***
1 декабря, Вильялонга Отель «Iron Duke»
Первый выходной выдался у «asistente personal del presidente» (персонального помощника президента по особым поручениям) мисс Ирен Андервуд аккурат через месяц после подписания контракта и совпал с первым днем лета в Сан-Салудос. Карцев настолько вымотался на своей новой работе, что позволил себе проспать до одиннадцати часов. Потом душ, кофе, легкий завтрак, и… Ближе к вечеру он ожидал гостя, а до того времени можно поразмышлять, подвести какие-то итоги головокружительного ноября шестьдесят девятого года. А поразмышлять было о чем. После возвращения в Вильялонга Чаки немедленно загрузил свою новую помощницу самой что ни на есть странной работой. Ему вздумалось устроить штаб-квартиру президента не в бывшей мэрии, а на крейсере-музее «Генерал Веласкес». «Зачем?! Какой в этом смысл?» — спрашивал себя, наверное, каждый житель Вильялонга. «Я так хочу!» — беззвучно отвечал им Чаки. Мисс Андервуд получила все полномочия, людей и средства, чтобы привести его новую берлогу в соответствующее духу нового времени состояние. Промежуточным звеном между персональным помощником президента и непосредственными исполнителями работ стала команда из трех человек — Бакка, Уайт и Лопес. Не старше тридцати и готовых рвать жопу ради хорошо оплачиваемого результата. Чаки, провозгласивший конечной целью своего президентства идеальный Град Будущего, как в журналах «Popular Science», подчеркнул, что «миру нужны художники, а не генералы», после чего велел переименовать крейсер. Идея топтать и искажать историческое прошлое Карцеву не нравилась, все же он тут даже гидом успел поработать, но Чаки ответил, что «историю мы творим прямо сейчас, и мне вот не нравятся эти занавески! Они скучные!» В целях экономии Карцев убрал из названия слово «генерал», заменив его на «Диего». Теперь крейсер был назван в честь художника. Чаки поначалу одобрил этот компромисс, но уже на следующий день передумал и приказал сменить название на «Пабло Пикассо». А еще найти умелых художников, которые разрисовали бы борта корабля в соответствующих стилях. Правый знаменовал бы сюрреализм, а левый — кубизм. Девизом тех дней стало короткое «rápido!» Тонны краски, почти сотня китайских рабочих… От конечного результата и запаха краски болела голова. Тут Карцев понял, что с Себастьяном «Чаки» Бароном что-то не так. Очевидно, что он обманулся, сочтя, будто Чаки, поднявшись на вершину, отошел от своего бурного (в плохом смысле) прошлого. Нет, наличие власти и доступ к государственной казне только повысили градус его сумасбродства. А реализовывать свои идеи он будет в том числе через нее, через Ирен Андервуд. Тогда Карцев впервые после подписания контракта набухался. Но работать продолжил. Помимо названия и ломающей мозги окраски бортов, «Пикассо» подвергся и другим изменениям. Бакка и Лопес сообразили, откуда «дует ветер» и, пытаясь переплюнуть всех по части модернизма, предложили демонтировать с корабля большую часть старого вооружения. Это освободило бы загроможденные палубы. Взамен предложили бассейн и водяную горку. Очевидно, они полагали, что мисс Андервуд, как девушка, обеими руками проголосует «за», но подобного надругательства над историческим обликом корабля Карцев уже не стерпел. Единственное, в чем он пошел на уступки, — дымовые трубы теперь были в радужных цветах, а в офицерские каюты завезли новую роскошную мебель вместо старой спартанской. Почти вся она была конфискована у так называемых «врагов народа», на которых Чаки объявил охоту. Богатенькие капиталисты, не поделившиеся частью своего имущества ради светлого будущего Сан-Салудос, лишались всего. Новообразованную республику охватила волна арестов и политических убийств. В начале ноября двое киллеров на мотоциклах застрелили завсегдатая казино Хуана «Гуано». Сеньор Монтеро по кличке «17» был обвинен в государственной измене (работа на бразильскую разведку), арестован, а имущество его национализировано и позже за бесценок продано на аукционе Косгроуву. Хозяин «Casino Del Mare» Грег Мориц, опасаясь, что очередь дойдет и до него, бежал на частном самолете в Аргентину. Профессор философии Круз дал интервью британской газете «The Sun», в котором назвал режим Себастьяна Барона «намордником для свободолюбивых граждан Сан-Салудоса», а на следующий день какие-то бродяги пырнули его ножом. Карцев напомнил тогда Чаки о его обещании подарить пистолет. «Не то чтобы я жаждала отстрелить вам яйца, просто вокруг такое творится… Мне хотелось бы чувствовать себя в безопасности!» Президент «вольного города» в тот день с энтузиазмом работал над конституцией будущей республики Чарругвай, названной так в честь племени индейцев чарруа, обитавших некогда на этих островах, и никак не хотел отвлекаться на «какие-то пистолеты». Мисс Андервуд предложили усиленную охрану, а когда она пошла на принцип и настояла на своем, Чаки опрометчиво предложил назвать марку желаемого оружия. Карцев смущенно попросил пистолет Леркера-Куппини. Возможно, с той же интонацией, с какой герой Ильфа и Петрова просил «Изотту-Фраскини». По окончании эпопеи с крейсером Карцеву пришлось лететь в Парагвай с Чаки и Нестором Флоресом, его военным советником. Обсуждение военной помощи плавно переместилось на полигон. Парагвайский генерал заявил, что освоить управление танком М3 «Стюарт» способен