Конни
До недавнего времени самым трудным выбором в жизни юной мисс Леонхарт было решить, как провести день: остаться дома и погрузиться в мир книг с отцом и Крисом или пуститься в поиски приключений с матерью и Роем? За редкими исключениями она (не в последнюю очередь из-за шила в заднице), конечно, выбирала второе. И если бы сорок минут назад Корнелия могла выбрать, как действовать дальше, она без колебаний рискнула бы жизнью, чтобы спасти родителей в центре Либерио. А уж с какой огромной радостью она предпочла бы опробовать УПМ вместо Роя!.. Но, увы, в данный момент выбирать не ей. Выпустив правый трос и заставив их обоих зависнуть метрах в пяти от земли, Конни сделала всё, что могла. Дальше ход человека, который настолько напрягся под давлением гравитации и страха, что на его висках выступили капли пота. Видеть Брауна таким едва ли не более непривычно, чем ещё вчера в «изящной» форме освободителей. — Рой, — Конни вглядывается в зажмуренное раскрасневшееся лицо, — Раз ты готов двигаться дальше, хотя бы открой глаза. Вместо ответа парень исступлённо выдыхает ей в шею. Чувствуя, как начинает сползать, Конни поудобнее перехватывает его торс ногами, представляя, что он всего лишь одно из тысячи деревьев, покорённых ей в детстве. Получается довольно легко, разве что за одним исключением: очень уж Браун жаркий. И с чего бы? Ведь после дождя на улице весьма свежо… — Тут не так уж и высоко, ну же, открывай. Начиная злиться оттого, что парень жмурится и упорно молчит, Конни решает его поддразнить: — Надо же, сам бесстрашный Рой Браун боится всего лишь открыть глаза!.. Ох, и видели бы это его одноклассники, особенно Ронан и Брис… Конни только начала, а её слова уже бьют прямо в цель, заставляя распахнуться жёлтые глаза, в которых она различает до боли знакомые надменные огоньки. Любое воспоминание о бывших одноклассниках способно вывести парня из равновесия, а уж мысль о том, что он стал бы для них посмешищем, заставляет Брауна вцепиться правой рукой в трос так сильно, что каждый мускул на ней напрягается до предела. — Ну, — бурчит он, — Дальше что?.. Вместо дальнейших инструкций Леонхарт продолжает вглядываться в лицо, нехило похорошевшее, стоило ему открыть глаза. Раздосадованная тем, что вынуждена на него пялиться, Конни решает хоть как-то оправдать свой пристальный взгляд: — У тебя пластырь на брови отклеился. И, не удержавшись, пальцами левой руки она отгибает его чуть сильнее, чтобы посмотреть на состояние раны. — Ух ты ж, нифига себе… Чем, говоришь, тебя полоснули? Ножом? Порез почти полностью затянулся. Поражённая уровнем его регенерации, девушка пытается приклеить кончик пластыря обратно, но он тут же отлепляется вновь. — Угу, ножом, — подтверждает Браун, а сам в нетерпении срывает пластырь и отправляет вниз. Проследив за траекторией его падения, Конни возвращается к брови Брауна и констатирует: — Будет шрам. Вряд ли на месте пореза снова вырастут волосы. — Мне поебать. Похуй на шрам и похуй на волосы. Давай уже двигать отсюда… Чувствуя, как начинает сползать вниз, Корнелия снова пытается усесться поудобнее и рывком подтягивает себя наверх, сильнее давя на его шею и крепче обхватывая его ногами, чем заставляет Брауна по-змеиному зашипеть. — Я задела рану, да? Ну прости. Чем дольше мы так провисим, тем неудобнее тебе будет. — Нет, не рану… просто… чем больше ты по мне елозишь, тем сильнее… блять… — отвернувшись от девушки, Браун делает глубокий вдох-выдох, а затем снова поворачивается к ней и со словами «А, похуй» размещает свои руки под её бёдрами, придерживая их сзади. — Ты сама меня вынудила, — оправдывается он и с какой-то сверхъестественной лёгкостью сам подтягивает