Catching Midnight / Ловить Полночь

Гермиона просыпается от вспышек воспоминаний прошедшей ночи и ощущения объятий Беллатрикс. Она думает о том, как Белла признается ей в своих чувствах, как она была с ней мила и как груба. Медленная улыбка расплывается по лицу Гермионы, и она раздвигает ноги, вздыхая от того, как болит между ног. Она уже вся мокрая от одной мысли о том, какой замечательной была Белла, одна только мысль о лучшем сексе в ее жизни заставляет ее тело готовиться к большему. Она открывает глаза, чтобы посмотреть на женщину, но обнаруживает, что та пристально наблюдает за ней. Пальцы, лежащие на ее животе, начинают выводить нежные узоры, а Беллатрикс продолжает бессловесно и серьезно наблюдать за ней. – Ты смотрела, как я сплю? - спрашивает Гермиона, ее голос неровный от сна. Выражение лица Беллатрикс темнеет при этом звуке. Беллатрикс опускает пальцы ниже: – Может быть. – Прости, я не хотела ночевать у тебя, я просто... - Гермиона говорит, необходимость извиниться преобладает над логикой. – Ты думаешь, я бы выгнала тебя после этого? - спрашивает Беллатрикс, между ее бровями появляется морщинка. Гермиона сглатывает, затем тянется к лицу Беллатрикс, чтобы большим пальцем разгладить нахмуренные брови. Ее пальцы скользят по щеке, и Беллатрикс наклоняет голову, чтобы потереться о нее, как кошка. – Я не хочу тебя спугнуть, - говорит Гермиона. Беллатрикс слегка проводит ногтями по животу Гермионы. – Я не боюсь, - говорит она, но это звучит так, будто она пытается убедить скорее себя, чем Гермиону. Гермиона поворачивается к ней лицом и проводит руками по волосам Беллатрикс. Она вздрагивает, когда пальцы Гермионы застревают в спутанной путанице ее утренних волос. Вместо этого Гермиона проводит руками по ее телу, вызывая дрожь, когда ее пальцы касаются ее груди, затем все ниже и ниже. Гермиона хмурится, когда касается нижнего белья Беллатрикс. – Белла, - говорит Гермиона, осознавая, что ее осенило, - ты ведь... Беллатрикс пожимает плечами: – Прошлая ночь была посвящена тебе. Как всегда, милая и внимательная сторона вороноволосой женщины больше всего заводит Гермиону. Пространство между ними внезапно становится слишком большим, поэтому Гермиона закидывает ногу на бедро Беллатрикс и забирается на нее сверху. Ощущение их кожи, скользящей друг по другу, вызывает привыкание, и когда Беллатрикс смотрит на нее с расширенными зрачками и приоткрытыми губами, Гермиона снова становится рабыней своих желаний. У нее голова идет кругом, когда их губы снова встречаются, и Беллатрикс не теряет времени, задавая голодный, грубый темп даже снизу. Каждый раз, когда Гермиона прикасается к ней, ей кажется, что она видит сон. Ей так трудно ощущать себя в реальности, когда кто-то такой безупречный, как Беллатрикс, смотрит на нее, как голодное животное, когда она целует ее так глубоко, с такой силой и желанием. Она никогда не чувствовала себя настолько присутствующей в любом моменте, как с Беллатрикс, ее разум навязчиво фиксирует каждое движение и записывает его в память. Ей совершенно безразлично, что Беллатрикс чувствует, как она становится все более влажной во время их поцелуя, как ее центр прижимается к ее животу. Руки Беллатрикс блуждают по ней, и каждое прикосновение так мягко и сладко. – Мне нравится, как ты себя чувствуешь, - шепчет Беллатрикс, когда Гермиона отстраняется. Она наклоняется вперед, чтобы прижаться лбом к лбу Беллы, и просто смотрит ей в глаза. В эти черные глаза, затуманенные желанием и привязанностью, одурманенные поцелуем Гермионы. – Я никогда не пробовала кого-то настолько сладкого, как ты. Никогда не прикасалась к кому-то настолько красивому. – Когда это перестанет казаться сном? - спросила Гермиона, все ее тело стало горячим. Руки Беллатрикс обхватывают ее бедра и прижимают к себе, и Гермиона стонет, когда ее скользкий центр восхитительно притягивается к ее животу. – Я не хочу, чтобы это когда-нибудь прекращалось, - говорит Белла, ее глаза закрываются от ощущения Гермионы рядом с ней. Рука проскальзывает между их телами, и пальцы Беллы проникают в нее. Гермиона стонет, покачивая бедрами, и находит медленный, легкий ритм. Она