Казалось, время остановилось. Мгновение всеобщего осознания присутствия самого нежелательного лица тянулось целую вечность. Здесь, в закрытом клубе для будущих героев, борцов за свет, ненавистников последователей Волдеморта. Почему-то ни один студент не двигался, а беспрерывное дыхание пятидесяти пар лёгких будто замерло, затаилось, хотя в оглушительной тишине должен был прослушиваться каждый вздох. Диапазон эмоций участников отряда колебался от разочарованного недоумения до праведного гнева, но застывшая циничная улыбка на аристократичном лице Драко Малфоя магическим образом обесценивала и принижала любые реакции толпы — всеподавляющая слизеринская харизма.
«Золотая троица» и все приближённые не были уверены в том, как себя стоит повести. Похоже, не все до конца понимали, пришёл ли Малфой по своей воле или получил персональное приглашение от Гермионы, оттого и образовалось повисшее в воздухе напряжение: какие предпринять действия дальше? Изгнать змеёныша вместе с его слизеринским приятелем прямо сейчас или дождаться с его стороны первого неверного шага, дабы намерение устроить классическое побоище и массово вытолкать его за дверь уже не вызывало ни у кого никаких сомнений?
— Тебе здесь не рады, Малфой. Иди-ка ты отсюда по добру, по здорову, пока тебе не начистили твоё смазливое слизеринское личико.
Симус Финниган хоть и не вышел ростом, но имел крепкое телосложение, которое при утрированной сутулости смотрелось довольно угрожающе. Он медленным шагом подкрадывался к белокурому врагу, испепеляя его враждебно-хищным взглядом. Однако Малфоя, казалось, это только больше развеселило.
— Смотри не подорвись, Финниган, а то прикончишь всех в радиусе километра, ты же у нас недомаг-пиротехник, тебе нервничать противопоказано, — желчно протянул Малфой, смакуя каждое слово.
— Ты допиздишься, хорёк несчастный, я тебе клянусь… — начал вскипать Симус, потянувшись в задний карман за палочкой.
Взгляд Драко на секунду остановился на побледневшей Гермионе, которая понятия не имела, как себя вести и каким образом реагировать: разозлиться вместе со всеми или собрать волю в кулак и заявить во всеуслышание, что это она позвала Малфоя, потому что ему известно многое про искусство боя. Но оба варианта были неприемлемы по отношению к её парню, ибо первый — трусливый — сделает ему больно, пусть даже он и поймёт, что это было неискренне, а второй — лживый — несёт высокий риск разоблачения Драко, о котором и так ходила не самая лестная молва. Бездействие — тоже действие, именно потому Гермиона избрала его в качестве третьего варианта, стараясь игнорировать несколько обращённых к ней взглядов.
— Что-то я не увидел, чтоб в объявлении было сказано: «слизеринцам вход воспрещён», к тому же, я здесь вижу ещё одного, — с наигранной задумчивостью произнёс Малфой. — Списка нежелательных лиц мелким шрифтом тоже не отыскал. Впрочем, даже если бы он и имелся, меня бы это не остановило: я делаю всё, что мне хочется. Думал, вы в курсе.
Малфой неторопливо прошествовал в центр комнаты, разглядывая её скудное убранство. Усмехнулся при виде уродливых манекенов, металлические ржавые лица которых так нелепо напоминали маски Пожирателей. Детская игровая комната с дешёвыми куклами, не имеющими ничего общего с хорошо обученными бездушными убийцами из армии Тёмного Лорда.
— Как ты сюда попал? — спросил чей-то незнакомый голос. — Сюда могут войти лишь те, кто знает, как выглядит комната.
— Дверь была не заперта, — с королевской небрежностью бросил Малфой, не оборачиваясь. Разумеется, это была ложь. Он знал, как выглядит комната, потому что уже видел её, когда неугомонная неврастеничка Амбридж натравила свою инспекционную дружину, в составе которой числился Драко, на дамблдоровское подполье. Странное было время.
— В следующий раз мы проследим, чтобы ни один сынок Пожирателя не проскользнул сюда, а сейчас — убирайся, — всё не унимался Симус. — Нам вовсе ни к чему, чтобы ты растрепал своим сотоварищам наши секреты. Мы все знаем, что ты здесь не просто так.
— Да он уже давно такой же, как они, — крикнула какая-то девчонка. — Наверняка он расхаживает по школе с Меткой!
По спине Драко пробежал отвратительный холодок. У него появилось стойкое ощущение, что каждый находящийся здесь человек видит его насквозь, словно на форменные джемпер и рубашку наложены дезиллюминационные чары, причём только на левом предплечье.
«Ты знал, на что идёшь. Либо не нужно было соваться в этот цирк уродов, либо сделай то, что у тебя получается лучше всего — докажи всем, что они — недалёкие идиоты и ни черта о тебе не знают, потому что так и есть».
Малфой глубоко и медленно вдохнул, чтобы это было незаметно всем вокруг, и надменно ухмыльнулся уголком губ, сосредоточившись на самом важном принципе окклюменции:
всё — ложь. Нет никакой метки и рука от неё не горит. Ибо кожа на ней девственно чиста, и её безупречную аристократическую бледность ничто не пятнает.
