***
Что касается формальной одежды, у Гермионы есть только пара вариантов. У нее есть несколько нарядов для собеседований или университетских презентаций, но ни один из них не подходит для того образа, которого она хочет добиться. Беллатрикс всегда заставляет ее чувствовать себя желанной, но сегодня ей нужно выйти на новый уровень. На что бы это ни было похоже. Из платьев у нее есть только одно, которое она надевала на свадьбу своей тети, и одно, которое Джинни заставила ее купить на день рождения, когда она хотела пойти в клуб в прошлом году. Она считает, что то, в котором она была в клубе, - лучший выбор, даже если Джинни дразнила ее тем, что оно явно не модное. Это полуночно-синее платье-футляр, которое плотно облегает ее до самого колена, где заканчивается. Оно демонстрирует те части тела Гермионы, в которых она чувствует себя наиболее уверенно: руки и ноги, а также подчеркивает ее фигуру. Она смотрит на себя в зеркало в пол, гладит руками свое тело и представляет, как Беллатрикс делает то же самое. А вот с прической придется повозиться. Ночь выдалась особенно моросящей и теплой, что порождает влажность, которая является злейшим врагом ее волосам. Они умудряются выглядеть мокрыми и вьющимися одновременно, а она не знает ни одной прически, которая выглядела бы достаточно официально. Она направляется по коридору к гостевой ванной в то самое время, когда Андромеда поднимается по лестнице. – О! Ты прекрасно выглядишь, Гермиона. Неужели моя сестра наконец-то вытащила голову из задницы и пригласила тебя на свидание? Гермиона борется со смущением, которое она чувствует, и смотрит вниз на свои ноги вместо Энди. – Что-то вроде того, - бормочет она. – Ну, мне придется дать ей понять, что если она причинит тебе боль, мне придется ее убить. Гермиона усмехается: – Разве не мне ты должна угрожать? Она твоя сестра. – Конечно, но ты ответственная. Я не беспокоюсь о том, что ты причинишь ей вред. Гермиона пожевала губу, разглядывая безупречные локоны Андромеды. – Могу я спросить тебя кое о чем? - Энди коротко кивает ей. – У тебя есть какие-нибудь средства для волос или советы, которые помогли бы мне с... этим, - она жестом показывает на свои волосы. Глаза Андромеды загораются, и Гермиона сразу же начинает нервничать. Она скользит к Гермионе, обхватывает ее за плечи и направляет в спальню. Гермиона успевает лишь мельком взглянуть на спальню, пока они идут к главной ванной, где Энди заводит ее внутрь и закрывает дверь. Она открывает бельевой шкаф и достает оттуда небольшой табурет, раскладывая его перед раковиной. – Присаживайтесь, - говорит Энди с ухмылкой. Гермиона садится, пока Андромеда шуршит в шкафах. Она достает несколько флаконов средства для волос и щипцы для завивки, затем начинает перебирать пальцами волосы Гермионы, чтобы прочувствовать их. Гермиона закрывает глаза, наслаждаясь нежным поглаживанием пальцев. – Знаешь, - говорит Энди, сбрызгивая чем-то ее волосы, - Не только у тебя сегодня свидание. Гермиона открывает глаза и смотрит на Энди в зеркале, на лице которой появляется небольшая улыбка. – Неужели? Кто этот счастливчик? шутит она. Энди усмехается: – Единственный мужчина, с которым я когда-либо была. Наша годовщина в понедельник, так что мы празднуем сейчас. Кино и ужин в том месте, где у нас было первое свидание. – Это так мило, - искренне говорит Гермиона, – Я бы хотела когда-нибудь иметь то, что есть у вас двоих. Андромеда откидывает голову назад и смеется. Он звучит очень похоже на смех Беллатрикс, только немного мягче по краям. – Прости, - говорит она, - я просто представила тебя с Беллой через пятнадцать лет, Беллу в вязаном свитере, как у Теда, готовящую для тебя ужин. Я не могла не рассмеяться. Гермиона улыбается этому образу. Она не хотела, чтобы ее слова относились к Беллатрикс, но ее удивило тепло, распространившееся в груди от этой мысли. – Ты думаешь, что с ней это возможно? Энди начинает использовать щипцы для завивки волос Гермионы. Она заставляет себя быть неподвижной и не вздрагивать от ощущения