Catching Midnight / Ловить Полночь

Когда двери лифта открываются в пентхаусе Беллатрикс, глаза Гермионы расширяются. Беллатрикс наблюдает за ней со своей самодовольной ухмылкой, когда они выходят из лифта. Эта квартира так похожа на Беллатрикс, и Гермиона чувствует себя почти в таком же благоговейном восторге, как и тогда, когда впервые увидела саму женщину. Каблуки Гермионы щелкают по черному дубовому полу, пока она осматривается. Здесь все серо-черное, с лесными зелеными акцентами, массивные окна выходят на город, а сводчатые потолки делают квартиру вдвое больше. – Насколько ты богатая? - спрашивает Гермиона, проводя рукой по спинке бархатного дивана и глядя в окно на мерцающие огни. Беллатрикс подкрадывается к ней сзади, как-то бесшумно ступая на каблуках, и обхватывает Гермиону за талию: – Теперь тебе нужны мои деньги, да, Грейнджер? Гермиона откидывает голову назад, когда рот Беллатрикс прижимается к ее шее: – Очевидно, - говорит она, и Беллатрикс хихикает на ее коже. – Хочешь посмотреть спальню? - спрашивает Беллатрикс. Гермиона отшатывается от нее и поворачивается лицом к ней, отступая назад: – Я не уступлю, Беллатрикс. Ухмылка Беллатрикс становится откровенно хищной: – Я никогда не проигрываю. Желудок Гермионы нервно вздрагивает, когда Беллатрикс подходит к ней. Она отступает назад, не доверяя взгляду Беллатрикс, пока ее ноги не упираются в спинку кресла. Беллатрикс толкает ее плечом, заставляя сесть. – Я не уступлю тебе, Беллатрикс, - повторяет Гермиона, и дрожь в ее голосе выдает ее неуверенность. Беллатрикс наклоняется к ней и откидывает волосы с лица Гермионы: – Но это будет так приятно. – Мне этого будет недостаточно, - возразила Гермиона, - Ты действительно можешь сказать, что тебе этого будет достаточно? Ухмылка исчезает, и женщина, кажется, теряется в догадках, что сказать. Гермиона отказывается отвести взгляд, в ее груди теплится надежда на отсутствие немедленного отказа. – Хочешь чего-нибудь выпить? - спрашивает Беллатрикс, резко выпрямляясь и направляясь к бару. – Нет, - Гермиона смотрит, как Беллатрикс наливает себе стакан виски, - не могу поверить, что у тебя в квартире есть бар. Беллатрикс поднимает бровь: – А у тебя нет? Это выглядит вполне в характере Беллатрикс. – Ладно, - признает Гермиона, - наверное, буду. Она пробует напиток, когда Беллатрикс возвращается к ней. Беллатрикс замечает ее интерес и протягивает ей стакан: – Попробуй. Один глоток не снизит твои запреты, но успокоит нервы. Девушка чувствует странное утешение от того, что Беллатрикс не подталкивает ее к пьянству ради своей выгоды. Чем больше времени они проводят вместе, тем безопаснее чувствует себя Гермиона, что только усиливает сопротивление Беллатрикс. Каждый раз, когда ей начинает казаться, что она сошла с ума от желания большего, она вспоминает, как Беллатрикс смотрит на нее, и понимает, что это не одностороннее желание. Гермиона принимает напиток и зажмуривает глаза, когда он обжигает ее до дна. Почти сразу же она чувствует, как мышцы ее тела нагреваются и расслабляются. Когда она опускает стакан, Беллатрикс сидит на диване напротив нее и улыбается ей. – Почему ты пришла в Амортенцию? - спрашивает Гермиона. Беллатрикс удивленно моргает. – Я просто имею в виду... до того, как ты встретила меня. Тебе, вернее, твоим помощникам, приходилось проезжать мимо твоего офиса, чтобы добраться до него отсюда, а потом всю дорогу обратно. Между этим и тем местом, должно быть, сотни кофеен. Беллатрикс, кажется, раздумывает, стоит ли давать ей прямой ответ. Затем она вздыхает, выхватывает свой напиток из рук Гермионы и подносит его к губам. Сделав большой глоток, она говорит: – Андромеда не поверит мне, если я скажу ей это сама, но я горжусь тем, что у нее есть свой бизнес. Я всегда хотела поддержать ее таким маленьким способом, даже когда мы мало разговаривали. Особенно когда мы мало разговаривали. – Почему ты думаешь, что она тебе не поверит? - спросила Гермиона, ее грудь потеплела от неожиданно милого ответа Беллатрикс. – Потому что у меня есть свой бизнес, который намного больше. Он просто... другой. Я начала свой бизнес из вредности и под