любой фермер, после чего Чаки вдруг велел мисс Андервуд лезть в танк. Прямо в платье. «Если она освоит его вождение в течение часа, тогда я куплю ваши бронеповозки!» Парагвайские инструкторы были страшно удивлены, но Карцев принял вызов, получил незабываемые ощущения, хотя и выбрался из танка уже весь перепачканный машинным маслом. Контракт на поставку шести танков М3 был немедленно подписан, а девушка получила в подарок шлем танкиста. Парагвайцы осторожно намекнули, что готовы расширить свою помощь Сан-Салудосу, к примеру, предоставить им для защиты побережья одну, а то и две свои канонерские лодки. В ответ обвели карандашом на географической карте ближайшее к ним скопление небольших островов, в число которых входил и Блэк-Рок. Карцев тут же шепнул боссу, что Блэк-Рок нельзя отдавать, ибо он представляет историческую ценность. — Да-да! Я что-то слышал об этом. Говорят, какой-то рыбак видел там птеродактиля, а потом оказалось, что у него шизофрения, а птеродактиль — пеликан-мутант. — Да нет же! Я об остатках крепости, что там была. — Напомните мне, мисс Андервуд, как-нибудь слетать туда на вертолете и на месте оценить, стоит ли безопасность республики этих развалин. По возвращении Чаки выдал ей сто долларов на химчистку, а когда Карцев обронил, что «с этого дня только джинсы», внезапно предложил дополнительный пункт рабочего соглашения, касающийся дресс-кода. Мисс Андервуд, как личному помощнику президента предлагалось отныне носить короткие сексуальные платья в стиле Джейн Биркин с золотой брошью в виде меч-рыбы (вручил ее тут же) и туфли на высоких каблуках. За это Чаки обещал повышенную премию. — Чарругвай будет Республикой Красоты. Мне нужна рядом яркая звездочка, мисс Андервуд, а не серая мышь. Тысяча… Возможно, две тысячи долларов за все неудобства?.. Карцев уже должен был привыкнуть к широкой душе и чудачествам Чаки, но две тысячи долларов (не песо!) за соблюдение дресс-кода?! Куда он ведет? Медленно, шаг за шагом, в сторону постели? С другой стороны, Чаки пока держал свое слово и не покушался на ее честь. — Вам не кажется, что это чересчур? — Что именно? Мое желание или сумма вознаграждения? — И то и другое. Вы меня переоцениваете, а значит, настанет час, когда предъявите за все, что даете. Я не хочу быть обязанной. — Мы оба на государственной службе, мисс Андервуд, мы УЖЕ обязаны. Обязаны перед народом. Если вам кажется, что вам переплачивают, можете перевести лишние деньги на благотворительность. «На благотворительность… Ловкий засранец!..» — подумал про себя Карцев. Что до щедрого предложения Чаки, если опустить туманные мотивы, то за две тысячи долларов в месяц сверх оклада Карцева смущал только пункт о каблуках… Со стороны красиво, да, но как же непрактично! И получится ли у него их освоить? В первые дни после своего превращения в Ирен, он уже экспериментировал с каблуками. Со стороны выглядело, будто девушка изрядно нажралась в баре или попала в жесткий шторм. В общем, он попросил пару дней на раздумье, в течение которых усиленно тренировался, пока ноги не начинали отваливаться. Удивительно, но у него получилось. Сначала было смешно и грустно, а потом ноги Ирен будто вспомнили, что всегда умели ходить на каблуках. И, еще немного поколебавшись, Карцев подписал дополнение к контракту. А Чаки?.. «Какое мне, собственно, до этого дело? Я не психиатр, чтобы его судить. Хоть и читал Фрейда… — успокаивал себя Карцев. — Он же музыкант… У каждого музыканта свои странности? Ведь так? Лишь бы платил. А пистолет на всякий случай у меня готов!»***
После провозглашения 15 ноября республики Чарругвай, первооткрыватель этих земель Хуан Диас де Солис был объявлен «убийцей и насильником коренного населения». Стихийно собравшаяся на главной площади толпа попыталась самостоятельно демонтировать памятник этому конкистадору. К несчастью, у памятника отвалилась голова, убив при падении одного из заводил толпы. Голому постаменту на главной площади не место, и, после пышных похорон несчастного, Чаки приказал мисс Андервуд «заполнить пространство, не ограничивая себя в фантазии, но быстро, rápido». Карцев и его помощники объездили почти все мастерские скульпторов в Сан-Салудос, но ничего крупного, достойного освободившегося места, не обнаружили. Отправили запросы в Байрес, Асунсьон, Ла-Пас, Рио-де-Жанейро. Удача улыбнулась в Аргентине. Прибыв на место, Карцев с изумлением увидел высеченную из белого камня четырехметровую статую Ракель Уэлч в образе Лоаны из нашумевшего «Миллиона лет до нашей эры». Только без мехового бикини. Автор работы запросил круглую сумму, но иного варианта уложиться в срок не было, и уже на следующий день статую доставили на борт грузового судна. Известия об этом просочились в местную прессу, и началось… На площади у пустующего пока постамента стали собираться фанаты Ракель, дети цветов и сторонники свободной любви, а также немногочисленные противники, застрявшие мышлением в девятнадцатом веке. Начался сбор подписей за то, за это… Фанаты вытеснили пуритан с площади, но потом и их ряды разделились. Поводом раздора стал спор, какой мех использовать для ее бикини. Статую в итоге установили, для Ракель нашли шкуру леопарда из чьих-то запасников. Увы, уже на второй день после открытия нового памятника какие-то бомжи содрали с Лоаны леопардовые трусы, а еще через несколько