запустила руки в волосы Беллатрикс и вдыхает ее, пьянея от ее запаха, пока качается на ней. Беллатрикс внутри меня, думает Гермиона, чувствуя, как по позвоночнику пробегает дрожь при этой мысли. Осознание того, что кто-то настолько могущественный, влиятельный и великолепный, как Беллатрикс Блэк, находится под ней, смотрит на нее так, хочет ее, трахает ее, посылает волны удовольствия по всему ее телу. Она уверена, что может кончить только от того, как Белла смотрит на нее. Она чувствует низкий, свертывающийся жар, и ее движения становятся беспорядочными, поскольку она теряет концентрацию. Беллатрикс двигается, быстро переворачивая их так, что Гермиона оказывается на спине, а она - сверху. Беллатрикс уже полностью проснулась, ее взгляд скользит по лицу Гермионы, и она с новой силой набирает темп. Гермиона притягивает ее ближе, и Беллатрикс опускает голову ей на грудь, целуя долину между грудей. Она облизывает, затем засасывает сосок в рот, ее веки опускаются. Теперь Гермиона менее сдержана, ее меньше беспокоят звуки, вырывающиеся из ее рта. Они вырываются охотно, подбадриваемые тихим, приглушенным стоном Беллатрикс, прижимающейся к ее груди. Она чувствует, что приближается к краю, и снова притягивает Беллатрикс к своему рту. Она успевает полюбоваться румянцем ее щек в утреннем свете и беспорядочным беспорядком ее волос, прежде чем ее губы снова оказываются на ней, пробуя каждый крик удовольствия, когда Гермиона разжимает пальцы. Глаза Гермионы остаются закрытыми, пока она спускается вниз, грустно вздыхая о потере пальцев Беллы. Ее смущает то, что она уже чувствует зависимость от нее, но сейчас ее волнует только одно. – Нам пора вставать, - говорит Беллатрикс, - мне нужен кофе в течение двух часов после подъема, иначе я весь день буду сукой. Так что, у нас есть время... Глаза Гермионы открываются, и она толкает Беллатрикс на спину, прежде чем та успевает встать. Ей хватает секунды, чтобы оценить выражение удивления на ее лице, прежде чем она, наконец, стягивает с неё кружевное черное белье и принимает ее вид. Бля, она так блестит, насквозь промокла. Она такая розовая, нежная и ... аккуратно ухоженная, - замечает Гермиона, покраснев. Она сглатывает, у нее текут слюнки при мысли о том, что она собирается делать. – Питомец... - начинает Беллатрикс, но Гермиона наклоняется между ее ног, и ее слова затихают со вздохом. Как только она чувствует вкус Беллатрикс, ее глаза закрываются. От ее пьянящего, мощного вкуса голова идет кругом, но не только вкус, но и прилив сил, который она ощущает, когда ее язык наполняется свежей жидкостью, вот что вызывает у нее немедленную зависимость. Любая часть ее нервозности или нерешительности исчезает, и она просто погружается между ног Беллы. Беллатрикс громко стонет, и это так отличается от всех звуков, которые она издавала раньше. Стон низкий, нуждающийся, окрашенный удивлением. Гермиона проводит языком по клитору Беллы и чувствует жидкость на подбородке. Беллатрикс проводит рукой по волосам, царапая ногтями кожу головы, и сильнее прижимает голову Гермионы к себе. Гермиона чувствует слабое трепетание в животе, которое распространяется вверх по грудной клетке от того, как Беллатрикс берет контроль над ней, даже находясь под ней. Беллатрикс начинает двигать бедрами навстречу языку Гермионы. Она вспоминает, как Белла учила ее накануне вечером, и повторяет ее действия. Она прижимает язык к клитору и слышит, как дыхание Беллы становится глубже, когда она с большей силой прижимается к ней. – Используй пальцы, - говорит Беллатрикс, ее голос властный, несмотря на нахлынувшее желание. Гермиона теряет контроль над собой, позволяя Беллатрикс использовать ее рот, ее руки, ее разум, как она захочет. – Сильнее, - звучит следующий приказ. Она полностью отдается. Она увеличивает темп и силу, уже не заботясь о том, чтобы причинить боль женщине под ней. Она вознаграждена вздохами удовольствия и подергиванием бедер Беллы, когда она трахает ее лицо. Бедра Беллы обхватывают голову Гермионы, заглушая окружающие звуки. Гермиона открывает глаза, чтобы посмотреть на нее, и стонет от увиденного. Беллатрикс, откинув голову