— Мой отец кое-что понимает в боевой магии, — с расслабленной улыбкой проговорил Малфой. Он не спеша подошёл к двум несостоявшимся дуэлянтам и встал напротив Гарри прямо перед Рональдом, бесцеремонно заслонив его спиной. Уизли недовольно кряхтел и откашливался, силой удерживая в себе рвущуюся наружу нецензурную брань, но, случайно уловив взглядом побледневшее-позеленевшее лицо Гермионы, тактично промолчал и удалился с поля боя, отойдя к друзьям.
Малфой вынул палочку и зажал её в руках меж двух указательных пальцев.
— Каждые выходные, когда я приезжаю в мэнор, он тренирует меня дни напролёт с перерывом на сон и еду. В отличие от остальных, он давно понимал, что война неизбежна. И отсидеться в стороне удастся не всем.
Ухватившись за древко палочки правой рукой, Драко всё так же медленно направил её на Поттера, смерив его взглядом, выражающим одновременно жалость и злорадство.
— Отец говорит, на войне я столкнусь с сильнейшими магами. О великом Гарри Поттере принято думать, что его «избранность» приравнивается к непобедимости. Что ж, раз ты здесь собрал столько народу, чтобы чему-то их учить… Сперва напади на меня, Потти.
Гарри несколько раз моргнул от неожиданности, хмуро оглянувшись по сторонам. Сюрреалистичность ситуации напомнила ему случай в Визжащей хижине, когда они с Роном и Гермионой имели удовольствие наблюдать за трансформацией Грима в Сириуса Блэка, крысы в Питера Петтигрю, а затем Люпина в оборотня, а между превращениями все дружно обнимались, пока не появился — кто бы мог подумать — Снейп, который, к сожалению, так и остался в облике человека, и, вопреки ожиданиям Золотой троицы не трансформировался в старого потрёпанного ворона. А затем атмосфера начала накаляться, как это обычно бывает, когда Нюниус появляется на вечеринке, и все эпично подрались.
Отмахнувшись от воспоминаний о беззаботном детстве, Гарри вскинул палочку, но не успел произнести заклинание до конца, как вдруг его рука, крепко сжимавшая древко, опустела, а в следующую секунду его отбросило к зеркалу, словно тряпичную куклу. Осознание произошедшего настигло Гарри лишь в тот момент, когда он очутился на полу среди десятков зеркальных осколков.
— Правило первое, Поттер, — провозгласил Малфой под шелест многоголосного шёпота, — голова работает намного быстрее, чем язык. Пока ты надрываешь свою глотку, выкрикивая заклинания, твой враг атакует тебя невербально за долю секунды. Правило второе: палочка нужна не для того, чтобы ею от мух отмахиваться. Пока ты выводишь в воздухе руну размером с гиппогрифа, ты уже потерял своё время.
Ненависть и уважение. Два маловероятных в своём сочетании чувства, которые испытывал буквально каждый в этой комнате. Драко видел это в их глазах. Студенты Хогвартса постепенно начали понимать, что им предстоит, и они не могли знать, сколько таких Пожирателей имеет в своём арсенале Волдеморт, но, исходя из событий последнего года, догадывались, что он собрал внушительную армию.
Малфой перевёл взгляд на Гермиону. Она часто дышала и смотрела на него не отрываясь, напрочь позабыв про святого Поттера, не по-святейшески распластанного на полу. Было заметно, что она
не ожидала от Драко такого уровня. Их первые невербальные поединки на уроках у Снейпа отныне казались неуклюжей детской игрой.
«Ты должна уметь так же, чёрт побери. Если ты не научишься, тебе ни за что не выжить в этой войне».
Именно за этим он здесь. Малфою было плевать на их отряд. Разумеется, он бы не был в восторге от поголовного истребления бравых молодых воинов светлой стороны, однако правда была в том, что он с лёгкостью позволил бы им умереть. Всем до единого, если потребуется.
Но только не Гермионе.
— Кто ещё хочет показать класс? Давайте, не стесняйтесь, — Драко широко развёл руки, обращаясь к толпе. — Среди вас наверняка найдётся пара десятков человек, что уже не первый год мечтают сделать со мной то, что запрещено школьными правилами. Кстати, как насчёт Непростительных, а? Не хотите потренироваться на «сынке Пожирателя»? Если, конечно, попадёте в цель.
Драко издевательски оскалился. В красивых серо-голубых глазах плясали черти.
— Он ведь несерьёзно? — вполголоса пробубнил Рон, повернувшись к Гермионе.
— Что ты там шепчешь, Уизел? — повысив голос, окликнул его Малфой. Похоже, всё происходящее его бесконечно забавляло. — Иди-ка сюда, я знаю, ты грезил об этом моменте. Никто не увидит и не накажет. Надеюсь, палочка твоя в этот раз исправна? Боюсь, повторного зрелища с изрыганием гигантских слизней в твоём исполнении мы не выдержим.
Неожиданно по Выручай-комнате пробежал тихий смешок. Драко всегда знал, что обладает очаровательным чувством юмора, правда, обычно никто не смеялся, кроме слизеринской компании. Выходит, легенды о солидарности между факультетами так и остались легендами: дай толпе объект для насмешек — и она засмеёт самого Мерлина, если есть возможность скрыть улыбку за чужими спинами.
Рональд поёжился под пристальными взглядами товарищей и незнакомцев, пытаясь подавить трусливую сущность, что вечно противоречила несокрушимой гриффиндорской храбрости. Гермиона всё ещё не могла поверить во всё происходящее, предпочитая принимать реальность за абсурдный сон, и потому избрала роль молчаливого наблюдателя в ожидании пробуждения. Больше всего она ненавидела те сны, в которых осознаёшь, что спишь, но никак не можешь проснуться.