дней вандалы обломали ей руки, превратив в Венеру Милосскую. За креативный подход при выполнении этого поручения Карцев получил в свое распоряжение номер-люкс с видом на море в лучшем отеле Вильялонга «Iron Duke». Можно было не беспокоиться насчет бытовых проблем. Все услуги и питание теперь оплачивались из государственной казны. Вдобавок Чаки лично вручил девушке новый паспорт гражданки Сан-Салудос с обложкой из кожи аллигатора. Карцев взлетел на самую вершину, но ощущение тревожности, дисбаланса только нарастало. Заметным событием ноября месяца стал визит Папы Римского Павла VI в Уругвай. Чаки отправил ему приглашение посетить заодно самопровозглашенную республику Чарругвай, которое наместник Бога на Земле проигнорировал. Чаки, казалось, не особо расстроился, но потом обвинил Папу в двойной морали, поддержке фашизма, записал изобилующую нецензурными выражениями речь на магнитофон и приказал опубликовать ее текст на первой странице «Вестника Сан-Салудоса» в том виде, в котором есть. «Я сам буду решать, что достойно цензуры, а что нет!» — заявил он шокированному откровениями редактору газеты. Именно тогда Карцев понял, что дело начинает дурно пахнуть. Разные чудачества народ воспринимал легко, ибо Чаки успел издать массу указов, направленных против бюрократических барьеров, что заметно упрощало жизнь. Кое в чем даже слишком. Например, теперь можно было жениться так же просто, как в Лас-Вегасе. Пятнадцать минут, и готово. Забавно, что Чаки не внес никаких изменений касательно разводов. Их попросту не было. Как в старые добрые (добрые ли?) времена. Но вот когда он пошел на конфликт с самим Папой… Учитывая, что добрая половина населения была католиками… А Чаки, казалось, и в ус не дул. В целях обороны границ нового государства от посягательства агрессивного Уругвая он объявил о создании военных формирований со странными названиями: «Баронская Гвардия Экстра-Класс», «Терракотовая армия» и «Черная Стража №1». В состав первой брали только белых, отличительным признаком были осветленные волосы. Во вторую брали азиатов. Третья, разумеется, состояла из негров. Тут уже настало время для конфликта с Косгроувом, опиравшегося на «веселых парней» общим числом до пятисот человек. Чаки, как понял Карцев, для вида уступил Косгроуву, а сам тайком наращивал свою армию. Тем временем у мисс Андервуд появилось новое задание. Устроить из местного футбольного поля что-то вроде амфитеатра с трибунами и греческими колоннами. «Значит, все же Калигула!» — решил Карцев. Срок невозможный — до десятого декабря, но неограниченное финансирование, талантливые помощники и сотни трудившихся, как муравьи, китайских рабочих творили чудеса. Бакка и Уайт предложили не строить арену с расчетом на века, а только создать видимость. Два-три года простоит, и ладно. Проект накатали буквально за ночь. Сорок восемь пятнадцатиметровых колонн в римском стиле, имеющих в основе стальную трубу большого диаметра, такое же число прожекторов, трибуны на десять тысяч зрителей. Чаки одобрил упрощение конструкции и пообещал завезти еще китайских рабочих. В конце ноября Чаки подтвердил догадки Карцева насчет предназначения Арены. Был объявлен новый государственный праздник «Чистоты Нации», заключавшийся в избавлении от преступников, пиратов, врагов народа. Как? Чаки предложил возродить гладиаторские бои. Пусть преступные элементы дерутся на мечах меж собой на потеху публике и приглашенных из-за рубежа журналистов. Победитель получит свободу. Дата — пятнадцатое декабря. Карцев честно сказал, что идея не кажется ему хорошей, и непонятно, зачем президенту Чарругвая самому себе создавать проблемы? Себастьян только усмехнулся. — Потому что я МОГУ себе это позволить, а вы — нет! Потому что вы, мисс Андервуд, смотрите на один шаг вперед, а я на два, на три!.. Наконец, мне просто плевать на чье-то мнение! Особенно на мнение Соединенных Штатов. — А что впереди? Что в двух-трех шагах? Чего я не вижу? — Любите спойлеры? А как же интрига? — Спойлеры? Что это? — Да, вы точно не американка. Тем временем информация о кровожадных планах Чаки попала в прессу. Падкие до сенсаций журналисты начали раздувать международный скандал. Виданное ли дело — гладиаторские бои в ХХ веке! Папа Римский пообещал предать Чаки анафеме, престарелый Пабло Пикассо возмутился тем, что в его честь назвали военный корабль, а не новый вид бабочек. Тогда же Карцев узнал, что на Рождество в город были приглашены сначала Пол Маккартни, потом «Роллинг Стоунз» и даже Элвис Пресли, но Элвис был занят в Вегасе с новой программой выступлений, а Маккартни и «роллинги» отказались из-за нездоровой политической ситуации в стране. Согласился только талантливый молодой англичанин по имени Элтон Джон, любитель голубых очков. — Почему бы вам не сыграть самому? — намекнул Карцев на музыкальное прошлое президента. — Шаг неординарный, вполне в вашем стиле. — Чтобы каждый умственно отсталый блюзмен думал, что может стать Президентом? Я взорву общественное мнение иначе! Чаки публично заявил, что мнение Пикассо его не интересует и на авторские права пусть не рассчитывает. Про Папу высказался осторожнее, что тот не Господь Бог и лучше бы заботился о том, чтобы построить Рай на земле, а не копить миллиарды, полученные от прихожан, в тайном бункере под Ватиканом. Басисту «битлов» досталось больше всех. Чаки