её повыше, так что Конни может хоть полностью отпустить его шею. Подумать только: Браун осмелился не просто приобнять Конни, а буквально держит её за задницу! Эта мысль вызывает румянец уже на её щеках. — Так, ладно, — не глядя на Брауна, тараторит она, — У нас совсем мало времени до возвращения твоего отца, так что выбирай поскорее: либо ты жмёшь на левый курок, и мы взмываем вверх и любуемся видом, или с позором спускаемся вниз и получаем нагоняй… — Этот трос еле-еле нас держит. Не доверяю я этой хуйне… — Просто поверь мне. Стала бы я доверять тебе свою жизнь, считая трос ненадёжным? Я в тебя верю, Рой, всё что тебе нужно, это правильно выстрелить, а затем удержать баланс. И, облизав губы, Конни добавляет финальное: — Для того Брауна, которого я знаю, это легче простого. И снова в яблочко. Браун делает ещё один глубокий вздох, а затем выпрямляет ноги, по максимуму отклоняясь от башни, пытаясь прикинуть траекторию. Наконец, собравшись с силами, он высвобождает левую руку, и (Да!..) тянется за левой рукояткой. Прежде чем нажать на курок, он уточняет: — Готова?.. О, Конни Леонхарт готова и ещё как. Всё, что происходит и вот-вот произойдёт, начинает кружить ей голову, и для полного сноса крыши не хватает лишь оказаться на самой вершине водонапорной башни. Вот только девушка вовсе не уверена, что будоражит её сильнее: правая рука Брауна у неё под задницей или его левая на курке рукояти. То, что он преодолевает себя ради неё и готов подарить ей впечатление, настолько разгоняет её кровь, что, поддавшись импульсивному порыву, она касается губами его щеки и выдыхает: — Готова… Действие не заставляет себя ждать. Секунда — и Браун отталкивается ногами от стенки и выстреливает гарпуном, а после лязга металлического крюка, жмёт на курок, подтягивающий их туда — практически на самую вершину. — О боже… — всем телом прижимаясь к Брауну, Конни пытается унять прыгающее сердце. Глядя вниз, она не может разобрать, сколько там ещё до самого верха, — Мы уже на крыше? — Сейчас, — и Браун отталкивается от стенки ещё раз, чтобы подтянуть их ещё немного повыше. Мгновение — и задница Конни уже упирается в ржавчину верхнего края башни. — Ты молодец, — заявляет Корнелия, пока Рой помогает ей подняться на ноги, — Я ни секунды не сомневалась в том, что ты сделаешь правильный выбор. Видишь, это оказалось совсем не сложно… Рой?.. К удивлению Конни, Браун, вместо того, чтобы трястись от страха, не может отвести глаз от чего-то поверх плеча Корнелии. Охваченная любопытством, девушка оборачивается, надеясь проследить его взгляд. И… потеряв дар речи… замирает вместе с ним. Закат… просто потрясающей красоты закат заставляет её челюсть отвиснуть. Три ярких насыщенных цвета щедро раскрасили небосклон окрестностей Либерио на самый причудливый манер: голубизна ясного неба плавно перетекает в тёплое золото, которое у самого горизонта растворяется в просто невероятном… … розовом цвете. Это воистину самый прекрасный закат, который за недолгую жизнь случался с Корнелией Леонхарт. И, кто бы мог подумать, что он случится при таких обстоятельствах. Шмыгнув носом, Браун делает шаг в сторону Конни и становится справа от неё. — Знаешь, а я всегда ненавидел Либерио, — тихо произносит он, — После Андерматта он всегда казался мне таким… серым. С этим трудно поспорить. — Конни, — Браун берёт её за руку, и девушка замирает, — Спасибо. За то, что открыла мне глаза. И крепко-крепко сжимая её ладонь, добавляет: — Оказывается, всё это время я смотрел не туда. Грохот ржавой поверхности весьма тесной крыши нарушает идиллию и заставляет обернуться: ну конечно, Райнер Браун тут как тут. — Н-да, — усмехаясь, он останавливает взгляд на их сцепленных руках, — Вот уж не уверен, какой воин из тебя бы вышел. Но подкаблучник получился отменный, этого не отнять. И, подмигнув Конни, Браун старший высвобождает её из хватки пунцового Роя, обнимает за талию и стремительно уносится с ней вниз, оставляя обескураженного сына одного на крыше ржавого бака.***