— Ты решил найти себе площадку для публичных выступлений, Малфой? — возмутился Гарри, агрессивно отряхиваясь от пыли и мелких осколков. — Мы все здесь безумно счастливы, что Пожиратели тебя достойно подготовили к истреблению невинных людей, но любое дело следует изучать с азов. И, как минимум, треть присутствующих здесь ни разу в своей жизни даже не произносила слово
«Экспеллиармус».
— Твоя техника — дерьмо, Поттер, — ни на секунду не задумываясь, констатировал Драко. — Нахер ты учишь людей неправильным азам? Чтобы потом переучивались в процессе схватки? Такая практика едва ли их чему-то научит, если они будут мертвы.
— А тебе-то что до этого? — подозрительно прищурившись, прошипел Гарри. — Разве тебе и твоему папочке это не на руку?
Джинни, Рон, Кэти и Гермиона синхронно вздрогнули. Никто из них не ожидал, что Гарри настолько самозабвенно войдёт в роль. Или же всему виной его импульсивность и многолетняя ненависть к слизеринскому врагу?
У Драко было нестерпимое желание бросить Поттеру что-нибудь про короткую память, имея в виду помощь Гермионе и её семье, но он решил, что ни к чему ещё больше вводить в замешательство и без того крайне озадаченных школьников.
— Я смотрю, здесь находятся почти все старшекурсники, — скучающим тоном заключил Малфой. — Достаточно большой процент этих людей мог бы выстоять в битве с Пожирателями, но их прикончат раньше, чем они успеют произнести заклинание.
— Как ты смеешь сюда заявляться и пристыжать ребят за то, что они не владеют невербальной магией? — многие недооценивали вспыльчивость Гарри, но те, кто знал его достаточно хорошо, уже понимали, что он на пределе. — И вообще, тебя сюда никто…
— А я их и не пристыжаю, — равнодушно пожал плечами Малфой. — Я пристыжаю тебя. Ты — хуёвый учитель, Поттер.
Гарри открыл было рот, чтобы категорически возразить, но бросил мимолетный взгляд на отряд и замешкался. Похоже, что определённая часть людей, не питающая к Избранному общепринятого раболепного восхищения, воспринимая его как самого обычного подростка, выражала согласие с утверждением Малфоя: Поттер далеко не так хорош. Разумеется, не будь Драко здесь, им было бы не с чем сравнить, а следовательно, они внимали бы каждому слову Гарри, безусловно, научившись многим необходимым навыкам, но была одна небольшая проблема: времени осталось категорически мало.
— Я бы с радостью поучилась у Драко, — тихий, спокойный голос, сравнимый, разве что, с колыханием степных трав на ветру, послышался из глубины толпы. Никто даже не стал оборачиваться: все и так знали, кто в Хогвартсе способен на всякого рода вздорную несуразицу. — Мне кажется, Гарри, ты и сам не вполне готов столкнуться в поединке с сильным магом. У тебя ведь никогда не было учителя — все знания достались тебе на практике, а твои «учителя», как правило, хотели тебя убить.
— Но не убили же! — Поттер резко обернулся, сжав руки в кулаки. — На что ты намекаешь, Луна? Ему нельзя доверять, он не является членом ОД и никогда им не станет!
Его слова больно полоснули острым лезвием в грудь не только Малфоя, но и Гермиону. К сожалению, она понимала, что Гарри искренен в своих суждениях, и, несмотря на то, что он являлся одним из немногочисленных хранителей их с Драко тайны, слизеринец был ему до глубины души противен. Гарри по-прежнему ждал подвоха, предательства, пусть и не по своей воле — он не верил в непоколебимость силы духа такого, как Малфой. Волдеморт обладал уникальным даром убеждения как с применением магии, так и без неё, и тому было уже достаточно доказательств.
— А всем остальным здесь, выходит, доверять можно? — подал голос Забини, шагнув вперёд и сложив руки на груди. — Ты настолько уверен, что среди этих людей нет шпионов, Поттер?
— Вы двое здесь — единственные со Слизерина, — враждебно пробасил Уизли. — О каком доверии может идти речь? Вы же первые переметнётесь на сторону Пожирателей, когда ваш Тёмный Лорд предоставит вам выбор без выбора.
— Ты действительно так считаешь, Уизел, или это приступ шрамоголовой солидарности? — Блейз надменно изогнул бровь, медленно шагая по направлению к Драко. — Следуя твоей логике, в школе Хогвартс прямо под носом у Дамблдора процветает факультет-ошибка, приют для клинических мерзавцев. Думаешь, он просто не заметил?
— Все Пожиратели во главе с Волдемортом — выходцы со Слизерина, это не может быть совпадением, — нервно усмехнулся Рон, сложив руки с закатанными до локтя рукавами на груди, копируя позу Забини. — Ваш Салазар был настолько чокнутой тварью, что создал ёбаного василиска, который убивал магглорождённых! И, между прочим, Волдеморт — его потомок, что очень многое объясняет! Такой же фанатик чистокровности…
— Рон! — шикнула Гермиона, в состоянии глубокого ужаса понимая, что милая дружеская беседа зашла совсем не в то русло. Гарри испепелял друга гневно-паническим взглядом. Уловив реакции обоих друзей, Рон постепенно догадался, что сболтнул лишнего — воспоминание из Омута Памяти было большим секретом.
