***
Аррибас добрался до «Yellow» уже в четвертом часу, но ему удалось по-настоящему удивить Карцева. Светлые шорты до колен, знакомые кеды, но новенькая, небесного цвета рубашка-поло и узкие, в спортивном стиле, солнечные очки. И приехал Пабло не на автобусе или своем старом скутере, а на белом «Фольксваген-Битл» с откидным верхом. — Привет. Симпатичное платье! — похвалил его Пабло. — Спасибо. По радио сказали, что будет невыносимая жара, вот я и... — почему-то краснея, оправдался Карцев. Ему захотелось немедленно вернуться в номер переодеться, но сразу придумать достоверную причину для этого он не смог, а потом стало поздно. — Да, жарковато. Но я с открытым верхом! — подмигнул Пабло. — Откуда машина? — поинтересовался Карцев. — Обменял на «веспу». Шучу!.. У отца взял покататься. Он купил ее после аварии, почти даром, потом полгода собирал. Недавно только закончил. — Неплохо! — Не «кадиллак», как у твоих аргентинцев, но все же лучше, чем на двух колесах. Ты как? — Да вроде нормально. Твои усилия не пропали даром. — Отлично. Садись... — Куда едем? — Сначала ко мне, за твоей оружейной коллекцией. А дальше посмотрим. По пути в Вильялонга они обсудили последние новости. — В столице опять стреляют. Трупов, говорят, больше сотни уже. А может, просто слухи. Еще оказалось, что голову тогда не Сантамарии отрубили, а его коню. — Коню-то за что? — Да кто его знает... У нас в городе тоже это дерьмо началось, — посетовал Пабло. — Вчера под вечер «Генерал Веласкес» украсили красными флагами. Говорят, что эти фалангисты на самом деле марксисты, хотят построить у нас коммунизм, как в России. — Американцы не дадут. Россия слишком далеко от Южной Америки. — Знаешь, про нее всякое говорят... Якобы там так холодно, что они весь год в шубах ходят, я проверил географический справочник — на юге у них жарко бывает, почти как у нас. Еще запомнил название их национального блюда – «plum bear», сливовый медведь. Интересно, что это такое? — Если это медвежатина в сливовом соусе, — усмехнулся Карцев, — то я даже не хочу это пробовать. А что там с «Веласкесом» в итоге? Флаги еще висят? — Нет, флаги уже сорвали. Приехали жандармы, арестовали кучу народа, обошлось без жертв. Кстати, знаешь, кто это придумал? Чаки! — Чаки?.. Из «Спелого Авокадо»?! Пабло подтвердил и рассказал подробности, которые он слышал этой ночью в казино от осведомленных игроков. Себастьян «Чаки» Барон был местной знаменитостью, основателем рок-группы «Спелый Авокадо». Официально они пытались лепить из себя испанских «Beatles», но до ливерпульской четверки им было как лучу света до соседней галактики. Недостаток музыкального таланта Себастьян Барон стал замещать разного рода неприличными и противозаконными актами. Причем до поры до времени он был вполне адекватен, но после нескольких вечеров, проведенных с авангардной синеволосой художницей Полин Эспозито, подсадившей музыканта на еловое пиво из Ванкувера, ему вдруг резко стало не хватать «свободы самовыражения». В его творчестве это нашло отражение в виде участившегося на 450%, а в отдельных хитах до 640% употребления нецензурной брани. Устроить захват корабля-музея с поднятием над оным красных флагов Барон решил после официального запрета местных властей на исполнение определенных песен из его нового альбома. Он мечтал спеть со сцены «Х*й» на Дне Независимости, даже срифмовал с этим словом несколько куплетов, но пуритански настроенная администрация сочла это неприемлемым. — И что сейчас с Чаки? — Арестовали, чтобы народ не мутил. А про эту Эспозиту пустили слух, будто она из ЦРУ. У тебя какие новости? — На уругвайском канале сказали, — поделился