тепла, излучаемого ее кожей. – Это возможно, - отвечает Энди, - если она просто возьмет себя в руки. Она гораздо чувствительнее, чем кажется. Она полностью подвластна своим эмоциям. Она вполне способна преодолеть то, что с ней произошло, но я думаю, что она просто... напугана. Она принимает все близко к сердцу. Если она отдаст его кому-то снова, и он разобьет его... ну, скажем так, это ад на земле для всех, когда Белле разбивают сердце. Гермиона слушает молча. Ей хочется потребовать подробностей, спросить, кто в здравом уме мог разбить сердце Беллатрикс, но она знает, что не Энди должна говорить ей об этом. После продолжительного молчания Гермиона говорит: – Спасибо, что сделала это. Энди хмыкает: – Я ничуть не возражаю. Я делала это для Беллатрикс в средней школе. Ты гораздо лучше сидишь. Очень... спокойно. Никаких криков и проклятий, когда я зацепила клубок запутанных волос. Гермиона усмехается, глядя на нарисованный ею образ: – Не могу поверить, что она тебе позволила. – О, она просила меня об этом, но она бы убила меня, если бы я кому-нибудь рассказала. Наши волосы такие непослушные. Нарцисса - единственная, кто избежала этого гена, который есть у нас с Беллой, из-за которого наши волосы так трудно контролировать. Я рано научилась этому от нашей матери, но Белле понадобилось гораздо больше времени, чтобы прийти в себя. Сейчас она уже поняла, как с этим справляться, но тогда она была против. Она просила помощи только тогда, когда у нее была первая влюбленность, и не хотела, чтобы птица, вылетевшая из гнезда в ее волосах, спугнула ее. Ей нравится думать о более молодой Беллатрикс, которая еще не совсем справилась со своими волосами и уверенностью в себе. Ей также нравится думать о том, что она была близка со своими сестрами и не так одинока в мире, как сейчас. – Хотела бы я знать ее тогда, - говорит Гермиона, - до того, как с ней... случилось то, что случилось. Я бы никогда не причинила ей вреда. Я просто хотела бы добраться до нее первой. Может быть, тогда все было бы проще для нас обеих. Энди улыбается и нежно гладит ее по затылку: – Это хорошая мысль, но кто знает, с какими еще проблемами ты бы столкнулась. Несмотря на то, что ей было больно и одиноко все это время, она также училась и росла. Более молодая Беллатрикс почти наверняка перепутала бы все с тобой. Кроме того, тебе пришлось бы иметь дело с нашим отцом. Гермиона вспоминает внушительного, серьезного мужчину с фотографии и решает, что Энди, вероятно, права. – Хорошо, все готово. Что скажешь? Андромеда внесла лишь едва заметные изменения, например, сгладила вьющиеся волосы и добавила мягкие волны, но разница невероятна. Гермиона проводит руками по волосам, и ее пальцы скользят, не зацепляясь ни за один клубок. – Это чудесно, Энди. Спасибо. – В любое время, - легко отвечает она, - увидимся завтра. – Если я знаю свою сестру, то могу предположить, что ты будешь гулять дольше, чем мы с Тедом будем спать.***
Стук в дверь раздается ровно в шесть. Пунктуальность Беллатрикс - еще один пункт во все более длинном списке того, что делает ее привлекательной. Андромеда и Тед только что ушли на свою ночную прогулку, поэтому Гермиона благодарна, что ей не придется долго делить Беллатрикс, чтобы они могли вести светскую беседу. Она еще больше благодарна, когда, открыв дверь, видит, во что одета Беллатрикс. Это кроваво-красное платье длиной до пола, завязанное сзади на шее. Оно плотно облегает ее торс и слегка струится ниже талии. Это самый низкий наряд, в котором она видела Беллатрикс, с разрезом до самого бедра. Ее волосы рассыпаны по плечам, и Гермионе так и хочется взять их в кулак и притянуть к себе. Когда она наконец добирается до глаз, они темные, с тяжелыми веками, и смотрят на Гермиону с таким же благоговением. – Ты, прекрасно выглядишь, - наконец говорит Беллатрикс. Гермиона смеется, не веря: " – Пожалуйста, ты смотрелась в зеркало перед уходом? Ты просто сногсшибательна. Не сравнивай со мной... – Прекрати, - говорит Беллатрикс, ее голос низкий и густой от желания. Она вытягивает