— А вот с этого места поподробнее, — недружелюбно прищурился Блейз. — Ты где это вычитал? На полосе сплетен в «Пророке»?
Уизли побагровел, осознав, насколько же сильно он вляпался. Конфликтность ситуации зашкаливала, подобное заявление было чрезмерно громким, учитывая теперешнее положение вещей в магическом мире. Фактически вышло, что Рональд ненароком, а может, и вполне умышленно, осудил поголовно всех слизеринцев не просто за характерную ненадёжность и высокомерность, но ещё и за приобретённую (или же врождённую) склонность к предательству и насилию.
«Пожалуйста, Рональд, просто отмахнись и смени тему. Ты же способен признавать свои ошибки, хоть и зачастую с неприличным опозданием. Ну же…»
Гермиона закусила губу, нервно перебегая взглядом с Уизли на Забини, Малфоя и Гарри, и снова на Уизли. Кэти и Джинни, скорее всего, бессознательно вплотную прижались к ней в ожидании окончания словесной схватки, что неминуемо грозилась перейти в физическую.
— Нигде не вычитал, — огрызнулся Рон. — О вашей вшивости все знают не понаслышке. Как и о том, что Слизерин и Волдеморт — оба змееусты и конченые мрази, очевидный вывод напрашивается сам…
— Пизда тебе, Уизли.
Забини молниеносным движением выхватил палочку из кармана, выбросил руку вперёд и крикнул:
—
Флиппендо Дуо!
Рон лишь успел схватиться за рукоятку своей, но воспользоваться ею так и не успел: синие искры, вылетевшие из палочки Блейза, врезались Уизли в живот, распространившись по всему телу, и спустя долю секунды его подбросило в воздух: тело быстро завращалось, словно затянутое в воронку небольшого торнадо. Взлетев почти до потолка, смазанное частично рыжее пятно пронеслось над головами ребят и врезалось в стену, безвольно рухнув на пол.
Кэти бросилась к парню, что надсадно стонал где-то внутри образовавшегося купола из набежавших и склонившихся над ним зевак, Джинни ринулась следом, Гермиона же схватилась за голову, предпринимая неудачные попытки найти решение: как остановить необратимый процесс, ведь Гарри так просто этого не оставит. К тому же, Симус, Дин, Невилл и Колин уже окружили своего пышущего злостью лидера с палочками наготове.
— Какого чёрта вы, уроды, здесь устроили! — заорал Поттер, в три коротких шага сократив расстояние между ним и слизеринцами.
— Твоему конопатому долбоёбу не помешало бы следить за языком, — будучи всё ещё на взводе, Блейз тяжело дышал: расширившиеся ноздри и гневно-удивлённый взгляд красноречивее любых слов описывали его шок от собственного поступка. — Скажи спасибо, что не атаковал его проклятьем посерьёзнее.
Как ни странно, в комнате было всего два человека, которые оценивали происходящее со спокойным любопытством и загадочной полуулыбкой. Впрочем, реакция одного из них была более чем предсказуема — даже если бы Забини вспорол Уизли живот и выпустил наружу его кишечник вслед за другими внутренними органами, Луна даже не поморщилась бы и не отвела взгляд. Почти со стопроцентной вероятностью можно было утверждать, что она ничего подобного в своей жизни не видела раньше, просто такой уж у неё характер. Лавгуд — удивительный, но категорически непробиваемый человек.
Другое дело — Малфой. Гермиона могла лишь догадываться, о чём он молчит, возвращаясь каждый раз в Хогвартс после очередной вылазки или «домашних» учений, и одна догадка была хуже другой. Именно поэтому его лицо идентично Луне выражало полнейшее спокойствие стороннего наблюдателя: у него явно был иммунитет к насилию. Нешуточная потасовка была для него не более чем мелким бытовым конфликтом.
— Вы оба — на выход! — скомандовал Гарри, указав пальцем на дверь. — Ещё раз увижу вас здесь…
— И что ты сделаешь? — заискивающе поинтересовался Малфой, склонив голову. — Будешь размахивать палочкой ещё сильнее, пока не
выбьешь кому-нибудь глаз? — он мельком взглянул на Гермиону. Воспоминание шестилетней давности о первом уроке по чарам совершенно неожиданно всплыло в его памяти. — Давай же, Поттер. Покажи, как ты изгоняешь двух предателей-Пожирателей.
— У него кровь! — крикнула Кэти с другого конца комнаты. — Ему срочно нужно в больничное крыло!
— Так что? — продолжил Драко, не обратив никакого внимания на взволнованный возглас. — На поле битвы тоже будешь ждать, когда враг просто трусливо сбежит или позволит это сделать тебе? У меня для тебя плохие новости: в жизни это не работает.
Гарри метнул разъярённый взгляд на склонившиеся спины, за которыми наверняка открывалось не самое приятное зрелище, затем обернулся на окончательно растерянную Гермиону и отчего-то олютел ещё больше, увидев отпечаток полнейшей неуверенности на лице всезнающей подруги. Это было на неё непохоже: впервые Гермиона Грейнджер вместо коронного надрывного
«Перестаньте!» с тихим ужасом молча наблюдала за происходящим. Как же Гарри в этот момент не хватало его прежней подруги, что без тени сомнения выхватила бы волшебную палочку, направив её на общего слизеринского врага, испепелив его воинствующим взглядом истинной гриффиндорки.
