***
— На выгодной стороне. Не на правильной, а на выгодной… Все-то у Прауза было как по маслу, ровно, красиво, гладко. Слишком гладко. Но Аррибасу этого было недостаточно. Прауз обещал за серию выполненных поручений сделать его своим компаньоном. Конечно, у него был ПАК, но Прауза не устраивали некоторые его характеристики. Он не слишком распространялся о нем, но, как понял Пабло, «Фантомас» был чересчур роботом, с ним сложно поговорить по душам, а еще эти чертовы законы Азимова, ограничивающие вовлечение искусственного интеллекта в разного рода злодеяния. Праузу был интереснее живой человек. Видимо, он полагал, что этот «неограненный алмаз» можно превратить в нечто полезное. Косгроув стал первым «подвигом» Пабло, вторым должен был стать полковник Калеб Грин. И тут вновь объявляется Габи, то есть Гонсалес. Они встретились в «Дель Мар», поговорили. Габи внезапно сделала предложение, от которого они с Лаурой несколько дней назад сами отказались. Пабло почувствовал тогда свою власть, превосходство. Они просят… Они нуждаются в деньгах… Взамен он получит великолепное в физическом смысле тело Тони Гонсалеса. Да, странно будет видеть это лицо в зеркале, но практичный Пабло решил, что привыкнет. Можно отпустить бородку… Вдоволь поиздевавшись над бывшим другом, он назначил встречу через три дня. Ибо дела… На второй день Пабло с кратковременным визитом навестил Ла-Конкордиа, столицу Сан-Салудос. «Подвиг №2», а на самом деле простое поручение от Прауза. Никакого риска и никаких супер навыков не требуется. Прилететь на самолете, забрать чемодан из камеры хранения в аэропорту, снять номер в нужной гостинице, достать из чемодана пульт радиоуправления, занять позицию у окна, а когда позвонит телефон и в трубку произнесут заранее оговоренный пароль, то нажать на большую красную кнопку. Самосвал американского производства, под завязку груженый взрывчаткой, рванул у бывшего дворца губернатора так, что даже Пабло, находившийся в полукилометре от места взрыва, получил несколько царапин от выбитого ударной волной стекла. В тот же вечер он вернулся в Вильялонга. Задание выполнено, «дракон» Калеб Грин мертв, но вместе с ним на площади у резиденции погибло шестьдесят пять человек, в том числе десять детей. Известие об этом шокировало Пабло. Габи, Косгроув, Серхио, Грин — окей, это взрослые люди со своими грехами, но дети… Дики Прауз похлопал по плечу мисс Андервуд и вручил блондинке очередной чемоданчик с двумя сотнями тысяч песо. Он собирался с размахом отметить устранение своего главного противника, но находившийся под впечатлением от побочного эффекта своего «подвига» Пабло отказался участвовать. Будто во сне он вернулся в свой номер в «Айрон Дюк» и жестко нажрался шотландским виски. Утро третьего, нынешнего дня началось у Пабло с сильной головной боли и похмелья. Он забросил в себя пару таблеток аспирина, сполз с кровати, забрался в душ, немного привел себя в чувство холодной водой. Потом торопливо накинул махровый халат и по телефону попросил принести в номер свежую газету и коньяк. Пока несли заказ, он оглядел себя в зеркале. Царапины, полученные от стекла при взрыве, почти исчезли. На лице заметно отражалась только вчерашняя битва с бутылкой «Джонни Уокер». Пабло обнажил плечо, потом оба плеча, затем, наконец, сбросил халат полностью. «Хороша с*чка…» — пробормотал он. Вернув мужское тело, он хотел бы иметь рядом такую бабу, но сознавал всю нереалистичность этой идеи. Падилья, которая займет это тело после обмена, вряд ли захочет иметь с ним дело. Потом в голову полезли пугающие мысли о содеянном им в Ла-Конкордиа. Шестьдесят пять человек… Из них десять детей… Если Бог существует, то Пабло прямиком отправится в Ад… В самый жаркий котел. А если нет?.. Если слова Прауза об иллюзорности добродетели правда? Если религия и вправду нужна лишь затем, чтобы бедняки не перевешали богачей? В дверь постучали. Принесли газету и коньяк. — Надо довести до конца, а препарировать совесть буду позже, — открестился Пабло от деструктивных мыслей. Первую полосу газеты занимала фотография огромной воронки рядом с полуразрушенным дворцом губернатора в Ла-Конкордиа и перечисление имен опознанных на данный момент жертв. «Ужасающий акт терроризма!» «Кто заказал Грина?» Пабло довольно равнодушно прошелся по статье, перевернул дальше. А там… На четвертой странице он увидел фотографию лежащего у стены расстрелянного Тони Гонсалеса. Статья называлась простенько — «Курьезное убийство в Санта-Барбаре». Пабло жадно впился в текст. …В результате перестрелки был убит некий Антонио Карцев-Гонсалес. Пять или шесть пуль изрешетили тело несчастного, когда он вышел из бара «La Mancha» покурить. Убийцы поджидали на стоянке. По стечению обстоятельств машина, на которой они покинули место преступления, буквально за углом столкнулась на большой скорости с грузовиком. Оба погибли на месте. Один из них — бывший полицейский Родриго Барнола, личность второго, чернокожего, пока не установлена… — Бл*ть… — схватился за голову Пабло. Пабло не слишком задел тот факт, что не стало человека, которого он хорошо знал. Но этот трагический случай рушил ЕГО планы. Прауз еще не был в курсе планов своего протеже по обмену с Лаурой. Естественно, он ни за что не отдал бы «Облик» Пабло во временное пользование. Это