назад в эйфории, крутит бедрами, ее грудь обнажена и покраснела, когда она кончает в рот Гермионы. Рука в ее волосах ослабевает и она заменяет пальцы языком, глотая каждую каплю соков Беллатрикс, которую она может поглотить. Закончив, она ползет вверх по телу Беллы и целует ее шею. Беллатрикс сплетает их ноги вместе и обнимает Гермиону за плечи. – Ты действительно быстро учишься, - говорит Беллатрикс ей на ухо. Гермиона благодарно хмыкает, улыбаясь ей. Когда Беллатрикс снова заговаривает, в ее голосе звучит ухмылка: – Ты действительно хорошо трахаешься, Гермиона. - В ее тоне звучит нотка любопытства, словно она нажимает на кнопку, чтобы посмотреть, что произойдет. Гермиона снова хмыкает, но на этот раз ниже, ближе к стону. – Твоя киска так приятно обхватывает мои пальцы, - говорит Беллатрикс, понижая голос до шепота. На этот раз это определенно стон. Гермиона раздвигает губы и втягивает кожу шеи Беллатрикс. Бедро толкается между ее ног, и Беллатрикс хихикает, чувствуя, как она снова становится мокрой. – Мне нравится, как твой язык чувствует себя во мне. Мне нравится твой вкус, твой запах, то, как быстро ты все схватываешь. Ты такая умная, Гермиона. Такая красивая... Голос Беллатрикс мягко звучит у нее над ухом, и, черт возьми, что с ней происходит? Она так чертовски возбуждена, она прижимается к бедру Беллатрикс без малейшего достоинства. Каждое слово проникает в ее тело, как жидкий огонь, волны удовольствия дрожат между ее ног. Она раздвигает их сильнее и меняет угол наклона бедер, раздвигая свои складки и капая на теплые мышцы под ней. Она перестает сосать шею Беллы, чтобы задыхаться при каждом движении бедер. – Ты чертовски идеальна. Лучший секс, который у меня когда-либо был. Гермиона издает небольшой возглас удивления от обжигающего, колющего толчка удовольствия. – Белла... черт, я собираюсь кончить снова, - восхищенно выдыхает Гермиона. – Я знаю. Ты такая чертовски сексуальная, когда кончаешь, - Беллатрикс просовывает руку между их телами, и ее пальцы находят клитор Гермионы, - Ты кончишь для меня сейчас, Гермиона? Гермиона кончает, ее крики наслаждения граничат с рыданиями, она продолжает отчаянно раскачиваться на ней, затягивая оргазм как можно дольше. – Что ты со мной сделала? - спрашивает Гермиона, когда сходит со своего кайфа. – Ты едва прикоснулась ко мне, а я чувствовала себя такой... Беллатрикс гладит ее по волосам, улыбаясь ей с таким же восторженным умилением, как и Гермиона, - У тебя есть хвалебные нотки. Гермиона краснеет: – Что? Я-я нет! – Да, - поет Беллатрикс. – Это не… это не... – Все, что мне нужно было сделать, это немного дополнить тебя, и ты обхватила мой палец, - лицо Беллатрикс становится задумчивым, - Или, скорее, мое бедро, на этот раз. Гермиона закатывает глаза и смотрит на будильник рядом с кроватью Беллы. – Уже 7:30! Разве тебе не нужно идти на работу? Беллатрикс пожимает плечами, не обращая внимания, и продолжает нежно гладить Гермиону по голове: – Мне не обязательно. Я могу перетасовать некоторые вещи, найти способ оставаться с тобой... весь... день. По мере того, как она говорит, она игриво двигает бедрами, медленная улыбка распространяется по ее лицу. Гермиона откатывается от нее, прежде чем она снова попадает под ее чары, и соскальзывает с кровати, оставляя между ними некоторое расстояние. Беллатрикс надувается, перекатывается на живот и хватает Гермиону за руку. Гермиона старается не рассмеяться над ее мелодраматизмом. – Пойдем, - говорит Гермиона, хватая Беллу за руку, чтобы вытащить ее из кровати, - Я устала, Белла, мне действительно нужно передохнуть, пока ты не заставила меня смешно ходить. Беллатрикс вздыхает и встает, оказываясь прямо на уровне глаз Гермионы в полный рост. Она улыбается, вспомнив, насколько они близки по росту. К этому знанию, конечно, придется привыкать. Старшая женщина обхватила ее за талию, и их обнаженные тела прижались друг к другу. Гермиона думала, что если встать, то это поможет ей проветрить голову, но близость тела Беллатрикс и этот проклятый взгляд в ее глазах напомнили ей, что Белла может взять ее куда угодно, стоя или нет. – Пойдем со мной в душ, - говорит