Гарри снова медленно повернулся к Малфою. Тяжело пыхтя сквозь зубы, он самозабвенно замахнулся своим неувесистым кулаком, но Драко оказался проворнее. Он ловко пресёк удар Гарри, схватив того за предплечье, и упёр кончик палочки ему в горло.
— Ты настолько отвратительно предсказуем, что просто тошнит, — прошипел Малфой ему в лицо. — Лезешь в драку, словно пьяный маггл. У тебя есть палочка, мать твою! Или ты пришёл сюда обучать людей рукопашному бою?
—
Депульсо!
—
Инкарцеро!
Проклятья посыпались одно за другим: гриффиндорцы не стерпели оскорблений в адрес своего молодого учителя, хотя было сложно определить, чем именно в данный момент руководствовался Дин, остервенело пытаясь обезоружить Забини, ведь по поводу Гарри его изначально одолевали сомнения ещё на этапе обсуждений этого мероприятия, поэтому он был, скорее, солидарен с Малфоем относительно поттеровской некомпетентности. По всей видимости, Томасом овладела жажда мести за Рональда, но сейчас это не имело никакого значения. Важно было лишь то, что, за кого бы он сейчас ни сражался, Гарри это было на руку — Малфой по-прежнему крепко держал его за предплечье, но положение нападавшего усложнилось тем, что пришлось отбиваться от заклинаний озверевших однокурсников.
Блейз, как оказалось, частично освоил невербальные заклинания, правда, как и любой выброс скрытых способностей, это произошло благодаря искусственно созданным экстремальным условиям и состоянию аффекта. Нападать невербально у него, конечно, не выходило, но вот отражать атаку получалось, когда не успевал произносить заклинание. Правда, в какой-то момент, концентрация внимания всё же подвела — Забини не среагировал вовремя на
Ступефай Лонгботтома, рухнув на пол без движения, но перед этим успел угодить в Дина
Конфундусом, действие которого продлилось недолго — Финниган всё же умудрился применить к другу
Фините без взрывного побочного эффекта.
Воспользовавшись моментом, Гарри вырвался из мёртвой хватки Малфоя и переметнулся к Дину, Невиллу, Симусу и Колину. Все четверо, угрожающе ссутулившись, замерли с палочками наперевес, направив их на общего врага.
— Ну? И чего вы ждёте? — с азартной ухмылкой произнёс Драко. — Всё ещё тешите себя надеждой, что человек, желающий вам смерти, раскается? Перейдёт на вашу сторону? Накормит тыквенным пирогом?
— Последний раз повторяю, — процедил сквозь зубы Гарри. — Если не хочешь закончить, как Забини — выметайся отсюда.
— Я не уйду, пока мне не надерут задницу, — возразил Малфой, обиженно поджав губы. — Я думал, я достаточно нарвался, чтобы вы, терпилы безмозглые, меня проучили.
Гриффиндорцы недоуменно переглянулись. Малфой — известный подстрекатель, но неужели он рассчитывал выстоять против четверых? Постепенно народ снова начал подтягиваться к центру зала, оставив раненого Уизли на попечение сестры и девушки — драка была куда интереснее крови.
— Так и знал, что вы — никчёмные, трусливые ничтожества, которые боятся последствий, — брезгливо выплюнул Драко. — И это хвалёный Гриффиндор? Что, Финниган? Зассал, что я расскажу отцу, как сын мерзкого маггла напал на чистокровного волшебника?
На этот раз Малфой угадал формулу возгорания вида
homo gryffindor и с чувством полного удовлетворения отметил налитые кровью глаза и одну пару запотевших очков, что вот-вот грозились треснуть под натиском праведного поттеровского гнева. Гермиона едва держалась на ногах. Мотивы Драко были неясны и выглядели, как суицидальный выпад.
«Бедная Грейнджер. Наверное, злится».
И вот он, долгожданный момент. Словно по щелчку пальцев, четверо озлобленных борцов за свет открыли рты, набрали в лёгкие побольше воздуха, чтобы как можно громче выкрикнуть четыре проклятья одновременно, но тут произошло то, чего никто не ожидал. Малфой совершил палочкой в воздухе широкий дугообразный взмах. Гриффиндорцы синхронно схватились рукой за горло, и в следующую секунду палочки каждого из них по очереди с тихим свистом выпорхнули из их рук и с искусным изяществом и невероятной скоростью были пойманы блестящим ловцом.
— Правило третье, — с невероятным самодовольством провозгласил Малфой, обратившись к обомлевшему отряду, подняв четыре трофея высоко над головой. — Сумей распознать слабое место врага. Не умеешь нападать с закрытым ртом — простое безобидное
Силенцио полностью тебя обезвредит и лишит магии. Удобно, согласитесь.
В Выручай-комнате и не было несогласных. С мастерством и умениями Драко было трудно спорить. Тишина молчаливого признания была словно музыка для его ушей, пока её не нарушил всем уже знакомый голос, сотканный из космических вибраций:
— Это просто фантастика. Научишь нас так же?
***
Чёртовы факелы снова барахлили. В этом коридоре их магия срабатывала через раз, причём довольно внезапно: идёшь себе, идёшь в кромешной тьме, и тут — как вспыхнет, хоть за сердце хватайся.
