***
Ждать спасения пришлось до самого вечера 4 декабря. Высшие силы продолжали благоволить Карцеву. За ним пришла «Сирена» дяди Гаспара! Он узнал ее издалека, по красному стакселю и короткой бизань-мачте. Несмотря на сильную слабость, Карцев снял рубашку и начал размахивать ею как сумасшедший, пытаясь обратить на себя внимание. Но «Сирена» и без того направлялась прямо к нему. Мало того, когда она приблизилась к острову на полмили, Карцев с изумлением разглядел на борту Падилья, готовящую к спуску надувную лодку. В джинсах, с голым загорелым торсом… Прямо как Ален Делон в «Искателях приключений». Передать чувство радости, которое испытывал в те минуты Карцев было невозможно. Накинув рубашку, он бросился вниз, к кромке воды…***
5 декабря, Долорес Дом дяди Гаспара
В прошлую ночь Карцев обрушил на Лауру такой поток взрывных новостей, в красках обрисовав пугающие и не очень перспективы, что она переваривала все это до обеда следующего дня. Сам Карцев настолько вымотался, что спал как убитый. Главное, предупредил, чтобы все молчали о ее спасении с острова. Будто Габриэль там и не было. Почему? Так надо. Когда он проснулся, у Лауры назрела еще тысяча вопросов. Дядя Гаспар оставил дом в их распоряжении, а сам отправился на «Сирену». Парусник прекрасно проявил себя во время перехода до Блэк-Рок и обратно. За одним исключением — старый двигатель все время перегревался и в итоге вышел из строя. Дядя Гаспар надеялся с помощью своего соседа Начо реанимировать его. По радио распространяли самые дикие версии — от внезапно проснувшегося вулкана и взрыва тысяч тонн аммиачной селитры, якобы принадлежавших небезызвестному Хуану «Гуано», до потерянной американцами ядерной бомбы и даже крушения НЛО. В Парагвае разгоняли панические слухи о надвигающемся облаке радиации. Быстро перекусив, Карцев сказал Лауре, что сейчас нельзя терять время, надо ехать в Ла-Фортуну, к Клаусу. Забрать деньги, оружие и разную мелочь. Что они скажут Клаусу? На месте станет понятно. Если что, то придется рассказать ему все как есть. — Много денег? — Возьми сумку побольше. — Мне это нравится! Из-за отсутствия машины решили добираться поездом. После Вильялонга у него будет остановка на станции в паре километров от Ла-Фортуна. Со станции до города уже пешком. Карцев посоветовал Лауре вести себя как можно неприметнее, не бросаться в глаза, ни во что не встревать по пути. Самому с этим было много сложнее. Пришлось повязать на голову платок, забрать у Падилья солнечные очки и прихватить газету, чтобы прикрывать лицо в поезде. Иногда красота становится сущим проклятием. В пути обсуждали дальнейшие планы. Падилья, до чертиков напуганная трагической историей вертолетчика Майка и тем, что под Рождество Прауз планировал пустить ее в расход, дабы осуществить историческое событие, ратовала за то, чтобы достать деньги, продать все, что есть, и бежать вдвоем подальше отсюда. В Аргентину, Америку, Европу… Туда, куда совать нос Праузу будет неинтересно. Пережить Рождество, словом. После предательства Прауза и Пабло, моря крови, отрубленных конечностей и чудесного спасения после колоссального взрыва Карцев и сам склонялся к такому решению. Но все же не мог выбросить из головы мысли об «Облике» и возможности с его помощью вернуться в свое тело. — Ты-то вернешь, а я… — Падилья выразила сомнение. — Я стану Габи?.. Ну, не знаю. — А в чем проблема? Красотка, грудь, задница… Роскошная девка. И мы будем женаты! Ты же хотела меня захомутать? — Так ты не против, что мы женаты? Но дальнейшее обсуждение идеи «как вернуть все назад» столкнулось с очевидной преградой. — Мне кажется, что это просто глупая фантазия… — подвела свой итог Падилья. — Он президент!.. Пусть не такой важный, как в Америке или во Франции… Но гораздо опаснее их вместе взятых. И ты замыслил убить его! Ладно, пусть не убить, пусть просто украсть этот «Облик». Но это немыслимо… — Почему? — Ну, представь, что подобное тебе скажет Хави, Хорхе… Да кто угодно из наших знакомых! Ты ведь просто покрутишь пальцем у виска! — Многие замыслы не реализуются именно потому, что все думают, будто это немыслимо. — Не просто немыслимо… А еще и страшно! Любая неудача, и нам конец! Он взорвал целый остров! ОСТРОВ!.. А что, если завтра на воздух взлетит наш «Белый Слон»? — Нет… Он сам сказал, что не испытывает ненависти… — Он сказал это ДО того, как попытался похоронить тебя на острове? — Ну… Да… Ты права… И одновременно… Падилья, ты ведь знаешь, что… — Знаю! Знаю… Но мы не в твоем казино на фишки играть собираемся… Я не настолько мечтаю снова быть девушкой, чтобы рисковать ради этого головой! Карцев понимал, что Падилья по-своему права. Логика, здравый смысл — говорили, что лучше колибри в руках, чем голова в кустах. Но сбежать, отказавшись от самого себя?.. И все оставшиеся годы жить чужой жизнью?.. Постоянно гадая, а что, если бы он тогда рискнул?.. В одиночку такое провернуть невозможно. Но как уломать Падилья? Он вспомнил слова Клауса о Гонсалесе. Что он, типа, не мужик. Ну, да… К примеру, будь сейчас на ее месте Пабло, то его бы не пришлось уговаривать на авантюры… — Кстати, о Пабло. Который теперь Ирен Андервуд. — Мне надоели ваши превращения, — сказала Падилья. — Буду называть как есть. Ты Габи, он Ирен. А я Гонсалес. Карцев согласился. Обсуждение Пабло оказалось коротким ввиду отсутствия сколь-нибудь конкретной информации о его судьбе. Карцев рассказал, как они с ним разругались, как Прауз о чем-то с ним переговорил и внезапно изменил свое решение об Игре. Еще рассказал, как Пабло раскроил череп Стомаку. И о среднем пальце напоследок тоже. — Они могли заключить какую-то сделку… Но что Прауз мог ему посулить? Миллион долларов? Мужское тело? И что собирается получить взамен? — Он был в депрессии. Его тяготило то, кем он стал, потеря семьи… Это могло подтолкнуть его на все, лишь бы вернуть то, что было. То есть… Ну, ты понимаешь. — Все это понятно. Непонятно другое — он в беде или нет? Он нам друг или враг? — А к чему ты склоняешься? — Я перестал ему доверять. — Значит, не будем ему доверять. К четырем часам добрались до Ла-Фортуна. Без особых происшествий. Сначала решили понаблюдать за домом Клауса со стороны. Благо, он находился на окраине городка. Когда мимо них проходили люди, Карцев и Падилья изображали влюбленную парочку. — Знаешь, Падилья, — заметил Карцев после особо затянувшегося поцелуя. — Мне нравится, как мужественно твоя щетина выглядит со стороны, но если ты и дальше хочешь, чтобы я изображала твою чику, то побрейся. — А мне не надо, чтобы ты изображала. Ты моя жена по закону! Машины Клауса, серого «Форд