Беллатрикс, заправляя прядь волос за ухо Гермионы. Гермиона кивает. Ванная комната Беллатрикс почему-то самая экстравагантная часть ее квартиры. Полы и стены выложены одинаковым черным мрамором, по которому, словно молнии, пробегают белые разводы. В душевой есть душевая лейка и скамейка, и Гермиона сразу же думает о том, как легко было бы впервые испытать там секс под душем. Беллатрикс ухмыляется, направляя ее внутрь, как будто точно знает, о чем она думает. Гермиона стоит возле двери душа, пока Беллатрикс заходит под воду и начинает смывать с себя воду. Гермиона с тихим благоговением наблюдает за тем, как вода скользит по телу Беллатрикс. Она так далеко зашла, что завидует воде, потому что она ласкает тело, на которое она претендует. Беллатрикс поворачивается к ней лицом, ее глаза закрываются, чтобы не видеть воду. Она проводит рукой между ног, ее пальцы томно поглаживают себя взад и вперед. Гермиона хмурится и делает шаг вперед, хватая Беллу за запястье, чтобы остановить ее движения. – Что ты делаешь? - спрашивает Гермиона, от брызг воды ее волосы прилипли ко лбу. – Смываю беспорядок, который ты устроила, - невинно отвечает Беллатрикс, открывая глаза, чтобы посмотреть на нее. – Мне показалось, что ты наделала еще больше беспорядка. – И что с того? - Беллатрикс спрашивает: – Ты собираешься остановить меня? Гермиона понимает, что ее подстрекают. Беллатрикс не очень-то скрывает свою попытку манипуляции, если судить по озорному блеску в ее глазах, но она все равно идет в ловушку. Она наклоняется, захватывает рот Беллы и целует ее, пока их руки не начинают блуждать. Они не вылезают, пока вода не остывает.

***

В тот день Беллатрикс не идет на работу. Она делает несколько звонков, в то время как Гермиона посасывает кожу на шее Беллатрикс, и все это время ее голос остается удивительно ровным. Гермиона наслаждается тем, как она мрачно наблюдает за ней, пока она разговаривает с коллегами. Она практически слышит ее мысли, когда их глаза соединяются, когда она смотрит на нее вот так. В тот момент, когда Беллатрикс заканчивает говорить по телефону, Гермиона толкается в нее тремя пальцами, а другой рукой вырывает телефон из рук Беллы, чтобы швырнуть его через всю комнату. Беллатрикс позволяет ей заползти на нее сверху, и Гермиона снова ощущает прилив сил, наблюдая, как женщина подчиняется ей таким образом. Она бросает на Гермиону знающий взгляд сквозь ресницы. – Я бы не позволила этого никому другому, - говорит Беллатрикс. Гермиона загибает пальцы внутрь Беллатрикс и улыбается тому, как она задыхается, как ее глаза слегка расширяются от удивления. Ее предплечье начинает гореть от усилий, но это достаточно легко игнорировать, наблюдая за каждым движением Беллатрикс. – Почему бы и нет? - спрашивает Гермиона, наклоняясь вперед, чтобы взять в рот один из сосков Беллатрикс. Беллатрикс на мгновение замолкает. Гермиона смотрит на нее, слегка посасывая, а Беллатрикс раскраснелась задыхаясь, зрачки широко раскрыты, волосы в беспорядке, и такая, такая красивая. – Ты знаешь, почему - наконец, говорит она. Гермиона не знает, не совсем. Она не может знать, пока Беллатрикс не скажет ей, но Беллатрикс бешено царапает руку Гермионы в безмолвной мольбе продолжать, продолжать сильнее, а сейчас не время. Когда Гермиона приходит в себя, спустя много часов, когда солнце уже опустилось на небо, она засыпает на голой груди Беллы. Она слышит мягкий, ровный стук её сердца под щекой, когда Белла ритмично перебирает пальцами ее волосы, пока не становится невозможно держать глаза открытыми. Ей больно в самом приятном смысле, в новом, который служит постоянным, пульсирующим напоминанием обо всех способах, которыми Беллатрикс брала ее и отдавала ей. – О чем ты думаешь? - спрашивает Гермиона. Пальцы Беллатрикс замирают на ее голове. После долгой паузы она говорит: – О том, что нам нужно затолкнуть в тебя немного еды. Гермионе не нужна еда. Она чувствует себя потрясающе, лучше, чем когда-либо. Она уверена, что может жить только за счет Беллатрикс. Прежде чем она успевает возразить, ее желудок не соглашается с ней, и в тишине спальни раздается урчание. Беллатрикс с усмешкой