Карцев, — что в Ла-Конкордиа отрубили «просящую» руку у памятника Колумбу. — Слышал. И не только в столице. Во Фриско и Либертаде тоже Колумбам досталось. Нашего Солиса краской облили. — Идиоты. Памятники-то в чем виноваты? Если все построенное испанцами снести, то за каким чертом к нам туристы поедут? Рубят сук, на котором сидят. — Об этом надо у «фалангистов» спрашивать. А вообще — в ж*пу эту политику. Сначала все сломают, потом двадцать лет восстанавливать будут. Давай лучше о наших делах. Я тут подумал об этом Диком и его приборе... — «Облик». — Да, «Облик». А ведь с этой штуковиной он может быть практически бессмертным. Посуди сама — начинаешь стареть или подцепил болезнь какую-то, находишь жертву помоложе и поздоровее, бац — меняешься с ним, а с прежним телом происходит несчастный случай. И так каждые десять-двадцать лет. Офигенная штука... — Ладно, а почему со мной не произошел несчастный случай? — Ты же сама говорила, что ему, наверное, некогда было бы возиться с телом. А может, держит тебя про запас? Ты молодая, красивая, здоровая... Жалко убивать. — Он не показался мне сентиментальным...***
До Вильялонга добрались без происшествий, разве что в дороге их обогнал конвой из трех армейских джипов с пулеметами и двух крытых грузовиков. «Солдаты... Кому-то придется несладко!» — подумал Карцев. В самом городе он обратил внимание, что на улицах стало больше полицейских и больше мусора, но вообще было спокойно. Пабло держал «дамскую» коллекцию Карцева в деревянном ящике под кроватью. — Красивые вещицы, мне понравилось держать их в руках, — сказал он, подвинув ящик ближе к севшей на кровать девушке. — И запах... — Запах стали, оружейной смазки и пороха... Карцев начал по очереди доставать их из ящика. Сначала самый крупный экземпляр — четырехствольный «Ремингтон-Эллиот» под патроны 32 калибра, с кольцом вместо привычного спускового крючка. Покрутил в руках и отложил в сторону, на развернутый лист старой газеты. — Я выбираю, что из этого оставить для себя, — пояснил Карцев. — Да, этого монстра в лифчик не засунешь, — усмехнулся Аррибас. — Кинжалы тоже сразу отпадают, их место в корсетах эпохи Возрождения. — Зато они красивые. — Этот тоже не годится. — Карцев достал из ящика одноствольный «Дерринджер Южанин». — Патрон мощный, 41 калибра, но он всего один. Промажешь — и тебе конец... — Недаром такие игрушки называют оружием последнего шанса. Прочел в твоем оружейном справочнике. — Отлично, кстати, что ты его забрал! — похвалил Карцев Аррибаса, продолжая перебирать свою коллекцию. — «Южанина» тоже в сторону... Что еще... А-а... Вот... Редкая вещица. Четыреста песо за него отдал в прошлом году. «Ремингтон-Райдер». Смотри... Визуально очень похож на классический двуствольный «Дерринджер», а на самом деле ствол один, но есть подствольный магазин на пять патронов 32 калибра. — Оставишь его себе? — Не знаю... Для коллекции он годится, но я ни разу из него не стрелял. Пока в сторонку. — У тебя там классические пистолеты еще есть, только маленькие. — Да, «Кольт Вест Покет» и «Юньон Уно». Они еще называются жилетные. Размеры такие, чтобы удобно носить в жилетном кармане, — объяснил Карцев, доставая их из ящика. — «Юньон», кстати, наш, испанский. Но по качеству хуже американца. — Какой магазин у них? — По шесть патронов. Но калибр мелковат, всего 6,35 мм. Чтобы остановить пьяного бугая, придется весь магазин в него разрядить. — Оставишь? Или на продажу? — «Кольт» оставлю. «Юньон» тоже можно, но два «жилетника» мне ни к чему. Пабло быстро сбегал на кухню и вернулся со стаканом воды. — Жарко, — объяснил он. — Вот это классика. — В руках Карцева появился маленький