Обыкновенный мир

      «Он никогда не опаздывает». От волнения Рик кусал ногти. Судорожно вертя головой по сторонам, он надеялся увидеть вдалеке фигурку спешащего Дерека. Но кто-то скрывался за раздвижными дверями супермаркета, иные просто проходили мимо, а его друг так и не появился.       — И он не отпрашивался, не говорил, что задержится? — даже не пытаясь скрыть беспокойства, Рик завис над тяжелым столом мистера Горака.       — Это ты его испортил, — не отрывая взгляда от бумаг, отозвался пожилой владелец магазина. — Завтра не объявится — буду искать замену, — его предупреждение догнало Рика уже в дверях.       «Хорошо. Он работал за меня денек. Можно и мне за двоих постараться. Но, блин… Куда ж он мог подеваться?»       Весь день Рик выполнял работу на автопилоте, не переставая размышлять над тем, что приключилось с его предельно пунктуальным приятелем. Решив после работы наведаться в его апартаменты, он не мог дождаться наступления сумерек, и как только получил от мистера Горака расчет, сразу же поспешил в «Вудленд Парк».       Он долго стучал в дверь с номером тринадцать и заглядывал в окно так настырно, что прогуливающиеся мимо жильцы уже подумывали о том, чтобы звать охрану. Оставив под дверью записку, Рик, понурый, зашагал прочь.       Сидя на веранде в свете звезд и фонарей, он рассеянно крутил в руках почти не тронутую бутылку. А завидев на пригорке высокий силуэт в мешковатом костюме, вскочил и как сумасшедший бросился вниз, перепрыгивая через ступени, но, приметив необычайно серьезный вид товарища, застыл у самой кромки дороги.       Суровой каменной глыбой Дерек остановился в паре метров от края газона. Руки его были спрятаны в карманы штанов, на тело поверх костюма был надет теплый вязаный жилет.       Некоторое время Рик стоял смирно, ожидая что Дерек вот-вот оторвет свой взгляд от асфальта. Но не дождавшись, сам приблизился и заглянул в его лицо. Парень выглядел расстроенным и озадаченным.       Оглядевшись по сторонам и убедившись, что улица пуста, Рик осторожно взял его за локоть и, высвободив левую руку из кармана, крепко зажал его ладонь в своей.       — Что не так? Дерек?       Наконец он поднял на Рика глаза, но сразу же отвел.       – Эмма умерла, — прочел Рик по его губам.       — О! Мне так жаль…       Он хотел его приобнять, но Дерек вдруг резко отстранился, после чего достал из кармана смятую записку и опасливо протянул другу.       Тот судорожно принялся ее разворачивать.       «Умерла бабушка. Мне нужно время побыть одному. Уверен, что ты поймешь».       Дочитав короткую запись, Рик вернулся взглядом к приятелю и, рассмотрев в его глазах мольбу, сглотнул застрявшую в горле горькую слюну.       «И как скоро ты вернешься?» — хотел спросить он, но подумал, что в данных обстоятельствах подобное проявление нетерпеливости будет признаком непростительного эгоизма.       — Конечно, — вполголоса ответил он.       Дерек развернулся и, сунув руки в карманы, не спеша начал удаляться в сторону Второй Северной.       Рик рассеянно проводил его взглядом до перекрестка, после чего в полном недоумении вернулся на веранду.       Вокруг было невероятно пусто. Прохладный воздух застыл в груди бесформенным тугим комком, и Рику казалось, что он не может толком ни вдохнуть, ни выдохнуть. Сидеть смирно тоже не получалось. Казалось, что каждая мышца в теле была охвачена невнятным, едва ощутимым волнением. Поднеся горлышко к губам, он вдруг понял, что не хочет гасить это странное болезненное, но вместе с тем бесконечно трепетное чувство. Он заливал Джин, заливал Элú, топил на дне бутылке своего брата и родителей. «Но, черт… Дерек…» Его глаза стояли перед ним открытой вечностью, манили, как родник с чистой ключевой водой. «Какая странная тоска». Постояв недолго в раздумьях, Рик накинул на плечи пиджак и слетел со ступеней, готовый вновь наведаться в «Вудленд Парк».       «Пусть даже ему придется выламывать дверь», но он до смерти хотел обнять его, утешить. «Он просил дать ему время». Впиваясь взглядом в темный горизонт, он остановился на углу улицы, чувствуя, что его разрывает на части. Дерек просил дать ему время. «Сколько? День? Неделю?! Черт! Он будет ждать… Он дождется…»       Шумно выдохнув через нос, Рик твердым шагом направился в сторону своего убогого домишки. Внутри его распирало желание сделать хоть что-то. Охваченный небывалым напряжением, он начал сметать с веранды пустые и наполненные землей горшки, после погрузил их на тележку и вывез на мусорку. Вслед за горшками туда же уехали из дома все опустевшие банки и бутылки, а также кое-какие уже бесполезные родительские вещи: сломанный ночник, кофейник без ручки, груда коробок и старых сапог. Уснул Рик, неистово пытаясь оттереть разводы с плитки в душевой.

