Constanta

/добавим немного нелинейности в повествование…/ Намджун находит своего брата в его собственной спальне, стоящим у панорамного окна в пол, устало облокотившегося о стол правой рукой. Вторая, та, что была накануне повреждена, рваным лоскутом висит вдоль тела, затянутая лишь в промокший от крови бинт. — Я говорил тебе, что стоило зашить, Тэ, — тихо говорит Директор, подходя ближе в попытке заглянуть Тэхёну в глаза. — Что только что произошло? Джун задаёт вопрос осторожно, видя, как каменеет силуэт при каждом выдохе. Он стал свидетелем презабавнейшей сцены, и без ответов на этот раз уходить не собирается. Ему хватило сухого «давай, не сейчас» на вопрос о ранении в ночь вылазки за утерянной флэшкой. Сейчас он просто так не отстанет. — Тэхён, — жёстко проговаривает Джун, привлекая к себе внимание. — Что сейчас произошло? — Это была светская беседа, хён, только и всего, — почти шепчет Тэ. — Вы орали друг на друга, как бывшие любовники! Это не было похоже на светскую беседу! — повышает голос Джун, чувствуя, что закипает. — Мы, блядь, и есть бывшие любовники, хён! — выдыхает Тэхён, резко разворачиваясь. — Ты это хотел услышать? Намджун шокировано застывает. Ему на секунду кажется, что брат шутит, потому что на его лице расплывается уже знакомая злая улыбка, но в то же время Джун понимает, Тэхёну нихрена не до шуток сейчас. Бинт намокает сильнее, вызывая сдавленную гримасу на лице младшего, и ему не смешно ни капли. Но отступать Директор не намерен. — Где и когда? — сухой вопрос. — В гостинице. Недавно, — такой же сухой ответ. — Ты знал, кто он? — Когда познакомились — нет. Когда переспали — да. — Скажи, что это ошибка и больше этого никогда не повторится, — сдавленно хрипит Намджун, не веря своим ушам. — Этого не повторится, — шепчет Тэхён и уходит из комнаты. Об ошибке он не сказал ни слова. Тэхён разрядил шесть обойм по мишеням, прежде чем почувствовал, как сковывающее оцепенение отпустило. Он всё ещё в том же спортивном костюме, и ему нестерпимо хочется в горячий душ. Намджун уехал, но перед этим отметил, что разговор не окончен. Тэхён это прекрасно понимает, потому что без поддержки брата с ситуацией, что внезапно вышла из-под контроля, он не справится. Они обязательно поговорят, но чуть позже. Сейчас есть только один человек, который знает и понимает его как никто. Видеозвонок в режиме ожидания. Тэхён сидит за рабочим столом, рассматривая живописнейший пейзаж за окном с прекрасными горными вершинами и простирающимся зелёным долом. Он принял душ, подсушил волосы, накинул домашний костюм. Он расслаблен настолько, насколько это возможно в данную минуту, потому что образы взъерошенного обозлённого Чонгука всё ещё мелькают перед глазами непрошенными саднящими мазками. И губы зудят, искусанные чужими зубами. «Ты — Фантом!» — вспоминается всполохами. «Ты псих!» «Ты убийца!» Какая, блядь, новость, думается с горьким смешком Тэхёну. Психов в легион не набирают. Отбитых на всю голову — да. Но не психов. Хотелось бы это сказать, глядя в слезящиеся от досады огромные глаза, но, скорее всего, существовал риск быть не услышанным. Да и не ко времени, наверное. Всё, что связано с этим человеком — не ко времени. И не к месту. Кажется… — Тэ? — любимый голос срывает пелену задумчивости. Тэхён вскидывает взгляд, ласково улыбаясь. — Здравствуй, родная, — говорит он хрипло, ощущая комок в горле. Он соскучился. — Как ты там? Молодая женщина, как две капли похожая на своего брата, склоняет голову, кивая едва заметно: — Неплохо, Тэтэ. В Мельбурне вот, готовлю австралийский филиал к открытию. Как обычно, вся в работе. А сам-то как? Что-то ты неспокойный… — Знаешь, всё сложно, — выдыхает с усмешкой, отмечая про себя, что