руку из-за спины и достает букет подсолнухов. Мысли Гермионы останавливаются. – Ты, наверное, думаешь, что я ничего не заметила, потому что мы были ужасно заняты, но я мельком увидела оранжевую массу меха, слетевшую с подоконника, когда ворвалась в твою комнату. Так что, поскольку я не знаю, что тебе больше нравится, я выбрала эти, потому что они безопасны для кошек, и... Гермиона прерывает ее, обхватывает ее за шею и целует. Это совершенно не похоже на их предыдущие поцелуи; за этим нет никакого умысла, нет шанса, что это приведет к сексу. Они просто целуются, свободная рука Беллатрикс лежит на спине Гермионы, подсолнухи щекочут ей ухо, а старшая женщина изо всех сил старается удержать ее и букет. Самое интересное, что она совершенно застигнута врасплох, давая Гермионе шанс впервые возглавить поцелуй. Гермиона прижимает кончик своего носа к носу Беллатрикс, открывает глаза, чтобы увидеть трепетание ресниц, затем снова закрывает их и снова сближает их губы. Она целует ее раз, два и третий раз, прежде чем отстраниться, наслаждаясь тем, как Беллатрикс издала небольшой звук недовольства. Гермиона добавляет слово "внимательная" в свой мысленный список после слова "пунктуальная". – Спасибо, Беллатрикс, - говорит Гермиона. Беллатрикс, выглядящая слегка смущенной, просто пожимает плечами и избегает ее взгляда. Гермиона затаскивает ее в дом, берет цветы и идет на кухню, чтобы поставить их в воду. Вслед за ними на кухню вбегает Живоглот, обнюхивая лодыжки Беллатрикс и теребя низ ее платья. – Беллатрикс, познакомься с Живоглотом, - говорит Гермиона, наполняя вазу водой. – Именно это я и хотела увидеть, - серьезно говорит Беллатрикс. Она наклоняется, чтобы погладить его, и он трется об нее: – Я обещаю вернуть ее, пока не стало слишком поздно. Ну, если только она не захочет отказаться от своего маленького обещания, в этом случае я верну ее рано утром. Гермиона закатывает глаза, но не может побороть улыбку от того, что Глот сразу же принял Беллатрикс. Он никогда не позволял Рону гладить себя, не отмахиваясь от него, а здесь он громко мурлыкал и прижимался к руке Беллатрикс. Поставив цветы в воду, они вышли из дома, и Гермиона получила возможность рассмотреть машину Беллатрикс вблизи. Это темно-зеленый XJ6, и она могла бы поспорить, что это машина 80-х годов, судя по тому немногому, что она знала об автомобилях из интереса Рона. Беллатрикс открывает перед ней дверь, на ее лице появляется самодовольная ухмылка от восхищения Гермионы, и Гермиона проскальзывает внутрь. Ее обдает запахом Беллатрикс, и она закрывает глаза и пытается выдохнуть свою нервную энергию. Беллатрикс легко опускается на водительское сиденье, и заводит автомобиль. – Куда мы едем? - спрашивает Гермиона. Она покачивает ногой, понимая, что это первый раз, когда она будет проводить длительное время с Беллатрикс, на публике, не имея ничего, кроме разговоров. Беллатрикс, в свою очередь, выглядит почти такой же нервной, как и она сама. Она задается вопросом, когда в последний раз она ходила с кем-то на свидание. Костяшки ее пальцев побелели на руле, и она дарит Гермионе короткий, тревожный смех, кажется, не веря в их ситуацию. – Маленькое, милое местечко на окраине города. Вряд ли меня там узнают, - отвечает она. – В этом платье? Тебя невозможно не заметить, - говорит Гермиона, ее голос дрожит. Беллатрикс бросает на нее язвительный взгляд и плавно переключает передачу, когда они выезжают на автостраду. – Ты просто болтушка, - говорит Беллатрикс. Кажется, она немного расслабилась, когда они перешли к обычному флиртующему подтруниванию. – Это мило, но я не богатая и знаменитая. Беллатрикс снова усмехается, и на этот раз это звучит гораздо менее принужденно: – Я не так уж знаменита. Многие знают мое имя, но мало кто знает меня в лицо. Ты ведь не знала. Гермиона улыбается при этом воспоминании. Она не уверена, что это было так недавно, хотя кажется, что целую жизнь назад. По радио звучит песня, которая нравится Гермионе, и она импульсивно тянется, чтобы сделать погромче. После