***

       «Когда Дерек вернется, все будет готово. Пусть это будет сюрприз». Спрятав в комод старые фотографии и вещи, отмыв дочиста кухню и ванную комнату, он сменил постельное белье, убрал цветастое мамино покрывало и принес вместо него сверху свое, серое и шерстяное. Снял дурацкие занавески.       Весь вечер он просидел в небывалом волнении, прислушиваясь к любому постороннему шуму, любому шороху у дверей. «А вдруг он не вернется?» — глупая мысль, но однажды пришедшая в голову, навсегда заняла в ней отдельный, персональный уголок. «Всего четыре дня прошло — мало ли какие у него дела: похороны, решение сопутствующих вопросов… А вдруг не вернется?».       Не способный более сидеть и просто ждать, Рик уверенным шагом направился в сторону кондоминиума мистера Уилсона.       — Как съехал?! — сердце, пройдя сквозь стопы, казалось, провалилось в самую землю. В горле застыл неприятный комок. Смятение и неверие окутали разум.       — Дня три тому назад, — поспешно кинул Мейсон, спеша скорее избавиться от настырного гостя.       — То есть сразу, как ушел от меня… — вслух задумался Рик. — И он ничего не оставлял? Записку? Какой-нибудь адрес, по которому его можно найти?       — Неа, — хозяин апартаментов раздраженно мотнул головой. — Но ушел он в страшной спешке, словно бы опаздывал на автобус или на самолет.       Воспользовавшись оцепенением Рика, он резко захлопнул дверь. Послышался щелчок запирающегося замка.

***

      — Это еще кто такой? — Рик бесцеремонно указал пальцем на болтающего с мистером Гораком полноватого мужичка лет сорока-сорока пяти на вид в синем джинсовом комбинезоне, с растопыренными ушами и маленькими бегающими глазками.       — Это Гарри, — голос Нэнси звучал слегка виновато.       В это время и сам Ондржей Горак повернулся к Рику и призвал его принимать в компанию нового напарника:       — Гарри Льюис — переманил его из автомастерской «У Кейта», прошу любить и жаловать.       — Что это значит? — отведя старого чеха в сторонку, злорадно поинтересовался Рик.       — Это значит, что я дал твоему приятелю целых две недели, чтобы вернуться в Фуллертон и продолжить свою работу, — невозмутимо отозвался мистер Горак.       — Я справлялся за двоих. Ты сам знаешь.       — Сегодня да. А что, если завтра ты снова вздумаешь уйти в запой или, чего еще хуже, на тот свет?       Приметив поднимающуюся в Рике ярость, старик поспешил закончить разговор, заявив, что Гарри приступает к работе немедленно — и точка.       — В таком случае, — гневно прошипел Рик ему в лицо, — подавай еще одно объявление о вакансии, — после чего резко развернулся и, не останавливаясь на крики Нэнси, уверенным шагом направился в сторону дома.

***

      — Нет, мне больше не нужны эти болталки на Джермонд Стрит, — устало повторил Рик, даже не смотря в настороженные глаза миссис Клары Паркер.       Представительница социальной службы лично явилась к молодому человеку, чтобы узнать, почему он пропустил две последние встречи.       — Вы можете спросить у миссис Барретт, нашего куратора, и она вам скажет, что я ни разу за все время посещения группы не дал усомниться в моей психической адекватности и способности самому о себе позаботиться.       Оглядев аккуратно подстриженную лужайку, собранные в кучу листья у дороги, опрятный облик жилища, Клара все же согласилась дать Ричарду Штайну еще один шанс.       — Приходите в следующую среду, сто четыре Маккеланд Стрит — там у меня офис. Пройдете тестирование, и, при наличии хороших результатов, я, так и быть, сниму вас с учета.       Рассеянно поблагодарив миссис Паркер и заверив, что он обязательно придет, Рик скрылся за свежевыкрашенной деревянной дверью.

