У храбрости есть любопытная черта, придающая ей особую ценность. Черта эта заключается в том, что гораздо легче быть храбрым, когда надо выручить кого-то другого, чем в тех случаях, когда надо спасать себя самого.
989 год. 25 сентября. Вечер. Деревня Акииори. 19:05 Приятный чуткому слуху шелест бумаги переливался с звонким чириканьем соловья за открытым окном, добивая убаюкивающим тихим тлением догарающей свечки на столе. Не сдержав порыв, широко и сладко зеваю отчего в уголках глаз скопились горячие слезинки, мигом пропавшие. Ещё не полная интересная техника стихии молнии никак не хотела складываться в короткую цепочку ручных печатей, варьируя между семнадцатью и двадцатью пальцеломательных выкрутасов, ну хоть жрёт уже ни 90 процентов очага и на том низкие благодарности. Не названная работа забрала аж три бессонных дня и дополнительную ночь, продолжая их жадно поглощать. Потягиваюсь, разминая затёкшие мышцы. Интересно, а как там поживают основные Любовные Цели? С Шикадо мы всё ещё переписываемся с помощью кроликов, Нобуюки и так всё время рядом, а вот с другими... Ммм, узнать что-ли? Хотя, не стоит или... — Нобуюки, — высокая тень за сёдзи образовалась мгновенно. — Узнай общую ситуацию в кланах Сенджу и Учиха, — вздыхаю, думая какое ещё задание дать, но не найдя такого, даю лёгкую отмашку рукой и парень бесшумно исчезает шуншином. Прошло пять лет с момента нашей последней встречи, может Каварама и Итама ещё живы? Интересно, а Хаши уже обручился с Узумаки Мито? Я конечно могу спросить Зецу, но этот фиг говорит только воду, среди которой приходится находить истину или ложь, так что, как с гуся вода. Встаю из-за стола, направившись на звуки готовки, повинуясь урчащему животу. Осталось 10 лет и я умру, покинув этот период времени и вернувшись в спокойное настоящее. Раньше казалось, что сделать это намного легче, чем наложить хёнге, но сейчас, когда у меня есть маленький ребёнок и миссия выполнена на две трети, я чувствую себя плохо от осознания, что брошу малютку Хитоши одного. Беззащитный, не способный сражаться с шиноби и по-родному привязанный красными нитями к сердцу будет под защитой Нобуюки и Шикадо, когда мне придётся уйти. Заворачиваю к тупику широкого коридора, попутно активируя печать на стене. Нара Шикадо – чрезвычайно умный и одарённый мозгами глава, что обречён волочить жизнь без любви к своей законной жене и лелеять мечту обо мне. Печально? Ну есть что-то такое между легкими, но оно такое обыденное и привычное, что как-то даже и не очень совестно получается. Преграда пропадает и я спокойно перешагиваю ряд печатей, сразу закрывая обратно. Специально оборудыванное фуин и ловушками крыло большого дома, где находится мой кабинет и хранилище с техниками, успешно спрятано. Защита Нобуюки непробиваемая, если дать ему определённый приказ (даже не задание), и он сможет уберечь от всех возможных бед простого гражданского. Но я не была бы собой, если бы не перестраховалась втройне без повода – контракт на крови с главной семьёй Нара. Это и есть причина, по которой Шикадо не оставляет тщетных надежд связать меня более крепкими узами "любви", что – хах – будут явно слабее кровавых уз договора, который приправлен щепоткой чакры. Он бедняга и я ничего с этим не сделаю. Уже как пару лет оставила веру в то, что он мог бы быть той самой не навязанной системой Любовной Целью. Возвращаясь к контракту, любой глава ананасовоголовых теперь обязан охранять семью Харуно на уровне инстинктов, пока кто-нибудь из представителей двух сторон не решит разорвать его тем же способом. Харуно же обязуются сотрудничать с кланом, поставляя товар в два раза дешевле. Да, именно что товар. В местной деревушке у меня есть ларёк почти со всеми продуктами ухода за собой, кроме косметики. Воссоздала бизнес отца, скажем так. Завернув за угол коридора, можно сразу же наткнуться на светлую кухню без ограждений и привычных сёдзи. Взъерошенный ёжик розовых волос дрыгался в такт мелодии в голове, Хитоши