все равно, что подарить Святой Грааль. Сделка могла состояться только на борту крейсера «Пикассо» под надзором Прауза и ПАКа. И вот — ключевая фигура, Падилья, мертва… Пабло решил, что об этом следует доложить боссу. Он попросил по телефону двойной кофе и начал собираться к Праузу. Пока несли кофе, Пабло решил взбодриться иным путем. Легализация наркотиков правительством Чаки принесла свои плоды. Занюхав пару белых дорожек с лакированной поверхности письменного стола, Пабло зашмыгал носом и посмотрелся в зеркало. Лицо в отражении ему не понравилось. Нормальная баба отлежалась бы после пьянки, потом заглянула в салон красоты, чтобы профессионалы привели ее внешность в порядок, но Пабло считал себя выше этого. Ведь мысленно он уже обменял это тело на то, другое… Которое убили вчера в Санта-Барбаре… Охваченный внезапно нахлынувшей яростью, Пабло вдруг схватил настольную лампу и бросил ее в зеркало, разбив и то и другое. — Вот это отражение больше походит на меня… Но на этом сюрпризы не закончились. Едва он закончил сборы, как зазвонил телефон. Сначала Пабло не хотел брать трубку. Это мог быть один из надоедливых помощников Ирен, когда в этом теле еще был Гонсалес. Потом сдался. К своему удивлению, он услышал в трубке сбивчивый, неуверенный голос Габи. Она просила выслушать, не перебивая. Пабло согласился, но к концу разговора уже едва сдерживался от смеха. Пообещав, что «обязательно поможет», Пабло положил трубку. — Вот это да! Габи — то есть Гонсалес — в очередной раз вляпалась в старую историю. Как понял Пабло, они с Лаурой поссорились, и Лаура решила его наказать, забрав всю одежду. Прямо как Прауз! Габи ждала день, два, но Лаура исчезла. А выйти из дома без одежды никак. Габи в отчаянии звонит ему, Пабло. В отчаянии!.. Это слово прямо-таки ласкало честолюбие Пабло. И самое важное — Габи газет не читает, и она не в курсе, что Лауры больше нет… — Какая трагедия! Бедняга Тони теперь лишился даже призрачного шанса вернуть свое тело. Посмотрим, как он теперь запоет… Печаль, которая захватила Пабло, вдруг рассеялась, как тучи на небе. Конечно, он поможет этой бестолковой голой брюнетке, но своеобразно. И не сейчас. Сначала нужно съездить к Праузу. Проконсультироваться.***
В связи с военным положением (которое, несмотря на объявление перемирия, все еще не отменили) попасть на «Пикассо» было вдвое сложнее, чем в мирное время. Прежнее место крейсера у причала занял американский ракетный эсминец «Парсонс». «Пикассо» был отбуксирован в район северного мола, где встал на якорь. Добраться можно было только на катере, пройдя пару постов с китайской охраной. Но у мисс Андервуд был особый пропуск. Поднявшись на борт, Пабло наткнулся на одного из помощников Прауза — Карузо. Местный уличный музыкант, прихотью Прауза возвышенный до помощника президента. Насколько было известно Пабло, кроме всяких мелких поручений, Карузо отвечал за подбор проституток для Прауза. «Значит, будет оргия… Свежая партия плейбойских зайчиков!» — подумал он. С одной стороны он бы не прочь поучаствовать, с другой — не в этом теле. Не в этом. Вдруг его посетила одна идея. Он окликнул спускающегося по трапу на катер Карузо и попросил его достать кое-что из одежды. Специфического фасона и назначения. Карузо ухмыльнулся. — Не для меня, извращенец! — прочитал его мысли Пабло. Карузо саркастично извинился за свои пошлые мысли и поинтересовался размерами. Пабло руками обрисовал в воздухе требуемые параметры и попросил доставить заказ в подарочной упаковке в его номер в «Айрон Дюк». — Это, простите, какой размер? — повторил его жесты Карузо. — Немного меньше моего. — А ленточка на упаковке? Красная, синяя, золотая? — ехидно уточнил Карузо. — Любая. И еще… — Пабло решил как-то поставить его на место. — Эти чертовы фалангисты оставили на капоте моего «Астон-Мартин» пятно красной краски. Надо убрать. — Я не маляр, мисс Андервуд! Но могу прислать вам ведро красной краски и кисть в подарочной упаковке, — дерзко ответил Карузо и откланялся. «Вот засранец!.. Ни хрена я ему не заплачу!» — подумал Пабло, двинувшись дальше. Вход в адмиральские апартаменты теперь постоянно сторожил этот чертов Фантомас. ПАК. Персональный Автомат-Компаньон Прауза. Машина, которую лучше иметь в союзниках, чем противником. Поскольку ПАК несколько выделялся своей внешностью, то экипажу он был представлен как ветеран Вьетнама, пострадавший от контузии и напалма. Люди поверили. Ну а как еще? Разве можно поверить в разумный механизм? Такое возможно только в кино. ПАК проверил у Пабло наличие оружия, выразил недовольство уровнем алкоголя в его крови (учуял запаха, подлюка), потом пропустил внутрь. Он казался туповатым, но Пабло хорошо помнил Черную Скалу и то, как быстро эта железяка работает, если необходимо. Что самое плохое — его не прочитаешь по выражению лица. Добрые у него намерения или не очень — рожа всегда одна. Прауз тем временем что-то обсуждал у развернутой на столе карты со своим военным советником, Нестором Флоресом. Дебил, три года проучившийся в Вест-Пойнте, из-за которого площадь Чарругвая сократилась в пять раз. Так считал Пабло. Но Праузу было виднее кого назначать советником. Может у Флореса были какие-то иные, неизвестные окружающим таланты?.. В частности, Пабло казалась очень подозрительной серьга в