***
В общем, до обеда все прошло на нервах. Еще бы… Все надежды к черту… Неужели придется работать официанткой? Впрочем, благодаря настойчивости Клауса, в первом часу пополудни дозвонившегося до Горецки, удалось выбить за уже проделанную Ирен работу четыреста долларов. Только нужно было заехать за деньгами до трех часов. Потом у Горецки самолет. Проявленное Клаусом полнейшее спокойствие при решении ее финансовых проблем передалось и Карцеву. Он по-новому взглянул на своего... А кто он сейчас для нее? Коллега? Знакомый? Любовник?!.. Все вместе? А кто сейчас он? Уже ОНА? Или все еще ОН, обманом заключенный в тюрьму женского тела? Ну, после случившегося ночью... Логичнее, что «она». Только как же быть с прежним «Я»? — Да по*уй уже... Теперь можно хоронить... — вырвалось у нее вслух. — Кого хоронить? — не поняв о чем речь, переспросил Клаус. — Да, неважно... Клаус, будучи благоразумен, не стал допытываться, о ком идет речь, вместо этого достав из холодильника остатки вчерашнего севиче. — Слушай, а как ты думаешь, — после некоторой паузы вдруг спросила у него Ирен, — Мы ведем себя так, как ведем, потому что у нас соответствующе устроен мозг? — Что? — Ну, то есть… Как бы тебе сказать… Если у меня женский мозг, то я должна думать как женщина? — Ирен, ты в порядке? — Да, в порядке. — Странные вопросы. — Я недавно узнала про реинкарнацию. И подумала — допустим, в прошлой жизни я была мужчиной, а при новом воплощении моя душа не забыла этого. Что сильнее будет влиять на мои решения? Память о том, что я была мужчиной и вела себя соответственно, или новое женское тело, женский мозг? — Ирен... Ты подняла очень необычную тему. — Ты никогда не интересовался этим? Или не хочешь об этом говорить? — Почему же… Я как-то читал одну научную статью про гормоны. Наверное, это единственная научная статья, что я прочитал в жизни, — усмехнулся Клаус, добивая остатки севиче. — Автор утверждал, что мы полностью в их власти и лишь по глупости своей считаем, будто имеем свободу выбора. — То есть?.. — Я, как христианин... Хотя и ужасный грешник... Считаю, что у души нет пола. Нет женских душ, нет мужских. В этом смысле нами правит дарованное Богом тело. Дарует нам мужское — мы ведем себя как мужчины. Женское — как женщины. — А воспитание? — Воспитанием не воспрепятствуешь химии тела. — Я с тобой не соглашусь. — И правильно делаешь, — не стал спорить Клаус. — Ведь люди постоянно ошибаются. — А ты умнее, чем казался мне раньше. — Люди постоянно недооценивают других людей. Подискутировав еще какое-то время на религиозные темы, новоиспеченные любовники переключились на обсуждение своих планов на будущее. Клаус согласился с Ирен, что Горецки переоценивает опасность всей этой политической суеты и двух недель хватило бы, чтобы доснять все запланированное в Сан-Салудосе. Но, увы, решения принимает не он. Карцев поинтересовался, останется ли Клаус здесь или вернется в Монтевидео или даже в Гамбург, в Германию? Тот ответил, что, по идее, никакая работа здесь его больше не удерживает, но он может (и хочет!) задержаться на какое-то время ради самой Ирен. Разумеется, взяв на себя все затраты. Девушка слегка покраснела. С одной стороны, приятно слышать, что ты произвел на кого-то впечатление. С другой стороны — все это слишком внезапно, а для «вчерашнего» молодого человека и вовсе шокирующе. Но, быстро взвесив все плюсы-минусы, Карцев счел, что плюсы (деньги, защита) куда весомее надуманных и неочевидных минусов. На том и порешили.***