прижимается к ее лбу. – Я вызову обслуживание в номер. Гермиона нахмурила брови. Она не знала, что в многоквартирном доме существует обслуживание номеров. Беллатрикс делает движение, словно собирается встать, но младшая женщина крепко обхватывает ее за талию, фактически загоняя её в ловушку. От этого Беллатрикс начинает смеяться. – Не двигаться, - говорит Гермиона, не обладая присутствием духа, которое обычно заставляет ее сокрушаться по поводу того, как по-детски она звучит. – Мой телефон в другом конце комнаты, помнишь? Там, где ты его бросила, - говорит она с укором. В ответ Гермиона перекидывает ногу через ногу Беллатрикс, чтобы еще больше зафиксировать ее на месте. – Мой на тумбочке. Возьми его, - говорит Гермиона, потирая ногой икры Беллы. Она чувствует, как женщина извивается и тянется, чтобы дотянуться до своего телефона, а затем с недовольным вздохом оседает обратно. – Да, это Беллатрикс Блэк. Я бы хотела заказать... - Беллатрикс колеблется: – Ну, две булочки с клубникой, кувшин воды со льдом и два кофе. Один обычный, а другой... мокко со льдом. Да, я бы хотела это немедленно. – Сэндвич с индейкой? - спрашивает Гермиона, легонько покусывая ключицу Беллы, чтобы убедиться, что та ее услышала. – И сэндвич с индейкой, - добавляет Беллатрикс, забавляясь, - Спасибо. Гермиона вздыхает, прижимаясь еще ближе. После душа теплый, янтарный запах Беллатрикс прилипает к ее коже и пушистым волосам, щекоча ей нос, и витает вокруг них обоих. Этот запах успокаивает и возбуждает одновременно, и каждый раз, когда она вдыхает его, она не может решить, хочет ли она спать или снова раздвинуть ноги для этой женщины. – У тебя три пропущенных звонка от Энди, - весело замечает Беллатрикс, - и сообщение от Гарри, в котором просто говорится: Хорошо?. Вот это да, красноречиво однако. – Ммм, ты можешь написать Энди? - спрашивает Гермиона, проводя кончиком пальца по веснушке на бедре Беллатрикс. Беллатрикс вздрагивает, затем замирает. – Она звонит. Прежде чем Гермиона успевает возразить, Беллатрикс отвечает: – Привет, сестренка. Да, она в порядке... Ну, она была занята! Отставь материнскую заботу, Энди, она может сама о себе позаботиться. Нет, она не может говорить, она спит. – Белла, - говорит Гермиона, поднимая голову с ее плеча, чтобы нахмуриться. Беллатрикс закатывает глаза и передает ей телефон. – Привет, Энди. Прости, что не позвонила... – Все в порядке, Гермиона, - говорит Энди с облегчением, - я просто хотела услышать это от тебя. У тебя все хорошо? Она ведет себя... ну, не слишком? Гермиона улыбается Беллатрикс, которая занята запоминанием деталей лица Гермионы. – Она ведет себя очень уважительно. Милая, на самом деле, - говорит Гермиона. От этого Беллатрикс морщит нос. – Тебе не о чем беспокоиться, но спасибо, что проверила. У вас с Тедом все в порядке? Я могу зайти в магазин по дороге домой, если вам что-нибудь понадобится. Беллатрикс берет ее за запястье и целует внутреннюю сторону предплечья, пока Энди говорит ей, что у них все прекрасно, и чтобы она позвонила, если ей что-нибудь понадобится. Гермиона кладет трубку и быстро отвечает Гарри, после чего снова прижимается к теплу Беллатрикс. – Приятно, что моя сестра беспокоится о тебе. Ты умеешь прокладывать себе путь к сердцам членов этой семьи, не так ли?- спрашивает Беллатрикс. Не понимая ее тона, Гермиона решает вести себя осторожно. – Наверное, - говорит она. – Я не возражаю, просто... - Беллатрикс прерывается, не зная, как закончить предложение. – Просто что? - Гермиона спрашивает, ее брови сходятся вместе. – Ты никогда не говоришь о своих родителях. Разве не они должны беспокоиться о тебе? Тепло утекает из тела Гермионы, и она отстраняется от женщины. Беллатрикс смотрит на нее широко раскрытыми глазами, совершенно неподвижно, как будто боясь спугнуть её. Гермиона смягчается, но сохраняет дистанцию, прижимая колени к груди и протягивая руку, чтобы проследить линии ладони Беллатрикс. – Моего отца на самом деле ... больше нет на фотографии. И это к лучшему, потому что он не был... хорошим отцом. Моя мать оставалась с ним только до тех пор, пока это было в моих интересах, что, по ее