***

      — Еще один? — официантка в третий раз переспросила, принести ли ему очередной бокал «Гиннеса».       — Что? Нет, — Рик вяло покачал головой, после рассеянно бросил на стол две десятидолларовые купюры. — Сдачи не надо, — буркнул он и, оставив надкусанный бургер на круглой черной тарелке, начал протискиваться в сторону выхода.       День был на редкость теплым и солнечным. Именно такие называют «бабьим летом», несмотря на середину осени. Идти домой было еще рано, и Рик решил прогуляться. Он не спеша шел меж кирпичных коробок автомастерских и мелких лавочек в сторону расположенной на самом краю города лесопосадки. Ласковый ветер трепал его отросшие до плеч волосы, ноги лениво шагали по тротуару, усыпанному яркой шуршащей листвой. Дойдя до самой окраины, он свернул в сторону лысых перепаханных полей. Основной урожай этого года был уже собран. Лишь в нескольких огородах за невысокими заборчиками виднелись редкие огненные бочонки тыкв да крупные зеленые бутоны перезрелой капусты.       Дорога вела до песчаного кемпинга на берегу вялотекущей речушки Лууп. Путь от бара до пляжа занял у Рика не более получаса. На парковке стояло лишь несколько машин. Поляна, где проходили городские праздники и фестивали, пустовала, наслаждаясь осенним покоем и готовясь к зимней спячке. Спустившись к самой кромке воды, Рик двинулся в сторону моста автомагистрали. Приблизившись к тому месту, где стоял в воде по колено Дерек, наслаждаясь летним пейзажем, Рик замер.       Пронзенный тоской, объятый одиночеством, разбитый на мелкие осколки памяти, он с невыразимой грустью в глазах смотрел на искрящуюся в прощальных солнечных лучах зеленоватую поверхность, на шуршащие на другом берегу бронзовые дубы и багряные клены, ощущая с каждым новым вдохом, как не хватает ему Дерека. «Где он теперь? Что видит? Что чувствует? Пишет ли еще в блокноте, что я подарил ему? А если пишет, то кому?» От последней мысли в сердце больно кольнуло, грудная клетка сжалась, из глаз потекли крупные редкие слезы. «Тебя все бросили: Франк, Джин, Элú, мама, Дерек», — почувствовав слабое место, мысли начали неумолимым тараном прорывать зыбкий кокон его надежды. — «Ты ничто. Пустое место. Даже хуже. Ты минус. Не вписавшийся в общество неудачник. Ничего хорошего не ждет тебя впереди: лишь вечные сожаления, безжалостные воспоминания, лавина одиночества. Зачем же ты живешь, Рик? Зачем?»       Мысли лезли и лезли, и он сам не понимал, как столько боли и печали помещается в его маленькую головку.       — Стоп!!! — схватившись за гудящие виски, проорал Рик в пустоту. — Хватит!       Вспорхнули птицы над водой. Эхо разнесло его крик на полмили вокруг.       Скинув ботинки и закатав штанины, Рик буквально вбежал в мутную обмелевшую реку и остановился лишь, когда вода уже дошла ему почти до колен, ощутив сковавший ступни и голени холодок. Прикрыв глаза, Рик мысленно обратился вниманием к Дереку, словно зовя, словно прося вернуться. «Где он теперь. Что видит? Что ощущает? С кем он?!» Из глаз вновь потекли слезы, на этот раз уже настоящими ручьями. «Стоп!!! Молчать! — приказал он сам себе, понимая, что снова попадает в ту самую ловушку, из которой нет выхода. — Эта боль лишь здесь. В одном единственном месте в целом свете. — Положив на грудь холодные ладони, он прислушался к собственному сбивчивому дыханию. — Но ведь вокруг еще столько пространства», — мыслить об этом было мало. Это надо было ощущать.       И Рик ощутил: холод воды, нервные движения деревьев. Привязав все свои мысли к невидимым воздушным шарикам и отпустив их в полет, он смотрел, как солнце исчезает за плавным изгибом реки, как меняет свои краски небосклон: от нежно-голубого и золотистого до темно-красного и цвета сливовой пастилы. Влюбленная парочка, прижавшись друг к другу, прогуливалась по погрузившемуся в сумрак пляжу. Фары от проезжающих по мосту машин окатывали окружающие их лесистые склоны искрящимися брызгами.       — Эй, ты! Парень! Ты же не топиться там удумал? — донесся до него насмешливый голос молодого человека, ведущего под локоть свою очарованную спутницу.       Рик не ответил. Ведь кроме этих слов вокруг было столько всего, куда можно было направить свое внимание: ветки, качнувшиеся от тяжести приземлившейся в поисках ночлега птицы, свинцовая рябь на воде, влажный дурманящий запах грибов и гниющей листвы. Волна плавно, но настойчиво билась о его колени. Рик стоял в ледяной воде посреди ленивой речушки и улыбался.

***

      Возвратившись домой под утро, он собрал все свои старые вещи: опостылевшие однотипные рубашки, заношенные до неприличия штаны, дурацкие ботинки — некогда стильные, а ныне протертые чуть ли не до дыр, после чего отнес их на задний двор и без всякого сожаления предал огню вместе с кучей сухой листвы и веток.       Вернувшись в дом и зайдя в ванную, он долго и внимательно рассматривал в зеркале свое усталое отражение, после чего взял отцовскую бритву и под корень срезал свои безобразно отросшие неухоженные тонкие пакли, тщательно побрил щеки и подбородок. Приложив в местах порезов кусочки бумажного полотенца, он с чувством выполненного долга отправился в постель.