Следующие несколько дней прошли для Карцева в скучном режиме. Политики делали громкие заявления, в столичном округе нарастало напряжение, бунтовщики брали под контроль все новые населенные пункты, кое-где на южном острове даже применяли артиллерию, но в Вильялонга и ближайших районах пока все было относительно спокойно. И в душе хотелось верить, что так оно и останется, что все ужасы будут только по радио и в газетах. Клаус тем временем слетал на пару дней домой в Монтевидео, уладить кое-какие дела. Он настойчиво приглашал с собой Ирен, но она предпочла остаться в Вильялонга, чтобы наедине с собой переварить и уложить в голове события последних дней. Вскоре вернувшись в Сан-Салудос, Клаус уже совершенно открыто продолжил ухаживания за девушкой. Ходили по магазинам, обедали и ужинали в ресторанах и кафе, поиграли в рулетку и блэкджек в казино «Аттила» и даже ушли оттуда в плюсе. Его немного удивляли странные интересы девушки, склонность к размышлениям, некоторое равнодушие к комплиментам и неумение полностью расслабиться. Но, будучи плененным ее красотой и тем, как она внезапно преображалась в постели, он закрывал на все эти мелочи глаза. Внутри же Карцева тем временем не утихала борьба за самоидентичность. Да, немец, проявивший себя заботливым и щедрым джентльменом, сейчас выглядел как наиболее подходящая ступенька для построения «светлого будущего». Но, даже при желании, похоронить прежнее «Я» в столь короткий срок было нереально. Какой-то прогресс, несомненно, был. В чем-то ему удалось осознанно перестроиться, приспособиться, на что-то повлияли химия нового тела и женские, невзирая на душу мужчины, мозги. Розовые таблетки, запас которых стремительно таял, видимо, тоже поспособствовали частичной трансформации сознания. Вот только особой радости все это пока не приносило. То, что вначале он считал плюсом (незнание, кто она такая на самом деле), сейчас оборачивалось серьезным минусом. Клаус, несмотря на все свои достоинства, оставался чужим человеком. С ним нельзя было быть до конца откровенной, а постоянное притворство влекло за собой тягостное ощущение одиночества. Все чаще Карцеву вспоминались старые друзья. Пабло, Лаура, Хави и Хорхе… С тем же Пабло можно было бы поговорить абсолютно обо всем, да и круг интересов у них достаточно схож. Лаура, если ей тоже рассказать, могла бы побыстрее помочь освоиться с некоторыми особенностями женской жизни… Увы, никакая холодная логика не заменит душе теплого, искреннего общения. С улыбкой вспомнился эпизод, когда Аррибас предложил ей поцеловаться на виду у всех, чтобы выиграть у Хорхе сотню песо, а она влепила пощечину… Дескать, это испортит ей репутацию. Как все это глупо… Сейчас бы она с радостью ему подыграла, а, может, зашла бы и дальше, но вместо этого вновь погружается в депрессию…***
Воскресным вечером, когда Ирен вновь впала в необъяснимую для Клауса тоску, немец вдруг спросил, не желала бы она прокатиться на лодке или катере с остановкой в каком-нибудь симпатичном месте? Девушка сразу оживилась. Клаус вспомнил про ту ночь на берегу у «Божественной Арки». Потом рассказал о шикарном пляже чуть южнее Мирамар, где должны были снимать некоторые сцены «Доктора Нихт Гут». Обсудили, какая лодка или катер лучше всего подойдет для подобной затеи. Сказано — сделано. Реализацию наметили на вторник, последний день сентября.30 сентября, вторник Вильялонга