заявил, что располагает неопровержимыми доказательствами, что настоящий Пол Маккартни мертв. А двойник убил его из зависти. Мисс Андервуд получила задание ежедневно посылать в адрес отказавшихся звезд и Ватикана анонимные письма с угрозами и обвинениями в зоофилии. Карцев сразу же переложил это тошнотворное бремя на плечи одного из своих помощников. Казалось, Чаки рехнулся, но буквально на следующий день он мог вести себя совершенно спокойно, по-деловому, принимал разумные решения, без всяких чудачеств. В народе пошли слухи, что «президент ненастоящий» и даже, что «Чаки — рептилоид». Основанием для этого послужил эпизод на одной из общественных встреч. Кто-то из фанатов предложил ему сыграть на гитаре, как в старые добрые времена, а Чаки взял инструмент не тем концом. С тех пор ни одна публичная встреча не обходилась без наблюдателей с биноклями, пытающихся высмотреть «змеиные глаза» Эль-Президенто. До Чаки дошли эти слухи, но опровергать их он не стал, напротив, решил подыграть впечатлительной публике. Издал закон о защите рептилий и объявил, что в следующем году в Вильялонга построят крупнейший серпентарий в мире. — Зачем вы это делаете? — поинтересовался у него Карцев. — Меня это забавляет. И потом, кто знает, может, они правы? И я не тот, за кого себя выдаю? — Как двойник Маккартни? — усмехнулась девушка. — Подождите. Я знаю, вы разбираетесь в картах. У меня есть индийский набор. — Хотите со мной сыграть? — Они не для этого. Индийцы, как вам известно, верят в реинкарнацию. Что человеческие души не уходят после смерти двумя потоками — в Рай и Ад, а перерождаются в новых телах. Хотя о чем я говорю? Какие два потока? Дорога в Рай всегда пустынна. А в преисподней километровые автомобильные пробки. Индуизм в этом смысле намного привлекательнее. Вы не находите, мисс Андервуд? — Это невозможно доказать. — Но слухи ходят… Кстати, вот недавно чилийский посол рассказал презабавную новость, будто в Чили задержали психа, считавшего, что некто поменялся с ним телами с помощью какого-то мячика. Кто-то защитит на нем докторскую! Карцев вздрогнул. Значит, Прауз теперь промышляет в Чили? А Чаки тем временем начал ловко раскидывать карты себе и девушке. Поинтересовался, какие ей достались. — Шестерка, дама и король… И что это значит? — Шестерка — ваша прежняя жизнь. Небогатый, не имеющий какого-то веса. Возможно, слуга. Дама — ваша настоящая жизнь. Это не требует доказательств, верно?.. А король… Ваше будущее. Жаль, что для этого придется умереть. — Что?! — О, я не совсем удачно выразился. Я имел в виду, что все мы смертны и даже если верить, что в следующей жизни тебе предначертано быть королем, смерть — довольно неприятная штука. — Да… Пожалуй… А этот чилийский посол… Он… Я могла бы с ним встретиться? — Увы, сразу после подписания контрактов он уехал. Карцев после того разговора всю ночь не мог уснуть. К утру он с грустью признал, что новость о Праузе в Чили абсолютно ничего не дает. Он и до этого подозревал, что Прауз укатил в неизвестном направлении и найти его можно только в одном случае — если Прауз сам этого пожелает. А карты… Среди бывших коллег Карцева по казино была парочка любителей гаданий. Так они на любую комбинацию могли придумать всякую чушь, которую невозможно проверить. Шли дни, Карцеву все меньше нравилось то, чем он занимается. Как будто весь мир сошел с ума. Как будто он провалился в мультфильм про «желтую подводную лодку». Нет, платили очень хорошо. Аванс он уже получил. Но «лично проверить состояние канализационной системы города»?! Ездить по сомнительным заведениям в поисках проституток для Чаки? Предложить китайцам купить (!) Сан-Салудос за пятнадцать миллиардов, а когда они пришлют своих представителей, в открытую признаться в симпатиях к Гоминьдану, чем вызвать жесточайший скандал? Последней каплей, заставившей Карцева всерьез подумать об уходе с престижной и высокооплачиваемой должности, стала плейбой-вечеринка в честь дня рождения Чаки, которую ему пришлось снимать на любительскую кинокамеру «ради истории». В этот раз девиц для похотливого Чаки подбирал еще один его помощник, Карузо. Кого тут только не было. Черные, белые, азиатки… Одна вообще с гладковыбритой головой и сатанинскими татуировками такого неадекватного содержания по всему телу, что Карцев едва не блеванул. Попойка завершилась тем, что Чаки, завернувшись в нацистский флаг, с нарисованными маркером усиками а-ля Гитлер, целый час (откуда столько сил?!) трахал двух негритянок. «Какой пи*дец… Интересно, он потом опять скажет, что это лишь слухи?» К полуночи из батальона шлюх на крейсере осталась только одна мулатка с ядовито-синей прической. И то лишь потому, что ее пристегнули к кровати наручниками, а ключи потом не нашли. Пьяный Чаки засунул ей двести долларов в трусы и пообещал, что утром ключи обязательно сыщутся. Затем попросил мисс Андервуд обождать, а сам отлучился в артиллерийский погреб, переоборудованный для хранения государственной казны. Пока его не было, Карцев, шокированный оргией, пытался как-то переварить в голове увиденное. Одно дело, когда ты читаешь о подобном в учебниках по истории Древнего Рима, а другое — видеть это своими глазами. Он перекрестился. Слава Богу, что он стал лишь свидетелем, а не участником этого гнусного действа… Чаки вернулся через пятнадцать минут с пухлым, украшенным