медленно и с божеской аккуратностью нарезал овощной салат, перекатываясь с пятки на носок, стоя на деревянной лесенке. Обжаренный рис томился в казане с рыбой, приятно щекотя нюх. Бесшумно облокотившись о косяк плечом, скрестила руки под грудью, не сдерживая улыбки детского умиления. Нет-нет, мальчик совсем уже не пелёночное дитё, но уровень его очарования не передать словами. Хоть он и не родной мне сын биологически, да вот навык видимо с чакрой перенял себе. Не сын – возможный предок. — Добрый вечер, — сказала, когда нож отложили в сторону. Птенчик, испугавшись, дёрнулся. — Добрый, мам, — кидает через плечо и, хмурясь, деактивирует печать на печи, тем самым выключая "плитку" и оканчивая готовку. — Нобуюки-сан не придёт сегодня? — Сегодня нет, возможно, что его не будет около недели, — сажусь за чабудай, пока сынишка накрывает стол. Облегчённый выдох был знакомо понят. Ужиная и переговариваясь будничнымм темами, больше слушаю, наслаждаясь щебетанием. Встаёт вопрос: а кто занимается бизнесом? Меня ведь спалят, если такая персона станет заниматься торговлей. Я усиленно и с зверским нажимом работала над этим два года – улучшенный водяной клон, у такого клона оболочка твёрже, есть органы, его возможно убить и после этого он не сразу исчезает, да и водяной самостоятельнее теневого. Коко работает под многослойным хёнге и с несколькими печатями, скрывающими очаг чакры, в маске, напоминающую маску Какаши-сана. — Собрал немного травы на сушку, — улыбается. Попиваем чай, закончив с едой. Знал бы клан Мидо, какой у них одарённый наследник семейного ремесла, то наверняка гордились бы до потери пульса. Юка, Никки, ваш сын прекрасный и невероятно добрый человек.Pov Hitoshi
Мальчик торопливо и даже дёрганно отрывал круглые листики от изогнутого стебелька белого цветка, оглядываясь по сторонам. Нет, окружающий густой лес совсем не пугал завораживающим шелестом веток и кипящей в нём жизнью диких животных, но в совсем маленьком сердечке поселилось доселе не испытанное чувство страха и тревожности. "С мамой что-то случится!" – набатом тарабанило в голове, спускаясь по позвоночнику не прекращающимися мурашками, оно становилось громче с каждой минутой проведённой в дали от родного дома. Вслед за плоскими листьями в корзину летели целые ростки, вырванные с корнем. Что-то торопило вернуться побыстрее и пусть, если ничего на самом деле не угрожает маме и она отчитает его за столь не уважительное отношение к ингредиентам, но ему надо, надо успеть раньше чего-то плохого! "Нобуюки-сана нет дома!"— осознанием бьёт по первой мысли, в смятку раскрошив все предостережения взрослых о возможной опасности в вечернем лесу. Кинув на полянке почти заполненную корзину, помчался со всей возможной скоростью детского тельца по самой короткой тропинке сквозь низкие заросли шиповника, напрямую ведущей к заднему дворику. Ноги неслись удивительно легко, словно паря над пеньками и кочками, примяная редкие травы и плюща ягоды. Вечно находящегося тенью рядом дяденьки нет и никто не сможет уберечь хрупкую и почти не спавшую несколько дней мамочку, она почти не отдыхала в последнее время, а значит пуще обычного растерянная и не внимательная. Его родительница никогда, никогда не поднимала что-то тяжелее казана! Розововолосый понимает, что и он не самый сильный человек на свете, но он ловко пользуется подаренным танто, его тренировал Нобуюки-сан. Хитоши правда-правда сможет задержать нападающего на какое-то время для побега, этого должно ведь хватить. Он уже совсем не маленький ребёнок. Ножны, привязанные к спине, дарили защищающую тяжесть, готовые в любой момент выпустить из своих объятий щедро заточенный, словно обрубленный, клинок. Хотелось выть из-за своей беспомощной медлительности всё ближе приближаясь к настежь распахнутым сёдзи с задней стороны. Залетев в помещение и юркнув в гостинную, откуда идёт странно давящая невидимая сила, несколько раз чуть не споткнулся о собственные ноги резко заворачивая