сильным давлением. Она могла бы сделать со своей жизнью все, что угодно, без осуждения, но это то, что она выбрала. Она так счастлива, и она успешна, по-своему. В каком-то смысле гораздо больше, чем я. В конце фразы на лице Беллатрикс появляется разочарованный взгляд. Она легко пригубила остатки своего напитка и устремила взгляд на Гермиону. – Не говори ей ничего такого, - предупреждает Беллатрикс. Гермиона поспешно кивает. – Хорошо. А теперь у меня для тебя небольшой сюрприз. Оставайся в кресле и не шевелись. Гермиона снова кивает, и Беллатрикс встает, уходит и исчезает в коридоре. Оставшись одна, Гермиона отшвыривает каблуки и крутится в кресле, ее воображение бурно работает, представляя, что может делать Беллатриса. Что, если она вернется голой? Она пытается подготовиться к этой возможности, но мысль о том, чтобы отвергнуть голую Беллатрикс, совершенно не укладывается в голове. Она занята тем, что смотрит в окно, наблюдая за пролетающими над головой самолетами и любуясь горизонтом. Она напоминает себе, чего она хочет от Беллатрикс, как больно было бы полностью отдаться ей и получить отказ. Ее чувства растут слишком быстро, чтобы отпустить их сейчас. – Удобно? - спрашивает голос Беллатрикс, вырывая Гермиону из ее мыслей. Гермиона открывает рот, чтобы ответить, но слова замирают в ее горле, когда она смотрит на Беллатрикс. На ней шелковый черный халатик, свободно завязанный на талии и заканчивающейся чуть выше колен. Ее колени обтянуты черными чулками, скрывающимися под подолом халата. Гермиона оглядывает ее, начиная с ног на каблуках и заканчивая декольте, из которого выглядывает черный кружевной бюстгальтер. Беллатрикс ухмыляется, опираясь одной рукой на стену, и позволяет Гермионе не торопиться, разглядывая ее. Как только их взгляды встречаются, Беллатрикс щелкает маленьким пультом в своей руке, а затем отбрасывает его в сторону, и через динамики на стенах звучит медленная, тихая музыка. – Тебе лучше не делать того, о чем я думаю, - выдавливает из себя Гермиона, когда Беллатрикс начинает приближаться к ней. Беллатрикс ничего не говорит, но когда она останавливается перед Гермионой и тянется руками к завязкам халата, Гермиона воспринимает это как подтверждение. Черт, черт, черт. Халат распахивается, обнажая черный кружевной бюстгальтер и трусики, которые оставляют мало места для воображения, вместе с подходящим поясом с подвязками, и бесконечные просторы бледной кожи. Гермиона делает глубокий, вздрагивающий вдох, и когда Беллатрикс начинает покачивать бедрами в такт музыке, она глубоко сожалеет, что у нее нет своего стакана виски. Беллатрикс скользит руками по собственному телу, слегка впиваясь ногтями в кожу и демонстрируя, как легко остаются красные следы. Она сжимает свою грудь, и Гермиона наблюдает, как темнеют ее глаза. Беллатрикс сейчас смертельно серьезна, и Гермиона чувствует себя мышью, попавшей в лапы тигра. Она использует свое тело против меня, чтобы попытаться выиграть эту проклятую игру, думает Гермиона. Она была бы поражена преданностью и находчивостью Беллатрикс, если бы не была так зла на нее. – Ты играешь грязно, - выдавливает из себя Гермиона, ее голос звучит гораздо тише, чем несколько минут назад. Губы Беллатрикс кривятся от удовольствия, затем она поворачивается и сбрасывает халат с плеч. Гермиона никогда в жизни не видела ничего столь прекрасного, она пробежалась взглядом вверх и вниз, по каждому изгибу, задержавшись на ее заднице. Черт, она никогда не уделяла заднице Беллатрикс того внимания, которого она заслуживает. Она продолжает двигать бедрами в такт, а младшая сжимает руки в кулаки, чтобы не вырваться. Беллатрикс медленно поворачивается назад. Гермиона наклоняется вперед, ее тело жаждет близости, а Беллатрикс протягивает руку и отталкивает ее назад. – Прежде чем ты откажешься от этой игры и отдашь мне все, что я хочу, я хочу затянуть ее и немного позабавиться с тобой, питомец. Ты должна держать руки на ручках кресла и не прикасаться ко мне, пока я тебе не скажу. Ты меня поняла? – Да, - шепчет Гермиона, разжимая кулаки, чтобы ухватиться за подлокотники. Ее тело неожиданно хорошо реагирует на