его левом ухе. Эль-Президенте, увидев на пороге блондинку, дал какие-то указания Флоресу и проводил его за дверь. — Мисс Андервуд… С чем пожаловали? — Вы читали утренние газеты? Прауз тоже не читал газет. Пабло коротко ввел его в курс дела. Прауз не выразил по этому поводу особых эмоций. Только легкое сожаление, потому что в свое время затратил немало особых средств на совершенствование данного тела. А теперь оно превратится в прах… Пабло внезапно признался в своих, теперь несбыточных планах поменяться телами с Лаурой, а еще зачем-то упомянул Габи. О чем вскоре сильно пожалел. — Что ж, не повезло тебе, Пабло, упустил отличный вариант… — отложив газету, заключил Прауз почти безразличным тоном. — Но есть и другие, не так ли? — У меня нет никого на примете, — сокрушенно вздохнул Пабло. — Ну почему… — Прауз налил в свой бокал немного вина. — Любой из твоих помощников. Бакка, Уайт, Лопес… Можно Карузо, но он малосимпатичен. Еще Флорес… — Они все отвратительны мне… — поморщился Пабло. — А Флорес еще и туп. Зачем вы его наняли? — Потому что он туп и без обсуждения выполняет мои приказы. А как тебе Клаус, уругвайский шпик, что сидит здесь внизу?.. — вдруг предложил Прауз. — Не первой молодости, но физически здоров и хорошо сложен. Бицепсы, трицепсы, живот как стиральная доска… За рулем твоего «Астон-Мартин» смотрелся бы почти как Джеймс Бонд. Сделаем новые документы, уедешь за границу… Пабло раньше не думал о таком варианте. Но сейчас Прауз преподнес его в довольно привлекательном свете. Если сделать новые документы, уехать в Европу или в Сан-Франциско… — Разве он не для гладиаторских боев? — А что мешает мне изменить планы?.. Ты только скажи и все будет. — Он все же не молод… — Для юного Пабло возраст являлся важным фактором. — Я подумаю, хорошо? — До полуночи, — поставил условие Прауз, поднимаясь с кресла. — Теперь о твоем бывшем товарище. Некрасивая история, Пабло. Ты встречался с Габи, скрыв, что она выжила после взрыва. — Я не думал, что это важно… — занервничал Аррибас. — Все, что касается безопасности, — важно! Вчера ты скрыл одно, сегодня — другое, а завтра воткнешь мне нож в спину? Что за компаньон, которому нельзя доверять? — С этими словами Прауз снял со стены абордажную саблю и на глаз, при свете электрических ламп, оценил, как она заточена. Пабло, не понаслышке зная о кровавых пристрастиях своего босса, испугался так, что готов был упасть на колени. — Я ошибся… Простите меня… Я не думал… Не хотел… Это была глупость с моей стороны… — Извинений недостаточно, Пабло, — холодно произнес Прауз. — Они редко когда бывают искренними. А безнаказанность — отец новых ошибок. Пабло судорожно сглотнул. В ногах появилась слабость. Он почувствовал себя парализованным от страха кроликом, над которым навис голодный удав. — Слышал про якудза? Это японская мафия. Так вот, у них есть обычай. — Прауз продолжал играться с абордажной саблей, нагнетая обстановку. — Провинившийся член якудза в добровольном порядке отрезает себе фалангу пальцев… Еще грешок — еще фаланга… К счастью, мы не в Японии… Что, если я отрублю тебе руку? Едва холодное лезвие клинка коснулось руки Пабло, он рухнул на колени и взмолился со слезами на глазах. — Сэр, простите! Я сделаю что угодно! Только оставьте руку! Прошу вас! Я… Что угодно, сэр! — Что угодно?.. Прауз усмехнулся. Кончиком сабли он поддел подбородок блондинки и приподнял его вверх. А через секунду Пабло с ужасом увидел, как Прауз расстегивает ширинку. Пабло отшатнулся и на четвереньках ринулся в сторону двери, но выход преградил еще более холодный и равнодушный ПАК. Через несколько минут от самодовольства и чрезмерной гордыни Пабло Аррибаса не осталось ровным счетом ничего. Одежду Прауз пощадил, но в остальном вид у блондинки был самый жалкий. Он протянул ей стакан газированной воды и как ни в чем не бывало продолжил: — Теперь по Габи… Она бесполезна и не интересует меня. Завали ее. Нет человека — нет проблемы. — Что?.. — едва слышно переспросил Пабло. — Старые прочтения классики уже не в ходу, — чуть громче заговорил Прауз. — Рыцарь убил дракона, пусть Рыцарь убьет и Принцессу. Я дам тебе золотую пулю. Это будет символично. Награда — миллион песо. — Миллион?.. — Названная сумма даже заставила Пабло на секунду забыть о том, как его только что унизили. — И я должен… — Именно. Считай это финальной проверкой. Рамон из моей охраны тебя подстрахует. — А тело? — с каким-то надрывом спросил Пабло. Ему хотелось как можно скорее избавиться от этой «грязной» оболочки. — Уже надумал? — Вы ведь дали слово? — И ты совершенно прав. Строгое соблюдение обязательств — важнейший элемент долгого и плодотворного сотрудничества. Хочешь прямо сейчас? — Д-да…***
Ему фантастически повезло. Прауз вполне мог порубить его на мелкий кровавый фарш, но заменил это наказанием иного рода. Мог обмануть насчет тела, но выполнил данное обещание. Так что Пабло теперь хоть и не первой молодости, но больше не баба, которую можно вот так просто взять и унизить… Улыбка Фортуны?.. Если бы, меняя оболочку, можно было бы еще стирать определенные части памяти… Убедить сознание в том, что это произошло с кем-то другим, не вышло. Кто-то должен был компенсировать ему унижение. Переходя по трапу с катера на берег, Пабло несколько раз сплюнул за борт, поправил растопыренными пальцами короткую прическу Клауса Лангсдорфа и негромко пробормотал себе под нос: — В пи*ду все это… Все будет ох*енно! Я никого не забуду, всех поимею… И Фантомаса, и Прауза тоже. Но сначала Гонсалес…***