гербом республики конвертом и лакированной деревянной коробочкой, похожей на хьюмидор для сигар. — Хорошая работа, мисс Андервуд. Вы заслужили премию! — Чаки вручил ей конверт, а потом ткнул пальцем в кинокамеру. — А это… Сохраните для истории… Нет!.. Оставьте камеру здесь… Карузо потом проявит пленку. И почему нельзя сразу посмотреть то, что было снято?.. Пещерная технология… — Мне можно идти? — Да, вы свободны… Нет, стойте… Вы довольны?.. Молчите?.. Значит, не совсем? Заметьте, я полностью соблюдаю наше соглашение. А вы? Может, вы ощущаете свою вину? «Что он несет? Чего он хочет? Какая вина?..» — пронеслось в голове у Карцева. — Прошел месяц, как вы мой ОСОБЫЙ помощник… — Чаки тяжело опустился в кресло. — Поделитесь своими ощущениями? — Вы мне хорошо платите. Мне не на что жаловаться. — Опять деньги… Меня не интересует это дерьмо! — вдруг вспыхнул Чаки. — Вы можете говорить как есть, а не лизать мне задницу только потому, что я плачу вам огромные по меркам этой банановой республики деньги?! — Хотите откровенно?.. Хорошо. Не знаю, будете ли вы помнить все это утром, когда протрезвеете, но пусть так. Когда вы предложили мне работу, я согласилась не только из-за денег. Ваши слова о перспективах, о вере в будущее тогда вдохновили меня, я думала, что буду заниматься полезной для страны, для людей, работой. Но вместо этого занимаюсь фальшивыми колоннами для вашего Колизея, разрисовыванием домов и кораблей во все цвета радуги, вождением танков и отправкой битлам и в Ватикан оскорбительных писем. А теперь еще и оргию снимаю на пленку! Для истории!.. — Я вас тогда вдохновил?.. Да неужели?!.. — А теперь разочаровали. Кем вы хотите остаться в этой истории?.. Я не понимаю этого. Да и никто не понимает! — С тех пор, как я забросил музыку и перешел в политику, мне нужна какая-то отдушина, — пожал плечами Чаки. — Мой интеллект и душа поэта жаждут выхода, развлечений… Хм… Вообще я не должен перед вами оправдываться. Вы видите только часть общей картины. У вас своя роль, у меня своя. — Вы не передо мной должны оправдываться, а перед теми, кто за вас голосовал. Мы потратили на эти, мягко сказать, чудачества огромные деньги! — Это бумага… В казне еще есть деньги, — хмыкнул Чаки. — До нового года хватит, а там объявим дефолт! — Вы ведь это не всерьез? Поговаривают, что Уругвай снова перейдет к наступлению. А мы вместо обсуждения обороны устраиваем оргии и готовим гладиаторские бои, буквально копируя судьбу Римской империи!.. Что дальше? Анонсируете полет на Марс? — неожиданно для самого себя разошелся Карцев. — Это все слухи и провокации, — покачал головой Чаки. — Никакого наступления не будет. Пока не будет. Анонсировать полет на Марс?.. Хм… А вы мне нравитесь! Жаль, что все так сложилось… — Как «так»? — Неважно. Идите домой. Даю вам два выходных!.. Нет! Стойте, совсем забыл, — спохватился Чаки и передал ей деревянную коробочку. — Там ваш леклер или эклер… Или как его там? — Леркер-Куппини! — обрадованно подсказал Карцев. Запретный плод для фаната огнестрельного оружия, за обладание которым он был готов простить Чаки любые грехи. — Я даже не надеялась! Как вам удалось его достать? — Удачный случай. Я почти потерял надежду выполнить свое обещание, даже отправил запрос итальянскому послу. К счастью, в доме покойного ныне сеньора Монтеро обнаружилась небольшая коллекция редкого оружия, в том числе это. О, нет, оставьте свои благодарности при себе!.. А теперь убирайтесь… — Полеты на Марс… В шестьдесят девятом… — горько усмехнулся Чаки, оставшись в одиночестве. — Как тебе такое, Илон Маск?***
Накинув после освежающего душа халат на голое тело, Карцев позвонил в ресторан, попросил сварить кофе, а сам выглянул на балкон. Солнце уже пекло, но по радио сказали, что в ближайшие дни возможно похолодание. С балкона его номера на четвертом этаже куда ни глянь виднелись следы его, Карцева, «государственной» деятельности. С главной городской площади обезрученная Лоана с укоризной взирала на того, кто приволок ее из Байреса в это гнездо вандалов. На ее постаменте кто-то успел написать красной краской «Venus Milos», а потом переправить это на «Venus Saludos». Слева от отеля можно было увидеть море и торчащие из-за крыш домов радужные трубы «Пабло Пикассо». А стену ближайшего трехэтажного дома украшала вольная интерпретация шедевра Леонардо да Винчи «Джоконда», но в мексиканском сомбреро и с сигарой в руке. Служанка принесла кофе, и Карцев вернулся в номер. Здесь царил бардак. В центре стола — пишущая машинка, вечно напоминающая ему о новой фамилии, и черновики с отчетами. Рядом несколько бутылок. «Моэт-Шандон», «Хеннеси» и чилийский карменер. Журнал «Тайм» с пугающим фото Себастьяна Барона на обложке. Кипа фотографий, два фотоаппарата — «Лейка» с длиннофокусным объективом и «Полароид», настольная лампа с перегоревшей лампочкой и большая карта Сан-Салудос, сложенная в четверть. Он включил телевизор. Попал на новостной блок. Лидер оппозиционной партии левого толка «Фаланга Роха» Мигель Голитцен заявил, что на анонсированных в Трес-Пикос переговорах, рассчитывает найти общий язык как с полковником Калебом Грином, контролирующим Южный остров, так и с одиозным Себастьяном Бароном, президентом самопровозглашенной на Северном острове «вольной республики Чарругвай». — Наивный… Думает, кто-то уступит ему кусочек власти. В