двуствольный пистолет. — «Ремингтон Дабл Дерринджер» под 41-й патрон. Убойная штучка. Этот позднего выпуска, 1911 года. Рукоятка из грецкого ореха. С него началась моя коллекция. — Как игрушка, — прокомментировал Пабло. — А это — моя последняя покупка. «Дабл Дерринджер» 1935 года, последний год, когда их выпускали. Гравировка, щечки из перламутра... Красота. Оставлю! Пабло согласно кивнул головой. — А остальное? — Остальное можно продать. Там похожие модели, но под редкие калибры и в худшем состоянии. — Сколько все это стоит? — поинтересовался Пабло. — Сейчас скажу... — начал прикидывать Карцев. — Вся коллекция стоит не меньше пяти тысяч, но если попытаться продать ее быстро и скопом, то Брикхаус может дать две с половиной, не больше. А еще он начнет спрашивать про Гонсалеса, потому что именно Брикхаус продал мне почти все эти пушки. Он человек щепетильный. Может решить, что краденое. — А если продать по одному? И не Брикхаусу, а кому-то другому? — Можно, но на это уйдет время. — Так что будем делать? — расстроился Пабло. Карцев поднялся с кровати и подошел к зеркалу, оценить, как смотрится блондинка с «дерринджером» в руках. Вспомнил пару кинофильмов, где фигурировали девушки с оружием. Попробовал несколько поз, выбирая наиболее эффектную. Отражение ему понравилось. — Отпадно выглядишь! — похвалил Пабло. — Да, возбуждающе! Забираю. — Довольный Карцев положил пистолет в сумочку, где уже лежал «Кольт Вест Покет». — И вот этот нож тоже... — С выкидным лезвием? Он получше кухонного ножа, который ты уже два раза утаскивала из моей квартиры, — заметил с улыбкой Пабло. — Можешь выбрать себе любой из оставшихся, а остальное я бы приберегла до лучших времен. — Тогда я возьму этот. — Пабло выбрал отечественный «Юньон Уно», как наиболее схожий с классическими пистолетами. — С таким арсеналом мы можем грабить банки, как Бонни и Клайд, — пошутил он. — О, нет. Все это годится только для самообороны. Для банков нужны пушки посерьезнее. — Жалко. — Так, давай отвезем Брикхаусу моего первенца, — предложил Карцев, — его я купил в другом месте. Просто поинтересуемся, сколько он сможет за него дать. — Может, он возьмет его в расчете перепродать потом Гонсалесу. — Да, забавно получится! — Слушай, Ирен, а давай постреляем из них? Ты мне покажешь, что и как. Я ведь ни разу еще не стрелял из оружия, только из пневматики в парке развлечений, — признался Пабло. — Правда?.. — удивился Карцев. — Значит, сегодня ты лишишься оружейной невинности. У Брикхауса за магазином есть тир. — Едем? — Ага!***
— Какие у тебя были планы на сегодня? — спросил по дороге к лавке Брикхауса Пабло. — Я больше рассчитывала на тебя. Ты же обещал, что поможешь. — Ты вообще не думала ни о чем? — Думала... Но это так, несерьезно, наверное... Давай после тира заедем в книжную лавку. Мне нужен англо-испанский словарь. — Зачем? Ты ведь неплохо знаешь английский, гораздо лучше, чем я. — Моего знания не хватает, чтобы понять все, что в тех книгах, оставшихся от Ирен. — Это те бульварные романы, которые я видел в номере? Какие-то «Оттенки розового», «Любовная машина» и еще чего-то непонятное. А зачем они тебе? Если нечего перед сном почитать, возьми книги у меня. — Здесь дело не только в книгах, а еще и в самой Ирен. Ее личности. — И как они связаны? — Это не бульварные романы. Там фантастика, про будущее, и такая эротика... Я отрывками пока читала. Они на английском языке, дело идет медленно, и я не все слова понимаю, но, в общем, совсем недурно! — И что там фантастичного, например? Как у Гамильтона — космос, телепатия, атомные пушки? — Нет, не космос, более приземленные сюжеты. Обычные люди, обычная