Согласно переданному по радио прогнозу, к вечеру погода могла испортиться. Давно обещанный циклон, несущий прохладу и обильные дожди, можно сказать, уже стучался в двери. Исходя из этого, Ирен и Клаус запланировали короткий выход в море, с тем, чтобы вернуться уже к вечеру. Немец брал на себя все вопросы с транспортом и обеспечение провиантом, оставив девушке непыльную роль его прекрасной спутницы. Короткий выход… Короткий, значит можно обойтись минимумом вещей. Охладившись в душе, Карцев после недолгого выбора сразу облачился в слитный пепельно-розового цвета купальник, приобретенный для нее Клаусом во время недавней прогулки по магазинам. Поверх него — бежевые хлопковые шорты и, ставшая уже любимой, белая рубашка в тонкую синюю полоску с засученными до локтя рукавами. Пляжная сумка со всем необходимым, бейсболка и солнечные очки дополняли образ. Он взглянул на лежавшие на столе часы. Подарок Клауса, швейцарские. Вздохнул, надел на руку. Дорогие подарки, конечно, приятная штука, но ставят в зависимое положение. Клаус, похоже, всерьез взялся ее окучивать. И чем больше в нее вложит, тем сложнее будет с ним расстаться, если она вдруг надумает… «А ведь надумаю», — мелькнула у Карцева мысль, когда он выходил из дома на улицу. Слишком рано. Немец был пунктуален, а до назначенного времени двенадцать минут. Он решил не возвращаться домой, а подождать его в тени, у бара напротив. Может, взять там бутылочку холодной «колы». Однако кое-кому тоже приглянулось это место… — Привет, — услышал он позади себя знакомый голос. Аррибас! Пабло стоял у барной стойки, опершись на нее локтем левой руки и с бутылкой пива в правой. Привычная одежда, взъерошенная прическа, но холодный и немного напряженный взгляд. Исключая съемки в казино, где Пабло играл роль крупье за рулеточным столом, последний раз они разговаривали почти две недели назад. — Привет… — осторожно, не зная, чего от него ждать, ответил Карцев. — Как ты меня нашел? — Один из наших новичков тебя здесь видел. — Понятно… — Вижу, собралась на пляж? С ним? — оглядев девушку, поинтересовался Пабло. — С ним? — Ты же с этим немцем сейчас? — Ну… Да… — призналась она. — Но не в том смысле. — А в каком? — Какое тебе до этого дело? — У меня есть дело до справедливости. — Я вижу, что ты не в лучшем настроении, — поняв, к чему он клонит, примирительно начал Карцев. — И я могу тебя понять, потому что сожалею о том, что тогда произошло... — Да уж… Не в лучшем, — хмуро подтвердил Пабло, отхлебнув пива из бутылки. — Нам стоит как-нибудь встретиться потом, поговорить обо всем открыто… Я правда очень сожалею о том, как все вышло… — К чему откладывать на потом? — Скоро должен подъехать Клаус, — взглянув на часы, ответила она. — Хорошие часики… — заметил Пабло. — Он тебе купил? — Слушай, Пабло, я не хочу продолжать этот разговор. Я думала, ты настроен на примирение, ведь мы были друзьями… — Были… А сколько пуль ты всадила в его задницу? — язвительно поинтересовался он, подступая к ней. — Что? — Ты дурочку из себя строишь?.. — Взяв под руку, он отвел ее в сторонку от лишних ушей. — Я спрашиваю, сколько пуль ты всадила в задницу этому фрицу, после того как он тебя трахнул? Ведь именно так ты отреагировала в моем случае? — А-а… Так это ты «ошибся дверью»! — догадался Карцев. — Знаешь, что я тебе скажу, — едва сдерживаясь от того, чтобы выплеснуть на нее весь накопившийся гнев, продолжал Пабло. — Я мог бы простить тебе то, что было между нами, но… — Хватит!.. — почти вскричала она, а потом тихо продолжила: — Я знаю, ЧТО ты думаешь! Я знаю, КАК это выглядит… Мерзко… Противно… Словно я меркантильная шлюха, выставившая тебя недостойным, вторым сортом… — Словно? — отступил он на полшага. — Слушай, Пабло, я много чего могла бы сказать в свое оправдание… Все это довольно сложно… — Да неужели? Расскажи это моей заднице! — Прекрати! — рявкнула она на парня. — С Клаусом это была необходимость… Чтобы я не потеряла работу и деньги. Необходимость, работа, понимаешь? А не какие-то там чувства или желания… — Значит, деньги для тебя превыше дружбы? — Нет!!.. Да