аннексированном Корьентес и ближайших к нему населенных пунктах правительство Уругвая продолжает наращивать численность войск, что рождает слухи о грядущем наступлении на юг. Сан-Салудос может противопоставить ему довольно разношерстную армию из добровольческих отрядов и частных военных компаний. А легкие танки М3, недавно приобретенные у Парагвая, по мнению генерала Хуана Ривас не представляют никакой боевой ценности. — Чаки почему-то это совсем не беспокоит. Или он что-то знает, или ему насрать… И, скорее всего, это второе. В Севилье состоялись похороны адмирала Луиса Карреро Бланко, три дня назад скончавшегося на борту авианосца «Дедало» от пищевого отравления. Эксперты предполагают, что безвременная кончина этого профессионала своего дела может сильно ослабить происпанские позиции в Южной Америке. С учетом углубляющегося кризиса испанской монархии, большинство специалистов уверены, что Сан-Салудос добьется признания полной независимости в 1970 году. — Авианосец, авианосец… Сколько грозили, а так до нас и не добрались! — зло прокомментировал Карцев. — Сначала устраните бардак в своем машинном отделении, а потом лезьте к нам со своей гребаной монархией… В ООН предлагают как можно быстрее рассмотреть вопрос о правомерности применения военной силы Уругваем в ответ на якобы акт геноцида против Корьентес, где 90% населения составляют уругвайцы. Напомним, что 30 сентября несколько самолетов с опознавательными знаками Сан-Салудоса сбросили бомбы на город, вызвав жертвы и разрушения. Самая свежая версия этих событий утверждает, что бомбардировка 30 сентября на самом деле являлась кровавой провокацией уругвайского режима с целью получения повода для войны. — Предлагают они… — хмыкнул Карцев. — Ваш ООН три года насчет Никарагуа решить не может, а тут им, видишь ли, захотелось по-быстрому. Политические импотенты, вот вы кто! В Эль-Чорро прибыл американский эсминец «Декейтор». Корабль оснащен управляемым ракетным вооружением и способен эффективно бороться с активировавшимися в этом регионе пиратами… — Молодцы… — безразлично пробормотал Карцев. Новости экономики. В связи с высоким риском возобновления боевых действий в Сан-Салудос рынок недвижимости продолжает падать. Вместе с тем радикальные меры Себастьяна Барона по привлечению населения к крупным строительным проектам в самопровозглашенной республике Чарругвай позволили улучшить прогнозы роста экономики с 1,5 до 2,5 процентов. — Косгроув потирает руки… После успешного завершения миссии «Аполлона-12» в НАСА заявили, что исследования Луны будут продолжены, а следующий полет намечен на весну следующего года. — Надо предложить Чаки создать свою космическую программу. Построим корабль, полетим на Марс!.. Если он доживет до Рождества… По телевизору пошла раздражающая реклама зубных паст и кормов для собак. Карцев выключил его и открыл сейф. Здесь он хранил деньги, документы, оружие и так и неиспользованный пока по прямому назначению резиновый символ похоти. Соответствующие мысли нередко посещали его, но чувство стыдливости пока брало вверх. А выбросить было жалко. С чувством глубокого удовлетворения Карцев положил в сейф деревянную коробку с подарком от Чаки, пистолетом Леркера-Куппини, а взамен вынул оттуда пару уже вскрытых конвертов, из которых торчали уголки стодолларовых купюр. — Да я практически Рокфеллер! — улыбнулся Карцев, пересчитав деньги. В одном конверте, с большой печатью «вольного» города Вильялонга — обещанные Чаки пять тысяч оклада и две с половиной тысячи премиальных за «образцовое выполнение поручений и соблюдение дресс-кода». В другом, с фамильным гербом Косгроува, — пять тысяч долларов от Рональда за то, что снабжала его ежедневными подробными отчетами о каждом шаге президента. Да, уступив молодую блондинку своему ставленнику «Чаки» Барону, Косгроув спустя пару дней нашел ее в Вильялонга и предложил дополнительный заработок. Карцев, совесть которого говорила, что нельзя вот так за спиной человека доносить на него другому, поначалу отверг предложение. Косгроув объяснил, что всякая власть требует контроля над собой и противовеса, иначе может легко превратиться в безжалостную диктатуру. Карцев тогда крепко призадумался. Моральная дилемма. С одной стороны — тешащая самолюбие важная роль. Он будет «способствовать равновесию политической системы государства». И при этом получать приличные деньги. С другой стороны, работа на два фронта — разве это не политическая проституция? К тому же большой риск в случае, если тайное станет явным. Косгроув понял, что именно беспокоит девушку, и постарался объяснить, что Чаки на самом деле не более, чем кукла. Бибабо, которую надевают на руку как перчатку и используют в уличных представлениях. А кукольник — он, Рональд Косгроув. Она не может работать на Чаки, игнорируя при этом кукольника. Он на вершине пирамиды. — Меня пригласил Себастьян, — возразил Карцев, — а вы, напротив, посмеялись, когда я захотела работать на ВАС в казино. Это будет предательством по отношению к нему. — Вы умная девушка, мисс Андервуд. Надеюсь, вы понимаете, что наш дорогой Себастьян не ангел с крыльями, а человек со странностями, склонный к волюнтаризму? К сожалению, я сам понял это с опозданием. Его инициативы могут иметь весьма печальные последствия. На кону благополучие тысяч и тысяч людей. Вы готовы остаться