жизнь, но только в будущем. — Ну что там, например? — Например, покупки в магазине там можно оплатить одним взглядом. По сетчатке глаза. Они, как отпечатки пальцев, у всех разные. А еще у каждого человека, даже самого бедного, есть компьютер, который помещается в кармане. А в его памяти можно сохранить все книги, напечатанные к этому времени человечеством. Офигеть, да? Только люди их странно используют — пересылают друг друг фотографии котов! — Идиотизм какой-то... — улыбнулся Пабло. — Кстати, этим компьютером можно делать фотографии и тут же посылать их другому человеку в любой точке мира! — Ты сказал, там эротика? — Ах, да. В «Вебкам» главная героиня показывает стриптиз, транслируя его, как телепередачу, в любую точку мира, а ей в это время могут писать из Америки или Африки и просить за деньги выполнить что-то для них. — Но ведь письма идут долго? — Нет, там другая система. Называется чат. Чтобы писать и получать письма, у тебя должен быть компьютер. В «Оттенках розового» Кристина мечтает создать электронную машину, которая бы ублажала ее, пока она связанная или скованная... На лице Пабло отразилось изумление. — Там еще много чего, значение некоторых слов понимаешь только по контексту, — продолжала она. — А некоторые я так и не поняла. К примеру такое: «Вообразил себя Гарри Поттером? Со мной этот фокус не пройдет!» А кто такой Гарри Поттер, я не знаю. Кто-то, кто хорошо известен всем в будущем, а для нас он, может, еще и не родился. — А когда напечатано? — Даты печати нет, эти страницы вырваны. Но знаешь, кто автор? — Предположу, Ирен? — Нет, на обложке имя Саммер Уайлд, но... В пишущей машинке было несколько листов напечатанного текста. Черновиков нового романа, если я верно поняла. Знаешь, о чем там шла речь? Как она встретилась со мной, и всякие фантазии о том, чем она хотела бы со мной заняться. Со мной, с Гонсалесом!.. Понял, да? По некоторым словесным оборотам, по стилю очень похоже на другие книги, вот я и подумала, а вдруг Саммер Уайлд — ее творческий псевдоним? — Обалдеть. Дашь потом почитать? — С твоим знанием английского? — Лаура отлично знает, она поможет. — Тогда придется раскрыть ей все... — возразила девушка. — Посмотрим. Сначала сама дочитаю. Стыдно признаться, но, читая некоторые сцены, захотелось даже самой испытать подобное. Пабло захохотал, пытаясь тем самым скрыть свое возбуждение, невольно возникшее от откровений Тони. — Как те розовые таблетки? — Я была пьяная, почему-то решила, что они успокоительные... А потом меня понесло... Знаешь, до Лауры я встречался с одной девицей, постарше, она мне открыла кое-какие тонкости... Поначалу было ужасно неловко... или стыдно?.. Не знаю, как сказать... Но потом... Карцев вдруг замолчал, подумав, что, может, не стоило делиться такими интимными подробностями с другом. С другой стороны — а больше и не с кем делиться в принципе. — Так что потом? — Это был приятный и интересный опыт. — И все?! — разочарованно спросил Пабло. Девушка развела руками и кивнула головой, давая понять, что на этом тема рукоблудия закрыта. — Ты как-то хочешь использовать это? — поинтересовался Пабло через некоторое время. — Ты сейчас про что? — Про эти книги. — Если эти книги у нас нигде не издавались, если они из другого мира, мира Ирен, то на этом можно заработать, — ответил Карцев. — Перевести на испанский, перепечатать, предложить рукопись разным издательствам. — Неплохая мысль! — Но для этого мне нужно понимать все, что там написано. А у меня словарного запаса не хватает. — Перевести одну книгу, да так, чтобы и на испанском хорошо звучало, это много времени уйдет. — Да, доход быстро не получишь, а нужно