сестра сменила причёску и заметно похорошела. Сколько они не виделись? Всего пару месяцев? А кажется, будто вечность. — Ты выполнил… свою работу? В том вся Тэри. Она знает, что брат не любит пространных вопросов, поэтому говорит, как считает нужным. К тому же сестра в курсе дел собственной семьи, хоть и старается держаться от них подальше. Но всё, что касается её любимого Тэтэ — важно. И она беспокоится. Это видно по мгновенно сжатым в замок пальцам и выпрямленной спине. Она готова слушать, отложив все свои дела. — Да. — Всё закончилось? — Не без последствий. — Интересно… — тянет Тэри, чуть наклоняясь вперёд. — Кое-что вышло из-под контроля. — В этом замешан кто-то конкретный или стечение обстоятельств? — Я бы назвал это стечением обстоятельств с конкретным человеком. — Я могу узнать, кто он? Тэхён смотрит на сестру, понимая, что рано или поздно она всё поймёт. — Чон Чонгук. Пауза, возникшая после произнесённого имени, затягивается. Сестра прекрасно понимает, о ком говорит Тэхён, но старается принять информацию как должно. Без лишних эмоций. — И что случилось? — Мы переспали. Тэри округляет красиво накрашенные глаза. И судя по реакции, она ожидала чего угодно, но не этого. Наверное, именно поэтому Тэхён решает рассказать сестре всё, стараясь не опускать подробности. Им это ни к чему. Абсолютное доверие — тихая гавань в их отношениях. И даже если Тэри решит осудить, она не станет делать это молча. Скорее всего, выскажется прямо в лоб, а потом добавит что-нибудь едкое про интеллект и ментальное здоровье. — Скажи, ты отдаёшь отчёт своим действиям, учитывая тот факт, кем он приходится Председателю Чону? Я ведь правильно поняла, он — его младший брат, ведь так? — Мы слишком сильно повязаны, родная, — устало замечает Тэхён, не опуская глаз с экрана телефона. — И вся эта история значительно усложняет мою миссию. — Так она не окончена? — Боюсь, что нет. — И что ты собираешься делать? — Придётся решать проблемы по мере их поступления. — Хороший ответ, братец, — хихикает неслышно Тэри и тут же, на мгновение задумавшись, добавляет: — Ты останешься в Корее надолго? — Когда всё закончится, я планирую вернуться в Кардифф. Музыкальная карьера здесь не складывается, как ты понимаешь. — Синий был тебе к лицу, дорогуша! — уже в голос смеётся Тэри, запрокидывая голову. — Мой дом всегда открыт для тебя, ты же знаешь это? — Конечно. Приюти своего блудного братца, пожалуйста, — вторит сестре Тэхён, чувствуя, как тянущее что-то начинает исчезать, позволяя вдохнуть кислород полной грудью. Тэри вновь становится серьёзной, глядя в экран с той стороны, находясь за тысячи километров, но всё равно, будучи так близко, что теплеет на сердце. — Тэтэ, — неожиданно тихо говорит она, — я могу задать тебе вопрос? Она и сама удивляется тому, что спрашивает разрешения. Ким вскидывает бровь, предлагая продолжить. — Что ты чувствуешь? К… нему. Тэхён замирает, ощущая вновь вернувшееся стеснение в груди. — Не могу сказать, родная. Он… красивый. Очень. Он горячий. Ловит сестринский смешок, отвечает тем же. — Он… Да хрен его знает, что я чувствую, Тэри, — судорожно выдыхает, пытаясь собрать мысли в кучу. — Я слишком отвлекаюсь на мысли о нём. Не даёт покоя. — Ты влюбился, Тэ? — осторожно замечает Тэри. — Потому что то, что я вижу, по-другому не назовёшь. Тоска в твоём взгляде мне сердце разрывает. Ты никогда таким не был. — Мне сложно ответить на этот вопрос сейчас. — Тогда ещё один, окей? Тэхён кивает. — Оно того стоило? И тут уже без сомнений: — Абсолютно. — Тогда держись, братишка. Ты, похоже, попал. И надолго, хочется ответить улыбающемуся лицу, но как-то не получается. Потому что это чувство окутывает мягким одеялом, греет, но вскоре становится