Рой
На обратном пути атмосфера в джипе меняется в лучшую сторону. Поколебавшись, спускаться ли вниз по лестнице, Браун, к удивлению остальных, всё же выбрал спуск при помощи УПМ. Наглость отца раззадорила его и, досадуя на то, что прищлось оторваться от заката и вдобавок отпустить руку Конни, Рой выбирает более быстрый путь: и к облегчению Райнера действует более уверенно. И вот, вновь сидя справа от отца в автомобиле, Браун младший буквально силком заставляет себя не оборачиваться на ту, которая не только поверила в него (может даже, не такого уж и никчёмного долбоёба), но даже… поцеловала. Да, всего лишь в щёку и очень уж быстро, но этого хватило с лихвой, чтобы наполнить брауновскую кровь желанием сделать больше. Чувствуя перемену настроения, едва заметно ухмыляется и Райнер Браун. То, что он лицезрел, очевидно его позабавило, а может и напомнило юношеские годы. В любом случае, он ограничился подколом на вершине башни, и в данный момент ему комфортнее всего обитать в своих мыслях, ведь многое и так обговорено. Что до Конни, то она… Интересно, что она?.. И снова Рою жутко хочется обернуться. Но он упрямо заставляет себя смотреть вперёд, где кроме лесной дороги (которая кажется более короткой на обратном пути) ничего не меняется. Спустя некоторое время девушка заявляет: — Я пока вздремну. Разбудите, если что, — судя по звукам, она устраивается поудобнее на заднем сидении, заставляя Роя позавидовать, что он не на её месте. С другой стороны, какая разница? То, что он сидит спереди, ничего не меняет, и он также может вздремнуть. — Я тоже посплю, — бурчит Браун младший и прикрывает глаза, надеясь на то, что оставшаяся дорога до дамбы пролетит гораздо быстрее. Удивительно, но потрясываясь в старом армейском джипе, когда рядом наконец-то (!) довольный им отец, а сзади дремлет охренительно-смелая девушка его мечты, Браун чувствует… подобие спокойствия. Кажется, жизнь наконец-то потихоньку входит в колею нормальности. И, несмотря на окружающий ад, ей всё-таки можно наслаждаться. Согретый этими мыслями, парень довольно скоро проваливается в сон, чтобы — ну сколько, блять, можно — резко очнуться оттого, что водитель бьёт по тормозам, а потом очень круто сдаёт назад. Судя по вскрику за спиной, проснулась и Конни. — Что такое? — потирая ушибленный лоб, недоумевает Рой. — Чёрт… Чёрт, чёрт… — шипит Райнер Браун. Обеими руками вцепившись в руль, он нервно барабанит по нему пальцами, очевидно о чём-то размышляя. Он даже выключил фары и заглушил мотор, а значит… … не хочет, чтобы нас заметили. — Впереди засада? Судя по тому, как вздыхает водитель, Рой попал в самую точку. — Сраный блокпост. Через который, хоть ты тресни, нужно проехать на автомобиле. — Давайте объедем, — в голосе Конни слышна тревога, — Мистер Браун, вы же помните, что нас схватили именно тут. — Это совсем другой, — рычит он в ответ, — Пока вы дрыхли, я давным-давно объехал первый. В том-то и подстава, что этого блокпоста здесь быть не должно. А нам просто позарез надо проехать. Объезда нет. — Будь тут снайперская винтовка, я мог бы попробовать снять их отсю… — предлагает было Рой. — Не мог бы, — твёрдо отрезает отец. Помолчав секунд десять, он вздыхает, — Ладно, выхода нет: разделаюсь с ними сам. Если их не больше десятка, никакого труда не составит. — А если больше?.. — горло Брауна младшего начинает сжимать