словам, просто... - Гермиона прерывается, смеясь в недоумении. Беллатрикс спокойно наблюдает за ней, впитывая каждое слово. Не так уж часто кто-то в жизни Гермионы позволяет ей говорить без перерыва, хотя не так уж много тех, кому она открылась об этой особой главе своей жизни. Гарри, Рон и Джинни знают только потому, что они были рядом, но кроме них она не помнит, когда в последний раз говорила об этом. – Она всегда говорила, что бросит его после того, как я уеду в университет. В итоге это оказалось неважно, потому что он ушел до этого. Я не знаю, где он сейчас. Наверное, оттягивается в новой семье. Сейчас у меня нет желания разговаривать с мамой после того, как она заставила нас жить с ним так долго. Это просто напоминание. И я думаю, что и для нее я напоминание, потому что она больше не тянется к нему. – Я понимаю, - говорит Беллатрикс. Ее глаза светятся всеми эмоциями, которые испытывает Гермиона, как зеркало, отражающее ее чувства в ответ на ее: – Ты знаешь о моих проблемах с отцом. И иметь мать, которая ничего не делает, чтобы защитить тебя ... Я понимаю. Они не думают, что делают выбор, но ничего не делать - это выбор. Ничего не делая, она выступает против тебя. Хотя моя мать делала немного больше, чем ничего. – Твои родители все еще... вы все еще общаетесь? - спросила Гермиона, проводя пальцами по руке Беллы и возвращаясь вниз с легкими поглаживаниями. – Отец умер. Мать... ну, возможно, она тоже. Цисси - единственная из нас, кто все еще разговаривает с ней. – Почему? - спросила Гермиона, ее любопытство взяло верх. Она всегда хотела узнать больше о Беллатрикс, и теперь, похоже, у нее появился шанс. Беллатрикс больше не смотрит ей в глаза, но и не отстраняется. – Мои родители разрушили свои отношения с Энди, потому что она залетела в шестнадцать лет. Они хотели, чтобы она сделала аборт, но вместо этого она переехала к семье Теда. Я никогда не видела их такими злыми. Это пугало меня. Энди тоже хотела вытащить меня, но я была слишком напугана. Я должна была заменить отца, когда придет время, и я знала, что он никогда меня не отпустит. Я боялась за нее, и в восемнадцать лет решила, что лучший способ защитить ее - это оттолкнуть ее. И у меня всегда был талант к этому. Я знала, что нужно сказать... на какие кнопки нажать, чтобы она держалась подальше от нашей семьи. Гермионе становится плохо при мысли о Беллатрикс, изолированной и напуганной, вынужденной жить жизнью, которую она не выбирала. В этот момент ее понимание о Андромеды тоже углубляется. Андромеда приняла ее, когда она в этом нуждалась, потому что тоже самое было сделано для нее. Ее пальцы неподвижно лежат на запястье Беллатрикс, ощущая нежный стук бьющегося сердца. – Я рада, что ты нашла способ сделать свою жизнь своей, - говорит Гермиона. Она внимательно следит за лицом Беллы, стараясь не перегнуть палку: – Ты сделала что-то большее из того, что тебе было дано. Ты переросла их. – Иногда мне кажется, что я не избежала их... что я всегда буду той маленькой испуганной девочкой, отталкивающей людей, чтобы уберечь их от себя. – Ты не сможешь меня оттолкнуть, - говорит Гермиона, заставляя себя звучать увереннее, чем она есть. – Я не позволю тебе. Беллатрикс улыбается, но это не доходит до ее глаз. – Как только Орион оказался под моим контролем, я разорвала с ними связь. Моя общая кровь - яд, и мне понадобится целая жизнь, чтобы избавиться от него, - продолжает Беллатрикс - Нарцисса была защищена от худшего из этого. Я позаботилась об этом. Не думаю, что она когда-либо полностью понимала, почему нам с Энди было так трудно. Она была лишь немного старше Энди, когда забеременела, но разница была в Люциусе. Он был при деньгах, из семьи, которую они считали респектабельной, и они разрешили им пожениться. Я позволила Люциусу работать под моим началом, и на этом все закончилось. Гермиона оставляет при себе свои комментарии о том, что в этой семье, должно быть, не хватало образования в области безопасного секса, и вместо этого берет Беллатрикс за руку. Она чувствует предчувствие, когда смотрит на нее, низкое напряжение в ее нутре, которое предупреждает ее, что худшее еще впереди.