этого она смотрит на Беллатрикс, чтобы узнать, не возражает ли та, но та лишь улыбается, глядя на дорогу. Гермиона расслабляется на сиденье и, наконец, начинает чувствовать себя более комфортно. Несмотря на заявление Беллатрикс о том, что это небольшое заведение, у них все еще есть услуги парковщика. Беллатрикс с угрожающим видом сует ключи в руки молодого человека, тем самым наводя на него ужас. Гермиона следует за уверенной походкой Беллатрикс мимо экстравагантного фонтана и листвы, украшающей вход, и входит в тускло освещенный ресторан. Хозяин ресторана приветствует Беллатрикс по имени и ведет их через ресторан. По пути, на Беллатрикс поворачивается и смотрят несколько человек, и Гермиона игнорирует одновременный укол ревности и неуверенности. Их ведут к столику, притулившемуся за углом и скрытому комнатными растениями и еще одним фонтаном. Звуки ресторана приглушены, что делает это место гораздо более уединенным и интимным, чем обычные столики. – Это самая уединенная зона, мэм, - говорит он, ожидая ее одобрения. Беллатрикс смотрит на Гермиону, ожидая чего-то. Гермиона не сразу понимает, что Беллатрикс ждет ее одобрения. – О! Эм, это прекрасно, правда. Спасибо, - говорит Гермиона. Хозяин смотрит на Беллатрикс, которая делает пренебрежительный жест: – Вы слышали её. Сойдет. Когда они остаются одни, Беллатрикс выдвигает для Гермионы стул. Гермиона не уверена, чего она ожидала, но не романтического поведения Беллатрикс. Женщина садится на стул рядом с ней, придвигаясь так близко, что если она сдвинет колено, то оно коснется ее колена. Пальцы Беллатрикс скользят по ее колену, она опирается локтем на стол, подперев щеку рукой, и смотрит на Гермиону своим тревожным взглядом. Гермиона облизывает губы и вглядывается во все детали лица Беллатрикс, освещенного светом свечей. Если Беллатрикс ставит перед собой цель настолько ошеломить Гермиону, чтобы заставить ее задуматься о том, чтобы забраться к ней в постель, то ей это прекрасно удается. Гермиона подталкивает Беллатрикс ногой и наклоняет голову вперед, пока они не начинают дышать одним воздухом. Она так легко могла бы потеряться в теплом, соблазнительном аромате и магнетическом взгляде Беллатрикс и просто забыть, что они на людях. – Ты так прекрасна, - шепчет Гермиона, наслаждаясь тем, как глаза Беллатрикс темнеют еще больше, - я никогда не устану смотреть на тебя. Ресницы Беллатрикс затеняют ее щеки, когда она на мгновение опускает взгляд, и ее обычно непоколебимая уверенность колеблется от комплимента. Но когда она снова смотрит на нее, в ее глазах - одно желание. – Тогда не останавливайся, - отвечает Беллатрикс, - мне нравится, когда ты смотришь на меня. Гермиона подавляет хныканье, вместо этого она обхватывает Беллатрикс ногой и притягивает ее ногу ближе, так что их икры соприкасаются. – Добрый вечер! Меня зовут Джейн, этим вечером я буду вашим обслуживающим персоналом. Вы уже успели просмотреть меню вин? Гермиона резко откинулась назад, оторвав взгляд от своей спутницы, чтобы посмотреть на официантку. Беллатрикс медленно откидывается назад, челюсть работает, пока она подавляет свой гнев и заставляет себя улыбнуться. – Мне вашу лучшую бутылку Шардоне. Официантка кивает и смотрит на Гермиону. – Мне только воду, спасибо, - говорит она. Она оставляет их наедине, и Беллатрикс тут же снова наклоняется вперед, ее рука проникает дальше по бедру Гермионы. – Боишься пить рядом со мной? Гермиона вздыхает и хватает руку Беллатрикс, чтобы остановить ее дальнейшее путешествие. К ее удивлению, Беллатрикс поворачивает ее руку, чтобы переплести их пальцы вместе. Желудок Гермионы переворачивается от этого жеста. – Мне нужна каждая унция самоконтроля, если я хочу отбиваться от твоих ухаживаний весь вечер. Беллатрикс усмехается, ее зубы сверкают в свете свечей: – Ты права. Ночь еще только начинается, Гермиона. Ты даже не представляешь, что ждет тебя впереди. Гермиона озабоченно вскидывает брови. Что она могла иметь в виду? Официантка возвращается с напитками и принимает их заказы. Гермиона ни