тревога. Мысль о том, что отец отправляется на потенциально самоубийственную миссию, леденит его кровь. — Разберёмся. Браун старший выходит из машины, и, подсвечивая фонариком, открывает багажник. Рой и Конни, ни секунды не раздумывая, выходят следом. Герой Марлии тем временем невозмутимо достаёт комплект УПМ и начинает облачаться в него, попутно объясняя: — Бесшумно влечу в них с неосвещённой стороны леса. Прирежу их всех по-тихому. Происходящее до одури напоминает недавнюю ночь, когда Рой сам отправился делать то же самое: практически с голыми руками да ещё в одиночку полез в логово врага. И выжил-то лишь каким-то настолько маловероятным чудом, что прямо сейчас, вспоминая прошлое, тот план всё больше отдаёт безумием. И, представляя то, с чем придётся столкнуться Райнеру, парень так нетипично для себя кладёт ладонь на отцовское плечо: — Я пойду с тобой. У нас два комплекта, я научился и тоже могу… — Нет, — снова отрезает Райнер и, закончив с ремешками, молча принимается устанавливать газовые баллоны. — Мистер Браун, но в одиночку это же очень опасно! Давайте хотя бы дождёмся утра, заночуем в лесу… Может, за ночь мы что-то придумаем, — сбивчиво тараторит Леонхарт, полностью разделяя тревогу Роя. — Нет, — Браун старший затягивает ремни и застёгивает финальные пряжки, — Дневной свет только усложнит нам задачу. У кого-то с их стороны вполне может быть снайперка, а то и гранатомёт. Нужно застать их врасплох в темноте. — Я иду с тобой, — упрямо талдычит Рой и начинает лезть в багажник за вторым комплектом. Браун старший тут же отбрасывает его руку и грубо трясёт сына за плечи: — Ну почему??? Какого хрена ты такой упёртый?! Я сказал «нет», и это ПРИКАЗ, — отшвырнув Роя в сторону, он с силой захлопывает багажник. — А я тебе не подчиняюсь, — возвращаясь обратно, его сын засовывает руки в карманы и с бурей эмоций, клокочущей в часто вздымающейся груди, повторяет слова, которые каких-то полтора месяца назад бросила ему в лицо его-даже-не-сестра, — Попробуй заставь. Конни Леонхарт, оказавшись меж двух огней, в ужасе замирает. Всё снова близится к тому, что Брауны сцепятся, и на этот раз исход может быть совсем печальным, ведь из себя вышли они оба. — Мистер Браун… Рой… Пожалуйста, не надо, — тихо умоляет она, обнимая себя руками, — Давайте успокоимся и как следует всё обсудим… Но Роя уже не остановить: распалившись, он толкает отца в грудь и, словно боксёр на ринге, едва не подпрыгивает от предвкушения боя, продолжая его провоцировать: — А что?.. Изобьёшь, как тогда?.. А мне похуй! Тем более ты и так недавно хотел меня ёбнуть, забыл?.. Так и какая разница, кто это сделает: ты или они?.. Незамедлительный удар под дых заставляет его замолчать, а Конни в ужасе прикрывает рот рукой. Полусогнувшись, парень закашливается и некоторое время восстанавливает дыхание. А затем выпрямляется и снова тянет руку к багажнику. Не веря своим глазам, Браун старший отступает назад и с разгона сбивает сына с ног, падая вместе с ним в траву на обочине. После недолгой возни он садится на Роя верхом, и замахивается, очевидно целясь в лицо, но секунда-другая и… кулак впечатывается в грязную землю в сантиметре от уха сына. Браун младший тем временем полностью расслабляется под отцовским весом. Пусть отец превратит его лицо хоть в месиво, как у Масо, ему поебать. Ничто на свете не заставит меня передумать пойти вместе с то… — Можешь ты хотя бы раз в этой жизни меня послушаться?.. Шёпот отца наполнен таким отчаянием, что у Роя спирает дыхание. Браун старший прижимает шершавую ладонь к щеке сына и горячо восклицает: — Единственное, чего я хотел в этой жизни… это уберечь тебя от моей судьбы! — Ты… ты не должен был