нестерпимо жарко и хочется скинуть с себя его, потому что дышать уже невыносимо. — А я могу задать тебе вопрос? — Ха, да, пожалуйста, — откидывается сестра в кресле. — А ты собираешься вернуться в Корею? Тэри не думает над ответом, потому что давно решила всё для себя. — Нет. Я — дитя Мира. Уэльс, Англия, Австралия, Германия, США. Я везде. Мой дом там, где тепло и уютно. — А мы?.. — Я вас каждый день вижу, Тэтэ, — усмехается Тэри. — Вчера вот с Сокджином беседовала в скайпе. Они с Суён планируют помолвку, когда всё закончится. — Соджун будет счастлив, — хмыкает Тэхён, вспоминая суровое лицо старшего из братьев Пак. — Ну, в конце концов, Джин-оппа уже семь лет девчонку в девках держит. Хватит уже. Пора бы и предложение сделать… — А Чимин? Ты о нём хоть вспоминаешь иногда? — задаёт вопрос Тэ, понимая, что не имеет на это права, но всё же. — Зачем ты сейчас о нём? — тихо произносит Тэри, опустив глаза. — Ты же знаешь всё… Зачем снова заставляешь меня думать об этом? — Он скучает по тебе, сестрёнка, — шепчет Тэ, понимает, что делает этим больно, что бередит затянутые раны. Расставание этих двоих было очень сложным. Быть вместе на расстоянии — то ещё испытание. И они не справились. Чим сильно обидел её своим решением остаться в Корее, не сумев переубедить вернуться вместе с ним. Тэри предложила закончить многолетние отношения, понимая, что обрекает обоих на душевные муки. Но это было её решение, а Чимин согласился. Потому что никогда не мог противиться её воле. — У него есть ты, — тихо проговаривает Тэри. — Как вечное напоминание о тебе. — Мы непохожи, Тэтэ! — возмущённо восклицает сестра. — Накрась мне глаза и вообще не отличишь! — Боже, ты неисправим! — смеётся уже, расслабившись. — Дорогой, я уже давно его отпустила. — И назвала собаку его именем. Именно так отпускают бывших возлюбленных, я понял, — подыгрывает с ехидцей Тэхён, улыбаясь искренне своей любимой сестре. — Ладно, давай закончим нашу беседу на этой неоднозначной ноте. Меня уже приглашают на конференцию. Люблю, пока. И отключается первой. Тэхён понимает по реакции Тэри, что примирение сестры с его другом рано или поздно станет реальностью. Уж больно близки они были на протяжении всей жизни. Время лечит, говорят. И надежда, что хоть кто-то из близнецов будет по-настоящему счастлив, ещё теплится. Следующие сутки Тэхён спит, прерываясь на короткие перекусы и изнурительные тренировки на беговых трассах и у мишеней. Потому что тянет что-то, утягивает в бесконечную бездну безнадёжного отчаяния и муки. И справляться приходится с этим самому. Никто ведь уже не поможет. Когда приезжает госпожа Пэ, Тэхён долго изучает полученную от проверенных источников информацию о дальнейших поисках. Рана почти не беспокоит, если не дёргать и не подвергать её нагрузкам. Наверное, именно поэтому он так скоро включается в работу. Пройдя в кабинет Директора, женщина вежливо приветствует Намджуна и стоящего рядом с ним Тэхёна, а потом, присаживаясь в кресло и грациозно скрестив ноги, кладёт на стол одну единственную не совсем чёткую фотографию. — Надеюсь, господа, вы знаете, кто этот человек. Тэхён замирает, останавливаясь взглядом на хмуром и до боли знакомом лице, застывшем в чёрно-белом кадре. — Не хочу ходить вокруг да около, поэтому говорю сразу: парня надо спасать. В самое ближайшее время о нём станет известно всем, и тогда у господина Председателя Чона начнутся очень сложные времена. Брат — его слабое место. И если с ним что-то случится, боюсь, все ваши планы полетят коту под хвост. Намджун многозначительно смотрит в глаза своего младшего, а потом молча откидывается в кресле, давая возможность переварить то, что сейчас происходит. — Информация о Чон Чонгуке пока ещё