новое имя. Беллатрикс улыбается: – Хорошая девочка, - а затем поднимает колено, ее кожа плавно скользит по коже Гермионы, и садится на нее. Я в полной заднице, думает Гермиона, чувствуя немедленный удар по своей решимости, - Она заставит меня умолять прикоснуться к ней через несколько минут. Беллатрикс продолжает двигать бедрами в такт музыке, нежно прижимаясь к Гермионе. Она едва касается ее, ухмыляясь, пока Гермиона борется с желанием схватить ее за бедра и притянуть ближе. Ее движения легки, настолько, что Гермиона задается вопросом, делала ли она это раньше. Эта мысль ей совсем не нравится. Гермиона поднимает глаза над головой Беллатрикс, смотрит в потолок и считает кратные восьми числа, чтобы отвлечься. Беллатрикс это ни капли не нравится, и она наклоняется вперед, чтобы укусить ее за шею. Гермиона задыхается, и когда Беллатрикс отстраняется, их глаза снова встречаются. Ухмылка исчезла, на смену ей пришла напряженность, которая заставляет ее дрожать. – Еще раз отвлечешься, и я сделаю еще хуже, - угрожает она. Затем она тянется за спину и расстегивает лифчик. Она небрежно перекидывает его через плечо, и Гермиона задерживает взгляд, отказываясь смотреть туда, куда хочет Беллатрикс. Женщина лишь замирает и ждет, когда ее решимость неизбежно сломается. И она ломается. Беллатрикс так чертовски красива, что это причиняет боль. Гермиона сжимает челюсти, и все равно вырывается тихое хныканье. Ей до боли хочется прикоснуться к ней, почувствовать ее теплую, мягкую, полную грудь, взять в рот идеальный розовый сосок и сосать, пока она не узнает, как звучит Беллатрикс, когда Гермиона будет внутри нее. Все лицо Гермионы розовеет, когда она оглядывается на женщину, лежащую на ней. Ее дыхание вырывается короткими, быстрыми выдохами через приоткрытые губы, и она засасывается в личные галактики глаз Беллатрикс. – Пожалуйста, - умоляет Гермиона, сама не зная о чем, и Беллатрикс жалеет ее. Накрашенные черные ногти слегка царапают раскрасневшиеся щеки, а затем захватывают голову Гермионы, чтобы притянуть ее вперед для поцелуя. Поцелуй Беллатрикс - это зубы и язык, горячий и агрессивный. Она втягивает губу Гермионы в рот и кусает ее достаточно сильно, чтобы Гермиона застонала, а затем проводит по ней языком в знак молчаливого извинения. Ногти Гермионы сильнее впиваются в кресло, и Беллатрикс отстраняется, шипя: – Гермиона, прикоснись ко мне сейчас. Ее руки дрожат, когда они приближаются к бедрам Беллатрикс, и на этот раз, они находят опору. Гермиона задыхается, когда чувствует, как влажная ткань трусиков Беллатрикс касается ее, но под таким углом этого недостаточно. Ей хочется прикоснуться к ней, погладить ее, почувствовать, но она знает, что если сделает это, то проиграет. – Гермиона, - простонала Беллатрикс, отчаянно трясь о Гермину. Руки Гермионы скользят по ее спине и впиваются ногтями, заставляя Беллатрикс стонать ей в рот. – Ты дрожишь. Правда? спрашивает Гермиона, ощущая только вкус рта Беллатрикс и жар, исходящий из ее центра. Пронзительный звонок заставляет Гермиону вздрогнуть. Беллатрикс делает паузу, руки все еще обхватывают голову Гермионы. Она наклоняется, прижимается губами к виску Гермионы и шепчет: – Это всего лишь мой телефон. Не обращай внимания. Гермиона делает глубокий вдох и продолжает медленно скользить руками по телу Беллатрикс, запечатлевая ее в памяти. Беллатрикс следит за ее лицом, втягивая нижнюю губу в рот, прежде чем она снова наклоняется вперед и наносит нежнейшие поцелуи по бокам ее лица. Тихий звук вырывается у Гермионы при смене темпа. Нежные прикосновения Беллатрикс раскрепощает ее гораздо быстрее, чем все остальное. Ей до смерти хочется поддаться, наклониться вперед и отказаться от всякого сопротивления. Может быть, Беллатрикс не оставит ее, если они займутся сексом. Может быть, Гермионе удастся сделать так, чтобы это пошло ей на пользу. – Беллатрикс, - говорит Гермиона. Беллатрикс хмыкает, касаясь ее челюсти. – Может быть... Звонок обрывает ее, и из тела Беллатрикс вырывается сердитое шипение. – Подожди здесь. От холодного воздуха Гермиона вздрагивает, когда Беллатрикс слезает с нее. Гермиона не может