Карцев был в бешенстве. Два дня! ДВА ДНЯ! Шутка Лауры, если это можно было назвать шуткой, зашла чересчур далеко. Сначала Карцев решил, что нужно подождать до утра или в худшем случае до вечера следующего дня. Падилья успокоится, решит, что достаточно наказала непокорную жену и вернется. Но нет… Никого! И на звонки не отвечает. На второй день Карцев всерьез забеспокоился. А вдруг Падилья вляпалась в какую-нибудь дурную историю? И сама сейчас нуждается в помощи? Но, черт возьми, почему никто не берет трубку?! Карцев решил попробовать другие варианты. Например, позвонить Хавьеру. Либо он что-то знает, либо поможет с одеждой. Но этот с*кин сын тоже не берет трубку! Карцев попробовал вспомнить, какой у Хави график работы в казино. Только этим можно было объяснить его отсутствие дома. Наконец Карцев настолько отчаялся, что набрал номер Ирен Андервуд в «Айрон Дюк». Самое смешное и постыдное было то, что он не в первый раз попадал в такую ситуацию. К его удивлению, Пабло не стал издеваться над ним, а пообещал приехать. Время шло, но Пабло так и не появился. У Карцева чесались руки начать бить посуду и вообще все вокруг. Внезапно, при очередной попытке дозвониться до Хави, тот ответил. Оказалось, Хави сначала был на смене, потом их там задержали, а после работы они зашли к одному приятелю домой, выпили пива, да так и остались у него отсыпаться. И вот он только что добрался до дома. О Гонсалесе он ничего не слышал. Просьба Габи его немного смутила, но он пообещал помочь в самое ближайшее время. Карцев, второй день носивший в качестве одежды только тигровую шкуру, содранную со стены, выдохнул с облегчением. Хоть что-то… Хоть какая-то подвижка… Наступил вечер третьего дня. Карцев в сотый раз проговаривал про себя, что он скажет Хавьеру в качестве объяснения. И что будет делать потом. Конечно же, поедет в Санта-Барбару, на снятую Лаурой квартирку. Карцев уже столько нервов сжег, что был бы вполне счастлив, застав Падилью пьяной в хлам и с парой девок. Стук в дверь. Наконец-то! Карцев поплотнее запахнул на своем теле тигровую шкуру и бросился вниз. Увиденное ошеломило его. За дверью стоял не Хавьер. И не Падилья. И даже не блондинка Пабло. Это был Клаус! Клаус Лангсдорф собственной персоной!.. В хорошем светлом костюме, но с дурацкой бабочкой и в странных, красного цвета ботинках. В правой руке — коричневый дорожный чемодан. От удивления Карцев чуть не потерял дар речи. — Клаус?! — Guten abend, meine liebe! — жуя жвачку, поздоровался немец. Карцев почувствовал, как от него несет алкоголем. Наверное, потому и жвачка во рту. Внезапно он сообразил, что это ненастоящий Клаус. Какая еще «моя любовь»? Клаус никогда не видел Габриэль, да и не мог знать, где она живет. Значит, или Пабло, или Прауз. Прауз — слишком сомнительно, значит, Пабло… — Твою мать… Пабло! — Догадался, — хмыкнул Пабло, вручая ему чемодан. — Я пройду? Конечно, пройду. Там одежда, как и обещал. Хотя, на мой вкус, тигровая шкура тебе тоже идет. Как у этой, из «Миллиона лет до нашей эры», да? — Что с Клаусом? — С ним все в порядке, на прежнем месте, всего лишь сменил пол. Интересно, есть ли женский аналог имени Клаус?.. Клаусиа? Клаусидиа?.. Клава?.. А чего ты ждешь? Переодевайся! Карцев решил, что лучше и в самом деле сначала накинуть на себя принесенную им одежду, а уж потом выяснять отношения. Он направился в ванную комнату, но Пабло грубовато его остановил: — Куда идешь? Здесь переодевайся, при мне! Карцев хотел было послать его куда подальше, но, обернувшись, увидел в руках Пабло пистолет. Да еще с глушителем. Бл*ть… Карцев судорожно сглотнул слюну. Похоже на девятимиллиметровый «Вальтер». Что этот гаденыш задумал? — Ты что, бл*ть, задумал? — так и спросил он у Пабло. — Ничего я не задумал. Но вдруг у тебя там пушка?.. Безопасность — основа плодотворного сотрудничества! — процитировал своего босса Пабло. Карцеву ничего не оставалось, как переодеваться в присутствии этого извращенца. Но, открыв чемодан, он увидел в нем только черный плейбойский костюм зайчика. С бабочкой, маской и белым хвостиком… Все, как у моделей «Playboy» на разворотах журналов. — Ты издеваешься?! — Ночь на дворе, все магазины закрыты, это все, что мне удалось найти, — снова ухмыльнулся Пабло. — Не хочешь — оставайся в своей шкуре. Мне так даже больше нравится. Карцев понял, что в безвыходном положении. Костюм зайчика оказался немного узковат, Карцев с трудом натянул его на свое тело. Мельком взглянул в зеркало. Ну, Хью Хефнер бы одобрил… — Что, доволен? Возбуждает? — Он повернулся к Пабло. — Фрейд был прав, — пафосно отреагировал Пабло. — Х*й — это альфа и омега нашего мира. Первопричина наших радостей и бед. — Пошел ты нах*й со своей психологией! — Ты думал, что лучше меня, но посмотри на нас сейчас… — Я не расположен к болтовне. Ты вволю поиздевался, унизил меня, а теперь убирайся отсюда! — Ты меня гонишь? — У нас больше нет взаимного интереса. Обмена не будет, раз ты поспешил с Клаусом. Идиот, променял двадцать два года на четвертый десяток. — Обмена вообще не будет. Ни на каких условиях. Потому что