на поворотах. — Мама! — кричит во все лёгкие, вытащив единственное оружие в сторону незнакомых дядек в доспехах, сильнее сжимая рукоять. Его любимая мамочка сидела на незнакомце и прижимала к его шее длинный кунай, утренняя юката была спущена с плеч, открывая вид на чёрную майку. Вместо ярко-зелёной радужки в глазах горел ядовито-розовый огонь с тремя чёрными запятыми. От неё исходит придавливающая к полу та самая сила, нависая страшным облаком над врагами. — Лишние движение в сторону моего сына и твой человек, Тобирама, отправится к предкам, — жуткое и очень холодный родной голос с животным рычанием направлен на дёрнувшегося дядьку с белой копной волос и красными глазами. — Опустить оружие на пол, — все повиновались и вскоре зазвякал падающий металл. — Мама? — непонимание осталось на плечах, никто не будет объяснять ситуацию явного вражеского нападения самих шиноби. По левую руку родни появилась её точная копия, теневой клон. Ему пообещали всё рассказать по приходу в детскую и они ушли, оставив не такую слабую и беспомощную мамочку, как он всё это время думал. Клон сложил печати, отделяя все сторонние звуки. — Кто это и почему они здесь? Мама тоже сильный шиноби, как и Нобуюки-сан? — небрежно сняв сандалии и откинув их в ближайший угол, сел в центр комнаты и скрестил руки на груди. — Это давние знакомые из сильного клана, что покинул оригинал, — с плавной грацией оседает напротив, улыбаясь. — Твоя мама очень сильна, она не только ирьенин и мастер печатей, но и боец передних планов, — взлахмачивая волосы на макушке, уберая застрявшие от бега веточки и листочки. — Пожалуйста, расскажи мне что-нибудь. Я ничего не понимаю, — все эмоции мигом отпускают и в голове становится так пусто-пусто от всё ещё охватывающего непонимания. Кладёт голову на колени, повинуясь приятным массажным поглаживаниям тонких пальц. Клон хмыкает и начинает не спеша объяснять всё простыми словами, превращая историю в сказку с запутанными в себе героями. Оказывается, что встречанный пугающий альбинос является вторым принцом одной сильной и большой семьи. Он очень умный и добрый, но он первый запутавшийся. Вторым потеряшкой стал другой принц из другой семьи, вслед за ним потерялся и его младший братик. Но между тремя принцами есть много кто ещё и одним из массы является Нобуюки-сан! Клон сказал, что он уже не сможет найтись, никогда. Хитоши не мог понять значение этих слов, продолжив слушать про принца-оленя и принца-акулу. Было очень интересно. Злодеем в этой сказке был неизвестный голос сверху, что твердил маленькой принцессе о узлах и нитях всем окружающим. Она страдала, когда узнавала о новом узелке в близких людях, но ничего не могла сделать. «Мамочка страдает?» – вилось в маленькой голове, пока клон не закончил рассказывать. Теневая копия растворилась уже далеко ночью, было примерно часа три, не меньше. Хитоши не хотел спать, он очень сильно хотел и желал всем сердцем придти к маме и сильно-сильно обнять её. Она оказалась очень сильной, сильнее Нобуюки-сана в несколько раз, но внутри мамочка остаётся хрупкой, почти хрустальной, и у неё должен быть защитник! Ни только её вечная жёлтоглазая высоченная тень, но и он! Мальчик совсем скоро повзрослеет и будет во много раз сильнее всех принцев, будет оберегать дорогого человека от всех небесных голосов и мучений. Навсегда. Босыми ногами аккуратно ступил в коридор, бесшумно задвинув за собой плотные сёдзи и тихо пошлёпал до кухни, откуда шёл мягкий свет лампады. Выглянув из-за косяка коридора, зеленоглазый застыл так и свесив розовую голову в вопросе. Тот самый дяденька-альбинос, который первый запутался в себе, сидел за чабудай напротив мамы, груздно понурив голову и печально опустив широкие плечи он держал в своих больших ладонях её, поднеся руки к белой макушке. От него исходила, словно вся усталость мира, Хитоши стало ещё печальнее и грустнее за этого принца. Родительница, улыбаясь, что-то неспеша шептала под редкие еле видные кивки. Хитоши прекрасно знает – подслушивать нельзя, но долетающие до него слова никак не связаны между собой, он так думает. —...