решить, является ли то, что Беллатрикс, идущая по квартире топлес, одетая только в нижнюю половину нижнего белья, самой милой или самой сексуальной вещью, которую она когда-либо видела. Наверное, и то, и другое. Она снова одевает халат, снимая трубку, чем вызывает разочарованное ворчание Гермионы. Уголки губ Беллатрикс дергаются при этом звуке. Она отвечает на звонок раздраженным: – Блэк. Через мгновение Беллатрикс бледнеет: – Когда это случилось?... Какая больница? Гермиона встает при слове "больница", тепло вытекает из ее тела. Беллатрикс кладет трубку и хватает ключи от машины, лежащие на полке. Гермиона бросается вперед, чтобы схватить ее за запястье, но останавливает ее. – Подожди! Подожди. Тебе нужно одеться, прежде чем выходить в таком виде. Беллатрикс...? - Гермиона осекается, когда Беллатрикс поворачивает голову в ее сторону, но не встречает ее взгляд. – Это Энди, - бормочет Беллатрикс, ее голос хрупок, - они сказали... они сказали, что пьяный водитель... У Гермионы опускается желудок. Беллатрикс проносится мимо нее и исчезает в направлении, должно быть, спальни. Гермиона застывает в шоке и ужасе, выныривая из него только тогда, когда Беллатрикс возвращается. Она бежит обратно к креслу, чтобы схватить свои туфли на каблуках. – Я поеду с тобой, - говорит Гермиона, - я могу вести машину. – Нет, - говорит Беллатрикс, многократно ударяя пальцем по кнопке лифта, - Все в порядке. Я в порядке. Один взгляд на пепельное, тошнотворное выражение ее лица, и Гермиона понимает, что она лжет. Двери лифта открываются, и Гермиона входит следом за ней. Беллатрикс смотрит, как цифры опускаются вниз, сигнализируя о движении лифта, а Гермиона тянется к ее руке, чтобы переплести их пальцы. Рука Беллатрикс становится липкой, и она цепляется за нее изо всех сил.

***

Когда они приходят, Энди сидит на кровати и ест желе. Беллатрикс распахивает дверь и замирает на месте, увидев сестру, застывшую с ложкой на полпути ко рту. – Что это, черт возьми, такое? - шипит Беллатрикс, – Я думала, ты... я думала, это серьезно. – О боже, - говорит Энди, откладывая ложку, - нет, ничего серьезного. Просто сотрясение мозга, а у Теда сломана рука. Я бы позвонила сама, но у них мой телефон... – Черт возьми, Энди. Я была... - Беллатрикс прервалась, похоже, смущенная тем, что не может больше делиться своими чувствами. – Ты напугала нас, - говорит Гермиона, полностью входя в комнату рядом с Беллатрикс, - Пьяный водитель мог быть очень опасным. – О, привет, Гермиона. Я не прервала твое свидание? Гермиона заставляет себя не думать о том, в какой именно момент их застал телефонный звонок, и говорит: – Вряд ли это твоя вина, - На самом деле, ты спасла меня от принятия решения о котором я сожалела бы. – Это просто невероятно. Из всех безответственных, идиотских вещей..., - беспокойство Беллатрикс растаяло и сменилось гневом, - Пьяный водитель здесь? Если он не мертв, я убью его сама... Гермиона, не обращая внимания на разглагольствования Беллатрикс, садится на край кровати Энди и сочувственно улыбается. Энди улыбается в ответ. – Он не в этой больнице, Белла. Я не думаю. Я думаю, он невредим... –Невредим? - кричит Беллатрикс. Энди закатывает глаза и продолжает есть свое желе. – Невероятно! Он садится за руль в недееспособном состоянии, сбивает мою сестру и шурина и уходит? Нет, нет, нет, так не пойдет. Я оплачу ваши медицинские счета, разумеется, и немедленно свяжись с моим адвокатом. Он, безусловно, лучший в регионе, и я обязательно посажу этого отвратительного идиота за решетку... Беллатрикс начала вышагивать, бормоча в основном про себя. – Он уже арестован, Белла. Знаешь, по-моему, ты впервые назвала Теда своим шурином, - комментирует Энди. Беллатрикс останавливается и смотрит на Энди, вспоминая то, что она только что сказала. Когда она вспоминает, то отводит глаза, смущенная тем, что ее слова показались немного ласковыми. Прежде чем они успевают сказать что-то еще, в комнату входит четвертый человек и останавливается в дверном проеме. Эта женщина стройная, хорошо одетая, со светлыми волосами и пронзительными голубыми глазами смотрит на комнату с холодной, едва сдерживаемой