Тони Гонсалес мертв! Падилья мертва. — Что?! — похолодел Карцев. Пабло достал из внутреннего кармана пиджака сложенную газету и бросил на кровать. — Забавно, что и убийцы прожили недолго, — продолжал Пабло. — Только отъехали, и бац… Знаешь… Если говорить о Лауре… Мне нравилась Лаура. Честно. Но ей всегда нравился ты, Тони Гонсалес, а ко мне она лезла, чтобы достать в итоге тебя. Это было неприятно. Ну что, убедился?.. Теперь, Тони, ты, как и я, своего родимого больше не вернешь. Как и я, навсегда обречен играть чужую роль… Впрочем, я не слишком переживаю по этому поводу. Если будут деньги, то к чужой шкурке я как-нибудь приспособлюсь. А вот ты… Карцев в шоковом состоянии взирал на фотографию плохого качества. Окровавленное тело Тони Гонсалеса. Его тело. Он несколько раз прочитал короткую заметку под снимком. Невероятно… Боже, неужели это… Что это, наказание свыше?! За что? За какие грехи? И почему не этого Пабло, не этого Прауза?! Отодвинув в сторону гнев и ярость, он подумал о своих чувствах к Лауре. Что он испытывал к ней? Любовь? Нет, наверное, не до такой степени… Не так, как у Ромео с Джульеттой, чтобы не спать ночами, думая о ней. К тому же, в последнее время, когда Лаура поселилась в его теле, говорить о любви — все равно, что признаваться в нарциссизме. Да еще ее сложный характер. Любила сама порулить, продавливать свои интересы, не гнушалась «грязными» приемчиками, вроде последнего, когда увела всю одежду в отместку. С одной стороны — с ней было нескучно, с другой — как с такой прожить, «пока смерть не разлучит нас?» Но вот она мертва… Все, конец… И Карцеву-Гонсалесу тоже конец. Почему у Прауза нет другого чудо-прибора, воскрешающего мертвых? — О чем задумалась, Гелера? — пробудил его от размышлений Пабло. — Тебе совершенно на нее плевать? — Взываешь к моей совести? Но прежний Пабло мертв, Гонсалес тоже мертв. Поэтому не стоит апеллировать к прошлому. Мы теперь ДРУГИЕ люди… — Да, другие… Ты продал душу Сатане, обидевшись на Бога. И сжег за собой мосты… — Ценное замечание, но только в том случае, если Бог существует. Знаешь, первая пуля в этом пистолете — золотая. Если она окажется в твоей голове, то мне перепадет миллион. И сейчас твой Бог — это Я. Карцев уже немного отошел от шока из-за смерти Лауры и понял, что для него дело пахнет очень дурно. Даже если сейчас появится Хавьер, все равно Пабло, у которого пистолет, в выигрышном положении. Этот мудак не постесняется спустить курок. Нужно срочно искать выход. И он не доставит Пабло удовольствия, не унизится перед ним. Да, если уж настал конец, то надо принять его с гордо поднятой головой. — Миллион долларов? — уточнил он у Пабло. — Песо. — Пф-ф… Неужели ты ему веришь? Тому, чье второе имя, — обман?! — Ошибаешься. Прауз держит слово. По крайней мере, со мной. А если нет… Я все равно уничтожу эту сволочь, — вдруг не сдержался Пабло. — О!.. Держу пари, он тебя УЖЕ поимел! Пабло покраснел, едва не вспыхнул, но усилием воли взял себя в руки. — Думаешь, я не нажму курок?.. — в его голосе появились зловещие нотки. — Мы притворялись друзьями, Тони, делали вид. С самого нашего знакомства. Я был умнее, талантливее тебя, а ты… Просто опытнее… Я помню, как ты раздражался, говоря, будто я всюду умничаю… Ты завидовал мне. Пытался заткнуть… — Что ты несешь?! — Правду, Тони. — Да ты пьян! — Да, я выпил немного виски. Отметил событие. Но при чем здесь правда?.. Ты никогда не ценил тех, кто с тобой рядом, кто тебе помогал. Когда тебя угораздило стать блондинкой, я дохрена для тебя сделал! Заботился, покупал, что надо, возил, куда надо, успокаивал, уговаривал, блевотину твою в номере убирал… Это не достойно хоть какой-то благодарности? А потом эта блондинка прыгает в постель к Клаусу… — Ты, бл*ть, ревновал, что ли?!.. Думал, я перед тобой раздвину ноги?! Совсем крыша поехала?! — И вот твой любимчик Клаус снова перед тобой! — не обращая внимания на слова Карцева, продолжал монолог Пабло. — Будешь моей шлюшкой, Гелера? Или мне выбрать миллион? Карцев был потрясен. Ну не может вот так радикально измениться человек! У него же мать в церкви работала, отец тоже из правильных, старой закалки человек, а сын… Юный гений, не нашедший себе применения, скатился вниз, делая вид, что все в порядке, но когда все рухнуло, обрушилось до самого дна, и кто-то протянул ему руку, обещая исполнить тайные мечты, он закрыл глаза на то, что это волосатая, пропахшая серой рука принадлежит Сатане… — Тот яд, которым ты брызжешь во все стороны, — не более чем попытка забить, заглушить голос совести… — тихо подытожил свои мысли Карцев. — Завали свой рот, Гелера, — грубо прервал его Пабло и поднял пистолет. Карцев понял, что если ничего не делать, то все… Он медленно, напоказ виляя задницей, почти вплотную приблизился к Пабло. Так, чтобы глушитель пистолета уперся ему в лоб. Уставился ему прямо в глаза. Глаза Клауса, но сейчас в них было что-то чуждое… Потом облизнул губы и медленно, очень медленно потянулся рукой к его ширинке. Пабло был не настолько наивен, чтобы поверить в то, что происходит, но концентрацию ему эта выходка сбила. Почувствовав момент, Карцев со всей силы и ярости набросился на Пабло. Первым рывком он попытался выбить из рук пистолет, но неудачно. Тело Клауса было значительно сильнее хрупкой брюнетки. Удары в пах тоже не увенчались успехом. Пабло согнулся от боли, но тут же выпрямился и бросился на девушку. Карцев попытался ускользнуть из его мощных рук, добраться до своего пистолета, лежащего в выдвижном ящике стола, но не смог. Разъяренный «бунтом на корабле», Пабло не сдерживаясь нанес ему несколько сильных ударов в корпус и голову, в итоге вырубив девушку ударом рукояткой пистолета по затылку.***