Мидо... — слышит после имени "Юка". Ничего не понятно, и только засевший детский интерес заставил остаться наблюдать. Мальчик быстро оправдался перед своей совестью, что это он так караулит и заменяет Нобуюки-сана. Ему можно, а Хитоши нельзя? Громкий вздох давшийся альбиносу тяжело опустил плечи ещё ниже, словно незримый глазу груз прибавил в весе и даже такому на вид большому и крепкому дяденьке невероятно трудно с ним. Мамочка не торопилась высвобождать руки. Её вид был не менее уставший, можно сказать потрёпанный, даже всегда сияющие изнутри ярко-зелёные глаза отдавали еле видимой грустинкой. В груди мальчика совсем стало пусто и больно, вновь захотелось обнять родительницу из всех сил и никогда не отпускать. Странная тёплая атмосфера окружала их и колыхала огонёк тлеющей свечи на столе, лампа не могла убрать всю ночную мглу с кухни. Прячась в той самой не отступившей темноте, зеленоглазый быстро прошмыгнул к другому углу стенки, всеми силами пытаясь не выдавать своего присутствия и вспоминая уроки и наставления Нобуюки-сана. Уважает он его больше, чем не любит. Насупился, осознавая это. Наверное, он так думает, что когда он родился, то сразу невзлюбил этого вечно безэмоционального шиноби с пустым безразличным взглядом. Что их связывало до рождения, мальчик не понимал и после рассказа клона. Слишком он верный для чужого, но отношение мамы к нему не понятно и это не даёт расслабиться рядом с ним, всегда готовый кинуться в явно проигранный до начала бой. Пока не раскрытый наблюдатель невольно задумался, главный шиноби из прибывшего отряда начал почти шёпотом что-то рассказывать. Прильнув к стеночке, Хитоши вгляделся в покусаные бледные губы дяденьки, словно не издававшие ни звука. "Отец", "Клан", "Война", "Техники" и "Нобуюки" – озадаченно наклонил голову к плечу, совсем по-птичьи. Может, он что-то не так прочитал по губам некоторые выцепленные слова, но мальчишка со всей своей детской упёртостью мог поклясться, что имя телохранителя было произнесенно чётко и со скрываемой злостью. Они знакомы? Большие ладони поднесли тонкие пальцы с коротко стриженными ногтями ко лбу, они сразу же зарылись в игольчатые волосы на макушке и нежно растрепали их сильнее, как мама обычно делала Хитоши вместо похвалы. Она ещё теплее улыбнулась, хохотнув, продолжив слушать и не торопясь поглаживать настоящую гриву странного цвета. Обиженно надув губы и по-детски пухлые щёки, наблюдатель развернулся в сторону своей комнаты, намереваясь лечь спать и перестать быть свидетелем чувственной встречи. Он так ничего и не понял, обидевшись на свои ничем не годные уровни навыков в такой ситуации. Больно уж мало у него такого опыта. Следующим утром, проснувшись от вкусного запаха позднего завтрака, тут же подскочил. Время давно перевалило через цифру восемь, около десяти часов, а значит, что маленький Харуно пропустил ежедневную сушку собранных вечером растений. Осёкся, застыв с щеткой в зубах. Он оставил корзинку в лесу. — Ыыы, — ударив себя по лбу, снова замер. Плохая привычка бить себя. Утро у ребёнка сегодня не совсем задалось с самого начала, вызывая лишь ёж раздражения в груди. Настроение вмиг взлетело до самой высокой оценки, стоило только увидеть весёлую маму в самом хорошем расположении духа за печью. От, как оказывается, клона перевёл взгляд на попивающую чай родительницу за чабудай со свитком в руках. — Доброе утро, Хитоши, — кивает, не поднимая глаз. Мама также могла вчера почувствовать его присутствие? — Доброе, мам, — улыбка сама осела чем-то привычным на засиявшем лице, отогнав все мысли. Протопав к столику, вежливо поприветствовал клона, садясь по правую руку. Любопытство так и подталкивало спросить про принца-альбиноса, только зёрнышко поселившегося чувства такта не давало задать совсем не странный, наталкивающий на подозрения вопрос. — А где шиноби? — уже