верной ему, но предать народ? — Альтернатива — верность вам, кукольнику? А если он так плох, почему вам не снять его со своей руки, как перчатку, и не выбросить на помойку, сменив кем-то другим? — Это не так просто. К тому же, Себастьян пока выполняет свои обязательства. Проблема в том, что бибабо, вдохновившись дешевыми аплодисментами в свой адрес, начал воображать, что кукольник не нужен. У нас уже есть проблема с Уругваем, как вы думаете, нужен ли нам еще один внутренний конфликт? — Нет. — Мне становится дурно, когда я проезжаю через город и вижу, во что он превратился. Легализация наркотиков, наплыв хиппи, китайцев, «свободные» отношения, эта насмешка над институтом брака. И как символ всего этого — выкрашенный во все цвета радуги «Генерал Веласкес»… Как вы считаете, мисс Андервуд, положа руку на сердце, способен ли этот клоун привести нашу страну к благополучию? Такому, как у вас на родине, в США? — Думаю, нет… — вынужденно согласился Карцев. — Консерватизм — вот истинный фундамент благополучия. — Но вы его терпите? Потому что под шумок делаете свои дела, так? — Совершенно верно, мисс Андервуд! Я уже говорил, что вы умная девушка. И я буду платить вам хорошие деньги, чтобы не дай Бог один сумасшедший музыкант не сжег бы во время своей кокаиновой вечеринки наш общий с вами дом. — Вы умеете убеждать. Карцев согласился. В конце концов, Чаки ему не брат, не друг и не святой. Чаки использует его, Косгроув использует его. Почему бы и Карцеву не использовать их в своих целях? Единственный минус сделки был в том, что забирал отчеты и оставлял еженедельные инструкции мистер Пайет, но Карцев всегда держал на виду оружие, чтобы ничто не мешало деловому характеру этих встреч. — А ведь казался таким перспективным… — глядя на обложку «Тайм», произнес Карцев. — Интересно, как его прикончат? Пристрелят, как Хуана «Гуано» или Фуэнтеса? Или подорвут рядом машину с взрывчаткой, как Паласина?.. Или это будет отравленное вино?.. Черт… Не оказаться бы рядом, когда это случится! Внезапно зазвонил телефон. На проводе был Уайт, ее первый помощник. Хотел уточнить какой-то вопрос по Арене. — Уайти, хватит бегать от ответственности! Босс дал мне два выходных. И эти два дня я слышать ничего не хочу о работе. Ты меня понял? — Бакка и Лопес хотят выкрасить колонны под стать трубам на крейсере, а я считаю, если мы хотим подражать Колизею, надо оставить их белыми. Сэкономим на краске. — Оставьте белыми. От этой радуги уже в глазах рябит. И все. Больше не звони! — Собираетесь на свидание, мисс Вуди? Но Карцев проигнорировал его бестактный вопрос и положил трубку. Прозвище «Мисс Вуди» они дали ей за то, что, стараясь быстро выполнить очередное поручение Чаки, она задолбала своих помощников, как пресловутый дятел Вуди из детских мультфильмов. Карцев положил двенадцать тысяч обратно в сейф. А пятьсот долларов — в сумочку, на мелкие расходы. «Двенадцать тысяч… Больше тридцати тысяч, если в песо по нынешнему курсу. Вдвое больше, чем я отложил за два года в казино! Падилья умрет от зависти!» Теперь надо было решить, как провести дарованные боссом выходные. Будучи Гонсалесом и работая в казино, выходные он проводил на пляже, в баре, играя в футбол, ходил на свидания с девчонками… Сейчас все сильно изменилось. То, что раньше было легко, стало проблемой. Мужские удовольствия большей частью перешли в разряд недоступных. А женские… Пока еще оставались недоступными. Он уже почти свыкся со своим новым телом, но мужское сознание сковывало, не давало расслабиться, полностью перейти на новые рельсы. Может, в кино?.. Карцев нашел расписание киносеансов в «Вестнике Вильялонга». Все в восторге от «Буч Кэссиди и Сандэнс Кид». А еще идет «Замороженный» с этим французом… Который жандарм из Сен-Тропе… Говорят, веселая комедия. А с кем? Одной?.. Нет, идея так себе. Слишком много набежало в город разного рода хиппи и прочих сомнительных элементов. Новых знакомых не хотелось, с коллегами по госслужбе тоже, из старых… Клаус, уйдя по-английски с «Кугельблитц», три недели вообще не давал о себе знать, потом объявился в городе. Карцев узнал, что он снимает номер в «Маркони». Они встретились, поговорили. Он рассказал, как ему удалось свалить с яхты Косгроува, упрашивал вновь сойтись, но Карцев уже решил для себя, что вряд ли у них возможно какое-то будущее… Изначально все строилось на расчете, а теперь, когда у него есть деньги, отношения с немцем потеряли прежнюю актуальность. А еще Карцева не устраивало, что немец взялся за старое и шпионит в пользу вражеского Уругвая. Даже купил себе маленький бар для прикрытия разведывательной деятельности. Еще одна моральная дилемма. Сдать Клауса властям Карцев не мог по личным соображениям, но и терпеть, что его деятельность прямо направлена против Сан-Салудос, тоже не мог. Так этот вопрос и остался в подвешенном состоянии. По кому он реально соскучился, так это Пабло и Лаура. Точнее, Габриэль и Гонсалес. Забавно, хотя прошло уже много времени, но вспоминая их, Карцев по-прежнему охреневал от того факта, что Лаура теперь в его теле, а Пабло превратился в горячую (почти как он сам) девицу, предмет воздыханий всех парней в округе. Поменьше бы Лауре своенравия и упертости, и побольше бы Пабло оптимизма и расслабленности в новом теле, было бы здорово… Почти месяц он хранил режим молчания, предоставив им