Очнувшись какое-то время спустя, Карцев понял, что дело его совсем плохо. Он лежал на кровати животом вниз. Во рту кляп. Руки были связаны за спиной ремнем. Ноги тоже. Голова трещала от боли. Хорошо, если обойдется без сотрясения мозга. Он прислушался. Пабло рылся в ванной комнате, наверное, искал спрятанное там оружие. «Леркер» в ящичке стола, скорее всего, уже нашел. Неужели он убьет его?!.. Зачем связывать тогда? Зачем кляп? Черт… Этот сучонок хочет трахнуть его напоследок! Сто процентов Прауз его уже поимел, а этот решил отыграться на нем… Пережить-то это он переживет, но… Бл*ть!.. Карцев попробовал перевернуться на бок и на спину. Должны же быть где-то спасение, выход из этой ситуации! Вдруг он услышал скрип входной двери. Дверь, с тех пор, как в дом вошел Пабло, осталась незапертой. Господи, наверняка это Хавьер! И он ни о чем не подозревает! Карцев напрягся, попытался закричать, предупредить, но благодаря кляпу изо рта вырвалось только негромкое мычание. А дальше произошло следующее. Хави (а это был он), поднявшись на второй этаж, увидел на кровати связанную полуголую девушку, и тут из ванной показался незнакомый ему мужчина с пистолетом в руке. Безоружный Хави кубарем скатился с лестницы. Пабло, осознав, что его бывший коллега и приятель Хави становится нежеланным свидетелем, бросился за ним в погоню. Карцев понял, что своим появлением Хави подарил ему единственный шанс выпутаться из этого дерьма, но, может быть, при этом погубил самого себя. Вспомнив, где на полу среди прочих вещей лежал водолазный нож в кожаном чехле, Карцев кувырком свалился с кровати, мыча от боли, дополз до свалки вещей, нашел среди них нож и принялся с остервенением резать ремни. Избавившись от пут, вооружившись двухзарядным «дерринджером» и водолазным ножом, Карцев решил, что нельзя просто бежать, сначала надо окончательно решить вопрос с Пабло. А он вернется… Выстрелов с улицы слышно не было, это оставляло надежду на то, что Хави каким-то чудом удалось сбежать. Спустившись на первый этаж, Карцев сел под окном справа от двери. Таким образом, кто бы ни вошел в дом, он оказался бы к нему спиной. А с двух метров в спину Карцев не промахнется. Это проще, чем в тире у мистера Брикхауса. По мере ожидания напряжение все нарастало. Карцев уже засомневался в правильности своего решения. Может, лучше было как раз бежать, а не сидеть тут в засаде за занавеской? Габариты Габи против габаритов немца — как Давид против Голиафа. А еще болела голова. Сучонок, хорошо приложил… — Но у Давида есть праща! — подбодрил себя Карцев, сжимая в руке «дерринджер». Все произошло очень быстро. Он услышал шаги у входа, потом скрипнула дверь. При свете уличных фонарей крупный силуэт Пабло-Клауса в проеме выделялся особо хорошо. Карцеву было не до «честных» поединков лицом к лицу, это хорошо смотрится в кино, особенно, когда сценарий на стороне главного героя. Он смахнул с себя занавеску и произвел два выстрела подряд в спину своему противнику. Пабло выдал глухой стон и повалился на пол. Карцев еще минуту сидел под окном, наблюдая, как смертельно раненая жертва шевелит руками, пытаясь перевернуться с живота на бок. Осознав, что он в безопасности, Карцев поднялся и осторожно подошел к лежащему Пабло. Вся его спина была залита кровью. Судя по всему, одна пуля перебила ему позвоночник в районе поясницы, другая пробила легкое. Не жилец. Карцев перешагнул через его тело и поднял с пола отлетевший при падении в сторону «Вальтер» с глушителем. Пабло что-то промычал за его спиной. Карцев обернулся и встретился с ним глазами. В его взгляде отражались боль, отчаяние и страх… Страх смерти или страх, что он попадет прямиком в Ад… — П-прости… — прошептал он, выплевывая кровь изо рта. Одного этого слова оказалось достаточно, чтобы сердце Карцева сдавило болезненной тяжестью. Он все же не до конца сволочь… В нем еще осталось что-то человеческое. Карцев почувствовал себя невероятно плохо, будто сейчас он своими руками убил хорошего человека, а не того негодяя, несколько минут назад грозившего изнасиловать, а потом прикончить его самого. Двойственности ситуации добавляло то, что тело это принадлежало Клаусу. Он опустился на колено у головы умирающего, коснулся рукой русых волос. На глазах Пабло выступили слезы. — Зачем ты так… Ведь все могло быть иначе… — прошептал Карцев. — Я… Д-дурак… Уб-бей его… Тони… — прохрипел Пабло свои последние слова. Его грудная клетка дрогнула в последнем, отчаянном вдохе, он прикрыл глаза… И больше их уже не открыл. — Дерьмо… Карцев вытер испачканную в крови руку об его пиджак, пробормотал короткую молитву, перекрестился, затем обыскал его карманы. Во внутреннем кармане пиджака нашелся его Леркер-Куппини, а еще Карцеву досталась связка ключей. От номера в гостинице, от «Астон-Мартин» и даже от «лягушонка» Клауса. Документов не было. Только пятьсот песо и особый «голубой» пропуск с