после необычно молчаливой трапезы. Взгляд вновь ярких глаз скользил по столбикам текста, придирчиво выцепливая что-то наверняка важное для работы или по медицине, как никак, а мама самый лучший лекарь, чем он, конечно же, гордился среди другой малышни. — Они ушли задолго до твоего пробуждения, — медленно, мягким голосом. — Нобуюки, прочитай, — бросила через плечо, за которым, словно из воздуха появился высокий мужчина, забирая свиток из рук. Мальчик невольно дёрнулся от испуга. Его же не должно было быть около недели! Почему он здесь? Свои возмущённые мысли младший из Харуно озвучил в слух, не скупясь на эмоции. — Закончил с приказом, — холодно, осадив почти мёртвым взглядом грязно-жёлтых глаз из-под тёмных бровей. Хитоши почти уверен, что не будь здесь горячо любимой мамочки, то эта тень от человека огрызнулась бы! Настолько они не любят друг друга, что даже тренировки с танто происходят под наблюдением чутких клонов, готовых в любой момент остановить избиение младших. И что вообще за приказ такой?! Харуно не клан, так почему этот шиноби так приклоняется перед мамой, в уважения гнёт спину каждый раз, выполняет все поручения без каких-либо лишних слов и ведёт себя, как какой-то жадный ревнивый дракон из сказок?! Принц-альбинос явно намного лучше этого! Показательно фыркнув, перевёл своё внимание на посвежевшее лицо родни. Выдыхает. Она отдохнула, а может, это так повлияла на неё встреча со старым другом. Уверен на все сто, что это не из-за возвращения Нобуюки-сана обратно в их дом, дом Харуно, не его. Родительница когда-то давно говорила о другом месте его рождения, сейчас это не важно, ведь теперь у них есть целое поместье! Здесь лес рядом, густой и богатый на редкие ингредиенты, так зачем куда-то уезжать отсюда? Странные мысли. Это наверняка из-за больше всего странного Нобуюки-сана! Вечно он со своими бесчувственными глазами, убьёт и бровью не поведёт, рука не дрогнет на такого маленького мальчишку подняться. Хитоши надулся, засопел сквозь надувшиеся хомячие щёки, злобно зыркнул за спину вчитывающейся в бумаги светловолосой. Не меньше чем прожечь дырку посередине лица выжечь хотел. Насквозь. Чтобы видно было пустое место, вместо должной совести. Да что уж совесть-то, у него и сердца отсутствует – острый кусок угловатого льда. — Что такое, малыш? — с нежностью в голосе и в больших зелёных глазах. Не смея так просто сдуваться под мягким напором и захлёстывающей волной спокойствия и умиротворения, он вздёрнул чуть курносый нос кверху, для наглядности выпячив нижнюю губу всем своим видом показывая отсутствующую расположенность к разговорам. — Если хочешь, я могу рассказать что произошло за последние шесть-восемь часов, — с хорошо скрываемой хитринкой в ничуть не прищуренных глазах, так ловко обыгрывая вокруг пальца детскую доверчивость. Вся маска недовольства мгновенно рассыпалась на крохотные частицы. На лице заиграло плохо скрываемое любопытство. Неуверенно кивает. — Принц-альбинос и его товарищи пришли в наш дом за медицинской помощью, — не новость. В дом Харуно приходят именно за помощью лекаря. — Нас пригласили в любое время в клан Сенджу, как желанных гостей, — дракон сзади нахмурился, обратившись в слух, продолженив читать столбики чернильных иероглифов. — Вау! — восхищённо выдыхая и уже представляя всю ту красоту лесов в той местности, о которых по вечерам рассказывала мама. — Если соберемся, то у нас есть возможность на обратном пути заглянуть в клан Нара. — К принцу-оленю, — взвизгнув, подпрыгнув на месте и улыбаясь от уха до уха, покачиваясь взад-вперёд. — А почему на обратном пути? — К этому времени появится наследник, — уже прикинув в голове через сколько дней отправятся в путь и вернутся обратно. Уж однозначная яркая реакция дитетки почти кричала в препадке радости только об одном. И правда ведь. Уже через неделю за окном, выходящем на задний двор с кромкой начинавшегося леса, лежал большой-большой серо-коричневый кролик с широким седлом и