Фалкон» аргентинской сборки, рядом с домом не оказалось. Подождав с полчаса, Карцев осторожно подобрался к двери дома. Заглянул под нужный камень. Ключ на месте. Падилья осталась снаружи, подстраховать, если что. Обстановка внутри дома, казалось, не изменилась. По булочкам, на поверхности которых появились первые признаки плесени, Карцев сделал вывод, что с того самого утра немец сюда не возвращался… Это было плохо. В лучшем случае изворотливый Клаус вернулся в Уругвай и пишет отчеты для своего шпионского начальства. В худшем — был арестован в Вильялонга или даже вовсе убит. Карцев поднялся на второй этаж, заглянул под кровать, снял одну половицу. Вздохнул с облегчением. Все на месте! Девять тысяч семьсот долларов, Леркер-Куппини и «дерринджер». Можно жить! Карцев выглянул в окно. Падилья стояла на стреме и нервничала. Он еще раз осмотрелся внутри дома, нет ли еще чего, что можно прихватить, и пошел на выход. Больше в Ла-Фортуна было нечего делать. — Уходим! Деньги и оружие закинули в сумку Лауры. Падилья аж обомлела, увидев такую сумму денег. — Ты на них рот особо не разевай, — бросил Карцев. — Я их честно заработала. — Боже… Габи, этого нам на целый год хватит! — Как посчитать… — А что ты думаешь с ними делать? — Сначала нужна машина, чтобы можно было в любой момент уехать. Чтобы не приходилось подстраиваться под расписание поездов, не трястись там среди сотен потных тел, а еще любителей поглазеть. — О, мне нравится «Порше». Как у Джеймса Дина. Еще можно «Мустанг». Или «Фольксваген» микроавтобус. На нем можно туристов возить. — Джеймс Дин убился на своем «Порше», — возразил Карцев, — Машина нужна маленькая, неприметная, недорогая, каких здесь много, и которые никто не подумает угнать. — Тогда «Жук» или «Фиат-500», как у Кармен, — предложила Лаура. — Вот, значит, такой и купишь. По пути на станцию у Ла-Фортуна около моста навстречу им выехали два военных джипа с пулеметами и эмблемой «Баронской Гвардии» и грузовичок «Форд» с десятком солдат. Карцев и Падилья предпочли перестраховаться и вновь сыграли влюбленную парочку. Грузовик несколько раз посигналил им клаксоном, а солдаты одобрительно загоготали. — Знаешь, Габи, — оторвавшись от ее губ и проводив машины взглядом, сказала Падилья. — Я вспомнил, что у нас так и не было первой брачной ночи. — О боже… Падилья, тебе не кажется, что сейчас не совсем тот момент, чтобы думать о сексе? — У нас куча денег, почему бы и нет? — Это у меня куча денег. — Ты кое-что не учла. По закону ты моя жена, а значит деньги наши! — Бл*ть… Ты опять?! Падилья успокоила Карцева, заявив, что все это шутка и без разрешения она и пальцем не притронется к его деньгам. Карцев смягчился, а когда подошел поезд на Вильялонга, пообещал даже подумать про первую брачную ночь. Как благодарность за спасение с Блэк-Рок. Падилья поморщилась. — Мне не нужна благодарность. Мне нужна любовь.***
Они добрались до Долорес поздно вечером. Дядя Гаспар занялся приготовлением ужина. Падилья позвонила Хорхе в «Белый Слон». Тот сообщил, что все тихо, никаких непонятных лиц вокруг не водится, остановился на ночь один человек. Завтра утром съедет. Падилья сказала, чтобы Хорхе взял оплату себе. А еще тот добавил, что в Вильялонга вернулась Рита, та самая, с неудачного броска которой на рулетке вся эта каша и заварилась. И Хорхе думает с ней замутить. Падилья понятия не имела, о ком он говорит, но выразила сорадость по этому поводу. Лучше так, чем Хорхе будет таскать туда случайных баб. Карцев в очередной раз столкнулся с нехваткой чистой одежды. Весь день в пути, жаркая погода, теснота железнодорожных вагонов… Все пропитано потом. После стирки снова пришлось ходить в своей — то есть Гонсалеса — одежде. Радовало, что он одинаково хорошо выглядит в своей рубашке, что в старом, что в новом теле. После ужина дядя Гаспар опять юркнул в свою мастерскую, а Карцев и Падилья устроили совещание по поводу дальнейшей стратегии выживания в этом неприветливом мире. Карцев в очередной раз обрисовал ситуацию со всех сторон. Падилья описала ее лаконичнее, одним емким словом «жопа», куда более крылатым, чем все известные латинские поговорки. Карцев нехотя признал, что лучший вариант — на какое-то время уехать из страны, передав отель под временное управление Хорхе, но вообще он хотел бы остаться, раз есть хоть маленький шанс на возвращение своего тела. А вдруг?.. Падилья резко ответила, что большей глупости она никогда не слышала. Сказала, что раз есть деньги, то вопрос с отъездом из страны — решенное дело. Мало того, она просто потребовала, чтобы Карцев согласился с этим и выбросил из головы проклятого Прауза и его «Облик». — Меня хочет убить этот Родриго, меня хочет убить Прауз, у которого огромная власть и возможности. Даже с твоими деньгами здесь оставаться не получится. Что это за жизнь — сидеть дома, не высовывая носа и каждый день в страхе, что сейчас приедут тебя убивать? — Да понимаю я все… Но и ты меня пойми! Уехать сейчас — все равно, что сдаться, согласиться, что Прауз победил! — не унимался Карцев. — То есть, по-твоему, мое предложение — это трусость? — Нет, не так резко! — попытался сгладить Карцев. — Падилья, но ты ведь все равно девушка, хоть и в моем теле сейчас, а девушки… Вам свойственно бояться чрезмерного риска, перестраховываться, бежать в случае опасности… Падилья резонно возразила, что тогда отцы-пилигримы и конкистадоры тоже трусы, раз бежали из Европы в Америку. — На самом деле они были отчаянными парнями, которые оставили удобный дом и пошли через океан навстречу неизвестности! — Падилья будто заранее подготовилась к этой теме. — Если мы уедем отсюда, нам придется осваиваться в новом месте с нуля, работать от зари до зари. Надо иметь большое мужество, чтобы решиться на такое. А вот твой каприз, иначе как женским не назовешь! — Тебе легко говорить, ты в моем теле, а каково мне? — отбивался Карцев. — Сбежать сейчас — значит выбрать свою судьбу до конца. Я, может, уже и приспособился быть в женском теле, но как подумаю, что это навсегда… — Не бойся. Я тебе помогу. Во всем помогу. Мы же муж и жена, если ты забыла. — О, спасибо, напомнила, только от этого еще страшнее… — Чего ты боишься? — Я сомневаюсь, что мы потянем свои роли. — До сих пор же справлялись?.. Найдем работу, купим дом, заведем детей… Все как у других. — Детей?! — А что такого? — Лучше я здесь попытаю счастья, чем… — О! И при этом ты обвиняешь меня в трусости?!.. — возмутилась Падилья. — Знаешь, что? Нравится тебе это или нет, но я твой муж, а ты моя жена, и отныне я буду решать, что нам делать! — Пф-ф… — Я серьезно, Габи!.. Если ты в меня