и её собственные наброски достопримечательностей разных стран. Их больше не было. Закладки и фотографии исчезли, вместо страниц остались неровные обрывки. Очередное напоминание, что она хочет слишком много того, чего никогда не заслужит. Она швырнула изувеченный ежедневник в чемодан, пнув тот следом. Здесь с корнем выдирали всякую индивидуальность и любые упоминания о большом мире, словно она намеревалась совать их в лицо всякому, с кем встретилась бы. Конечно, не стоило провоцировать жителей Деревни, растравлять их психику временно недостижимым, но доходить до абсурда не стоило тоже. Они все взрослые адекватные люди, осознающие куда попали, а не сборище людей с отклонениями в психике и неспособностью себя контролировать. Чарли открыла буклет. После недолгого ознакомления, она сложила его обратно, едва сдерживая смех. Правила походили на бред воспалённого сознания, как и отдельные разрешённые действия. Особенно порадовало расписание, в котором свободное время отводилось исключительно для сна и еды. Они написаны кровью ваших предшественников. У Чарли возникал закономерный вопрос, из каких организаций сюда набирали ранее, чтобы составить подобный список. Не из тех ли, откуда поступали и смертники? Очень похоже. В голове не укладывалось, что люди, годами приученные к дисциплине и ответственности, обладавшие определённой репутацией и рекомендациями, прошедшие не один десяток психологических тестов на пригодность, в итоге оказывались отвязными бунтарями, у которых вместо разума взыграл инстинкт саморазрушения. Что именно благодаря им появились пункты, касавшиеся морального облика и веществ, изменявших сознание. Они умудрялись достать запрещённое, трахаться со всеми подряд, в том числе и с неприкосновенным начальством, торговать собой в обмен на товары у неизвестного Герцога, оказывать непонятные услуги в обход запретов, буйствовать, саботировать работу и употреблять всё, что можно употребить. На последний уровень сотрудники слетали быстро и навсегда, а жёсткое руководство тому способствовало изо всех сил. Она будет умнее. Не как все. Чарли снова достала ежедневник, нашла огрызок карандаша в сумке, записала основные правила, сделала пометки на будущее, выдрала лист и сунула в карман штанов. Разобрав остатки вещей из чемодана в шкаф и туда же поставив сам чемодан с сумкой, она обнаружила несколько однотипных комплектов одежды и нижнего белья с явным намёком не доставать привезённое. Ей необязательно надевать своё за пределами комнаты. В буклете не говорилось, что спать нужно в униформе. Захочет — будет спать голой. Приободрённая, Чарли тщательно обследовала каждый сантиметр, принадлежавший ей на ближайший год. После ознакомления с правилами она не рвалась в новый отсек и выслуживаться перед начальством, нарушавшим корпоративную этику, тоже не собиралась. Зачем? Ведь в случае чего потери понесёт исключительно она одна. Чарли искренне не понимала внутренней политики «Деревни Теней». В других организациях старались сплотить коллектив, устраивая общие праздники и сборы, приглашая специалистов со стороны, находя всевозможные причины для создания крепких рабочих связей между сотрудниками для пользы самих руководителей и организации в целом. Здесь же делалось строго наоборот. Разобщённость, в которой каждый за себя. С другой стороны, «Деревня Теней» полвека держится на сомнительном фундаменте из страха, тревоги и смерти. Руководила Матерь железной рукой, легко определявшей чужие грехи и вершившей чужие судьбы. Чарли опасливо хмыкнула. Лишь бы до неё не дотянулась, а со своими грехами она разберётся сама.