хранится у прокурора, он держит её козырем против вас всех. Но я хочу отметить тот факт, что этот мальчик мне очень дорог, равно как и его старший брат, поэтому я прошу вас о помощи. Я знаю, — говорит госпожа не останавливаясь, словно боится, что её прервут и откажут в просьбе, — что вам это ничего не стоит. У вас есть своё секретное оружие. Пожалуйста, Директор Ким… Я буду вашей должницей по гроб жизни. Такими словами в их мире не бросаются, это может означать лишь одно — ситуация серьёзная. Она вглядывается в суровое лицо Намджуна и ждёт, затаившись. Тэхён начинает лихорадочно перебирать воспоминания: где и когда Чонгук успел так накосячить. На фото он во всей красе со слетевшим наполовину капюшоном и спущенной с носа маской. Когда он успел раскрыться? — И да, — снова подаёт голос госпожа Пэ, — он спрашивал о тебе, — поворачивается всем корпусом к младшему из братьев. — Я вынуждена была кое-что ему рассказать, поэтому не обессудь. Но, Тэхён, мне показалось, что ты его очень… беспокоишь. И если у тебя есть возможность ему помочь, сделай это, я прошу. Вас обоих. Она ещё раз обводит мягким взглядом своих собеседников и откланивается, понимая, что сказано уже достаточно. Для споров нет ни времени, ни необходимости. Решение приходит мгновенно. И Намджун, глядя на повернувшегося к нему брата, понимает, тот уже готов к новому заданию. Новая цель — спасти ситуацию, в которой оказался один до боли занятный персонаж. Когда начинает темнеть, Джун спускается в подвал, чтобы впервые в жизни провести брата на задание. — Ты уверен? — спрашивает он и получает в ответ короткий кивок. Тэхён уже в боевой готовности: костюм сидит как влитой, маска, кепка — всё на месте. — Возьми «вальтер»… — Я уйду от них, ты же знаешь. — Ты уже ушёл, — указывает на левую руку, что скрывается под плотным рукавом и эластичной перчаткой. — Меня подстрелили не люди прокурора, а Мин Юнги — друг Чона. Промазал, как видишь. — Не сказал бы… — Намджун, что ты от меня хочешь? Тэхён поворачивается к брату. На его лице практически нет эмоций. Лишь застывший усталый взгляд. Ему тоже тяжело, Джун понимает, но понять и принять — не одно, блядь, и то же! — Ты слишком крепко связываешь себя с этой семьёй, понимаешь? — шипит раздражённо он. — Все твои мысли не о деле, а об этом грёбанном Чон Чонгуке! Он расхолаживает тебя, ты растерян! Это мешает твоей работе! — Я когда-нибудь тебя подводил? — безжизненно спрашивает Тэхён. — Ты проебал флэшку! — Туше, хён… Тэхён хмыкает, беря ключи от мотоцикла в руки. — Возьми оружие! — кричит ему в спину брат. — Я никого не хочу убивать. Не сегодня. Намджун догоняет брата на выходе из дома. Он зол, но очень обеспокоен. — Привези сюда всё, что добудешь. — Прости, хён, — смотрит прямо в лицо, — не в этот раз. — Господи всемогущий, только не говори, что отдашь найденное Чонам. — Не Чонам, Джун. Лишь одному из них. — Ты помешался… — шепчет Директор Ким, наблюдая, как высокая фигура скрывается в воротах подземного гаража. И ему становится страшно. Таким он брата не видел никогда. Возможно, из-за того, что раньше Тэхёну некого было спасать, не за кого переживать и уходить в ночь, чтобы не допустить чего-то страшного. И только одна мысль тяготит, заставляя буквально стонать от ужаса — почему именно Чон? Почему именно этот человек?.. * * * Ложась опустошённым накануне ночью, Чонгук проспал до самого обеда впервые, наверное, за последнее время. Странно, но после неожиданного визита ночного гостя чувствуется какое-то невероятное спокойствие. Есть в этом что-то такое, что заставляет чувствовать себя защищённым, что ли? Ощущение силы, исходящей от Ким Тэхёна, словно закутывает в тёплый кокон. Чонгук ещё совсем недавно жаждал Фантома