не веришь, я докажу! — Никто ничего не должен доказывать, Падилья. — Называй меня Тони! Тони Гонсалес. — Падилья… — Помолчи, Габи. Послушай меня. Ты знаешь, что я прав. Твоя надежда… Она слишком призрачная. Я… Я люблю тебя и не хочу терять, — вдруг призналась Лаура. — Понимаешь? — Какая к черту любовь? — недоверчиво посмотрел на своего «мужа» Карцев. — Месяц назад ты выбрала отель вместо меня, это любовь?.. А несколько дней назад в этом теле был Пабло, к нему у тебя любовь?.. — Зачем ты все портишь? — Я хочу ясности. — Тогда вот тебе ясность. Ты мне дорог, правда. Не важно в каком виде… — Дорог — это другое, это не про любовь. Ты просто боишься остаться одна. — А ты нет? — Ну и я не хотела бы… — Нечего тогда меня упрекать. — Извини… Ладно, пойду сварю кофе. Карцев пошел на кухню. Подумать самому и дать время подумать Лауре. Гнуть свою линию или пойти на встречу «мужу», предпочесть колибри в руках. Да, Лауру сложно в чем-то упрекать. Оказавшись в его теле, она потеряла всю прежнюю жизнь, родню, некоторых друзей. Сейчас над ней нависла смертельная угроза. Пабло перешел во вражеский лагерь. Если еще и он положит голову в погоне за малоосуществимой мечтой, то Лаура останется одна. Картина совсем грустная. А что же он сам?.. Принесет себя в жертву?.. Со всеми вытекающими последствиями? На годы, десятилетия вперед? Он бросил взгляд на маленькое зеркало, висевшее на двери кухни. Габриэль Гелера выглядела совсем юной, моложе своих двадцати. Справится ли она?.. Справится ли он?.. — Ты права, — вернувшись с кухни, вдруг согласился он. — То есть ты прав, Тони. С моей стороны слишком эгоистично тянуть тебя в авантюры… Знаешь… А давай уедем?.. В самом деле. Раз уж так сложилось, что мы муж и жена, пусть наоборот, но… Я готов довериться тебе! — Спасибо… — Будем конкистадорами, осваивать новые земли! — Карцев встал со стула и начал ходить взад-вперед. — Уверена, у нас получится классная семья! Я буду подсказывать тебе, ты мне… — Ага! Может, как-нибудь заведем детей… — добавила Падилья. — Двоих… Они будут красавчиками. Или красавицами. Как ты. — Так! Только не беги впереди паровоза! — остудил ее пыл Карцев. — Я не хочу об этом сейчас думать. Честно. То, что я вообще соглашаюсь уехать с тобой… Для меня это… Шаг, после которого нет возврата. Я должен… Должна буду забыть о том, кем когда-то была и полностью отдаться новой идее. Ты понимаешь, что я сейчас чувствую? Дети — это последнее, о чем стоит сейчас рассуждать. Падилья взяла его за руку, притянула к себе и крепко обняла. — Я понимаю, чем ты жертвуешь… И от этого люблю тебя еще больше. У нас будет странная семья, но все получится. Обещаю! — Наверное, иногда надо поддаться и плыть по течению, вместо того, чтобы бессмысленно терять силы в борьбе, — бормотал Карцев, обнимая «мужа». — Помнишь, я рассказывал тебе, как спас эту Андервуд? Она бы тоже тогда утонула… Хотя… Жаль, что я ее спас. Сейчас бы ничего этого не было. — А может, это и хорошо. — Падилья вздохнула и вдруг перешла к поцелуям. — Стоп-стоп, притормози Тони! — Что такое? — Мы же у дяди в гостях! — Ну и что? Боишься, что он застукает? — Нет, но ты говорил, что у вас… То есть у НАС не было первой брачной ночи. Может, в другой обстановке? — Приедем в Байрес, снимем люкс и…***
Ночь прошла для Карцева в странных думах. Принятое решение было радикальным, но он счел, что это тот случай, когда для блага двоих стоит выбрать компромисс. Может, так и в самом деле лучше. Забыть к черту все, связанное с Праузом, «Обликом», политикой, смертями. Начать с чистого листа. «Твори любовь, а не войну». Самое странное было осознавать, что ты, по сути, собственная жена… Начав «думать» эту мысль, Карцев внезапно проникся завистью к Падилья, которой досталась такая красотка. Ему захотелось увидеть со стороны, как это будет, когда они займутся любовью. «Нужно больше зеркал… И потолок с зеркалами! Я смогу видеть, как Тони Гонсалес трахается с Габи Гелера!» — подумал он. И тут же притормозил стремительный полет своих мыслей. Собственные желания показались ему странными и неуместными, учитывая, что происходило вокруг. Но тем не менее они возникли. Почему? Может, все дело в теле Габи? Или причина в нем самом, и сексуальные аппетиты Гонсалеса пустили корни на новой почве? — И почему по ночам в голову лезет всякая бредятина?.. И почему меня это беспокоит?.. Может, как и с остальным, отдаться на волю волн?.. Проснувшись еще до восхода солнца, они начали сборы. Нужно было попасть в «Белый Слон». Опасаясь, что с земли кто-то может наблюдать за гостиницей, Карцев предложил на моторной лодке высадиться на пляже и оттуда подняться. Пока готовились, по радио сообщили, что Майк Уиллмот, пилот военного вертолета, таинственным образом пропал в море. Основная версия следствия — утонул на рыбалке, так как не умел плавать. Прауз заметал следы. Радиоведущий добавил от себя, что какой-то малоизвестный гитарист Рамиро уже подсуетился по этому поводу, написав блюз под названием «Круги на воде», должно быть, рассчитывая, что Эль-Президенте заметит его талант. Позвонили в отель. Хорхе еще раз подтвердил, что вокруг тихо и в отеле тоже нет клиентов. Падилья сказала ему повесить табличку «Закрыто» и ждать их. Хорхе сказал, что для гарантии может повесить еще одну с надписью «Осторожно — злая собака», но для этого нужно завести соответствующее животное. К семи часам они прибыли на место. Карцев давно не был в «Белом Слоне». Падилья, судя по всему, славно потрудилась. Снаружи все было вычищено, выкрашено, в доме царил порядок. А может, это Хорхе позаботился перед их приездом. Жаль будет все это оставлять… По окончании войны это место могло бы приносить прибыль. Карцев принялся разбирать одежду Габи, а Падилья поговорила с Хорхе. Итогом стало взаимовыгодное соглашение. Управление отелем в отсутствии законного хозяина передавалось Хорхе. Он получал возможность здесь жить и все доходы. Хорхе напомнил, что в Вильялонга вернулась Рита, и сказал, что уговорит ее переехать сюда вдвоем. Падилья не возражала. Лишь бы кто-то присмотрел за имуществом. Прикрыв тылы, можно было делать следующий шаг. Карцев не желал просто так уезжать из страны. Он решил наведаться к отцу Габриэль, дабы восстановить нормальные отношения и, возможно, получить какую-то материальную помощь, поддержку. А заодно к Косгроуву, который теперь являлся противником Чаки. В борьбе с крупным противником нужен крупный союзник. Падилья тем временем отправится с Хорхе в юридическую контору, чтобы оформить доверенность на управление отелем. А еще попробует купить неприметную тачку.***
6 декабря. Вилла Косгроува.