***

Гермиона презирает ту часть себя, которая испытывает глубоко неуместное возбуждение от того, что Беллатрикс подвозит ее на работу. После того, как она провела с ней две ночи подряд и целый день между ними, будучи взятой снова и снова, она чувствует биологическую реакцию на то, чтобы быть выведенной на публику и сопровожденной ею к парадному входу на работу. Безответственно быстрая езда Беллатрикс приводит их туда на пятнадцать минут раньше запланированного времени, поэтому Гермионе приходится отпирать двери, чтобы войти самой. Когда Беллатрикс следует за ней, Гермиона оборачивается, чтобы поднять на нее бровь. – Извините, мисс, но мы еще не открыты, - говорит Гермиона, используя свой лучший голос для обслуживания клиентов. Женщина бросает на нее взгляд: – Я думала, что секс с баристой даст мне особые привилегии. Гермиона огрызается в ответ, складывая руки, и Беллатрикс сдается. – Ладно, встречатся с баристой. Гермиона знает, что собирается уступить, но она не хочет, чтобы Белла об этом узнала. Похоже, это не имеет значения, потому что Беллатрикс, очевидно, видит что-то в ее глазах, и медленная улыбка распространяется по ее лицу. Ее пальцы танцуют по талии Гермионы, притягивая ее к себе. – Разве я не особенная для тебя, Гермиона? - Беллатрикс спрашивает, ее губы находится на расстоянии дыхания от губ Гермионы: – Или последние два дня ничего для тебя не значат? Тело Гермионы реагирует на изменение тона Беллатрикс. Между ног у нее уже все горит, по шее ползет румянец, адреналин поднимается от груди к кончикам пальцев. Ее глаза темнеют, и Беллатрикс сводит их губы вместе. Она стонет, низко, тихо и мучительно, и тянет Беллатрикс внутрь, чтобы захлопнуть и запереть за собой дверь. Беллатрикс целует ее грубо и глубоко, притягивая Гермиону ближе за переднюю часть ее куртки. Черт возьми, можно подумать, что я уже успела насытиться ею, - с ужасом думает Гермиона. Беллатрикс ведет ее назад, пока она не упирается спиной в прилавок. Беллатрикс ухмыляется во весь рот, проводя руками по груди Гермионы. – Ты знаешь, как часто я думала о том, чтобы перегнуть тебя через этот прилавок и овладеть тобой? Сердце Гермионы бешено бьется при виде этого, но никто, даже Беллатрикс Блэк, не сможет заставить ее так неуважительно относиться к своему рабочему месту. Ее руки находят плечи Беллатрикс, успокаивая ее. – Белла... Беллатрикс отходит от нее, ее щеки раскраснелись, а глаза так дики и затуманены, что Гермиона почти передумала. – Я знаю, знаю, - говорит Беллатрикс. Гермиона узнает этот тон, и понимает, что это тон, который звучит, когда она намокла. Вздрогнув, Гермиона проскальзывает за стойку и включает верхнее освещение. Беллатрикс собирается зайти за прилавок вместе с ней, но Гермиона предупреждающе поднимает палец. – Оставайся на той стороне, извращенка, - говорит Гермиона. Беллатрикс смеется: – Что, боишься, что не сможешь себя контролировать? – Вовсе нет, - лжет Гермиона, беря чашку, чтобы сделать Беллатрикс ее обычный напиток, - На этой стороне, клиентам запрещено находится. На лице Беллатрикс появляется ухмылка, похожая на оскал. Она опирается на стойку, наклоняясь вперед, чтобы Гермиона могла рассмотреть один из засосов, оставленных ею. Улыбка Беллатрикс только усиливается, когда она замечает. – Такая маленькая приверженка правил, даже когда мы вдвоем. – Я соблюдаю правила, - соглашается Гермиона с твердым кивком. Беллатрикс бросает на нее дерзкий взгляд. Гермиона практически чувствует, как развратные мысли роятся в ее голове, и ей становится все труднее сдерживать свои собственные мысли. – Перестань так на меня смотреть, - говорит Гермиона после долгого молчания. – Как? - спрашивает Беллатрикс, изображая саму невинность. – Как будто ты думаешь о... - Гермиона пытается подобрать слова, - О... любой мерзости, которую ты воображаешь, чтобы сделать со мной. – Ты хочешь знать? - спрашивает Беллатрикс. Гермиона открывает рот, чтобы сказать "нет", но слово никак не может вырваться. Беллатрикс продолжает: – Я думаю о том, как хорошо ты выглядишь в моей рубашке. Я думаю о засосах, которые ты так искусно скрыла косметикой. Я думаю о том, что