как раз быстро, — согласился Карцев. — Поэтому и сказала, что затея несерьезная. — О будущем тоже нужно думать. Так что заедем потом в книжную лавку. — Здорово, что ты раздобыл машину. Удобная, черт возьми, штука. — Кстати, о машине... Отец одолжил мне ее на день, но у меня есть идейка... — тут Пабло загадочно улыбнулся. — Какая? — Если он увидит со мной в машине такую красотку, как ты, — поведал свой план Аррибас, — а я ему скажу, что у нас с тобой все серьезно, но хорошо бы для надежного результата дать машину в постоянное пользование, то отец может согласиться. — Так... Ты хочешь показать ему меня как свою подружку? — Да, подыграешь, и машина, уверен, будет моя. — А почему не Лауру? — Э-э... Потому что сейчас со мной ты, а не она, — нашелся Пабло. — Соглашайся, никаких обязательств! — Ну, если все так просто, то я не против, — недолго думая согласился Карцев. — Только один момент — не вздумай лезть ко мне с поцелуями, а вот за ручку подержать или приобнять — можно.***
Мистер Брикхаус выглядел усталым. Мешки под глазами, повисшие кончики его знаменитых усов, немного взъерошенная прическа, мятая рубашка. Как будто сутки бухал без сна. — Добрый день, сэр. — Ага... — пробурчал он в ответ, дрожащими руками надевая очки. — Сэр, у меня есть один пистолет, который я хотела бы продать. Вы не могли бы оценить его стоимость? — Показывайте. — «Дабл Дерриджер», 1911 года. Брикхаус кинул на посетителей подозрительный взгляд, потом взялся за пистолет. — Если в рабочем состоянии, то полтораста песо за него можно выручить. — Уверена, что в рабочем. А вы сами можете его купить? Брикхаус нахмурился. — Сейчас сложное время, вы легко его сможете продать, — убеждал Карцев. — Возможно... — ответил Брикхаус, поправляя усы. — Есть у меня один любитель такого оружия, молодой парень, Гонсалес. — Ну, так что? Берете? — Сначала опробуем в тире. Патроны к нему у вас есть? Свои я тратить не собираюсь. — Да, конечно! — Хорошо. Подождите минутку. Брикхаус позвал своего помощника, а сам с Ирен и Пабло прошел в небольшой тир, примыкавший к оружейному магазину. Пабло ожидал, что процедура затянется, но Брикхаус показал себя в высшей степени профессионалом. После короткой экспертизы он произвел из пистолета шесть выстрелов в три захода. «Дерринджер» показал себя надежной игрушкой. — Сто пятьдесят, — повторил свою цену Брикхаус. — Сэр, учтите инфляцию. Через неделю песо может потерять десять-двадцать процентов. — Зайдете через неделю, и я дам вам за него на десять-двадцать процентов больше, — невозмутимо ответил Брикхаус. — Хотите прямо сейчас — даю сто пятьдесят. Карцев отвел Пабло в сторонку. — Брикхаус старик хоть и вежливый, но упрямый. Торговаться бессмысленно. Думаю, нам стоит согласиться с его предложением. — Уверена? А если подождать? — Чего ждать? У тебя есть деньги? У меня их нет. Ты хочешь взять меня на полное содержание? — Полтораста песо тебе хватит от силы на неделю. — Хотя бы и так. — Я попробую уговорить его дать больше. — Пабло забрал «дерринджер» у девушки. Карцев покачал головой. — Я пока выйду на улицу... — ответил он. — Подожду у входа. Вопреки ожиданиям, Пабло торговался недолго, но относительно успешно. К удивлению Карцева, его друг вышел из оружейной лавки с полутора сотнями песо и большим плюшевым медведем в придачу. — Держи! — Радостно улыбаясь, он вручил девушке игрушку. Карцев сделал большие глаза, но медведя взял. — У него там сзади молния, — сообщил Пабло. — Можно использовать как тайничок. — Простите, молодые люди, не пропустите? — прозвучал чей-то голос за их спиной. Карцев и Пабло обернулись и расступились. Это был весь седой, но бодро выглядящий