Отец встретил Габриэль без особой радости. Карцев понял, что Пабло успел серьезно с ним разругаться. Отец вначале посетовал, что после свадьбы, которую иначе как фарсом он назвать не мог, они с Тони заехали к нему лишь однажды и то — за деньгами. В общем, проявили полнейшее неуважение к отцу. Единственной тактикой в этом случае была максимальная кротость — вести себя как пай-девочка, беспрекословно подчиняясь отцу и соглашаясь со всеми его словами. Вымаливать пришлось недолго. Папаша все же любил свою единственную дочь. Карцев накосячил лишь однажды, когда не признал какую-то дальнюю родственницу, оказавшуюся здесь по случаю. Отец сделал свой вывод, что Габи совсем не заботится о своем здоровье с тех пор, как попала в ту аварию. После чего прочел лекцию о том, что в ее случае нужна тишина, спокойствие, а не как сейчас в Сан-Салудос, когда не сегодня-завтра может снова начаться война. Карцев согласился, тем более они с Падилья и так планировали уехать отсюда. А папаша внезапно достал из шкафчика пачку писем для Габи, в числе которых было одно полезное, от модельного агентства из Буэнос-Айреса. Предлагали поработать, посниматься для рекламы в модных журналах. Карцев про себя отругал эту Габи, успевшую столь хорошо зарекомендовать себя в этом деле, в котором он был полным профаном. Но что он, в конце концов, теряет? Поскольку Косгроув должен был приехать на виллу только на следующий день, Карцев позвонил вечером в гостиницу и предупредил, что останется здесь на ночь. Падилья отчиталась, что с документами все в порядке, но машину пока не купила. Карцев мучился бессонницей, перебирая в голове все варианты дальнейших действий. Заснул часа в три, так что проспал приезд Косгроува из деловой поездки. Миллионер был не один. Компанию ему составляла какая-то расфуфыренная, не первой молодости баба. Карцев злился. Напроситься на разговор, будучи Габи, было куда сложнее, чем в роли мисс Ирен Андервуд. С Косгроувом у Габи не было никаких дел. Только то, что она дочь его камердинера. А еще в дело вмешались местные папарацци, караулившие очередную пассию Косгроува. Удача улыбнулась вечером. Косгроув отправил свою бабу восвояси, тут Габи в своем лучшем платье и попалась ему на глаза. Вероятно, он не видел Габи в своем доме уже долгое время. Косгроув поприветствовал девушку, сделал пару комплиментов, поинтересовался, как проходит замужняя жизнь, все ли в порядке со здоровьем. На что получил столь же вежливые ответы. Наконец, Карцев решил действовать напрямую. — Мистер Косгроув, могу я поговорить с вами наедине? — Наедине? Какие-то секреты? — Речь не столько обо мне или вас… Я кое-что знаю, важное, и хотела бы поделиться с вами этой информацией. Косгроув пригласил девушку в свой кабинет. Небольшое и уютное помещение, в котором каждый элемент был подобран со вкусом. Красное дерево, золотой орнамент, слоновая кость, фамильный герб Косгроувов, явно дорогие картины на стенах и прекрасная, с высокой детализацией, модель галеона Френсиса Дрейка «Золотая Лань». Английский пират, одним словом. — Так что ты хочешь мне сказать, Габриэль? — закурил сигару Косгроув. — Или лучше к тебе обращаться «сеньора Гонсалес»? — Лучше Габриэль. Вам грозит серьезная опасность, мистер Косгроув. — Вот как? — Миллионер поднял брови. — Чаки, то есть Себастьян Барон, планирует убить вас. — Откуда такая информация? — Как давно вы общались с Ирен? — Последний раз неделю назад. Это от нее сведения? — Да. Я знаю, что у вас с Чаки не лучшие отношения. Он был вашим протеже, а как забрался на вершину, так сразу забыл, благодаря кому там оказался. Я знаю, что Чаки хочет стать единоличным правителем республики. Он наращивает свою «баронскую гвардию», «черную стражу», вставляет палки в колеса вашим «веселым парням». Например, в Мирамар. — Ты хорошо осведомлена, Габриэль. — Это не все. Он опустошил государственную казну, растратил ее на всякую ерунду, вроде идиотских памятников и раскраски домов во все цвета радуги. А еще он устраивает оргии, которые снимает на кинокамеру… Вам известно, что под Рождество он планирует устроить настоящие гладиаторские бои с заключенными из тюрем? — Да, мне многое из этого известно. Барон вышел из-под контроля. — Его инициативы несут разрушительный эффект! — Я поражен! Инициативы… Эффект… — Косгроув положил сигару в пепельницу и встал с кресла. — Помню, как вы с Фелицией гуляли только по вечеринкам и магазинам модной одежды. Ты наслушалась всего этого от Ирен? Или твой муж на тебя так повлиял? Не стоит девушкам соваться в политику. Это грязное дело. — Если не интересоваться политикой, совать голову в песок, будто страус, то рано или поздно политика заинтересуется вами… — Справедливо, но оставь это мужчинам, Габи. — Я не закончила, мистер Косгроув. Слышали про стрельбу в баре в Вильялонга несколько дней назад? Это были его люди. А про взрыв на острове Блэк-Рок?.. Он отправился туда на вертолете за несколько часов до взрыва. Якобы с инспекцией, на предмет исторической ценности. С ним была Ирен. А тот пилот вертолета, о котором говорили по радио, будто он утонул на рыбалке?.. Так вот, он был там убит! Разрублен топором на куски! Как и еще несколько человек. Я видела это собственными глазами! — Видела? Значит, ты была на Блэк-Рок во время взрыва? Что ты там делала? — Я… Я слышала одну историю, будто там водятся птеродактили или кто-то похожий на них. Рыбаки рассказывали. Взяла катер, захотела посмотреть сама… И вот увидела… Мне чудом удалось выжить. По лицу Косгроува пробежала гримаса недоверия. История, рассказанная Габриэль, заставила его задуматься. Себастьян Барон, лично разрубающий своих жертв на куски? Какая-то «синяя борода» получается! Доложи ему об этом Пайет, он бы принял такое