на своей стороне. И он получил это. Тэхён пришёл сам. Помог, руководствуясь собственными мотивами. И сейчас остаётся одно желание — продлить это чувство как можно дольше. Потому что понимание того, что этому человеку не всё равно, что он, пройдя через испытания, через лишения и горе смог остаться верным себе, грело душу. Фантом — за справедливость. За свою до одури непостижимую справедливость. Конверт был вскрыт ночью, сразу после ухода Тэхёна. В нём было три фотографии и флэшка с записанным трёхсекундным видео. И больше ничего. Казалось бы, скудно. Но эти три секунды могли дать эффект взрыва мегатонной бомбы. Чон Чонгук, брат Председателя Чона, взламывает сейф достопочтенного гражданина Сеула. Это ли не сенсация? СМИ захлебнулись бы от счастья. И ничего не помогло бы. Если бы не Тэхён. Если бы не этот невероятный человек, обладающий такой мощью и энергией, что до сих пор сбивает с ног. И в этот самый момент приходит шокирующая в своей твёрдости и уместности мысль — он не позволит этому человеку уйти, он никогда его не отпустит, он сделает всё, что сможет, лишь бы Тэхён, Фантом или Ви, любой из них — стал его. Иначе он просто сойдёт с ума. Принятие и осознание растекаются по телу горячим мёдом, словно бы обещают самый большой приз за терпение и упорство. Подобная мысль вселяет уверенность в собственных силах, а желание быстрее привести план в действие бодрит как никогда. Входящий звонок заставляет чуть дёрнуться, но Чонгук реагирует мгновенно. — Доброе утро, бро, давай спускайся к нам. Тут есть кое-что… Юнги, судя по голосу, в неплохом расположении духа. Это значит, что снова происходит что-то интересное. Жизнь подкидывает новость за новостью, не позволяя вдохнуть полной грудью. Чонгук и раньше знал, что с каждым днём информации будет больше, работы не меньше. Поэтому, мобилизуясь, Чон быстро одевается, приводит себя в порядок и направляется прямиком в кабинет брата. Его уже ждут. Сам Председатель, Рико, как обычно, собранный и суровый, и Юнги, лениво развалившийся в огромном кожаном кресле. Но Гук знает, подобное поведение друга обманчиво, он просто делает вид, что ему всё равно. По глазам, прищуренным и превратившимся в тонкие щёлочки, заметно — нервничает. Это подстёгивает. Хочется вскочить в машину и рвануть навстречу приключениям. Но «взрослый» внутри осаживает, мол, тпру, не гони коней, чертяка, послушай, что скажут, а потом сразу в бой. Нетерпение удаётся сдерживать едва-едва. Чонгук плюхается рядом с Юнги, обводит всех взглядом, абсолютно готовый слушать и вникать. — Итак, — говорит ровно Хосок, вставая из-за стола и поворачивая ко всем экран ноутбука. — Это директор Чхве Доён. — На снимке, довольно неплохом, стоит отметить, запечатлён моложавый серьёзный мужчина. — Тот самый последний таинственный фигурант по делу пятнадцатилетней давности. Согласно данным, полученным в ходе вашей операции, — Хосок кивает брату и Юнги, — оригиналы документов находятся именно у него. Нам повезло быть приглашёнными на приём в честь удачно заключённой сделки его компанией, поэтому не будем терять время. — Когда? — Чонгук подаётся чуть вперёд. — Уже завтра. — Кто ещё приглашён? — Ким Намджун с братом. — Каким из них? — старается скрыть излишнюю заинтересованность, но самого прямо из штанов выдёргивает от предвкушения. — Учитывая специфику их бизнеса, думаю, со старшим. В любом случае в приглашении написано «участник плюс один». — И твоим «плюс один» будет?.. — Ты, Чонгук. Со мной на приём едешь ты. Твоей основной задачей будет сбор информации. Всё будет происходить в пентхаусе самого Чхве, а это значит, что есть шанс что-то узнать. Чонгук распрямляется, подстёгиваемый всплеском азарта и готовый к выполнению задания