одноногий старичок с сигарой в зубах. Пара боевых наград на его измятом белом костюме говорили, что он, вероятнее всего, ветеран Второй Мировой войны. — Благодарю вас. — Подождите!.. — вдруг остановил его Пабло. — Да? — обернулся старик. — Можно вопрос?.. Вы потеряли ногу на войне?.. — На Гражданской войне, — уточнил старик. — В тридцать шестом под Мадридом. — Я заметил, что вы улыбаетесь. Вы довольны своей жизнью? Счастливы? — Ты задаешь странные вопросы, юноша, — ответил старик. Карцев стоял в сторонке и нервно сжимал плюшевого медведя, пытаясь понять, чего это вдруг Пабло вздумалось поговорить с инвалидом. — Мне интересно, как сильно на вас повлияла потеря ноги? — Как сильно?.. Зависит от человека. Я уже старик, у меня нет ноги, иногда так хочется побежать по дороге, долго, не останавливаясь... Но, знаешь, я доволен тем, как прожил свою жизнь. В сорок седьмом мой друг покончил с собой. Выбросился из окна. У него были деньги, машина, красивая жена и все конечности на месте... Это не принесло ему счастья, — усмехнулся старик. — Спасибо, сеньор! — поблагодарил его Пабло. — Видишь? — обратился к девушке Пабло, когда они сели в машину. — Что? — В сравнении с тобой он лишился куда большей части тела и тем не менее не раскисает, а счастлив! — Так ты за этим его расспрашивал? Спроси его, улыбался бы он так же широко, если бы осколком ему отрубило другую часть тела!.. — Ты самый большой пессимист в мире! — покачал головой Пабло. — Я?.. Нисколько! — Нисколько?.. Все эти дни, кроме того, когда я застал тебя на волейбольной площадке, ты только и делала, что ныла, жаловалась, бухала и прочее... — Вовсе нет! — Ну конечно нет! — в голосе Пабло послышались нотки сарказма. — Ты просто развлекалась, тестировала себя на спиртостойкость! И это не мне пришлось прибирать срач в твоем номере! — Хватит. — Адресуй это себе! — Ладно, я поняла... — Что поняла? — Что у кого-то нет ног, рук, что кто-то слепой, немой, что кому-то нечего жрать... А у меня таких проблем нет, и я не имею права жаловаться... — Вот именно! — Пабло был доволен. — Едем дальше? К отцу? — Он у тебя на работе? В мастерской сейчас?.. Давай сначала перекусим! Я ужасно хочу есть. — Перекусить... Хорошо. Может в «Домино»? Закажем пиццу? — Да, отлично!***
«Домино», небольшой ресторанчик в итальянском стиле, располагался на набережной, в северной части Вильялонга. Пабло предложил оставить машину немного поодаль и прогуляться до ресторана пешком. Через минуту он вернулся назад. Карцев подумал, что он забыл что-то. Оказалось, Пабло решил поднять крышу у «фольксвагена». — Небо заволокло, — прокомментировал он. — Вдруг дождь... — А мы? — Если промокнем мы, то ничего страшного, не растаем, а вот машина отцовская. Карцев бросил взгляд на небо. Тяжелые свинцовые тучи надвигались со стороны моря. В ближайшие часы они прольются над городом коротким, минут на пятнадцать, ливнем. Он не стал дожидаться Аррибаса и медленно пошел по набережной в сторону «Домино». Пабло догнал его через минуту и, окликнув, бросил девушке в руки плюшевого мишку. — Зачем ты его взял? — недоуменно спросил Карцев. — Почему не оставить этого чертового медведя в машине? — С ним ты выглядишь очень миленько. — Да? Зато чувствую себя по-идиотски. — Ничего подобного. — Я вернусь обратно и оставлю его в машине, — развернулся Карцев. — Стой! — Что? — Я дал обещание, что возьму тебя на буксир, но ты должна слушать меня. — Должна?! — Кто ведет, тот устанавливает правила. Разве не так? Карцев остановился. Что Аррибас задумал? На хрена ему это нужно? — А какую же роль играет в твоих планах этот плюшевый мишка? — Такую, что с ним в руках ты будешь