Драко едва поспевал за истерично мельтешащим огоньком Люмоса, который то и дело пропадал за очередным поворотом.
— Да куда ты так несёшься… — недовольно проворчал он, завернув в закоулок вслед за исчезнувшим огоньком, и едва не налетел на обладательницу палочки, из которой он исходил.
— Что это был за спектакль? — гневно прошипела Гермиона, округлив глаза. О да, она определённо пришла в себя, отошла от шока и приняла совершенно точное решение, как относиться ко всему, что произошло сегодняшним вечером. — Зачем ты вообще пришёл? Ты в своём уме?!
— Мне было скучно, — недолго думая, пожал плечами Малфой. — Думал совместить приятное с полезным.
— Приятное с полезным?!
— По-моему, все были очень довольны. Лавгуд — так точно.
Драко чувствовал, что ходит по тонкому льду, но ничего не мог с собой поделать: Грейнджер слишком редко на него злилась, а это было зрелище весьма… волнующее.
— У Рона, скорее всего, сотрясение! — она буквально задыхалась от возмущения. — По-твоему, это смешно?
— Я тебя умоляю, там нечему сотрясаться, — отмахнулся Малфой. — Коробочка Уизли наполнена сеном.
— Хватит паясничать, — она ткнула его в грудь своим маленьким пальчиком, подойдя слишком близко. — Гарри в ярости, ты сорвал его первый урок. И пусть его подготовка не так хороша, как твоя, ты не имел права вмешиваться…
— Ладно, ладно, слушай… — Драко перебил Гермиону, схватив за руку, что неугомонно колотила его в грудь. — Прости меня. Я должен был предупредить.
— Нет, ты должен был
спросить, — уже менее агрессивно парировала она. — Возможно, если бы вы с Гарри были способны общаться более цивилизованно, то он бы даже согласился…
— Серьёзно, Грейнджер? Согласился? Это первое, а второе — кто он такой, чтобы я спрашивал его разрешения? Мальчик-который-дохуя-о-себе-возомнил? Не считаешь ли ты, что его рановато причислили к лику святых? Я бы дождался, покамест не помрёт.
Драко мог поклясться, что уголок губ Гермионы непроизвольно дёрнулся, однако она была слишком зла, чтобы позволить себе улыбнуться. Разумеется, она прекрасно понимала, что доля правды в словах Малфоя определённо есть. Действительно, Гарри — обычный мальчик, на плечи которого легла необъятных размеров ответственность. Он должен совершить невозможное.
Только он. И он понятия не имеет,
как.
— Я поговорю с ним, — вполголоса пробормотала она, опустив взгляд. — По крайней мере, постараюсь. Надеюсь, ты понимаешь, что своей выходкой ты всё очень усложнил.
— А с чего ты взяла, что я захочу снова прийти на эту вечеринку ёбаного стыда?
— Потому что знаю, что ты не от скуки туда заявился.
Гермиона смотрела на него тем самым серьёзным, сосредоточенным взглядом с лёгким оттенком усталости — взглядом, который Драко любил больше всего. Но он ненавидел, когда она его разоблачала. Когда распознавала за толщей масок и фальшивой уверенностью истинные сентиментальные мотивы.
Драко Малфой — Пожиратель смерти, который из-за всепоглощающего чувства вины не смог держаться в стороне, изъявив желание помочь тем, кого должен будет погубить, если на то будет воля Тёмного Лорда.
И правда была в том, что Драко к этому был не готов точно так же, как и Отряд Дамблдора — противостоять таким, как он. Всё своё свободное время от учёбы, тренировок и по-прежнему безуспешного ремонта Исчезательного шкафа он думал о том, что однажды кто-то из сегодняшних участников мероприятия умрёт от Авады, выпущенной из его палочки.
— Я не знаю, сколько ещё смогу быть полезен, — прошептал он. — Мне бы хотелось, чтобы вы умели хотя бы то, что умею я. Чтобы шансы уравнялись, насколько это возможно. Это слишком рискованно, но я готов пойти на этот риск. Надеюсь, никого из них не поймают и не будут пытать. А если и вскроется правда — что ж, я хоть в чём-то успел оказаться полезным.
— Не говори так, — строго попросила Гермиона, мягко коснувшись его щеки кончиками пальцев. — Никто не выдаст тебя. Думаю, многие поняли твой умысел, хоть ты и проявился весьма… своенравно. И ещё, мне не понравилось, как ты говорил об отце Симуса.
— Мне это тоже не понравилось, как и порядком взбесило то, что спизданул Уизел, — Драко был прекрасен в своём недружелюбии, будто он родился с этой эмоцией — настолько естественно она на нём смотрелась. Тем красивее было его лицо, когда черты внезапно смягчались. — Он получил по заслугам, считаю, что Блейз мог бы отреагировать и пожёстче.
— Согласна, Рон был неправ, назвав весь ваш факультет потенциальными убийцами, — кивнула Грейнджер. — Но я полагала, что остроумные, находчивые слизеринцы сумеют подобрать какое-то искромётное оскорбление в ответ, а не набрасываться с травмоопасными заклинаниями.
— Туше, — Малфой криво ухмыльнулся и притянул Гермиону к себе, заключив в объятия. — В следующий раз затяну поводок вокруг шеи Забини потуже.