паникой. Она видит, как Энди ест свое желе, и ее маска ломается. – Андромеда! Я думала, ты умираешь! Энди гримасничает: – Ну, я не знаю, что эти медсестры говорят людям по телефону, но я в полном порядке, просто сотрясение мозга. Вам всем действительно не нужно было бросать свои дела, чтобы приехать ко мне, как будто я в полуживом состоянии. Гермиона смотрит на Беллатрикс, пытаясь понять, кем может быть этот новый человек, но та смотрит на нее широко раскрытыми глазами, как будто с ней вот-вот произойдет что-то ужасное. Гермиона нахмурила брови и обернулась к блондинке, которая тоже смотрела на нее. Вернее, точнее, смотрит. Семейное сходство кроется в этом взгляде, и тут-то ее и осенило. – Кто это? - спрашивает Нарцисса. Ни Беллатрикс, ни Андромеда не в состоянии предложить простое объяснение присутствию Гермионы. Поэтому Гермиона просто представляется. – Эм, я Гермиона. – Очаровательно. А почему ты сидишь на больничной койке моей сестры, Гермиона? По позвоночнику Гермионы пробегает холодок. Если Беллатрикс - огонь, то Нарцисса - лед. Андромеда находится где-то посередине, нормальный человек, который не пугает окружающих без необходимости. – Она пришла со мной, - наконец говорит Беллатрикс, - Отстань, сестренка. Гермиона, как ты уже, наверное, догадалась, это моя сестра, Нарцисса Малфой. Малфой, Малфой, думает Гермиона, почему это звучит так знакомо? – О, неужели это правда? Какая честь для меня наконец-то познакомиться с одной из твоих игрушек, Белла. Гермиона выпрямляется, а Беллатрикс ощетинивается: – Она не игрушка. Брось изображать холодную стерву, Цисси, в этом нет необходимости. Андромеда вмешивается: – В этот раз я с Беллой. Гермиона - моя сотрудница и друг, поэтому она имеет полное право быть здесь. Пожалуйста, будь вежлива. Гермиона благодарно улыбается Андромеде, а затем снова смотрит на Беллатрикс. Не игрушка, хм? – Хорошо, - говорит Нарцисса, ее жесткая поза, кажется, немного расслабляется, - я прошу прощения. Я только что провела последние тридцать минут, думая, что моя сестра находится в гораздо более серьезном состоянии, и... – Все в порядке, - говорит Гермиона, -Приятно познакомиться с третьей сестрой Блэк. Нарцисса кивает ей, и доктор выбирает этот момент, чтобы войти и сообщить им о состоянии Андромеды. У нее действительно просто сотрясение мозга и несколько ушибов ребер, но они хотели бы оставить ее на ночь для наблюдения. Теду разрешили идти, так как его травмы ограничились переломом руки. После ухода врача Гермиона пересаживается на стул в дальнем конце комнаты, чтобы меньше мешать, пока сестры разговаривают друг с другом. Андромеда упоминает, что Дора помогает ее отцу с документами на выписку, хотя он планирует спать в кресле рядом с ее кроватью. Нарцисса уходит, пообещав, что скоро они все придут к ней на семейный ужин, и даже передает неохотное приглашение Гермионе. Беллатрикс, однако, так просто не переубедить. – Я не уйду, - говорит она, - Если я уйду, кто помешает медсестрам перевести тебя в меньшую палату посреди ночи? Энди смеется: – Они этого не сделают. Со мной все будет в порядке. Кроме того, ты должна отвезти Гермиону домой. Ты не можешь заставить ее остаться, а она все еще не может чувствовать себя комфортно в этом наряде. И ты тоже, - добавляет она, и Беллатрикс опускает взгляд на узкую юбку и строгую блузку, которая не подходила, словно только что заметила одежду, которую она поспешно схватила. – Я могу просто вызвать ей машину... я в порядке, - говорит Беллатрикс, но звучит это не очень убедительно. – Я могу взять твою машину, - предлагает Гермиона, - Съездить к Энди, переодеться и привезти тебе сменную одежду. Если ты останешься, я тоже хочу остаться. Беллатрикс смотрит с сомнением: – Ты умеешь водить механическую коробку передач? Гермиона делала это только один раз... но это короткая поездка. – Да, - говорит она так уверенно, как только может. Беллатрикс все еще выглядит сомневающейся, но Энди ободряюще кивает ей: – Я думаю, это отличный план, Гермиона. Скоро увидимся. Беллатрикс протягивает ей ключи, и когда Гермиона берет их, она наклоняется вперед и шепчет: – Будь осторожна.

