***
— Ну, рассказывайте, — предложил мистер Грейнджер. — Мы помним прошлую жизнь, папа, в таком же мире, но немного другом, — сказал Герман. — Там Рие была мальчиком, а я девочкой. И с нами поступили очень подло. — Вы вспомнили, потому что?.. — Потому что были на грани, — вздохнула Гарриет. — Понятно все с вами, — улыбнулся мистер Грейнджер. — Давайте кушать и смотреть, что происходит с доченькой. — Я почему-то сильно устаю, — слабо улыбнулась Рие. — Просто слабость накатывает. — Сдается мне, твое сердце просто не справилось со стрессом, — спокойно сказал папа. — Мы все решим, не волнуйся, хорошо? — Хорошо, папа, — впервые назвала его так девочка. За обедом мистер Грейнджер поглядывал на девочку, которая бледнела на глазах, и в какой-то момент остановил трапезу, подхватывая на руки уже почти теряющую сознание Рие. Уложив девочку в постель, он нацепил на нее электроды и включил кардиограф, вглядываясь в кривую на выползающей из-под пера самописца ленте. — Что с ней, папа? — со страхом глядя на отца, спросил Герман. — Ничего неожиданного, — ответил тот. — Жаль, что этого не удалось избежать. Будешь делать уколы в школе, запас медикаментов я вам дам с собой. Вас бы дома оставить… — До лета никак, — прошелестела бледная девочка. — Летом можно будет на домашнее обучение перейти. — Значит, пытаемся дотянуть до лета, порт-ключи, что вам гоблин дал, надежные? — Надежней не бывает, — улыбнулся Герман. — Экстренные, но принадлежат они роду некромантов, поэтому Хогвартсу, если что, будет совсем невесело. — Ничего, замок крепкий, переживет, — усмехнулась Рие. — Можно, я посплю? — Спи, малышка, — Герман лег рядом с девочкой, обнимая ее. — Вот видишь, я рядом, спи, моя хорошая. Мистер Грейнджер спустился вниз, оставив детей одних. Сердце девочки не выдержало стрессовой нагрузки, что при таких повреждениях случается у взрослых, а у детей… Дети не могут выжить при травматической ампутации конечностей, погибают от болевого шока. И вот у него доченька выжила, поэтому ей будет сложно, очень сложно. Тут прошлый опыт не поможет, потому что с сердцем играть опасно. В последующие дни мистер Грейнджер собирал медикаменты для лечения ребенка и аптечку первой помощи, дрессируя сына на автоматизм. Они ездили в клинику, где занимались по десять часов в день, пока у Германа не наработались правильные рефлексы. Поэтому, отправляясь с детьми на вокзал, мистер и миссис Грейнджер были уже более спокойными, чем три дня назад, а Герман прижимал к себе красную сумку с расширением пространства, в которой находились бесценные медикаменты. Новое кресло само поднялось на уровень входа в вагон и как-то без труда протолкалось по коридору до купе, будто расширяя коридор на своем пути. Чем-то это напоминало прохождение пищи по кишечнику, отчего Герман хихикнул. Устроившись в купе, дети отправились в волшебную школу, ставшую для них настоящим кошмаром.***
Разглядывающая очередной пергамент заместитель Министра Магической Британии Долорес Амбридж удивленно расширила глаза. Святой Мунго уведомлял о тяжелом ранении двух учеников школы Хогвартс и гибели третьего. Она вчиталась в пергамент. «Ну, положим, о предателе крови никто плакать не будет, но мисс Поттер? И грязнокровка какой-то». Следующий пергамент уведомлял о совершеннолетии мисс Поттер и грязнокровки в связи с полным магическим браком по воле Магии. Этот был уже от гоблинов, а они такими вещами не шутят. Воля Магии — это очень серьезно. И очень необычно. Собрав пергаменты, Долорес вошла к Министру. — Корнелиус, в Хогвартсе горный тролль напал на учеников, убит младший Уизли, ранен магглорожденный и тяжело — мисс Поттер. — И насколько тяжело? — У нее тролль съел ноги. — Ой, фу… Но она у нас полукровная? — Чистокровная, Корнелиус, и аристократам это точно не понравится. Тут еще воля Магии. — Что еще случилось? — Полный магический брак, Корнелиус, значит, магглокровка не такой уж и магглокровка. То есть Дамблдор решил убить чистокровную… Ну, понимаешь? — Долорес, ты чудо! Немедленно созову малый состав Визенгамота. Это прекрасная новость, просто прекрасная!