С губ Гермионы сорвался смешок. Её напряжённое тело постепенно расслаблялось, и, окончательно сдавшись неумолимой нежности, она прильнула к груди Драко, глубоко вдыхая любимый запах. Кажется, лимонная цедра постепенно превращалась в лемонграсс с можжевеловыми нотками. С недавних пор Гермиона заметила, что запах Малфоя становился другим. Как и он сам.
— Ты запомнил моё замечание, адресованное Рональду на первом уроке у Флитвика, — сквозь улыбку проговорила Грейнджер, прислушиваясь к мерному стуку сердца Малфоя.
— Я всё запоминал. Ты просто пиздец как бесила меня.
— А я так гордилась собой, — она усмехнулась, сильнее обвивая руками талию Драко. — Мне казалось, что ничего более меткого и изобретательного касаемо палочек просто невозможно было придумать. Я вообще-то не была сильна в юморе до встречи с мальчиками. Поэтому каждая шутка была просто на вес золота.
— Так считала только ты. Остальным просто хотелось тебя придушить. Кстати, никто из гриффиндорских девчонок не пытался тебя убить во сне мягкой пуховой подушкой?
— Однажды я на полном серьёзе сказала Рону и Гарри, что хуже, чем смерть, может быть только исключение из школы. Вот тебе и самая умная ведьма своего поколения.
Драко рассмеялся впервые за несколько недель. Несмотря на то, что в последнее время положительных эмоций было достаточно, смеялся он по-прежнему редко. Он отстранился и, поцеловав Гермиону в макушку, взял за руку.
— Пойдём, самая умная ведьма, я провожу тебя до башни. К сожалению, Выручай-комната сегодня ночью уже забронирована.
***
Бессонница в слизеринской спальне в лунную ночь всегда означала одно: созерцание глубин Чёрного озера. Лёжа на боку, Драко бесцельно провожал взглядом проплывающие стайки рыб, серебристая чешуя которых тускло отражала свет Луны. Его мысли не давали сну пробраться в сознание, сдавив виски в плотном кольце, словно сплавленные между собой куски десятикилограммовой гири.
Временами в груди становилось до невозможного тесно, панические волны то и дело захлёстывали Малфоя с головой, а противный голосок в голове подобно шарманке повторял из раза в раз: «Какого хера я это сделал?». И хоть здравый смысл твердил, что бояться нечего, инстинкт самосохранения утверждал обратное. Да, поступок был определённо глупым и опрометчивым. Но необходимым.
Было несколько весомых фактов, которые на это указывали: во-первых, Снейп не станет ни сейчас, ни потом демонстрировать своим студентам принципы грубой борьбы. Как он уже сказал, его основной задачей является подготовка к экзаменам. А большинство старшекурсников так и не освоили невербальные заклинания. Во-вторых, аврорат самонадеянно возомнил, что в помощи подростков не нуждается. У светлой стороны были явные проблемы с математическими расчётами и смехотворной самоуверенностью — что говорить, большинство авроров — выходцы из Гриффиндора.
Ну, и третья причина, разумеется, была слишком личной. О ней Драко думал больше всего, так как не мог быть уверен до конца: стал бы он помогать Отряду Дамблдора, не будь в нём Гермионы? Отчего-то нутро подсказывало, что ему было бы абсолютно всё равно.
Его размышления прервал скрип двери. По деревянным половицам раздались тяжёлые шаги, а затем — звук ржавых кроватных пружин, резко прогнувшихся под тяжестью тела, с размаху шлёпнувшегося на матрас.
— Чего расшумелся, слоновья задница? — буркнул Драко через плечо. — И какого хера ты здесь вообще? Я же уступил тебе Выручайку.
— Заткнись, — буркнул Забини.
— Оп-па, — протянул Малфой, приподнявшись с кровати. — Неужели продинамила?
Блейз неторопливо поднялся с кровати и, тяжело вздохнув, удалился из спальни. Это было очень странно. Расценив его жест как приглашение, Драко отправился следом, нырнув босыми ногами в незашнурованные ботинки.
Забини расположился на диване в положении лёжа на спине, глядя в потолок. По его лицу решительно ничего не было ясно, ибо эмоции его были нераспознаваемы: что-то между растерянностью, замешательством и печальной задумчивостью.
— Говори уже. Ты выглядишь так, будто ограбил Гринготтс, но понял, что деньги тебе были не нужны, а вернуть их обратно в банк будет как-то неловко.
Блейза эта шутка отнюдь не порадовала. Вероятнее всего, он даже не слушал. Малфой опустился на соседнее кресло, выжидающе разглядывая неподвижную фигуру друга.
— Не продинамила, — медленно произнёс он по слогам, всё ещё высверливая глазами дыру в потолке.
— Ты меня пугаешь, дружище, — Малфой хмыкнул, предвещая упоительно весёлый рассказ. — Неужели она так плоха?
Блейз снова вздохнул и судорожно выдохнул.
— Нет. Секс был… удивительным.
Драко усмехнулся, живо визуализируя себе сразу несколько вариантов «удивительного» совокупления.
— Она тебя хоть расколдовала после
Ступефая? Или прямо так, не заморачиваясь…
— Блять, ну какой же ты мудила, — всё с таким же неподвижным бессилием выдавил Блейз, всё ещё ни разу не моргнув и не отведя взгляд от чёрной трещины в лепнине. — Ты же видел, что Луна сразу нейтрализовала заклятие, или у тебя провалы в памяти?