самим решать свои проблемы. Втайне надеялся, что они будут его искать хотя бы по старому адресу. Сеньор Санчес должен был сообщить, если спросят Ирен. Но от них тоже не было вестей. Как будто детская игра в молчанку, которая всем надоела, но никто не решается прервать её первым. В итоге они «всплыли» на поверхность весьма неожиданным образом. Карцев присутствовал на одной из встреч Чаки с Косгроувом. Обсуждались меры противодействия возможному наступлению уругвайских войск. В кулуаре Рональд между делом поинтересовался, как она относится к тому, что ее подруга Габриэль выходит замуж за Тони Гонсалеса? Весть для Карцева, надо сказать, была как гром среди ясного неба. У них совсем крыша поехала?! Он переспросил, не шутка ли это, но Косгроув подтвердил и в свою очередь выразил удивление, что она не в курсе. Назвал дату, церковь, где это будет происходить. Развивая тему, Косгроув упомянул и про десять тысяч долларов, обещанных им на свадьбу дочери своего камердинера. И тут до Карцева дошло! Конечно же, вся эта история с женитьбой затеяна ими ради денег! Время поджимает, налоги не уплачены, иначе решить проблему они не смогли, и вот кто-то из них сообразил… Падилья или Аррибас? Неважно. Разозленный тем, что Лаура столь своевольно распоряжается его телом, Карцев посоветовал Косгроуву скорректировать условия. Удвоить сумму, но выдать им деньги, только когда они заведут ребенка. Что свидетельствовало бы о чистоте их намерений. Падилья ради своей гостиницы, пожалуй, пойдет на все, но нереально представить, что Пабло, то есть, Габи согласится на ТАКОЕ. Лучше сдохнет. Дьявольская улыбка не сходила лица Карцева, когда он покидал эту встречу. Да, можно было бы и не вставлять им палки в колеса, не рушить надежды на легкие деньги. Все же они его друзья. Но Карцеву не нравилось, что через него так бесцеремонно перешагнули. И неважно по какой причине. Нужно было восстановить статус-кво. Но действовать тонко, чтобы совсем не испортить с ними отношения. В конце концов, какая бы кошка не пробегала между ними, у них одна общая тайна, и ближе них ему никого не найти. Через пару дней после тайного бракосочетания, Карцев сам позвонил в «Белый слон». Падилья, чувствовалось по голосу, была не в настроении, но так и не призналась в том, что они поженились. Карцев оставил ей свой номер телефона и новый адрес в «Iron Duke». Пригласил к себе. А вот когда она раскроется… Тогда он выложит свой козырь — сам закроет их долги по налогам, но поставит условием, что теперь он будет главным. Ведь это правильно — у кого деньги, тот и главный? — Бизнесмен хренов… — пробормотал он, имея в виду Лауру.***
Именно ее он ждал сегодня в гости. Немного подумав, Карцев решил днем отсидеться в прохладном номере, а вечером можно и прогуляться с новоиспеченным… — Мужем?.. Хм… Господи, а ведь получается, что Я женат на Габриэль Гелера!.. Удивленный таким «открытием», Карцев начал разбирать в уме хитросплетения, кто кому и кем сейчас является. И пришел к нескольким интересным парадоксам. — Брак Шредингера! Я женат и одновременно свободен!.. А если сейчас пересплю с Лаурой, то получится, что переспал сам с собой. Значит, Падилья свободно может ходить налево и при этом не изменять жене!.. Правда, только со мной… Понятно, что эти выводы были притянуты за уши, так как основывались на двойных стандартах и манипуляциях условиями задачи для получения нужного ответа, но порядком развеселили Карцева. — Получается, Падилья может одновременно иметь любовницу и быть верным мужем. Тогда кто я? Любовница Шредингера?.. — он прыснул со смеха. — Хм… А если с математической точки зрения? Взяв лист бумаги, он набросал общую схему уравнения отношений. Гипотетически выходило, что если принять за данность то, что, переспав с Лаурой, он как бы переспит сам с собой, то он равен Лауре, а значит, и Лаура равна ему. — Ага… Значит, Я — Лаура!.. Парадоксы настолько развеселили его, что у него даже возникла дурацкая идея, а не соблазнить ли ему Лауру, раз это не станет изменой?.. И чем больше думал, тем больше его возбуждала эта мысль. Ведь Лаура, прекрасно понимающая женщин, должна быть идеальным любовником!.. Раздался звонок телефона. «Ну, если это снова Уайт!.. Я выскажу этому маменькину сынку все, что думаю о его организационных способностях!» — Привет, Андервуд! Я сейчас у дяди в Долорес и, наверное, опоздаю, — немного сухо, будто боясь сближения, сообщила Лаура. — Приеду в город последним поездом в семь. — Нормально, Падилья, — в таком же прохладном стиле ответил Карцев. — Я подожду в отеле. Или нет, лучше заберу тебя прямо с вокзала. — Ты будешь на своем «лягушонке»? — Именно так. Глянув на часы, Карцев увидел, что у него куча времени, чтобы подготовиться к встрече. Или к свиданию?.. Может, и к свиданию. Никакого неприятия, никакого отторжения эта мысль не вызывала. Карцев вдруг понял, что шальная мысль соблазнить Лауру возникла у него не потому, что ему срочно захотелось потрахаться. Нет, скорее, это должно было стать ступенькой для чего-то большего, важного. И неважно, кто в каком теле. Это было желание для души. Почувствовать, что ты кому-то нужен, дорог… Кем-то любим, наконец. Выбраться из сюрреализма «желтой субмарины» и почувствовать под ногами крепкий фундамент. Вот чего он хотел. — Ну, и потрахаться тоже! — добавил он, любуясь своим телом в зеркале.