Вся правда о лягушке

Два дня в Три-десятом царстве было тихо, даже петухи пели тише, наученные горьким опытом особо ретивого трудоголика, схлопотавшего в клюв сапогом. Расщедрившийся Берендей напоил и накормил не только весь дворец, но и все царство. Наконец, к середине третьего дня, их величество соизволили прийти в себя. Вспомнив, что у него имеется теперь три невестки, которым явно нечем заняться, царь-государь решил разнообразить их досуг. Царские гонцы добрались до царевичей только к вечеру, хотя надо было всего улицу перейти – развеселый праздник сказывался до сих пор. Никита сидел на лавке задумчиво глядя в окно. В голове было пусто и спокойно. Лягушка сидела на краю кадки, свесив лапки в воду, и вычерчивала ими замысловатые круги. В общем, вечер в молодой семье протекал крайне продуктивно. От созерцания улицы царевича оторвал нестройный стук в дверь. Гонец молча вошел в дом, молча протянул Никите конверт и также молча удалился. Учитывая выпитое, парень совершил настоящий подвиг. Царевич на три раза перечитал послание и крепко задумался. Озабоченная долгим молчанием, лягушка допрыгала до супруга и взобралась ему на плечо. - Ну и чего? – осведомилась она. - Да тут… - Никита запнулся и осторожно посмотрел на жену. - И? - Тебе за ночь надо сшить ковер, тематика свободная, авторское видение и смекалка приветствуются, – быстро проговорил Никита и зажмурился, ожидая грозы. Лягушка набрала полные легкие воздуха, от чего увеличилась раза в полтора, шумно выдохнула и спокойно спросила. - Твой папаня решил, что ты женат на ткацкой фабрике? - Не знаю, - честно ответил царевич. – Но Федька и Семен тоже такие же письма получили, – быстро нашелся Никита. – Ты же волшебная, чего тебе стоит ковер сделать? Лягушка спрыгнула на скамейку и очень внимательно посмотрела на супруга. - С чего ты решил, что я волшебная? - Ну как, - замялся царевич, - ты же ведь разговариваешь и все такое. - И что? Может это болото такое особенное или вокруг росло что-нибудь? Никита быстро припомнил, ел ли он чего такого в лесу и на всякий случай отодвинулся от жены. - Ну ладно, ты тут подумай чего можно сделать, а я пойду воздухом подышу, - протараторил царевич и, не дожидаясь ответной реплики, юркнул за дверь. Лягушка пару мгновений озадаченно смотрела на дверь, удивляясь хитропопости и скоростным качествам супруга, затем допрыгала до печки, бросила в огонь пару поленьев и что-то буркнула себе под нос. Через несколько секунд огонь вспыхнул особенно ярко, и из него послышалось деликатное покашливание. - Что-то случилось? – деловито спросили из печки. - Случилось, - буркнула лягушка. – Меня приняли за ткацкий станок. - В смысле? – не поняла печка. - В самом прямом, - негодовала лягушка. – Царственный пенсионер велел за ночь сшить ковер «тематика свободная, авторское видение и смекалка приветствуются». - И что? Тебе сложно сшить ковер? - Я подписывалась доставить оболтуса до замка, а не батрачить на его родственников. – Лягушка пошевелила кочергой угли – пламя вспыхнуло ярче. - Осторожнее, мне же щекотно, – хихикнули из печки, - а что касается ковра, то пропишем в статью непредвиденные обстоятельства, потом выдам бонус. - Потом только суп с котом, - передразнила лягушка. - Не трогай Васю, он классные истории рассказывает еще и музыкальный, – обиженно заявила печка и замолчала. Лягушка посмотрела на огонь, ожидая продолжения. Не дождавшись, она попрыгала к облюбованной кадке. *** Ночь мягко окутала Три-десятое царство, устав шататься без дела по улицам, да и порядком замерзнув, Никита-царевич решил, что запас негодования у супруги давно иссяк, и направился к дому. Терем встретил хозяина, плохо проглядываемой темнотой. В печке слабо тлели угли, в окно то и дело заглядывала убывающая луна. Никита, двигаясь вдоль стеночки, дабы не свернуть ничего и тем самым не ввергнуть лягушку в расстройства добрался до постели и, свернувшись клубком, заснул. Лягушка, терпеливо дожидавшаяся в саду возвращения супруга, запрыгнула на подоконник, убедилась, что царевич спит, и упрыгала обратно в сад. Там она расположилась под заранее выбранной яблоней, расстелила заготовленную ткань и напевая под нос прилипчивый мотивчик – «я его слепила из того что было» - стала прилаживать к будущему ковру травинки, листочки, капельки и так далее. Под утро, порядком осунувшаяся лягушка критически оглядела работу, недовольно пробормотала: «Пусть только попробует чего вякнуть», свернула ковер и поскакала к дому.