***

Гермиона рада, что быстро учится, потому что поездка к Энди и обратно проходит относительно спокойно, как только она освоилась с трогательным двигателем машины в паре с рычагом переключения передач. Она переодевается в спортивные штаны и свитер и берет удобную одежду для Беллатрикс из своих ящиков. Когда она возвращается, Беллатрикс идет с ней переодеваться в больничном туалете. Женщина выглядит еще более очаровательно, чем Гермиона себе представляла, в своем темно-сером кембриджском балахоне и мягких хлопковых брюках. Она натягивает его, закатывая глаза, но улыбка Гермионы слишком заразительна, чтобы она могла продолжать в том же духе. Прежде чем они, переодевшись, возвращаются в больничную палату, Беллатрикс останавливает ее в коридоре. – Тебе действительно не обязательно оставаться, - говорит она, ее рука теплеет на предплечье Гермионы, - сегодня ты можешь спать в своей постели. Это был долгий день. – Я хочу остаться с тобой, - мягко говорит Гермиона, - Ради тебя, как и ради Энди и Теда. Ты не против? Беллатрикс сглатывает, глядя на стену за головой Гермионы. Гермиона наклоняется, соединяет их руки и притягивает Беллатрикс ближе. С некоторой неохотой Беллатрикс снова встречает ее глаза, и они сияют от эмоций. – Полагаю, это будет прекрасно, - говорит Беллатрикс, нежный тон ее голоса смягчает ее слова. Вернувшись в комнату, Беллатрикс заставляет Гермиону спать на дополнительной кровати, а сама занимает кресло. Тед спит в другом кресле, рука в гипсе, ноги на кровати Энди, голова откинута назад, и храпит с открытым ртом. Гермиона не возражала бы против совместного сна с Беллатрикс, но она полагает, что спать на двухспальной кровати в пяти футах от сестры Беллатрикс - не самая удобная ситуация. Особенно учитывая то, как ее тело реагирует на её прикосновения. Она засыпает под тихие звуки разговора Андромеды и Беллатрикс. Два часа спустя она вертится на неудобном матрасе и просыпается от тех же звуков. Она чувствует себя достаточно уставшей, чтобы легко заснуть, но когда она слышит свое имя, она заставляет себя проснуться. Она лежит с закрытыми глазами и прислушивается. – Хватит мне врать, Белла, - говорит Энди, – Ты никогда раньше не приводила кого-то в семью. Беллатрикс тихо хихикает, словно не хочет ее будить: – Это не я пригласила ее в семью. – Ну, ты позволила ей прийти сегодня, не так ли? Это очень важно для тебя. И ты не можешь лгать о том, как ты смотришь на нее. Беллатрикс молчит, и Гермиона умирает от желания открыть глаза и увидеть выражение ее лица. – Правда в том, - говорит Беллатрикс так тихо, что Гермионе приходится напрячься, чтобы расслышать, - что я так устала от того, как я жила. Я вижу тебя и Теда, Дору и Ремуса, и мне больно. Я так долго думала, что если я когда-нибудь остепенюсь, то превращусь в отца и испорчу жизнь своей жене и детям. Поэтому я просто изолировала себя. И вот однажды я захожу в твою кофейню и вдруг начинаю сомневаться во всем. Я хочу стать лучше, но... она пугает меня до смерти. То, что я чувствую... когда она смотрит на меня, я... хочу убежать от нее, но я чувствую себя как мотылек, которого тянет к пламени, которое, я знаю, сожжет меня. Огонь заливает тело Гермионы при этих словах. – Ты серьезно? Ты никогда не сможешь стать такой, как отец, Белла. Если ты хочешь измениться, меняйся. Не позволяй страху остановить тебя. Особенно страх, связанный с этим человеком. Он давно ушел, так что не позволяй ему больше управлять тобой. И Гермиона не собирается сжигать тебя, Беллатрикс. Ты просто думаешь, что собирается, потому что в последний раз, когда ты позволила себе такое, она убежала, когда ты подошла слишком близко. То, что сделала Эли, было хреново, и это было отражением того, каким человеком она была. Она была трусихой. Гермиона не такая, она храбрая, умная и знает, во что ввязывается. Ты знаешь это, в глубине души. – Она находится в совершенно другом месте в своей жизни, чем я. Когда я была в ее возрасте, я была потеряна. Я еще даже не знала, кто я такая? Что если она поймет, кто она, закончит университет, начнет жить по-настоящему и поймет, что я в нее не вписываюсь? Энди фыркнула, а Беллатрикс шикнула на нее. – Если сегодняшний вечер чему-то и научил меня, так это тому, что жизнь может оборваться в любой момент из-за чьего-то необдуманного решения. Ты потратила достаточно времени на оправдания. Гермиона не может быть более другой, чем ты в 20 лет, - говорит Энди, и в ее голос вкрадывается улыбка, - без обид, но она разобралась в себе. Конечно, может быть, она медленнее тебя разобралась в своей ориентации, но во всем остальном она тебя превзошла. И если через несколько лет все изменится и вы больше не будете подходить друг другу, то что с того? Ты не можешь позволить страху, что что-то закончится, остановить тебя от того, чтобы начать. Разбитое сердце - это не конец света. У вас обеих все будет хорошо. – Если, я имею ввиду, если мы будем вместе, я никогда не отпущу ее, - шепчет Беллатрикс, в ее голосе звучит детское упрямство. Гермиона может представить себе ее: руки скрещены, брови нахмурены, красивое лицо надуто. – Может быть, тебе никогда не придется. - говорит Энди.