всерьез, но из уст молодой девушки, до сих пор славившейся совсем другими вещами… Что если это плод бурной фантазии? Которая, в свою очередь, результат поспешного замужества? — То, что ты рассказываешь, Габриэль… У тебя есть всему этому доказательства? — Я слышала, что Чаки хочет устранить вас и полковника Калеба Грина. И провернуть все это до Рождества. Он полный псих! — Отчего произошел взрыв на Блэк-Рок? — Я не знаю. Там была тайная база, но что именно взорвалось и почему — я не знаю. Увидев, как он отрубает головы людям, я бежала оттуда со всех ног. — Тебя никто не видел? — Я думаю, даже если видел, то считают меня погибшей при взрыве. Вы мне не верите, да? — Какой реакции ты ожидала?.. Согласись, что без доказательств все это больше похоже на бред сумасшедшего. — Вы пообещали мне подарок на свадьбу, мистер Косгроув. Потом изменили условия, но увеличили сумму… В доказательство своих слов я откажусь от этих денег. Пятьдесят тысяч долларов останутся у вас. Достаточно ли этого, чтобы убедить вас? — Право, Габриэль, ты меня удивляешь!.. — оценил этот жест Косгроув. — Тебя будто подменили. — Я взрослею, становлюсь умнее. Косгроув усмехнулся. — Раз ты такая умная, то что предлагаешь делать? — Вам нужен свой Ли Харви Освальд. — Убийство?.. Это же нехорошо. — Мы не в церкви, мистер Косгроув, чтобы говорить о морали, на кону много жизней… Надо было видеть выражение лица Косгроува в этот момент. На этом, в общем, беседа с глазу на глаз и закончилась. Косгроув поблагодарил Габи, обещал серьезно подумать и сообщить о своем решении. На следующее утро у них состоялся еще один, на этот раз короткий разговор. Косгроув решил не игнорировать «звоночки», а действовать на опережение. — Доброе утро, Габриэль! — Что вы решили насчет Чаки? — Чаки подождет. Я бы хотел обсудить твою судьбу. Ты проявила себя с неожиданной стороны. С учетом того, что ты мне рассказала, думаю, тебе стоит покинуть страну. — Мне?! — Тебе и твоему мужу. Серхио сообщил мне, что тебя приглашают поработать в Буэнос-Айрес. Вот это хорошее занятие для тебя, Габи, лучше, чем прозябать здесь в маленьком неизвестном отеле… Как он называется? — «Белый Слон». Далее Косгроув сказал, что собирается в Ла-Конкордиа, на переговоры с полковником Грином. Карцев догадался, что ему нужен сильный союзник, чтобы свалить зарвавшегося Чаки. А еще предложил купить ей билет на самолет до Буэнос-Айреса. Карцев испугался, что решения вот так просто принимают за него, но появившийся вовремя отец ответил за нее, что Габи на все согласна. И, что самое важное, Косгроув снова изменил свое решение насчет подарка к свадьбе. Он выписал чек на двадцать пять тысяч долларов и вручил его девушке. Карцев потерял дар речи. Он уже не рассчитывал, что вообще что-то получит от Косгроува. Вот что значит вовремя отказаться! Сумма для Сан-Салудос очень приличная. Если они в самом деле уедут отсюда в Аргентину, то с девятью тысячами, которые у них уже есть, получится мощный фундамент. Косгроув наметил поездку на юг на утро следующего дня. В этот раз не на яхте, а сухопутным путем на нескольких машинах. Так быстрее. Предложил, если Габриэль определилась, присоединиться и ехать с ним. Времени на долгие размышления нет, решение нужно вечером. Карцев пообещал обсудить все с «мужем» и позвонить. Падилья, увидев чек на двадцать пять тысяч, немедленно начала собирать вещи. Карцев посоветовал ей немного сбавить энтузиазм и показал письмо из Байреса, с предложением работы моделью. Падилья улыбнулась. — У меня будет жена-фотомодель! — Слушай, я же ни черта в этом не разбираюсь! — Я тоже не разбираюсь, но за твою внешность тебе все простят, а дальше сама научишься. Нельзя отказываться. — То есть ты для себя все решил? — У нас больше тридцати тысяч! Можно два года жить ни в чем себе не отказывая. — Ни в чем себе не отказывая два года ты там не проживешь. — Я здесь все равно не останусь, — ответила Падилья. — Из-за этого Прауза и войны эта гостиница из оплота свободы превратилась в какой-то капкан, из которого лишний раз нос не высунешь, и доходов почти нет. Что мы теряем? — Тебе не страшно? — Мне страшно здесь оставаться, а не ехать. — А Пабло?.. — Если нас здесь убьют, то мы никак этим не поможем Пабло. К тому же ты сам сказал, что ему больше не стоит доверять. В итоге на «семейном совете» приняли решение, что Карцев поедет завтра с Косгроувом в Ла-Конкордиа, остановится пока там, отправит телеграмму домой. Падилья тем временем окончательно уладит дела с Хорхе и Ритой, обналичит чек Косгроува и позже присоединится к «супруге». Можно было отложить все и ехать вдвоем, но Карцев думал, что поездка с Косгроувом может принести еще какие-нибудь дивиденды.***
Утром девятого числа за Габриэль заехал Мигель, телохранитель Косгроува. Тот, что имел прозвище «Пикколо». Вежливо поздоровавшись с Гонсалесом, он пригласил Габи в машину, а чемодан с вещами положил в багажник. Карцев коротко, без лишних эмоций попрощался с «мужем», пообещал сообщить, как только прибудет на место, и машина тронулась вперед. Около виллы Косгроува к ним присоединились еще один охранник и отец Габи, занявший место на заднем сиденье рядом с дочерью. Карцев удивился. Он не знал, что Косгроув берет с собой и камердинера. Но Серхио сказал, что он сам напросился сопроводить дочь до столицы. Вскоре их «Мерседес» присоединился к небольшому кортежу из пяти машин, в центре которого двигался серебристый «Роллс-Ройс Фантом» самого Рональда Косгроува. В машинах сопровождения были его телохранители и лучшие бойцы из числа «веселых парней». Карцев подумал, что с такой охраной его «дерринджер» столь же несерьезен, как детский водяной пистолет. Можно расслабиться и просто поспать до приезда в Ла-Конкордиа. Минут через