прикреплёнными к нему двумя сумочками со свитками. Он беззаботно хрустел травкой, смешно дёргая чёрным носиком и длинными усами, прижимая к вытянутой голове длиннющие уши. — Собрал всё нужное? — абсолютно передавая такое же настроение, как у призыва, Харуно-старшая не глядя, кинула в сторону вышедшего на энгаву Хитоши. — Так точно, — шуточно, всё ещё сонно моргая и судорожно потирая зелёненькие глазки. Вещи, что удивительно, помог запечатать вышедший следом рослый мужчина с очень хмурым выражением лица, только грозовой тучки не хватало над головой и стреляющих молний из глаз. Настоящий громовержец. Не без помощи удобно усевшись в седле, маленькие пухлые ладошки крепко вецпились в поводья, вжавшись всем телом в кролика. Сзади сел ненавистный угрюмый сгусток недовольства, также перехватив широкими ладонями подобие плетённого каната. — Ну-с, готовы? — более весело, трепеща блеском в глазах и скользящей тени улыбки. Почему-то, не мама была сзади своего сына. Она вообще была на отдельном кролике, на личном призыве. Вся сияла уверенностью в причудливом наряде, походящем на то, что носят в деревне рабочие. Тёмно-серая водолазка без рукавов показывали развёрнутые крепкие плечи и жилистые мышцы рук, широкие чёрные шорты с большим коричневым ремнём и собственноручно сшитыми подсумками, открытые чёрные сандали и такого же цвета перчатки. В диковинку видеть боевоей образ всегда такой хрупкой и нежной родительницы: защитные пластины на нарукавниках и на ногах странным образом украшали всю картинку, добавляя воинственности. Мама настоящая Валькирия из сказок! Воодушевлённо закивав болванчиком, мальчик посмотрел вперёд, куда-то вглубь густого леса. — Примерно девять-одиннадцать дней езды с привалами, — легко бросает в спину, и срывается вслед за побежавшими. Всё проносилось быстро и неуловимо взгляду сменялось похожими друг на друга местами. Ветер приятно хлестал в лицо длинными порывами, весело развивая длинные косы впереди бегущей и игриво вплетая зелёные листики с маленькими веточками. Впервые выехав за пределы родной деревушки и сейчас скача глубже в чащёбу на ездовом кролике, детская душа буквально рвалась наружу радостным заливистым смехом. Хотелось размахивать руками подобно птицам, лишь бы ветер подхватил тельце и устремил в небесную ввысь, прикрытую раскидистой кроной деревьев. Всё настроение портило понимание, что сидящей позади такой вольности не оценит и скорее всего вырубит, перекидывая себе через плечо. Весь путь продолжался до момента уже заметного затемнения. Привал был разбит очень быстро и профессионально. — Приятного аппетита, — накинувшись на овощной мисо-суп в деревянной плашке, Хитоши не переставал оглядываться на тёмные дыры между толстыми и тонкими стволами. Громкая тишина, звучная мелодия насекомых и ночных птиц убаюкивала, особенно после плотного ужина и нескольких добавок. Предупредив взрослых о скором отходе ко сну, Хитоши поплёлся в с виду маленький шалашик, странные печати внутри находились то тут, то там, усыпляя непонятными закорючками. Сладко и от всей души широко зевнув, нырнул в спальный мешок, с головой зарывшись в мягкие скользящие ткани. Длинные день заканчивался утомлённым детским организмом, ввалившегося в сон. К сожалению, долго спать не удалось – странные воздушные толчки заставили испуганно подскачить, нашарив рукой под подушкой рукоять клинка, и вслушаться в посторонние звуки. Не терпеливо выглянув, закипая от любопытства, сразу же сунулся обратно за плотную ткань укрытия. Твёрдый комок проглотился с трудом, отгоняя рвотные позывы. Там, снаружи, на горе завывающих от боли людей стояло нечто с морозящими до костей светящимися непонятно каким цветом глазами, источая почти видимую густую энергию. Мышцы затрепещали, и пальцы онемели, похолодев от страха. «Кто-то напал на лагерь, пока мамы и Нобуюки-сана не было!» — в припадке билась мысль в вихрастой розовой голове, набатом стуча в ушах сердцебиением и вызывая табун мурашек на позвоночнике.