любой сложности. Схема строения, раздобытая не без помощи кого-то очень доброго, разложена на столе в виде нескольких листов формата А4. Чертежи более чем понятные. Последний этаж здания компании Чхве полностью отдан под жильё вышеупомянутого господина, а это значит только одно — усиленная охрана на время приёма. И, возможно, на постоянной основе, но это уже нюансы, о которых думать будут уже позже. Чонгук собран. Ожидает лишь отмашки брата. В кармане телефон, под пиджаком на ремне брюк небольшая коробочка с приёмником, в ухе, спрятанный под распущенными и уложенными волосами, наушник. Хосок идёт вхолостую — без гарнитуры. Всю связь оставляют только на Чонгука и Юнги с Рико, которые будут ожидать внизу, затаившись и не отсвечивая. Поднимаясь в лифте, братья Чон решают разделиться сразу после приветствия с хозяином вечера, от чего у Гука начинает колотиться сердце. Этот директор Чхве нервирует больше, чем бывший прокурор Ли с его охраной вместе взятые. Вежливые поклоны, короткое знакомство, выхолощенные бодигарды — раздражают. Тоже мне шишка, блядь, думается Чонгуку. Хочется заметить, что он всего лишь вынужденный хранитель важных документов, и весь этот приём — насквозь пропитанный фальшью спектакль. Видимо, этот Чхве знает, кого пригласил, потому что уж больно внимательно он вглядывается в лицо Хосока, поддерживая ни к чему не обязывающую светскую беседу. Людей много. Больше, чем ожидалось. Видимо, некая удачная сделка объединяет интересы большинства власть имущих столицы. Все жадно заглядывают директору в рот, заискивающе улыбаются, пытаясь привлечь к себе внимание. Здесь всем друг от друга что-то надо. Противно до дрожи. Чонгук отделяется от брата, чтобы незаметно оглядеться. И как только он ступает за неширокую колонну, прикрываясь тенью в полумраке, сердце гулко ухает вниз. Там, среди разношёрстной толпы, Чон видит Ким Тэхёна. Он удивительный. Волосы в небрежной укладке, то и дело спадающие на пушистые ресницы. Чёрная шёлковая рубашка и обтягивающие брюки, открывающие тонкие щиколотки. Оксфорды на узких ступнях. Небольшая сумочка на длинном ремешке, перекинутая через плечо. Всё это придаёт настолько щёгольский и даже немного легкомысленный вид, что у Чонгука от восхищения расплывается улыбка. Вот ведь многоликий воистину Ким Тэхён. Как он может так перевоплощаться? Совсем недавно блуждал по чонгукову лицу усталым взглядом, а тут улыбается кому-то, держа в своих охренительных тонких пальцах ножку бокала с шампанским. И так смеётся, откидывая голову чуть назад, что ревность жжёт в груди, и вопрос застывает в мозгу: почему ему он так не улыбался никогда? Соберись, Чонгук! Ты на задании. — Кимы здесь, — тихо проговаривает, поднеся телефон к уху, чтобы никто не подумал, что званый гость разговаривает сам с собой. — И Намджун, и Сокджин? — отвечает в наушник Юнги мгновенно. — Не угадал. Намджун и Тэхён. — Пиздец… Короткий ответ Мина даёт понять, что будет непросто. Юнги-то знает, как слаб Чонгук перед этим человеком. Ещё бы самому Чону это, наконец, понять. — Он меня не видел, так что постараюсь не засветиться. — Уж постарайся, дорогуша, а то проебёмся и в этот раз. — Не ссы, — отвечает Чонгук и отключается. Он снова оглядывает помещение, отмечая расстановку охраны. В углублении, что наверняка ведёт в какой-то коридор, стоят несколько человек в чёрных одинаковых пиджаках. Это означает, что там защита усиливается, и, следовательно, тот коридор ведёт либо к хозяйским спальням, либо к кабинету. Чонгуку приходится отвлечься на секунду, потому что в той стороне, где он видел только что Тэхёна, появляется совсем уж неожиданный персонаж. Калеб Лендри. Он очень, слишком, надо заметить, близко склоняется к