вести себя естественнее. Менее заносчиво и более женственно. — Боже... Ставишь на мне психологические эксперименты? Хочешь сломать мой мужской стержень? Разозленный Карцев быстро дошел до оставленной машины, но только тут сообразил, что ключи у Пабло. Обернувшись, он увидел, как его друг с усмешкой на лице спокойно дожидается его на прежнем месте. Поняв, что затупил, Карцев сгоряча хотел было выбросить игрушку, но сдержался и пошел назад. — Хреновый из тебя психолог, Аррибас. Меня эта штука способна только разозлить. — Может, я этого и добивался? — улыбнулся Пабло.***
— Давно здесь не был, — отметил Пабло, когда они добрались до ресторанчика. — Займи пока столик, я закажу пиццу. — И апельсиновый сок, — попросил Карцев. Народу было немного, он без труда нашел подходящее местечко в углу, которое застолбил плюшевым мишкой. Сам тем временем отлучился помыть руки. — Пицца через двадцать минут готова будет, — проинформировал Пабло, когда Карцев вернулся за столик. — Пока только апельсиновый сок. — А какая пицца? — Большая, маринара. Пульезе не стал брать, не люблю лук. А маргарита надоела. — Хорошо. — Так, поговорим тогда о твоем будущем? — Поговорим... — без особого энтузиазма ответил Карцев. — Предлагаю сначала ближайшие планы наметить, с работой, жильем и так далее, — деловито начал Пабло. — А потом уже что-то далекое, как сообразоваться с новой реальностью. — Хорошо. — В чем ты лучше всего разбираешься? В казино, ведь так? Можно попробовать сунуться к нам в «Дель Мар», пока место пит-босса вакантно. Знания и опыт у тебя есть. Продолжим работать вместе. — Я уже думала об этом. Сомнительно... Девушку, да еще молодую, в пит-боссы не возьмут. Старший на пите должен вызывать уважение и страх, а не желание ее трахнуть, как говорил мистер Мориц. Нет, попытаться можно, но, сто процентов, придется начинать с самого низа, а после истории с Ритой, знаешь, как-то боязно уже... Кстати, про Риту больше ничего не слышал? — Вроде к родителям вернулась. Где-то на Южном острове. — Жаль девчонку... Старательная была. Какие еще варианты? — Остальные варианты хуже... Ты был официантом, как я помню. Но это даже в сравнении с обычным крупье шаг вниз. Если только на крайний случай. Кем ты еще работал... Работала?.. — Спасателем. Но девчонка тут сразу отпадает. Весь день отбиваться от парней, не говоря уже о символической оплате труда. Еще гидом на «Генерале Веласкесе». Смешно, но с другой стороны — желающих на экскурсии резко вырастет... — Карцев даже улыбнулся. — А чего бы ты сама хотела? — Проснуться завтра собой. Принесли пиццу. Карцев дополнительно заказал кофе. — Надо вернуться на остров, — предложил он Аррибасу. — На Черную Скалу? Ни за что! — с ходу отверг его предложение Пабло. — Я понимаю тебя, ты думаешь, что там найдется что-то, что поможет тебе вернуть прежний облик. Но для этого нужны две вещи: тот шарик и его нынешний владелец — Дикий Гонсалес. Держу пари, что с того дня его ноги не было на том острове. — Так что? Вот так взять и забыть? Бросить все попытки? — Нет, но не нужно бездумно рисковать, вроде твоей бестолковой поездки в столицу. — Она не бестолковая! — Да? А какой с нее результат?.. Вот именно, никакого. Карцев не стал отвечать, а решил доесть остатки пиццы. Покончив с маринарой, он вытер рот салфеткой, допил апельсиновый сок и подвел предварительный итог: — Получается, что никаких идей больше нет? И мне придется начинать посудомойкой?.. Лучше бы я сдох. — Опять ты в негатив ударилась? — А есть что-то хорошее? — Играй теми картами, что оказались в твоих руках. Твои слова. Просто напоминаю. Есть еще вариант — можешь попробовать себя фотомоделью. Помнишь, я