пойми же ты… Я дико сожалею, что тогда сорвалась и выстрелила в тебя… Потом, прокручивая твои слова, я поняла, что ничего такого ты не сделал, потому что понятия не имел, что она это я… Нам нужно как-то помириться, если ты, конечно, не ненавидишь меня за все это… — Не ненавижу. — Хорошо… Спасибо. — Но презираю… За то, что продалась этому Клаусу. — Пабло… Ты не в моем положении, — разозлившись, резко ответил Карцев, — ты не знаешь, каково это, все потерять и не знать, как вообще дальше жить! У тебя есть работа, семья, друзья… А у меня ничего! НИЧЕГО! Понимаешь?.. — Успокойся… — Презирает он меня… Зачем тогда пришел? Зачем говорить с тем, кого презираешь? — Чтобы очистить совесть. — От чего? Пабло допил пиво и, не увидев поблизости урны, поставил пустую бутылку под уличным фонарем. Потом смерил взглядом девушку, будто хотел окончательно понять, стоит ей говорить или нет. — Звонил Хорхе по междугородней. Его часть сейчас под Корьентесом. Охраняет какие-то склады. А еще там Лаура… — Так вот куда она уехала! — Да, Гонсалеса не стало, а со мной у нее так и не заладилось… Оставаться же здесь она не захотела. Кстати, — тут он немного улыбнулся, — подарил ей того мишку, которому ты глаз вышибла, она сказала, что сделает из него пирата... — Все это интересно, — прервал его Карцев, — но для меня уже бессмысленно. — Да, я отвлекся от темы, — извинился он и продолжил: — Так вот, Хорхе сообщил, что в тот день у них случилась авария. «Мерседес» на полной скорости вмазался в танк. Три трупа и один выживший... Догадываешься, кто? Карцев вздрогнул. Неужели Прауз?! — Да, Прауз, — словно прочитав ее мысли, подтвердил он догадку. — Вот это новость… Ну и что с ним? Он живой?.. Ах, да… А насколько сильно его?.. — обрушила на него поток вопросов Ирен. — Где он сейчас? — Хорхе сказал, что он в клинике и, по словам Лауры, идет на поправку. — То есть Лаура сейчас с ним? Но почему? — Она туда медсестрой устроилась. — Хм… Неожиданное совпадение… Хотя, помню, она заканчивала какие-то курсы. Так… И, получается, она думает, что это я?!.. — Вероятно… — пожал он плечами. — А шар? Шар у него? — Его прикарманил Хорхе, когда повезли Прауза в клинику. — Отлично! Просто идеально! — загорелись ее глаза. — Не слишком радуйся, четыре дня прошло, — осадил ее восторг Пабло. — В той машине нашли оружие, кучу денег и какие-то бумаги о связях с американцами. Местный отдел «сегуридад» наверняка им заинтересовался. — Четыре дня?!.. — чуть не вскричала она. — Почему ты мне сразу не сообщил?! — Я пытался... Но, увидев полуголого Клауса, передумал. — Бл*ть... Все-таки здесь что-то не то... Ведь не мог Прауз, зная о «моем» будущем, вляпаться в такое? — засомневался Карцев. — Что, если это уже кто-то другой? — Без понятия… — покачал головой Пабло. — Может, он где-то перемудрил, а дальше пошло по цепочке. Эффект бабочки. — Да… Такое вполне может быть, — согласилась она. — Но сейчас у нас все козыри в руках, надо ехать! — Езжай. — А ты? — До Корьентес ехать два часа. У меня еще задница не зажила. — Черт… — Вдобавок сегодня последний день в казино, обещали деньжат подкинуть. Потом на месяц прикроют. Клиентов почти не стало из-за всей этой херни. — Понятно… Мы с Клаусом позавчера в «Аттилу» ходили, народу и вправду немного. — А вот, кажется, и твой дружок… — Пабло заметил показавшуюся в конце улицы машину Клауса. — Что ж… Совесть я, надеюсь, очистил. Адьос! — Подожди… — придержала она его за рукав. — Давай… Давай как-нибудь помиримся?.. — Зачем тебе это?.. У тебя же есть ОН! А у него — крепкий хуй, доброе сердце и толстый кошелек. Все, о чем мечтает любая баба. — Ты нарочно все портишь? — разозлилась