Киму, весь такой элегантный в своём классическом чёрном костюме и раздражающе аккуратно зализанными волосами, что-то, видимо, шепнув. Они одновременно вскидывают запястья, сверяя время. А потом Чонгук замечает, как Тэхён, легко стукнув по стеклу циферблата указательным пальцем, тут же взмахивает теперь уже двумя в сторону того самого коридора и снова чуть заметно кивает. Это какой-то знак Лендри, потому что тот отходит на два шага, а потом, словно фокусник, выуживает из кармана какое-то устройство и совершенно магическим образом, так, что вообще никто в зале этого не видит, прикрепляет его к столешнице. Когда англичанин уверенной походкой скрывается среди гостей, Чонгук позволяет себе, наконец, охренеть. Вот именно так — охренеть. Он, лапочка такой, весь подготовленный, обвешанный гарнитурой, как шпион из фильмов, поддерживаемый с тыла собственной небольшой, но командой, прячется в тени колонны. А эти двое прямо на глазах у всех проворачивают собственную операцию с улыбками на лице. Причём делают всё настолько слаженно и уверенно, что остаётся лишь одна мысль — подобное происходит не впервые. Значит, Калеб Лендри не просто ди-джей в клубе и старый друг композитора Ви. Он связан с Тэхёном намного, намного сильнее. Чонгук буквально захлёбывается внутренним возмущением. И, блядь, ревностью тоже захлёбывается. И Чону приходится собрать всю свою волю в кулак, чтобы не наломать дров. У этих двоих тут своя работа, ведь не просто же так они производят свои эти секретные манипуляции. Внутренний голос подсказывает не мешать, но, блин, как же хочется обозначить своё присутствие. Чонгук чуть выступает из тени, давая себе возможность выдохнуть и в то же время отыскать пути отхода. Но едва ли он успевает, потому что цепкий взгляд миндалевидных глаз тут же останавливается на чонгуковом лице, замирая. Тэхён едва заметно сводит брови к переносице, словно фокусируясь, потом чуть прикрывает веки, вздыхая, но не отрывается от бокала с шампанским. Он просто отворачивается. Чонгук обнаружен. Дальше прятаться нет смысла. — Почему здесь стоишь? — голос брата вырывает в реальность. Хосок стоит чуть позади, аккуратно придерживая локоть младшего своей рукой. В другой — шампанское, на лице натянутая улыбка, поза напряжена. — Осматривался, — говорит Чонгук. — Что увидел? — Немного. Кучу охраны, Ким Намджуна… — и замолкает, прикусывая себя за язык. Палишься, Чонгук. Пиздец, как палишься. — Вот и чудно. Значит, они уже работают. «В смысле, блядь, работают?!» — возмущается мысленно, но вслух выдавливает: — С ними англичанин — Лендри! — Занятный персонаж, согласен, — кивает с улыбкой Хоуп, продолжая невзначай осматривать людей в помещении. — И что-то мне подсказывает, что Фантом именно он. «Ох, знал бы ты, хён», — стонет про себя Чонгук, но продолжает замалчивать. — Здесь ещё и младший из братьев Ким, ты видел его? — Да, — кивает, стараясь не выдать волнения. — Вам стоит познакомиться. Теперь, возможно, придётся встречаться чуть чаще, чем раньше, — усмехается Хоуп, имея в виду, чуть чаще, чем никогда. От этого Чонгука бросает в жар. И тут же озвучивает встречный вопрос, что ещё несколько секунд назад опалил сознание: — Что ты подразумевал под словом «работают»? Он поворачивается к старшему всем корпусом, вглядываясь напряжённо в его лицо. — Хён?.. — Думаю, тебе стоит знать, что мы с Ким Намджуном объединяемся. Директор Чхве наш последний рубеж. Как только этот вопрос решится, документы будут в наших руках, а братья Ким исполнят свою вендетту окончательно. И знать не хочу, что они собираются сделать, но то, что мы останемся при своём — вселяет надежду. Не находишь? Чонгук ошарашено смотрит на брата и кивает. Тэхёна Гук не видит уже какое-то