сорок кортеж почти добрался до моста «Божественная Арка». Внезапно сзади на обочине дороги раздался взрыв. Карцев, почти задремавший, сразу подскочил на сиденье. Что это? Неудачное покушение? Спокойствие как ветром сдуло. Рука автоматически полезла в сумочку за оружием. Начальник охраны Косгроува по радио распорядился прибавить скорость. Разогнавшись до сотни, кортеж почти влетел на мост. Прошло чуть больше минуты с момента взрыва. Кортеж стремительно двигался по мосту над водной гладью. Внезапно раздался еще один взрыв. На этот раз впереди. И гораздо мощнее первого. Рвануло где-то внизу, у опоры моста. Машины в колонне резко дали по тормозам. Тут Карцев понял, что зря он не послушал Клауса, когда тот просил держаться подальше от Косгроува. По радио послышался поток ругательств, потом начали раздавать приказы. Как понял Карцев, обрушился один из пролетов моста, головная машина кортежа едва не рухнула в воду. Начальник охраны приказал разворачиваться и попытаться вернуться назад. Пока никто не погиб, но Карцев понимал, что все это может быть только началом чего-то большего. Он бросил взгляд на «Пикколо», пытавшегося развернуть автомобиль в условиях, когда сзади поджимают десятки других машин, успевших заехать на мост. Жизни пассажиров полностью зависели от его профессионализма. — Всем смотреть в оба! Оружие наготове! — передали по радио. «Мерседес» протаранил пристроившийся сзади «жук», отпихнув его к краю дороги. Потом несколько рывков вперед-назад, и вот, кажется, им удалось развернуться. Сжимая в руке «дерринджер», Карцев ругал себя, что оставил Леркер-Куппини Лауре. Водитель «жука» выскочил из помятой машины и начал что-то им орать. Он посмотрел назад. Бронированный «Роллс-Ройс» Косгроува пока что никак не мог выбраться из ловушки. Откуда-то сверху послышался шум приближающегося к мосту вертолета, но Карцев со своего места не мог его видеть. — Санта Мария!.. А это еще что?! — вдруг вскрикнул «Пикколо» и нажал на тормоз. Карцев резко повернулся вперед. Со стороны острова по мосту на них надвигался какой-то железный монстр. Приглядевшись, Карцев увидел огромный трехосный самосвал желтого цвета, спереди которого был закреплен огромный отвал клиновидной формы. «Что за дерьмо?!..» Карцев переглянулся с «отцом». Серхио схватил ее за руку и крепко сжал. Мол, не бойся, я с тобой. Самосвал двигался на хорошей скорости, сметая в стороны своим отвалом все, что попадалось по пути. Одни машины переворачивались, другие, снося заграждения, летели в море. Люди, находившиеся в них, в панике пытались сбежать от этого чудовищного тарана, но немногим это удавалось. Вдобавок, с него доносились звуки Voodoo Chile Хендрикса, поставленного на максимальную громкость, что придавало всей сцене какой-то дико сюрреалистический окрас. — Всем внимание на грузовик! Открыть огонь! «Пикколо» и его напарник немедленно выскочили из машины и открыли огонь из пистолетов, пытаясь попасть в кабину. Безнадежное занятие, учитывая, что кабина, как и двигатель приближающегося монстра, была закрыта бронелистами. Водитель управлял машиной, наблюдая за дорогой через узкую щель. Пули отскакивали от грузовика, как горох, и он с каждой секундой становился все ближе к попавшему в западню кортежу Косгроува. До него оставалось метров сто, люди с криками разбегались в стороны как тараканы, машины сыпались вниз по обе стороны моста, а бронированный монстр не снижал скорости ни на километр. «Какая же у него мощность?!» Карцев и Серхио выскочили из машины и побежали в сторону обрушившегося пролета. Карцев тогда по-настоящему испугался. Потому как — а что дальше делать? Прыгать вниз? С двадцатиметровой высоты? Вдруг послышались взрывы. Один, второй, третий… Карцев оглянулся. Продолжение кошмара?.. Но нет. Это доблестные «веселые парни» Косгроува применили ручные гранатометы. Железный монстр получил серьезные повреждения, немного сбавил ход, успел протаранить «мерседес», из которого только что выпрыгнул Карцев, потом получил еще одно попадание, съехал вправо, перегородив собой обратный путь. Из-под его капота вырвались языки пламени. Несколько секунд спустя искореженная дверь кабины самосвала вывалилась наружу. Пламя уже охватило приборную доску, и звук электрогитары Хендрикса преобразовался в какой-то свист. Водитель, огромный белый мужчина с выразительными шрамами на подбородке, шатаясь, вытащил пистолет. Через мгновение загрохотали выстрелы. С капота слетел пораженный пулей охранник. Погиб и второй, подбежавший следом. Со стороны кортежа пошел ответный огонь. Карцев видел, как водитель получает пулю за пулей, но продолжает сопротивляться. Он уже было испугался, что это ПАК, но на самом деле террорист, видимо, знатно обдолбался. Наконец он получил прямое попадание в голову и рухнул, как большой мешок с дерьмом, возле своего колесного Левиафана. Карцев с облегчением вздохнул. Посмотрел на своего «отца», продолжавшего держать дочь за руку. Тот перекрестился. Неужели это все, что приготовил для них Прауз? И они победили?.. Хотя… Надо еще выбраться с этого пятачка, напоминавшего подгоревшую автосвалку. К несчастью, Карцев рано успокаивал себя. С северной стороны на малой высоте к мосту приближалось два вертолета типа «Хьюи», те самые, что Чаки-Прауз закупил у американцев. Помимо шума турбин, с них явственно доносились звуки музыки, тоже показавшейся Карцеву знакомой. Что-то классическое… Или церковное?.. — Бл*ть… — вырвалось у Карцева. — Dies irae! Судный день! Отец Габи, услышав ругательство, с укоризной бросил взгляд на свою дочь, но тут с вертолетов по застрявшей колонне обрушился свинцовый ливень. — Лож-и-ссь!!! «Миниганы!» — догадался Карцев, запрыгнув в какое-то углубление, щель у обрушенного края моста. Вертолеты с оглушающим шумом пронеслись над ними. Он высунул голову. Это был реальный ад! Почти все машины были изрешечены пулями, превращены в груду обломков. Некоторые из них загорелись. На дороге лежали убитые, стонали от боли раненые. Рональд Косгроув, как понял Карцев, пока что оставался в своем бронированном «Роллс-Ройсе», надежно защищенном от пуль винтовочного калибра. Несколько уцелевших охранников скрылись за громадой перегородившего дорогу самосвала и готовились встретить ответным огнем следующий заход вертолетов. Но на вертушках были не дураки. Карцев увидел, как они пошли на второй заход, теперь со стороны юга. «Судный день» на этот раз, казалось, звучал еще громче и тревожнее.…Пробужденный трубным звоном, бросит мир свой гроб со стоном и, дрожа, падет пред троном…