убивать, сын, — сквозь зубы продолжает он, — Ты должен был… быть счастливым. И, выдохнув, он слезает с Роя, плюхаясь на спину рядом с ним и переводя дыхание. — Но разве сражаться за Марлию… не сделало тебя счастливым? — лёжа на спине под стать отцу, глухо спрашивает Рой. — Нет, — грустно отвечает Райнер, — Я оттого и не взял тебя к себе… потому что не могу быть тебе примером. Конни права: я хуёвый отец. Но ты… всё ещё можешь стать достойным человеком. Просто выполни мой приказ. Останься тут. Я разберусь сам и вернусь назад… — А если нет?.. Ответ на этот вопрос тонет в стрекоте вечерних сверчков. Пропыхтев, Райнер Браун поднимается с земли и в который раз подходит к багажнику, чтобы достать оттуда сигнальный пистолет и засунуть его себе за пояс: — Если увидите в небе красный сигнал, уезжайте. Если сигнала не будет, как и меня в течение тридцати минут, то же самое — вы должны уехать. — Но как же я смогу уехать… когда тебя могут… — шмыганья носом всё ещё лежащего на земле Роя гасят его фразу, хоть всем остальным и так прекрасно понятно, что он имеет в виду. Райнер Браун вздыхает и приседает на корточки рядом с сыном и как можно миролюбивее растолковывает: — Рой. Послушай меня. Чтобы успеть спастись от ядерного взрыва, у нас нет времени сидеть на месте и придумывать новый план. В любом случае есть только два пути. Либо вперёд через этот блокпост, либо обратно в Либерио. В городе моё лицо знает каждая собака, и я гарантирую, что, если вернёмся туда, меня казнят вместе с родителями Конни. А если и нет, нам будет очень сложно раздобыть другой транспорт. На этой машине в город нам не въехать. Просто включи мозги и пойми, что попробовать прорваться сейчас — это самый оптимальный вариант. Слова отца кажутся убедительными, и всё же после того, что Рой провернул в особняке Ланге, он уверен, что с его помощью шансов на хороший исход будет гораздо больше, а потому делает ещё одну попытку: — Но я же могу помочь… — Ты можешь. Конечно, можешь. Скажу прямо: хоть я и не одобряю выбранный тобой путь, но не могу не гордиться боевой подготовкой, которой ты овладел. Но только представь: вдруг не вернёмся мы оба? Что будет с Конни, если она останется одна? Какой судьбы ты для неё хочешь?.. И эти слова будто впервые за это время протрезвляют Брауна младшего. Он приподнимается, чтобы сесть, и смотрит на Корнелию, продолжающую обнимать себя руками в попытках унять охватившую её дрожь. Отец прав. Я её ни за что не оставлю. Прочитав это во взгляде сына, Райнер снова хлопает его по щеке и протягивает руку, чтобы помочь встать на ноги. — Если я не вернусь, то у вас один путь. Обратно в город. С помощью УПМ вы проникнете туда без труда. Не забудь про свои тряпки: город кишмя кишит освободителями, так что они вполне ещё сгодятся. А там придумаете что-нибудь, чтобы свалить другим путём. Хлопнув по плечу поникшего отпрыска, Браун старший подходит к съёжившейся Корнелии. — Конни, послушай меня и ты, — видя, что девушка на грани срыва, Райнер Браун кладёт ладонь ей на предплечье, — Я не соврал тогда насчёт твоего отца. Армин правда готов умереть. Как настоящий воин. И я мало чем от него отличаюсь. Позволь мне сделать то, для чего я был рождён. Сражаться за будущее Марлии. Которое я вижу в вас. — Мистер Браун!.. Вы такой невероятный! — не выдерживает девушка и бросается Райнеру на грудь. Ошарашенный её порывом, воин неуклюже поглаживает её по спине, — Вы очень смелый… вот бы хотя бы треть защитников Марлии были бы такими, как вы… готовыми пойти на смерть… всё было бы по-другому. — Ну, полно. Не хорони меня раньше времени, или я такой неудачник, что не справлюсь с жалкой горсткой солдат? — отстраняясь от Конни, Браун