время и молится про себя, чтобы тот ни во что не вляпался. Эта мысль нерацональна и даже по-своему бредова, но всё же вызывает тревожное беспокойство. Чон и рад бы уже свалить отсюда, чтобы быстрее начать разработку плана, но тот факт, что где-то тут Тэхён, сдерживает и не позволяет уйти. Чтобы немного расслабиться и прийти в себя, Чонгук решает посетить уборную, смыть жар с ладоней и умыться. И когда он открывает незапертую дверь, понимает, что у вселенной просто невъебически странное чувство юмора. — Ты меня преследуешь? — раздаётся до боли знакомое бархатное из затемнённого угла туалетной комнаты. Как бы Тэхён не просил не искать, он словно сам всегда находит. — Не поверишь, Ким, не в этот раз, — усмехается Чонгук, поворачиваясь на голос. Внутри всё ликует. Чон бесконечно рад его видеть так близко. — Я на задании, ты ведь это понимаешь? — от голоса Тэхёна мурашки по телу. — Я постараюсь не мешать, — отвечает тихо Чонгук, сдерживая улыбку. — И я здесь не один. — Заметил, — хмыкает Гук. — Ты с братом. — И с Лендри. — Я должен беспокоиться? — Не думаю, что это вообще должно тебя как-то волновать. — Ты первый начал говорить об этом. — Согласен, — Тэхён тоже сдерживается от улыбки. Но тут же делает шаг навстречу: — У вас всё в порядке? Чонгук на какое-то мгновение замирает. Не моргает, не шевелится. Вопрос, казалось бы, такой обыденный, поднимает тепло в груди. И звенит в мозгу: это вежливость или Тэхён действительно интересуется? — Ты с ума меня сводишь, — шепчет Чонгук, не сводя глаз с красивого лица. Он сокращает расстояние настолько, что чувствует лёгкий аромат невероятно заводящего парфюма. — Страшно признаться, но это взаимно, но очень… очень опасно. От этих слов сознание Гука начинает плыть. Он фокусируется на чёрных зрачках, подаётся вперёд и едва ощутимо касается мягкой плоти. — Как мне справиться с этим, Тэхён? — шепчет в приоткрытые губы. — Давай постараемся, иначе ошибки не избежать… Ким делает шаг назад, едва заметно вздрагивая. Это даёт секунду на передышку. Чонгук ведёт плечами, закатывает глаза и глубоко вздыхает. Как же чертовски сложно находиться с этим человеком в одном помещении. Быть настолько близко, чтобы ощущать дыхание. Видеть настолько ярко, чтобы слепнуть, как от пяти Солнц. Касаться, чтобы навсегда запомнить кончиками пальцев. — Соберись, Чон, — говорит уже громче Ким. — Ты всё-таки мешаешь моей работе. Это отрезвляет. Звук становится ярче, очертания предметов интенсивней. Слова встряхивают, не дают уплыть окончательно. Чонгук цепляется за голос и осознаёт, что Тэхён абсолютно прав. Но отпустить пока не в силах. Уйти тоже. Поэтому, чтобы хоть немного задержать Кима, продолжает разговор: — Мой брат сказал, что они с Директором решили объединить усилия. — Я в курсе, — отстранённо кивает Тэхён. — Схемы — твоих рук дело? — Можно и так сказать. — Когда ты успел? — Сразу после того, как посетил одного старого знакомого, — прищуривается, от чего красивое лицо становится ещё более таинственным. — Ты вообще спишь? — выдыхает судорожно Чонгук. Что это — обоюдная забота? — В последнее время не очень. Но, думаю, скоро отосплюсь. Это сказано таким голосом, что Чонгука пробирает дрожь. Холодом сквозит от этой фразы, замогильным. И то, что приходит в голову сразу, ни хрена не нормально. Складывается ощущение, будто Ким Тэхён готовится к чему-то страшному, будто идёт в свой последний крестовый поход. И хочется схватить его за руку и заставить объяснить, что он имеет в виду. Ведь не на пенсию же собрался, ей-богу. Почему к его «отосплюсь» хочется добавить — «на том свете»? Он не успевает даже слова сказать, как встречается взглядом с тэхёновым, а потом тот уходит, бесшумно прикрыв за собой дверь.