разу не заглянула в меню, поэтому она просто заказывает лосося, надеясь, что он у них есть. К счастью, он есть, но глаза Беллатрикс все равно искрятся весельем, поскольку она прекрасно знает, что не имеет ни малейшего представления о том, что было в меню. Беллатрикс не сводит глаз с Гермионы, даже когда обращается к официантке. Гермиона же смотрит, и именно поэтому она замечает, что официантка смотрит на Беллатрикс гораздо дольше, чем положено. Гермиона бросает на нее взгляд, но та не замечает. Пытаясь отвлечься от нарастающей ревности, она напомнила себе, что это ее возможность узнать Беллатрикс получше. – Итак, - начинает она, пытаясь подобрать слова, не имеющие ничего общего с тем, как сильно она ее привлекает, - Как тебе удалось сделать свою компанию такой успешной, когда ты рассталась с Риддлом? Беллатрикс моргает, ухмылка исчезает с ее лица: – Я не знала, что это интервью. – Я просто пытаюсь узнать тебя получше, - говорит Гермиона, сжимая руку, которая все еще переплетена с ее рукой. Беллатрикс вздыхает: – Ладно. Я не сделала ничего особенного. Наши бизнес-модели не сильно отличаются, я просто вложила деньги в лучшую маркетинговую команду. Мы оба используем самую дешевую рабочую силу, но Риддл более старомоден, чем я. Мои разработки лучше, и я знаю, как их продвигать на рынке. Так что, несмотря на то, что он существует дольше, догнать его было несложно. Гермиона нахмурилась при словах "самый дешевый возможный труд". Она всегда знала, полагает она, что бизнес-модель Беллатрикс не совсем этична, но то, что она признает это так открыто и без угрызений совести, заставляет ее задуматься. – Неужели тебя не волнует этичность того, откуда поступает твоя продукция? Я знаю, что ты знаешь о противоречиях, связанных с добычей алмазов в зонах боевых действий в Африке. Разве тебя не беспокоит то, что финансирует твоя компания? Беллатрикс нахмурилась, явно не в восторге от смены темы: – Я всегда заботилась о том, чтобы быть успешнее Тома, только чтобы досадить своему отцу. Когда я разорвала отношения с Томом, чтобы основать "Орион", отец настаивал, что я потерплю неудачу. Он хотел заставить меня вступить в брак с одним из самых высокопоставленных сотрудников Тома, просто чтобы укрепить их отношения, как будто сейчас чертов 19 век. Я не могла допустить, чтобы доказать его правоту, став менее успешной, чем дико успешной. Гермиона испытывает противоречивые чувства сочувствия и разочарования по поводу того, что Беллатрикс не соблюдает обычные человеческие приличия. – Ты невероятно успешна, но ты права. Сейчас 21 век, и людей волнуют такие вещи, Беллатрикс. Моему поколению не наплевать на бизнес, который они поддерживают, а мы, черт возьми, не поддерживаем эту индустрию. Вы не думали о том, что вы можете стать еще более успешной, если перейдете на бриллианты из этических источников, без конфликтов? Черт, я имею в виду, что обручальные кольца с драгоценными камнями становятся все более популярными, ты могла бы расширить свой бизнес, оставить Риддла в пыли и привести Орион в новый век... – Ты так очаровательна, когда чем-то увлечена, - говорит Беллатрикс, сияя от удовольствия. Она вынимает ногу из каблука и скользит ею по икре Гермионы. – Я серьезно , - говорит Гермиона, - я действительно думаю, что тебе стоит подумать. – Я подумаю, - говорит Беллатрикс, - Ты права. Я думала об этом и раньше, но из-за того, что рынок стал таким жестоким, я все откладывала. Возможно, мне нужно навести порядок в компании, нанять больше людей с молодыми, свежими, идеалистическими умами, как у тебя. Гермионе не нравится идея Беллатрикс о чистке дома, но ее успокаивает ее обещание подумать о переменах. – Теперь, - говорит Беллатрикс, - моя очередь задавать вопросы. Какой твой любимый цвет? Гермиона чуть не подавилась водой: – Это вопрос, который ты задаешь после того разговора? Беллатрикс кивает подбородком: – Да. Мне нужно знать эти вещи, если я собираюсь продолжать добиваться тебя экстравагантными подарками. – Верно... о твоих подарках. Я хотела поговорить с