С вертолетов дали залп неуправляемыми ракетами. Карцев вжался поглубже в свое укрытие, закрыл голову руками, шепча про себя молитвы. И тут же содрогнулся от серии взрывов. Сверху на него посыпались куски бетона, арматуры. К счастью, он почти не пострадал. Несколько ушибов, порезы на руке. Высунувшись через полминуты, Карцев увидел, что кортеж практически разгромлен. Все вокруг заволокло дымом. Бронированный «Роллс-Ройс» полыхал. Двери его были открыты настежь. Поблизости на спине лежал человек, в котором Карцев узнал Косгроува. Чуть дальше корчился от полученных ранений в живот его секретарь, мистер Пайет. Серхио, отец Габи, сидел на бетонке, уткнувшись окровавленной головой в ограду моста. Карцев решил, что он мертв. Тем временем летающие колесницы Ада снова приблизились к месту бойни. Один из них завис в ста метрах с восточной стороны, другой пошел на посадку. Карцев понял, что прыгать вниз уже поздно. С вертолетов его бы увидели. Оставалось притвориться мертвой. «Господи, за что мне такое?!» — взмолился он и снова сжался в комок. Одним глазом он все же продолжил наблюдать за происходящим. С вертолета, на котором были опознавательные знаки Уругвая (!), на мост высадились четверо вооруженных людей, в том числе Ирен Андервуд! «Бл*ть!.. Что ты творишь, Пабло?!» — пробормотал про себя Карцев, сжимая в руке «дерринджер». Он подумал, что если их цель добить выживших, то он попробует забрать с собой этого предателя. — Тут Косгроув! Он еще жив! — подойдя к «Роллс-Ройсу», радостно сообщила своим блондинка. — Пристрели его! Раздался выстрел, потом еще один. «Вот дерьмо!» Карцев старался не двигаться и даже сдерживал дыхание как мог, но… Вряд ли они его пропустят. Сейчас к нему подойдут, и тогда он… Кто-то в самом деле приблизился к нему. Карцев четко слышал шаги. Не похоже на мужские ботинки. Значит, это Пабло?.. Вот сейчас! Он поднимется и выстрелит в него… Но этого не потребовалось. — Господи, ты живая? Не ранена? — тихо, стараясь, чтобы больше никто не услышал, спросил Пабло. — Если да, то не двигайся, просто пошевели рукой! Карцев настолько удивился, что не знал, как реагировать. Но подчинился и пошевелил пальцами свободной руки. — Сейчас я выстрелю рядом, не шевелись, притворись мертвой, — тихо продолжил голос. — Дай сигнал, что поняла? — Эй, ну что там? — крикнул кто-то издалека. — Все в порядке! — ответил Пабло и дважды выстрелил из пистолета рядом с Карцевым. Потом для вида пнул лежащую девушку ногой, склонился якобы обыскать труп и шепнул, что вечером приедет в гостиницу поговорить. — Отличная работа, Андервуд! — похвалил блондинку кто-то из боевиков Чаки. — Здесь еще один… Вроде дышит… Добей его!.. Ну же! Карцев вздрогнул, услышав еще два выстрела. А потом несколько щелчков затвора фотоаппарата. — Снимай все, не жалей пленку, Хуан. Потом они ушли. А через пару минут вертолет вновь поднялся в воздух, оставив под собой ужасающую картину… Карцев поднял голову только тогда, когда перестал слышать шум вертолетов. Несколько машин продолжали полыхать, распространяя вокруг едкий запах горелой резины. Тело Косгроува куда-то исчезло. Видимо, они забрали его с собой. Мистер Пайет был добит выстрелом в голову. И, что самое страшное, Карцев увидел мертвого Серхио, своего «отца», с двумя ранами от пуль в груди. И это сделал Пабло… Потрясенный Карцев будто в тумане подобрал лежавший рядом с «Роллс-Ройсом» пистолет, проверил его магазин, и медленно, обходя разбитые машины и тела убитых людей, двинулся по мосту назад…***
Вечером к их гостинице подъехала машина. Поскольку Хорхе с Ритой уже были на месте, это могла быть только Блондинка, то есть Пабло. После чудовищной бойни на мосту, в которой погибло, согласно предварительным данным, не менее тридцати человек, Карцев и Падилья решили быть настороже. Даже с учетом того, что Пабло тогда спас, не выдал Карцева. Увидев марку машины, Карцев немного прифигел. Серебристый «Астон Мартин»! Как у Джеймса Бонда! Из него вышла блондинка. Карцев узнал джинсы и рубашку, которые оставил в номере «Айрон Дюк». Значит, Пабло поселился там же. Блондинка подняла вверх руки, демонстрируя, что безоружна и приехала с мирными намерениями. Но Карцев предпочитал не верить никому. Он попросил Лауру оставаться пока в доме, а сам вышел наружу, поговорить с отступником. После сухого приветствия наступила заминка. Оба понимали, что разговор предстоит сложный. — Хорошо, что ты жива, — осторожно начал Пабло. — Мне повезло, — холодно ответил Карцев. — В отличие от Косгроува, Серхио, Пайета и еще трех десятков человек. — Это была задумка Прауза, — попытался оправдаться Пабло. — Он сыграл на опережение. — А ты всего лишь исполнитель? — Один из исполнителей. — Не принижай свою роль. Ты хладнокровно пристрелил Серхио… Человека, который недолго, но заботился о тебе как отец. И который получил две пули от благодарной дочери! — Он мне не отец, — покачал головой Пабло. — Неважно. То, что ты сделал