старший подмигивает ей и в который раз лезет в багажник. — Если что, помимо УПМ и провизии тут есть карта, спальный мешок и средства для розжига костра. В любом случае этого хватит, чтобы добраться до Либерио. Ах да, вот ещё что… Секунда — и Рой и Конни видят в руке Райнера коричневый конверт, который тот, почесав светлую макушку, протягивает сыну: — На. — Это что?.. — недоумевает тот. — Это?.. Твоё будущее. Ну чего так смотришь: звучу как дурак, да? Вы небось меня дураком и считали, особенно сравнивая с тем, как живёт Ланге. Так вот… я хоть и никакущий отец, и права им зваться не имею, но всё же кое-что я сделал. Все эти годы я откладывал деньги. Думал вручить конверт, когда закончишь университет, чтобы ты смог переехать отсюда… ведь, как я совсем недавно подслушал, ты ненавидишь Либерио. От этих слов у Роя снова спирает дыхание. Волна благодарности бьёт ему под дых, прямо в то место, куда ранее ударил его отец, стараясь защитить. Собравшись с духом, он наконец-то делает то, о чём мечтал всю жизнь с самого рождения. Рой буквально набрасывается на отца, едва не сбивая того с ног. И, безудержно всхлипывая, стискивает его в обьятьях: — Отец!.. Прости меня!.. Я был просто конченным кретином!.. Я всё испортил… Браун старший, гладя сына по спине, процеживает сквозь зубы: — Нет. Ты ни в чём не виноват. Это я всё испортил. Насладившись минутой тепла, Браун старший отстраняет влажного от слёз Роя за плечи, оглядывает его с головы до ног и констатирует: — Н-да, твоей будущей жене тоже весьма не повезёт. Упёртый, как баран, — ухмыльнувшись, он отпускает сына и захлопывает багажник. Теперь уже — в самый последний раз. Внезапно до Роя доходит. Точно! У меня же есть… В спешке открывая заднюю дверцу машины, Рой выгребает свою сумку и роется в ней в поисках… — Отец, постой! Возьми. Это может спасти тебе жизнь. — Выбрось эту херню куда подальше, — отмахивается Браун старший. Но Рой мертвой хваткой вцепляется в рукав его футболки и настаивает: — Я выполню твою просьбу и увезу отсюда Конни. Но только если ты выполнишь мою. Просто возьми стимулятор, и если станет совсем хуёво, то… — Ладно, — понимая, что спорить бесполезно, соглашается Райнер, — Гони сюда эту муть. Минуту спустя Браун старший усаживает сына на место водителя, засовывает в тактический пояс пару стволов, и в последний раз машет им рукой, перед тем как исчезнуть в плотных рядах деревьев. Корнелия садится на заднее сидение и, спустя некоторое время нарушает тишину напряжённого ожидания. То, что она говорит, вызывает мурашки по коже: — Рой. Я по-прежнему готова спасти своих родителей ценой собственной жизни. И понимаю тебя, как никто другой. Но если случится худшее, и ты всё же надумаешь помочь ему, вместо того чтобы уехать… я с тобой. Решай сам. Эти слова накрепко застревают в мыслях Роя на те минуты бесконечного ожидания, которые они проводят в безмолвном автомобиле. … «ХОТЬ РАЗ ПОСЛУШАТЬСЯ ОТЦА…» и уехать?.. или… «ПОМОЧЬ ЕМУ…» и остаться?.. … «РЕШАЙ САМ…» … Звуки выстрелов выводят парочку из оцепенения. А красный сигнальный огонь, незамедлительно разрезающий почти уже тёмное небо, заставляет пульс подскочить до предела. — Боже!.. — в ужасе вскрикивает Конни. Взъерошив начинающие потеть волосы, сын Бронированного поворачивает ключ зажигания и кладёт правую руку на рычаг переключения передач. — Что бы ты ни выбрал… я с тобой, — твёрдо повторяет Корнелия и сжимает ладонью его левое плечо. Как никто другой она осознаёт, насколько тяжёлый Рою предстоит сделать выбор. Не просто тяжёлый… А, возможно, самый сложный выбор на свете. И, встретив взгляд покрасневших жёлтых глаз в зеркале заднего вида, Конни понимает: Рой уже всё решил.