***

Через несколько дней у Гермионы первая смена с Джинни после ссоры. Накануне она вернула машину, и, конечно, первое утро, когда она вернулась на работу на велосипеде, стало первым, когда Джинни пришла во время. Поначалу она ничего не говорит об этом, но ее поднятые брови, когда она снова увидела велосипед, сказали Гермионе, что в конце концов она об этом узнает. Они почти не говорят друг с другом ни слова, кроме любезностей. Каждый из них заполняет тишину между клиентами глубокой уборкой, и в какой-то момент Гермиона тайком уходит в подсобку, чтобы включить музыку, просто чтобы заполнить тишину. К счастью, Беллатрикс была слишком занята Андромедой, чтобы зайти выпить кофе, так что Гермионе не нужно об этом беспокоиться. Последнюю неделю Беллатрикс каждое утро перед работой проводила в доме Андромеды. Она приходила рано утром и проводила там несколько часов, уходя на работу через некоторое время после того, как Гермиона уезжала в Амортенцию. Андромеда и Тед действительно в основном в порядке после аварии, но Беллатрикс не выпускала сестру из постели ни для чего, кроме ванной. Она постоянно суетится в спальне, приносит ей холодные компрессы, меняет повязку на голове, приносит еду и воду. Она настолько занята, что Гермиона почти не разговаривает с ней, видя ее только для короткого "доброго утра". Их отношения находятся в странном застое, и Гермиона не знает, как вести себя с ней. Внешне ничего не изменилось, кроме того, что разговор, который она не должна была слышать, изменил для нее все. У них нет возможности поговорить о той ночи, которая у них была, о том, как близка была Гермиона к тому, чтобы сдаться. Теперь она задается вопросом, есть ли смысл продолжать сопротивляться, зная, что чувствует Беллатрикс, или ей просто нужно сопротивляться еще немного, чтобы заставить ее сдаться. – Итак, - наконец говорит Джинни через час после начала смены, - это очень странно, что ты осталась у Андромеды? Как она, кстати, поживает? Гермиона прочищает горло, занятая тем, что вытирает пыль с верхней части эспрессо-машины: – Вообще-то, не очень странно. Энди чувствует себя отлично, а Тед, наверное, самый милый человек на земле. Они не были серьезно ранены, и если бы не Беллатрикс, которая беспокоилась о ней, Энди, вероятно, уже вернулся бы на работу. – Ну, я рада, - говорит Джинни, не глядя на нее, - Я волновалась. Я скучаю по тебе, Миона. Мы все скучаем.Я имею в виду, я, Рон, и Гарри. Гермиона смотрит на Джинни с сожалением в груди: – Я тоже скучаю по тебе. То, как я справилась с этим... Я должна была сделать это по-другому. Джинни качает головой: – Ты прошла через настолько масштабное, меняющее жизнь, а я сделала так, чтобы это касалось и меня. Я ревновала, к машине, к... Беллатрикс. Глаза Гермионы расширяются, и Джинни следует за ней, когда она понимает, как это прозвучало. – Не так! Я просто имела в виду... с тех пор, как мы переехали и я начала работать здесь, наша дружба стала такой натянутой. Я просто хотела, чтобы все вернулось на круги своя, и я чувствовала, что все, о чем ты заботишься, это не богатая, эгоцентричная, нахальная... прости, ... женщина. – Я всегда заботилась о тебе, Джин, - говорит Гермиона. Она чувствует огромное облегчение от слов Джинни, как будто шип в ее боку, на который она не обращала внимания, наконец-то был удален. Джинни улыбается, наконец встретившись с ней глазами: – Тебе не нужно было отдавать машину, но, очевидно, я понимаю, почему ты это сделала. Хотя ты могла бы просто отдать ее мне, если она тебе не нужна. Гермиона смеется, заразительным смехом, когда она запрокидывает голову назад. Джинни следует ее примеру, и они смеются так сильно, что даже не слышат, как