подписью самого Чаки. — Может пригодится… Он запер входную дверь, потом снова окинул взглядом убитого. Увы, но бедняга Клаус больше никогда не вернется в это тело. Времени рефлексировать по этому поводу особо не было, так что, порадовавшись богатым трофеям, Карцев поднялся наверх, лихорадочно размышляя, что предпринять дальше. Для начала решил убедиться, что два негромких выстрела из его карманной игрушки не привлекли ничьего внимания. Отодвинув занавеску, выглянул в окно. — Зараза!.. Метрах в пятидесяти от дома он увидел на дороге какого-то мужчину, который, быстрым шагом и периодически озираясь по сторонам, двигался в его направлении. Лицо его было сложно разобрать, но по характерному движению рук Карцев понял, что он, скорее всего, вооружен. Ну конечно! Это чистильщик! Прауз не идиот. Обещать миллион за его голову? Да кто в такое поверит? Он просто хотел одним махом избавиться от них. И от него, и от Пабло. С*ка… Что делать?! Тоже валить? Но этот наверняка профессионал, а не пьяный дурачок, как Пабло… А еще вон двое вдалеке идут!.. Подчищать за чистильщиком? Или у него уже паранойя? Всерьез напуганный Карцев схватил сумочку, кинул туда оружие, документы, выругался на чем свет стоит из-за дурацкого, не по размеру маленького плейбойского костюмчика, бегом спустился на первый этаж, открыл дверь, ведущую на задний двор, и тут услышал громкий стук в главную дверь, будто молотом отозвавшийся в его голове. В панике, вместо того, чтобы бежать на улицу через задний двор, Карцев бросился опять наверх, думая встретить там непрошеного гостя очередью из Леркера, но больно ударился голенью о ступеньку. В дверь уже начали ломиться. Карцев, воя про себя от боли, юркнул в чуланчик под лестницей, прикрыл дверцу и прильнул к щели. Тем временем замок входной двери не выдержал. Послышались шаги. Один, второй, третий… Остановился. Видимо, осматривает труп, несколько секунд, снова шаги, теперь в его сторону. Сердце Карцева билось как сумасшедшее. Вот шаги ускорились… Должно быть, он увидел выход на задний двор и решил, что девушка сбежала через него… Тень чистильщика мелькнула в просвете. Карцев понял, что боя не избежать. Глубоко выдохнув, он резким ударом ноги распахнул дверцу чулана и… Рамон заподозрил что-то неладное, так что в момент, когда Карцев открыл автоматический огонь из своего Леркера-Куппини, был развернут к нему лицом и даже успел направить оружие в его сторону. Бах, бах, бах, бах, бах… Темп стрельбы — тысяча двести в минуту. Не менее дюжины из двадцати пуль двадцать пятого калибра прошили грудь и изуродовали лицо чистильщика. Памятуя еще о двух незнакомцах, направляющихся в сторону его дома, Карцев не стал ничего проверять и обыскивать. Еще двоих он вряд ли перехитрит. У Фортуны тоже лимит имеется. Надо бежать со всех ног. И вот, ночью, в одном лишь плейбойском заячьем костюме, даже без обуви, с сумочкой, в которой нож, документы, три пистолета и несколько ключей, Карцев выскочил на задний двор, закрыл дверь, перемахнул через низкий забор к соседям. Увидев у стены их дома велосипед, он схватил его, подтащил к ограде, за которой была уже улица, перебросил его туда (откуда только силы взялись!), потом перелез сам и, оседлав двухколесного друга, вдарил по педалям. В дороге несколько раз оглядывался назад, нет ли погони. Через несколько минут, ощутив сильную боль в правой ступне (видимо, на что-то наступил) и осознавая, что в таком виде ему лучше вообще не попадаться никому на глаза, он съехал с дороги, ведущей в Ла-Фортуна и, отчаянно маневрируя в зарослях, направился к берегу. Цель одна — добраться до «Ариэль», чертовой лодки, отсидеться, отлежаться там, а дальше… Дальше придумает что. Чуть не отбив себе задницу на кочках, вдобавок к болящей ноге, спустя примерно час Карцев с грехом пополам добрался до окрестностей Ла-Фортуны. Упал на песок. Отдышался. При лунном свете разглядел в трехстах метрах от берега силуэт «Ариэль», среди прочих лодок и парусников выделявшийся тонкой трубой (на самом деле обрубком мачты) на рубке. Он еще раз убедился в отсутствии людей, забросил велосипед в густые заросли и вплавь, надеясь, что не утонет под тяжестью всего оружия, направился к лодке.***
Пару лет назад «Ариэль» еще был парусным швертботом, но после очередного урагана его бывший хозяин спилил остатки поврежденного рангоута, превратив парусник в небольшой катер. Доплыв до катера, Карцев с трудом взобрался на борт. Отдышался, отлежался, успокоил сердце. Осмотрел ногу — вроде ничего страшного, просто наступил на острый камень. На голени красовался здоровенный синяк от удара об ступеньку. И еще пара синяков будет на лице после кулаков Пабло. А в голове туман, каша, гнев, отчаяние. Он проверил оружие, осмотрел содержимое сумочки. Документы не намокли. Что дальше? В таком виде далеко не уйдешь, сплошное позорище… Карцев попробовал ножом срезать белый хвостик со своего костюма, это у него получилось, только на месте хвоста образовалась небольшая дырка, грозящая при высоком напряжении превратиться в большую. Он понял, что надо было сначала снять с себя костюм, а уж потом аккуратно резать… — Пи*дец… Что за невезение… Карцев вспомнил о Лауре, фотографию в газете. Кулаки напряглись от невозможности что-то изменить. Вот на кой ляд ей вздумалось его проучить, уехать