— Так в чём тогда дело? Забини, ты достал со своими страданиями, говори, что стряслось. Она засунула сифон от мозгошмыгов тебе в задницу? По её мнению, они добрались уже и туда?
— Мерлин, да что же это! — воскликнул Блейз. — Дай мне прийти в чувства, у меня ёбаный шок!
Недоумение Малфоя достигло своей крайней точки. Как может долгожданный секс привести к шоку? Интрига интимных похождений Забини отодвинула все глубинные экзистенциальные переживания на второй план.
— В общем, она… Она… Оказалась слишком хороша… Для девственницы, — Блейз откашлялся и впервые за всё время моргнул. — Я пытался быть осторожным, как мы и говорили. Старался действовать медленно и прислушиваться к её телу, а потом… Чёрт, она оттолкнула меня на спину и оседлала так внезапно и быстро, что я просто охуел.
— Чокнутая нимфоманка! — восторженно воскликнул Малфой, хлопнув в ладоши. — Вот это новость для первой полосы «Придиры». Хоть я тогда и пошутил в библиотеке, но оказался прав.
Забини адресовал другу хмурый предостерегающий взгляд. Как же хотелось посмаковать всю неловкость сложившейся ситуации, но, к сожалению, для этого она должна была произойти с кем-то другим. Блейз дальнейших издёвок не оценит.
— Ладно… ну, вы поговорили?
— Да уж, поговорили, — уныло произнёс Забини, снова уставившись в потолок. — У меня такое ощущение, что у нас с ней ничего не выйдет.
— Почему ты так считаешь? Она спит с половиной школы?
— Она, блять, какая-то фетишистка, я даже не знаю, как это назвать! — Блейз скривился от ужаса. — В моём восприятии Луна всегда была непорочным ангелом, а тут я узнаю, что мой образ этой девушки — надуманный и лживый.
— Понимаю, — Малфой кивнул, всё ещё стараясь подавить нервное веселье. — Но и образ распутной шлюхи с ней тоже явно не стыкуется. Я не знаю ни одного парня, который с ней спал.
— Она спала не только с парнями, — глухо отозвался Забини. — Как она сказала, для неё секс — не удовлетворение физических потребностей, а очередной способ познать этот, сука, прекрасный мир. Была бы на её месте другая девушка, я бы расценил это как дешёвый пиздёж и способ замаскировать неукротимое сексуальное бешенство высокодуховной чепухой.
— Знаешь, я её в чём-то понимаю, — задумчиво протянул Драко, — правда, для этого мне достаточно одного человека. Но, прости, конечно, игнорировать физические потребности просто бессмысленно. Я бы на твоём месте на эту сказочку не повёлся.
— Она сказала, что не знает, буду ли я её единственным партнёром, — с горькой раздражённостью заключил Блейз. — Её восприятие жизни и отношений не совпадает с моим. Это тупик.
— Остынь, Блейзи, — успокаивал Драко довольно паршиво, но единственное, чем он сейчас мог помочь — это не допустить принятия поспешных решений. — Здорово, что ты уверен в своих желаниях и чувствах. Но дай себе время над всем поразмыслить. Наверное, это признание прозвучит довольно дико, но мне нравится Лавгуд.
Забини грустно усмехнулся и покачал головой.
— Это лишь потому, что ей понравился твой, так называемый, урок. Тебе польстил её комплимент.
— Пожалуй, это было
достаточно безумно, потому она и оценила, — ухмыльнулся Малфой, поднимаясь с кресла. — Тебя оставить? Или почитать сказку про зайчиху-шутиху, чтобы ты отвлёкся?
Блейз лишь закатил глаза и отвернулся лицом к спинке дивана. Он обладал уникальной способностью отключаться за несколько секунд, хоть и спал довольно чутко. А вот Драко уже точно не заснёт в ближайшие часы, хоть и усталость отдавала слабой ломотой в мышцах и суставах.
Покинув пределы слизеринской гостиной и оказавшись в сырой прохладе коридора подземелья, Малфой решил отправиться прямиком туда,
где всё спрятано. Преодолев лестницу, ведущую на третий этаж, он уловил какое-то движение совсем рядом, но слабое освещение позволило разглядеть лишь чёрный силуэт. Драко выхватил палочку, но в этот самый момент один из факелов вспыхнул, являя на свет глупое сощурившееся лицо в самых бесящих на свете круглых очках.
— Малфой? Ты чего не спишь? — с претензией в голосе поинтересовался Поттер.
— Спал, пока ты не разбудил, — огрызнулся Драко. — А ты какого хера шатаешься?
— Объяснялся с мадам Помфри в больничном крыле, — враждебно сверкнув очками, процедил сквозь зубы Избранный. — Рон в порядке, если тебе интересно.
— Неинтересно, — равнодушно бросил Малфой и продолжил свой путь. Только ещё Поттера не хватало сейчас встретить. Просто восхитительный день, который всё никак не закончится.
— Малфой, — вдруг послышался негромкий возглас за спиной.
Драко обернулся, вопросительно выгнув бровь. У него было ощущение, что Поттера подменили: его привычная самоуверенная напыщенность, которую он излучал всего несколько секунд назад, куда-то испарилась. Он неуверенно зашагал по направлению к слизеринцу, а на лице отражались одновременно две взаимоисключающие эмоции: растерянность и решительность. Типичный Гриффиндор, когда пришла пора признать свою бестолковость.
— Я тут подумал… В общем, есть разговор.
