***
Сообщение о снятии с поста верховного судьи и верховного чародея Альбус Дамблдор получил совой незадолго до прибытия поезда. Прочтя в основании «покушение на жизнь и здоровье чистокровного», Дамблдор посчитал, что Молли решила отомстить ему таким способом. О Гарриет Великий Светлый даже и не подумал, не считая женщин людьми, таким уж было его воспитание в те далекие годы. Но зная, что Артур лишь слабак и подкаблучник, Дамблдор усмотрел в случившемся происки Молли, решившей ему отомстить и не поверившей в обычную сказку. Тут Аластор уже не годился, проблему следовало устранить собственноручно. — Минерва, мне срочно надо в Министерство, — сказал директор. — Я на тебя надеюсь. — Не волнуйся, Альбус, все будет в порядке, — проговорила Минерва МакГонагалл. — Благодарю тебя, — произнес волшебник, делая шаг в камин. Стрелки Молли и Артура Уизли, так же, как и их дочери Джиневры, смещались на отметку «в смертельной опасности». Чего Дамблдор не знал, так это того, что Молли так любила свою долгожданную дочь, что выбила из Артура деньги на покупку детского порт-ключа, поэтому сегодня Джинни было суждено выжить, хотя впоследствии она очень сильно об этом жалела. Прибывшая в «Нору» семья занималась своими делами, когда поток Адского пламени мгновенно охватил весь дом. С диким криком рассыпалась пеплом Молли, оставил после себя визг Артур и была сильно обожжена девочка. Порт-ключ перенес тлеющий черный комок в Мунго. В последний момент ребенок увидел, кто посылал страшное пламя в дом. Но пока ее жизнь пытались спасти лучшие целители. Удовлетворенно взглянув на серый пепел, оставшийся от дома его когда-то сподвижников, Альбус улыбнулся. Никто не смеет идти против него, он им не Геля. — Вот так вот, Молли, — громко произнес Дамблдор. — А сидела бы тихо, так и пожила бы еще. Ты встала на пути высшего блага и была уничтожена, а твоих сыновей я использую, ты не волнуйся, хотя ты уже не можешь волноваться. Альбус Дамблдор переместился в деревню Хогсмид, чтобы оттуда камином шагнуть в свой кабинет. Стоило подумать на тему, как использовать оставшихся Уизли, которых отныне беречь совсем не стоило. Еще беспокоил Избранный, с бабкой которого не справился Аластор. Шустрая старушка перебила всех нападающих и даже самого Аластора, который находился там в Поттеровской мантии-невидимке. Теперь она спряталась и найти ее сложно. Не приведи Мерлин, ее внук не появится в школе, кого тогда будет убивать Том? В таких размышлениях директор провел весь вечер, а потом отправился спать, оставив размышления на завтра. Никуда они от него не денутся.***
С визгом тормозных колодок поезд остановился. Рие грустно вздохнула и вытерла выступившие слезы. Все хорошее когда-нибудь заканчивается, вот закончились и каникулы. Герман открыл дверь, усадил Рие в коляску, сразу же тихое гудение показало, что защита вышла на боевой режим. Неожиданно оказалось, что, когда Герман рядом с креслом, защита прикрывает и его. Вдохнув-выдохнув, дети двинулись на выход. К счастью, большинство учеников уже разъехалось, на платформе осталось лишь несколько барсуков, которые сразу же предложили свою помощь. Рие сердечно их поблагодарила, оказавшись в карете прямо вместе с коляской. Волшебный артефакт умудрился поместиться внутрь явно не предназначенной для этого кареты. Входя в Большой зал, Герман только успел увидеть невзрачный луч анимирующего заклинания, поглощенный защитой кресла. К счастью, пущенный исподтишка луч никто не заметил, а то бы год начался со скандала. Причем на чьей стороне была бы Маккошка, Герман уже сомневался. Присев с краю и отгородившись щитами, Рие и Герман приготовились ужинать. Однако зелий не содержалось лишь в чае и жареной курице. Все остальные блюда имели не предусмотренные рецептом ингредиенты. Это было очень странно, но, взглянув на ухмылявшихся близнецов, Рие все поняла и с помощью невербального жеста второй палочкой переместила блюда, незаметно перемешав их. Через несколько минут близнецы обросли перьями, начали задыхаться от птичьего клекота и принялись высоко подпрыгивать. Рие смотрела на них с ужасом, а глаза девочки были полны слез. С трудом дождавшись конца ужина, Герман поспешил с Рие в башню, а потом и в свою спальню. Мощные запирающие и заглушающие чары отрезали все внешние звуки, и державшаяся девочка наконец расплакалась. — За что? Они же хотели меня убить! Что я им сделала? — прорыдала Рие. — Потому что они считают это веселым, — грустно сказал Герман, прижимая к себе девочку. — Неужели весело, когда кто-то мучается? Когда кому-то больно? — Им, видимо, да. — Тогда они крысы, просто крысы… — Да, любимая, у нас крысиный факультет. — Хочу домой… Домой хочу! Не хочу этот проклятый Хогвартс! Хогвартс, почему ты нас не защищаешь?! — закричала девочка. — Потому что замок не виноват, любимая. — Я знаю, — прошептала выдохшаяся от истерики Рие. — Я знаю… — Маленькая ты моя, — проговорил Герман, прижимая к себе дрожащую девочку. — Все будет хорошо, я тебе обещаю. — Я тебе верю, — сказала Рие, закрывая глаза. — Опять устала… — Давай сделаем укол и будем ложиться спать, давай? — предложил Герман. — Давай. Не понимаю, что на меня нашло, меня с одиннадцати лет пытались убить, почему я так среагировала? — спросила девочка. — Потому что теперь тебе есть ради кого жить, — ответил мальчик. — Поворачивайся. — До сих пор иногда страшно, что будут бить, — пожаловалась Рие. — Никогда больше, любимая, — пообещал Герман. Переодев девочку, которая от слабости уже ничего не могла делать, Герман уложил ее в постель, используя вечную трансфигурацию, объединил две кровати и лег рядом. Этот день наконец закончился. Что принесет им завтрашний день?