Ирен. — Я?! Девушка вдруг схватила его за руку и силой увлекла в ближайший переулок. — Кажется, я доступно объяснила, почему так случилось с тобой и почему все иначе с Клаусом. Что в одном случае это были эмоции, а в другом — вынужденная необходимость! Но ты все равно презираешь меня?.. — Вынужденная необходимость… — ехидно спародировал он. — Я бы легко простил твои эмоции, но ты сознательно продалась этому богатенькому хлыщу. Ты не доверилась другу, который хотел тебе помочь, ты выставила меня вторым сортом!.. Карцев едва удержался от того, чтобы врезать провокатору по морде, но быстро взял себя в руки. — Да, если посмотреть так, то… Тебя можно понять, но… Разве своим упреком ты не выставляешь меня бездушным куском мяса? Которым хотел бы обладать сам… Да-да, даже не спорь с этим!.. Но, увы, кто-то наслаждается им вместо тебя? В этом моя вина?! Карцев ожидал, что Пабло взорвется, но как раз в этот момент их поприветствовал проходивший мимо добродушный старичок в широкополой шляпе и с тростью. Они вежливо поздоровались в ответ, а он вдруг остановился и стал жаловаться им на политиков, на цены, на жару... Пока Пабло провожал словоохотливого старичка, девушка выглянула за угол дома. Небесно-голубой «Остин Хили Спрайт» стоял на обочине меж двух пальм. Самого Клауса было не видать. Возможно, он ищет ее дома. — Пойдешь? — спросил ее Пабло, освободившийся, наконец, от старика, сыгравшего полезную роль охладителя страстей. — Подождет… — ответила она. — Думаю, мы оба в чем-то правы и оба в чем-то ошибались. — Согласна. — Уговори Клауса отвезти тебя в Корьентес. — Да, я так и собираюсь сделать. — А потом… Неважно, в каком облике ты вернешься… Хотя сразу скажу, — тут Пабло снова улыбнулся, — что девчонка из тебя шикарная получилась и было бы жаль… Да, я глупость сказал… Ну, ты понимаешь. — Понимаю, — улыбнулась в ответ она. — В общем, я не против, если мы вновь станем друзьями. — Да и я тоже... А сейчас мне пора, пожелай удачи! — Удачи, Тони!***
Клаус немного напрягся, не найдя девушки ни на улице, ни дома, но, спустившись вниз, обнаружил ее у машины. Он слегка попенял Ирен за опоздание, она извинилась, объяснив, что заскочила в лавку поблизости, но так и не смогла выбрать, что купить. Клаус добродушно посмеялся, и машина тронулась в путь. Они уже выехали за город, двигаясь в направлении Мирамар, а Карцев все еще ломал голову, как именно обосновать Клаусу радикальное изменение планов, потому что это вряд ли его обрадует. Наконец он созрел и спросил, нет ли у него с собой дорожной карты. Карта нашлась в бардачке. Клаус, решив, что девушка желает услышать больше подробностей о предстоящем мини-приключении, начал в деталях описывать, что и как они будут делать по прибытии в Мирамар и далее, когда окажутся на борту скоростного катера. — «Люгер» с тобой? — вдруг спросила она. — Да, прихватил на всякий случай, — похлопал он себя по левой стороне пиджака. — А бак? Полный? — Да, я заправился. Не волнуйся, нам куда захочешь горючего хватит. — Куда захочу? — Ты хочешь куда-то заехать по пути? — бросил он на нее беспокойный взгляд. — Нет, полностью поменять планы. Клаус несколько секунд пытался осознать ее слова, сбавил скорость, а потом и вовсе притормозил у обочины дороги. — Полностью поменять планы? — недоуменно переспросил он. — Но я уже договорился… Внес предоплату за катер... — Да, я знаю, но… Мне надо в Корьентес. И как можно быстрее. — В Корьентес?.. Зачем? Карцев поначалу хотел соврать, будто нашелся ее брат, сводный. И он сейчас в больнице после аварии. Но столь внезапное появление «брата», о котором она до сих пор ни разу при Клаусе не заикалась, выглядело