я хочу сделать с тобой, когда снова останусь с тобой наедине... Я думаю, что это будет связано со свечным воском и повязкой на глазах. Брови Гермионы взлетают вверх при виде этого зрелища. Она смотрит на Беллатрикс, и ее взгляд на долю секунды переходит на черный галстук, свободно завязанный на шее, но этого достаточно, чтобы старшая женщина поняла, куда именно ушли ее мысли. – Тебе бы этого хотелось, правда, любимая? Гермиона ничего не говорит, но она уверена, что ее нижнее белье уже испорчено, а ведь еще нет и шести. – Не чувствуешь себя разговорчивой? Может быть, я использую его как кляп вместо повязки, чтобы научить тебя быть более разговорчивой. Губы Гермионы дергаются: – Как кляп может сделать меня более разговорчивой? Беллатрикс пожимает плечами, изучая свои ногти: – Не знаю, может быть, это научит тебя больше ценить возможность говорить свободно. Прежде чем она успевает ответить, щелчок замка возвещает о прибытии Андромеды. Гермиона вскакивает, как будто делает что-то не так, несмотря на то, что Беллатрикс благополучно находится на противоположной стороне прилавка. Она выпрямляется, закрывает крышкой готовый напиток и ставит его на прилавок. Андромеда входит, едва удостоив их взглядом по пути в кабинет. Гермиона вздыхает с облегчением. Беллатрикс потягивает кофе и наблюдает за тем, как Гермиона открывает кассы с мягким, созерцательным выражением лица, довольствуясь тем, что сидит с ней в тишине. Когда Андромеда вновь появляется из своего кабинета, она наконец-то бросает на них двоих измученный взгляд. – Доброе утро вам обеим. Гермиона, твой кот скучает по тебе. Ты будешь сегодня дома или мне предстоит еще одна ночь оранжевой шерсти на моем лице, пока Глот пытается втиснуться в пространство между моей головой и Тедом? Гермиона извиняюще морщится: – Я вернусь после работы. Беллатрикс хмурится. Андромеда фыркает на это выражение, обходя стойку, чтобы начать варить кофе. – Не хочешь ли ты пойти с ней, Белла? - спрашивает Андромеда. Беллатрикс смотрит на Гермиону, в выражении ее лица промелькнула неуверенность, когда она выжидающе смотрит на нее. Гермиона узнает этот взгляд как тот, которым она молча просит ее одобрения, и он вызывает у нее тот же прилив бабочек, что и раньше. – Я бы с удовольствием, - говорит Гермиона. Беллатрикс мгновенно возвращается к своей самоуверенности, опирается бедром на стойку и небрежно пожимает плечами в сторону Энди. – Ладно, - говорит она. – Хорошо, - говорит Энди, - Это даст нам возможность обсудить ужин у Нарциссы. – Прости? - пронзительно спрашивает Беллатрикс. – О, точно. Я забыла, что последние 32 часа ты игнорировала телефонные звонки. Я уверена, что если ты проверишь его, то увидишь голосовое сообщение, приглашающее тебя и Гермиону на ужин в эту пятницу. Похоже, мой маленький несчастный случай вызвал эффект пульсации. Беллатрикс переминается с ноги на ногу и с тревогой смотрит на Гермиону. – Она ... она пригласила меня? - спрашивает Гермиона. Она чувствует головокружительный нервный трепет, который усиливается от того, как напряженно Беллатрикс смотрит на нее. – Возможно, я заставила её. Я подумала, что Белле будет легче, если ты будешь рядом. Или, по крайней мере, будет не так... душно, когда рядом Гермиона, ты так не думаешь? Беллатрикс выглядит неуверенной: – Энди... я не знаю. Это не кажется хорошей идеей. – Она скучает по нам, - говорит Андромеда, - Она скучает по своей семье. Это будет хорошо для нас, для всех нас. Если ты беспокоишься о Гермионе, ты знаешь, что она будет в порядке с нами обеими. – Я не знаю, - упрямо говорит Беллатрикс, - Я не знаю этого. Гермиона думает о холодном взгляде младшей Блэк и чувствует, как дрожь пробегает по ее позвоночнику. Тем не менее, возможность сблизиться с Беллатрикс, узнать о ней еще больше, преподносится ей как на блюдечке с голубой каемочкой, и любопытство Гермионы, как всегда, берет верх. – Я пойду, - говорит Гермиона, - Все будет хорошо, Белла. Андромеда поднимает бровь на это прозвище, а Беллатрикс смотрит на нее с сомнением. В ее голове раздаются тревожные звонки, но Гермиона никогда не доверяла интуиции. Все будет в порядке.