тебе о Твигги говорил? Реклама одежды и тому подобное. В Европе, Америке — очень популярно. Фото в журналах, на билбордах. С твоей внешностью тебя ждет гарантированный успех. — Я в этом ни черта не смыслю! — А тебе и не надо что-то смыслить. Держи себя в форме и делай то, чего попросит фотограф. — Как-то слишком просто... — Думаешь, девица, что на обложке твоего «плэйбоя», способна перемножать в голове трехзначные цифры? — Но это же торговля телом, получается? — Только не говори мне, что, любуясь очередной девушкой месяца, ты думал о моральной стороне дела! Все чем-то торгуют. Кто умом, кто телом. У кого что есть. — Нет, не хочу. — Не хочешь?.. Но почему? С твоей внешностью... — Да знаю я, какая у меня внешность... А что в том хорошего? Вечно мужики будут приставать. Знаешь, поначалу, в первые дни, чужое внимание мне даже понравилось. Нам, парням, его куда меньше достается. Но потом я подумала, если такое будет продолжаться годами, а я знаю, каковы на самом деле большинство мужчин, то красота может стать проклятием. — У каждого пола свои преимущества и свои недостатки, — пожал плечами Пабло, поражаясь способности своего друга всюду видеть черное. — Придется что-то придумать на этот счет. В нашей стране у женщин не слишком много прав. — А где больше? В Америке? Так на это еще деньги надо собрать. А ты нос воротишь от любого предложения. — Не надо говорить со мной, будто с глупой девчонкой. — Но ты же сам... — С девчонкой — да, — нехотя согласился Карцев. — Но не с глупой. — По-моему, мы отклонились от главной темы. Давай завтра пройдемся по всем местам, где потенциально нужны работники, чтобы это была не болтовня, а реальные варианты. Можно начать даже сегодня. — Пабло показал рукой на видневшиеся из окон ресторана трубы крейсера «Генерал Веласкес». — И в казино тоже? — Да, почему не попробовать?.. Еще с жильем тебе надо что-то решить. Сколько дней еще в «Yellow» осталось? — Четыре. — Практически ничего. Предлагаю потом ко мне переехать. Места хватит, денег я с тебя не возьму. — Ага. — Карцев улыбнулся, вспомнив слова Аррибаса о стриптизе. — А дальше что? — Дальше? Как все — жить, работать, добывать счастье, избегать несчастья. Карцев нахмурился. — Как все просто и одновременно сложно. — Нытье запрещаю! — пожурил девушку Пабло. — Думаю, ничего нового придумывать не нужно. Возьми готовый рецепт и следуй ему. — Какой рецепт? — Сейчас... Я насчет твоего «проклятия красоты», — осторожно, стараясь не ляпнуть глупости, начал Пабло. — Все верно, одинокая красотка постоянно будет сталкиваться с попытками познакомиться, поухаживать, с преследователями, наглыми выскочками, возомнившими себя Дон Жуанами. Все будут стремиться затащить тебя в постель. Тебе нужен кто-то, кто обеспечит тебе защиту от всего этого, рядом с кем можно будет спокойно жить... Выйти замуж, например... Не делай такие глаза! Подумай всерьез. — Боже... — закатила глаза девушка. — Чего? Разве я не прав? Карцев задумался. — Давай откровенно. Сугубо теоретически — да, я с тобой согласна, но, знаешь ли, мужчине баба не для красоты нужна, а чтобы трахать... — А разве бабам это не нравится? — возразил Пабло. — Сколько у тебя было женщин до этого? Неужели никому из них твой член не пришелся по нраву? — Я не хочу продолжать эту тему. — Рано или поздно ты к этому вернешься. Или тебе придется идти в монастырь. — Мисс Андервуд?! Ирен? Это вы? — вдруг окликнул ее сзади незнакомый мужской голос. Карцев, по понятным причинам не ждавший ничего хорошего от тех, кто был знаком с Ирен, вздрогнул. В адрес сидящего напротив Аррибаса полетел немой вопрос. Но Пабло лишь недоуменно пожал плечами.