открывается дверь, пока покупатель не подходит к кассе и не прочищает горло. Пэнси Паркинсон смотрит на них из-за прилавка, и Гермиона испытывает головокружительное ощущение дежавю. – И снова здравствуйте, девочки, - говорит Пэнси, - Мне, конечно же, обычное, приготовленное Грейнджер. – Серьезно? Что с тобой вообще случилось, Паркинсон? - недоверчиво спрашивает Джинни. – Возможно, я... пролила кофе на Беллатрикс и меня уволили. Но, эй, она начала все с чистого листа и попросила меня вернуться. Говорит, что я самая компетентная помощница из всех, что у нее были, и что она поступила опрометчиво, уволив меня из-за одной ошибки, - надменно говорит Пэнси. Затем она смотрит на Гермиону, и гордый взгляд на ее лице сменяется чем-то другим: – Полагаю, за это я должна благодарить тебя. Прежде чем Гермиона успевает спросить, что она имеет в виду, Пэнси достает из сумочки журнал и протягивает его через прилавок. – Страница тринадцать, - говорит Пэнси. Гермиона перелистывает страницу, а Джинни подходит и читает через ее плечо. На левой стороне страницы - массивная фотография Беллатрикс, одетой во все черное, в строгом костюме, с заколотыми волосами и ухмылкой на лице, смотрящей прямо в камеру. Этот взгляд Гермиона видела много раз, и видеть его в журнале сейчас - неприятно. Заголовок гласит: Беллатрикс Блэк, основатель и генеральный директор компании "Орион", направляет компанию к новой яркой галактике. Гермиона делает паузу, чтобы закатить глаза на пошловатое начало. На последнем собрании акционеров Беллатрикс Блэк объявила о нескольких изменениях, которые уже вступают в силу в Orion Fine Jewelry. Многие жалобы конкурентов и критиков были связаны с низкой зарплатой сотрудников Блэк, высокой текучестью кадров и выбором поставщиков бриллиантов. Блэк решила все три проблемы, объявив о значительном повышении зарплаты для своих нынешних сотрудников, о повторном найме нескольких прошлых сотрудников, а ее третье и самое важное объявление - это переход на исключительно этичные, бесконфликтные бриллианты. – Молодец, - комментирует Джинни, - Никогда бы не подумала, что она это сделает. Что могло вызвать такие резкие и внезапные перемены у той, кто уже является одной из самых успешных бизнес-леди Великобритании? Источник в одном из ресторанов, который недавно посетила Блэк, утверждает, что ее видели на очень романтическом свидании с гораздо более молодой загадочной женщиной. Может ли эта молодая женщина быть вдохновительницей того, что Блэк изменила свое сердце? – Боже мой, - говорит Гермиона, закрывая журнал и глядя между ухмылкой Пэнси и выражением лица Джинни с отвисшей челюстью, - Эта официантка настучала на нас. – Она пригласила тебя на ужин? - спросила Джинни, – Это типа официально? Гермиона медленно качает головой, все еще обрабатывая все, что она только что прочитала: – Не официально, конечно, но да, мы пошли на ужин. –О, она сражена наповал, - говорит Пэнси, - У этой женщины было совершенно другое настроение. Она наняла меня обратно всего пару дней назад, но перемены очевидны. Знаешь, она вчера даже сказала мне спасибо. Я уже почти её не узнаю. Гермиона сглатывает комок в горле, пока готовит Беллатрикс кофе. Учитывая все, что Беллатрикс делала в последнее время, начиная с ужина, и заканчивая тем, как горячо она заботится о своей семье, а теперь еще и это, ей все труднее и труднее отрицать глубину своих чувств. Такую женщину она может полюбить. С такой женщиной она может прожить всю жизнь. На этот раз она пишет Беллатрикс с тремя сердечками рядом.

***

16:15< Я не могу перестать думать о тебе. Приезжай ко мне сегодня вечером. Я пришлю водителя. Ровно в восемь вечера. Мне нужно тебе кое-что сказать.