странным. К тому же Клаус, несмотря на очевидную в нее влюбленность, не из тех мужиков, из которых можно вить веревки, и вряд ли сочтет такой довод достойным изменения своих планов. Следовало как-то компенсировать ему все это. Поэтому Карцев решил соврать, но максимально близко к правде. — Это дело довольно деликатное, и я никому не хотела рассказывать, но вышло так, что я не смогу справиться с этим сама, — издалека начала он. Клаус вырубил мотор, поставил на ручник, вышел из машины и закурил. Последовав за ним, она вкратце поведала, что некий нехороший парень Гонсалес украл у нее одну уникальную вещицу, семейную реликвию. И это настоящая причина, по которой она приехала в Сан-Салудос из США. Этот парень сейчас объявился в Корьентес, попал в больницу после аварии. Так что сейчас ей выдался удобный шанс вернуть украденное. — Почему сейчас? Почему не завтра? — Этот парень… Гонсалес… Еще он называет себя Прауз… Он там уже четвертый день… Он очень силен, у него куча денег, связи… Завтра может быть поздно! — Почему у меня ощущение, что ты врешь? — Я не могу тебе сейчас рассказать о некоторых деталях, но, в целом, все именно так, как я сказала. — Вещь, должно быть, исключительно ценная, раз ты покинула ради нее Штаты? — Исключительно ценная. Семейная реликвия. По лицу Клауса было видно, что он колеблется. Малоинформативного рассказа скрытной Ирен было недостаточно, чтобы он проникся и позволил завлечь себя неизвестно во что. Слишком все неожиданно и больше походило на каприз, попытку проверить, насколько им можно управлять. Но и отказывать девушке, категорично настаивая на первоначальных планах, тоже было не лучшим решением. — Я исполню любое твое извращенное желание! — сгоряча задействовала она «тяжелую артиллерию», рассчитывая, что после успешного обмена телами это станет неактуальным. Жаль, конечно, обманывать Клауса, мужик он хороший, но правду ему тоже не скажешь… — Любое? — Клаус бросил окурок на дорогу и оценивающе посмотрел на девушку. — Кроме смертельных трюков! — выпалила она. Немец подошел к ней вплотную и прижал к переднему крылу «Остина». В нос девушке ударил запах сигарет. Один из немногих недостатков Клауса. Карцев решил, что сейчас он ограничится поцелуем, но вдруг почувствовал, как его рука полезла ей в шорты. — Стоп, стоп!.. — не рассчитывая на подобное продолжение, отшатнулась она. — Что ты делаешь? — Реализую твое обещание, — ухватил он ее за рубашку. — Давай позже, после Корьентес? — Но я хочу сейчас… — притянув к себе, он поцеловал ее в губы, а его руки начали медленно стаскивать с нее шорты. — Здесь?! На дороге? — Да… Прямо на капоте… — Подожди… — вырвалась она из его рук. — Только не здесь! Нас же увидят! — А как же «любое твое извращенное желание»? — резонно спросил немец. — Ну… Не услышав внятного ответа на свое законное замечание, Клаус, не говоря больше ни слова, сел в машину, завел двигатель, надел солнечные очки, подождал несколько секунд и, поддав газу, сорвался вперед, оставив ошеломленную Ирен на обочине трассы… Прошло несколько минут. Поняв, что Клаус решил ее проучить (и, надо сказать, по справедливости), Карцев развернулся и пошел назад к городу. — Он все равно вернется... — убеждал он себя. — Иначе в чем смысл урока? Клаус действительно вернулся через пару минут. — Садись. Карцев, все еще обиженный на немца, упрямо продолжал идти пешком в направлении Вильялонга. — Садись, говорю! — скомандовал он, остановив машину прямо перед ней. — Едем в твой Корьентес. Или уже передумала? Карцев, решив более не искушать судьбу, немедленно развернулся и запрыгнул в машину. — Спасибо. — О благодарности поговорим потом. — Все равно спасибо!