тобой о машине. Беллатрикс застонала: – Опять эта чертова машина. Разве ты не можешь просто поблагодарить меня и жить дальше? Гермиона качает головой, а Беллатрикс отпивает из своего бокала, закатывая глаза. – Нет. Серьезно, Беллатрикс. Это хороший подарок, но я не могу быть в таком долгу перед тобой. Это слишком много. Это неправильно. Конечно, ты проделала замечательную работу, выбрав то, что я бы выбрала для себя, но я хочу, чтобы это действительно был мой выбор. Я не хочу так полагаться на тебя. Даже если бы ты была моей девушкой, я бы не позволила тебе иметь такую власть надо мной. – Какую власть? Это под твоим именем! Я же не могу забрать его, если ты меня разозлишь. Она твоя. – Это заставляет меня чувствовать себя еще более далекой от того, чтобы быть равной тебе, чем я уже чувствую. Это карта для игры. Это то, что ты имеешь надо мной, хотя я знаю, что это не твое намерение. Ты можешь хотя бы попытаться понять это? Скоро у меня будет своя машина. За лето я смогу накопить достаточно денег на первый взнос, так что я просто возьму кредит – Первый взнос? Кредит? Гермиона, это так не нужно. Ты предпочитаешь быть в долгу у банка, а не у меня? – Да, - шипит она, - именно об этом я и говорю. Банк предназначен именно для этого. Ты моя... ты... эти отношения не нуждаются в дальнейшем усложнении. Официантка снова прерывает их, чтобы принести еду. Беллатрикс продолжает игнорировать ее, предпочитая вместо этого хмуро смотреть на Гермиону. Гермиона тоже игнорирует ее, не чувствуя необходимости благодарить женщину, претендующую на внимание ее спутницы. Официантка покидает их после напряженного молчания. – Хорошо, - говорит Беллатрикс после ее ухода, - я сообщу в дилерский центр, и ты сможешь вернуть её в любое время. – Спасибо, - говорит Гермиона, чувствуя, как с ее плеч снимается груз, о котором она и не подозревала. Покончив с этим, Гермиона смогла насладиться ужином. Это самое вкусное, что она ела за долгое время, возможно, за всю жизнь. Она не должна удивляться, учитывая, что официантка спросила ее, какое блюдо она предпочитает - мало прожаренная, среднее или хорошо прожаренное, что было вопросом, который ей никогда не задавали по отношению к рыбе. Не зная, что ответить, она просто попросила приготовить ее так, как рекомендовал шеф-повар, и она рада, что сделала это. Он практически тает во рту, расплывается как масло, и она не может сдержать стон, который вырывается наружу. Беллатрикс поглощает стейк, как голодное животное, с таким восторгом, что Гермиона чувствует, что влюбляется в нее по уши. Если бы она не пыталась сдержать себя, чтобы не сделать то же самое со своим лососем, она была бы совершенно довольна, просто наблюдая за ней. Когда они закончили и ждали чека, Гермиона отлучилась в туалет. Когда она возвращается, она огибает угол их столика и видит эту чертову официантку с чеком в руках, с рукой на спинке стула Беллатрикс и, как Гермиона уверена, с расстегнутой пуговицей на рубашке. Гермиона смотрит на них, возмущенная, и ждет, как далеко это зайдет. Беллатрикс откидывается так далеко, как только может, не падая со стула, и смотрит на официантку с безудержным отвращением. Официантка упирается в стол, наклоняется, чтобы обнажить еще большее декольте, и пишет на обратной стороне квитанции номер телефона, который, по мнению Гермионы, является номером ее телефона. Вдоволь насмотревшись, Гермиона подбегает к столику. Она запускает руку в волосы Беллатрикс, наклоняет ее голову и, откинувшись на спинку стула, захватывает ее рот. Официантка удивленно вскрикивает, но Беллатрикс раздвигает губы и позволяет языку Гермионы проникнуть внутрь, и ей просто наплевать на все на свете. Глаза Беллатрикс все еще закрыты, когда Гермиона отстраняется. Минуту она просто смотрит на нее, любуясь ее приоткрытыми губами, влажными от поцелуя Гермионы, ее длинными ресницами, румянцем, украшающим ее скулы. Затем ее глаза открываются, и она снова смотрит на нее. – Давай уйдем отсюда, хорошо? - говорит Беллатрикс. Гермиона кивает в восторженном согласии.