на ночь глядя?.. И он тоже хорош. Послушал бы ее — все были бы живы, обустраивались бы где-то под Байресом. Пусть и не в своих телах… А что сейчас? Падилья мертва, Пабло мертв, еще и киллера тоже завалил… А сам Карцев в полуголом виде на прогнившем катере… — Это конец… Ко-нец… Провалявшись еще несколько минут в кают, буравя потолок бессмысленным взглядом, Карцев медленно поднял голову, встал на локти, выпрямился, высунул голову из каюты наружу. Ночь, луна, теплый ветерок с моря, легкие волны в бухте и уже покрупнее за мысом. Карцев вдруг поймал себя на том, что больше не видит смысла в жизни. Заглянул в рундуки, нет ли где выпивки. Нет… Ни одной бутылки. — Это конец… Нет, надо отбросить эмоции… Только факты, Тони! — заговорил он сам с собой. — Так… Лаура мертва, а с ней и мое тело. Значит, прежнюю жизнь не вернуть. Финиш… Пабло мертв, одной проблемой меньше, но теперь Габи Гелера, то есть я, будет обвинена в убийстве. Ну а как… Дом арендован на мое имя… Наследство тоже не получишь уже… Что делать… Клауса спасать?.. Клаус мертв, немца больше нет, его душа теперь в блондинке… И, может, он сейчас не спасения хочет, а продырявить себе голову из отцовского «люгера»… Шар… А нах*й он мне теперь?.. С кем меняться? Все, все вокруг мертвы… Для красоты?.. Карцев достал из ящика в каюте старый бинокль без одного окуляра. Поднялся на крышу рубки, навел его на злополучный крейсер «Пикассо», тезку Пабло Аррибаса. С расстояния около семи километров были видны только слабо освещенные огнями трубы корабля. А рядом еще какой-то торговец на якоре. — Дьявольское логово… В нем вдруг вскипела такая ярость, что он перешел на корму, завел подвесной мотор и на малых оборотах, стараясь особо не шуметь, направил «Ариэль» в сторону Вильялонга. Спустя минут сорок, когда до крейсера оставалась пара километров, он заглушил двигатель и бросил якорь. Червь сомнения завелся в его голове. И здоровый такой червь. Практически анаконда. Карцев окинул себя взглядом. Вот эта мелкая грудастая девка в эротическом наряде грозится навести шороху на корабле, полном вооруженной охраны? А не многовато ли она на себя берет? Он представил себе кино, в котором изобразили бы такую ситуацию. «Columbia Pictures представляет…» Кинокомедия, не иначе! Такой, как Габи Гелера, только из торта выпрыгивать в День Независимости, а не с пушками бегать. Если полезет на крейсер — добавит к нескольким трупам еще один. Свой. — А что, если все эти мои размышления только для того, чтобы найти повод, оправдание не рисковать собой, обосновать свою трусость?.. — внезапно задал он себе вопрос. — Но разве все это не бессмысленно?.. Чего я на самом деле хочу? Да, пойти в одно лицо — невероятная самонадеянность. Но не пойти… Это будет означать конец для Клауса, будет означать, что Лаура погибла напрасно, как и Пабло… Прауз будет дальше творить свои злодеяния… А он будет жить и каждый день винить себя. Нет, это не по-мужски, надо окончательно разрешить этот вопрос! И цена здесь не имеет значения. Только честь, совесть. — Я хочу грохнуть Прауза! — вдруг четко понял свою цель Карцев. — Даже если сдохну при этом сам. Он проверил магазин «Вальтера». В самом деле, Пабло не соврал, первая пуля золотая… Карцев обдумал заново первоначальный план. Теоретически шансы есть. Проникнуть на крейсер можно и одной. А дальше помогут знание корабля и пистолет с глушителем. Из плюсов — у Клауса, если он еще живой, будет невероятной величины мотивация грохнуть Прауза. Из минусов — Прауза-то можно убить. А ПАК?.. Единственным, что смущало Карцева, был этот робот. — С ним не договоришься… Как же тяжело… Снова долгие минуты колебаний перед окончательным решением. В голове всплыли яркие и ужасающие картины того, как Прауз орудовал топором на Блэк-Рок… Разделывая на куски тело несчастного пилота. Карцев представил, что будет, если он не сможет убить Прауза, если попадет в его руки… Мда… Фантазия у этого черта богатая, быстро он не умрет. Внезапно ему захотелось жить. Жить, ЖИТЬ!.. Как будто ничего не было, как будто все это было сном, как будто он всегда был этой грудастой девчонкой Габриэль Гелера, и она должна сейчас ехать в Байрес, подписать контракт с каким-то там агентством, есть в ресторанах, ходить по магазинам, загорать на пляже, флиртовать, а вот все это — это сон, дикий, чудовищный кошмар… Надо выбросить все это оружие, избавиться от него, забыть о Клаусе, о Пабло, о Лауре… Никого и ничего этого не было!.. Карцев взял в руки «Вальтер», примерил его на вес, посмотрел в набегающие на «Ариэль» волны. Извлек из магазина патрон с золотой пулей, занес руку над бортом. Потом снова бросил взгляд на ощетинившийся орудиями силуэт «Пикассо». Внезапно сверху послышался отдаленный раскат грома. Он посмотрел на небо. Тяжелые облака, двигавшиеся с юга, медленно пожирали звезды. Вот еще один раскат грома, вестника скорого дождя. Карцев внезапно передумал. Нельзя игнорировать знаки, которые подает Вселенная. Луна теперь закрыта облаками. На лодке можно подойти совсем близко к крейсеру, прикрывшись корпусом торгового корабля, вставшего рядом с ним на якорь. А дождь загонит вахтенных наблюдателей во внутренние помещения, что позволит скрытно добраться до бронированной тушки «Пикассо». — Нет, с*ка, я тебя прикончу, Прауз, чего бы это ни стоило!