сегодня… Это отвратительно. — Я спас твою шкуру. — Да, но не надейся на мою благодарность! — У меня уговор с Праузом. — Душа в обмен на «Астон Мартин»? Не продешевил? — съязвил Карцев. — Не читай мне мораль, — огрызнулся Пабло. — Я просто решаю свою проблему как могу. Машина — только аванс. — Расскажешь об этом своей матери. Она оценит. — Не трогай мою мать!.. Стало очевидно, что, даже если кто-то из них рассчитывал сгладить ситуацию, то ничего хорошего из этого не выйдет. Пабло четко вознамерился блюсти свои личные интересы, наплевав на весь остальной мир. Карцев не мог простить ему предательства дружбы и совершенного на мосту. — Ладно, это твои проблемы. — Карцев решил выжать хоть что-то конструктивное из этого разговора. — Зачем приехала? Пабло поинтересовался, где Падилья. И попросил ее выйти для личного разговора. — Обойдешься. — А это не тебе решать. В конце концов Падилья вышла из дома. Карцев плюнул и отошел назад, оставив их наедине. Но продолжил наблюдение из-за ограды. Из дома вышел радостный Хорхе, спросил, все ли в порядке и не приготовить ли ей кофе? Карцев успокоил бармена, сказал, что ничего не нужно. Тем временем Пабло поприветствовал Лауру и попросил прощения, что все так вышло. Падилья отказалась пожать ему руку. — У меня есть для тебя хорошее предложение, — перешел к делу Пабло. — Мне от тебя ничего не нужно. — А ты не спеши! Пабло открыл дверь «Астон-Мартина», достал оттуда серебристый кейс и положил его на капот. — Ты ведь девушка, Падилья. И тебе сподручнее быть в женском теле, чем в мужском. — Мне замечательно в этом теле. — Не спорю. В чем-то замечательно, но… Оно не твое. Рано или поздно все его преимущества станут привычными и перестанут тебя радовать. Ты вспомнишь, кем была, а дороги назад уже нет. — Ну и что? — Здесь сто тысяч песо. — Пабло похлопал по крышке. — По курсу на сегодня примерно тридцать пять тысяч долларов. Они станут твоими, если ты согласишься поменяться со мной телами. Потом можешь уехать куда угодно. Падилья нахмурилась. Ничего себе предложение! Поменяться, снова стать девушкой?.. Да еще получить за это тридцать пять тысяч долларов… Ровно столько, сколько у них сейчас есть с Габи. Всего будет семьдесят. Красота!.. Эту Андервуд она хоть и не любила, но если говорить о внешности, то придраться к ее внешности было невозможно. Оставалось одно «но». Габи… То есть Тони Гонсалес, чье тело она сейчас занимала и чье тело предлагал у нее выменять предатель Пабло. Падилья обернулась назад, ища глазами Габи. Брюнетка стояла у ограды, нахмурив брови и скрестив руки на груди. — Я… Мне нужно… — Не оглядывайся на Тони! — заметил ее колебания Пабло. — Это сейчас ТВОЕ тело. Принимай решение сама. Тридцать пять тысяч, и ты сможешь гулять в платьишках и флиртовать с парнями на пляже! — Мне нужно подумать. — Сейчас или никогда, Падилья! — покачал головой Пабло. — В противном случае я больше не смогу гарантировать вам безопасность. — Ты?.. Гарантировать?!.. — Таков был уговор с Праузом. Если откажешься, я передам ему, что больше не настаиваю на твоей неприкосновенности. А еще сообщу, что с тобой… Габи. Такое давление Падилья стерпеть уже не смогла. — Знаешь, Пабло… Вот этого я от тебя не ожидала… Совсем не ожидала!.. Да, тебе не повезло! Наверное, ты даже имел повод злиться на весь мир, но вот так отвернуться от своих друзей?!.. Продаться тому, кто тебя убил?!.. Убил твое родное тело!.. О! Нет! Он еще убил и другого тебя, ту Габи, которая хотела тебя спасти!.. И ты теперь с ним?!.. Как это вообще возможно? КАК?! — Кто забрал, тот и вернет, — холодно возразил Пабло. — С процентами. — Вернет твое тело? Как? — Не мое, но любое на мой выбор, — Пабло был невозмутим. — Ты идиот? Он тебя кинет. Как кинул Тони. — Еще неизвестно, кто кого кинет. — Вот это ты правильно сказал! — зацепилась за его слова Падилья. — Откуда я знаю, не кинешь ли ты меня с этим обменом? Откуда мне знать, что это не подстава? Тебе что, других парней не найти для обмена? — Так что ты решила? Тебе нужны деньги? — Считаешь, что дело только в деньгах? Иди нахер! Пусть твой Прауз тебе тушку подгонит! Пабло едко усмехнулся, потом забросил кейс обратно в машину. — Зря. — Нахер иди! — повторила Падилья. Пабло покачал головой, сел в «Астон-Мартин», завел двигатель, включил фары. Падилья осталась на месте, скрестив на груди руки, с гордо поднятой головой. Только немного расставила ноги. К ней подошел Карцев и, взяв под руку, встал рядом. Пабло, судя по движению губ, непристойно выругался, сдал машину метров на десять назад, потом остановился и вышел. — Кстати! — крикнул он. — Твой Клаус сейчас на «Пикассо», за решеткой. Он принял меня за тебя. Пришлось его сдать. Не ложиться же с ним в постель! — Ах ты тварь! — взбесился Карцев, но Падилья его удержала. — Прауз хочет сделать из него гладиатора, — улыбнулся Пабло. — Будет драться на арене, как Спартак или… Как звали того немца у Джованьоли?.. Эномай! Помню, он погиб из-за куртизанки. Боже, неужели это буду я?.. — Что ты несешь?! — Если не желаете его судьбы — бегите! Бегите и не оглядывайтесь! С этими словами Пабло снова сел в машину и, развернувшись, умчался в темноту. — Что он тебе предлагал? — спросил Карцев у Падилья. — Поменяться телами за сотню тысяч песо. — Ничего себе… Неплохое предложение!.. — Я отказалась. Это значило бы предать тебя. — Ты молодец!.. — похвалил ее Карцев и потащил за руку домой. — Да?.. А что ты думаешь насчет Клауса? И совета поскорее бежать отсюда? — Скажу, что до утра у нас есть время. — И надо переименовать нашу гостиницу. «Белый Слон» был его идеей, не хочу, чтобы с ним здесь что-то ассоциировалось. Может, «Sueño Azul»? Или просто «Un Rincón Tranquilo»? — Без разницы. А вот Клауса надо вытаскивать…