Stress Management

— Брауни почти готовы! — крикнул Феликс, вытаскивая противень из духовки и ставя его остывать на плиту. Хёнджин материализовался рядом в ту же секунду, облизывая губы в предвкушении и ища лопаточку. — Подожди немного! — Феликс засмеялся, выталкивая Хёнджина с кухни. — Сначала они должны остыть, — высокий блондин надулся, но послушно плюхнулся на диван. Джисон примостился рядом. — Терпение — добродетель, ты же знаешь, — он наклонился ближе и тихо прошептал, чтобы только Хёнджин мог услышать, — вот откуда я знаю, что ты скорее всего непослушный саб, — на что Хёнджин показал язык, корча гримасу. Он знал, что мог быть непослушным, но он также считал, что он действительно хороший саб. Джисон ничего не понимает. Сынмин вошел вместе с Чонином, и Хёнджину в его светлую голову пришла такая же светлая мысль. — Сынминни, как ты думаешь, кто лучший саб, я или Джисон? Чонин, не сбавляя шага, развернулся на сто восемьдесят и направился обратно в сторону комнат. — А мне откуда знать? — равнодушно ответил Сынмин, занимая свое место на диване. Джисон, который не знал о каких-либо сексуальных или романтических отношениях между этими двумя, без задней мысли решил разогнать тему. — Ну, Сынмин, у тебя же должно быть своё мнение на этот счёт. — Его нет, — Ким достал телефон и стал лениво листать ленту. Минхо вошёл в комнату и сел с другой стороны от Джисона, заключив своего парня в крепкие объятия, которыми частично притянул его к себе на колени. Хёнджин издал фальшивый рвотный позыв, глядя на представшую перед ним картину, но затем всё же спросил: — Минхо-хён. Как ты думаешь, кто лучше — я или Джисон? Минхо моргнул. — Джисон. Очевидно. Феликс решил вступить в дискуссию, продолжая убираться на кухне: — Ты предвзят! Минхо рассмеялся, с любовью глядя на Джисона. — Да, предвзят, — он снова обратил своё внимание на Хёнджина, — но Хёнджин такой несносный вне постели, что сложно поверить в его хорошее поведение в постели, — Джисон просиял и показал язык оппоненту. Не в силах терпеть, Сынмин категорично заявил: — Люди могут вести себя по-разному в постели и в жизни. Минхо приподнял бровь. — Ты сейчас серьёзно? Какой ты в постели, Ким Сынмин? Сынмин бросил на него испепеляющий взгляд, а затем снова сосредоточился на своём телефоне, не удостоив ответом. Теперь Хёнджин не смог удержаться от комментария. Ему удалось сказать с невозмутимым видом: — Может быть, он изобретателен в постели. Чонин прошёл только половину коридора, прежде чем снова развернуться. Но на этот раз Чанбин перекинул Чонина через плечо и отнёс его в гостиную, усадив рядом с Хёнджином, который перетянул макнэ к себе на колени. — Мне жаль, что тебе приходится слышать это, Йенни, — он уткнулся носом в плечо младшего. Чанбин же устроился на диване рядом с Сынмином. Чонин тяжко вздохнул. — Наверное, я начинаю к этому привыкать. К сожалению. — Важно уметь говорить о сексе. Мы просто формируем из тебя здоровый взрослый хлеб, — подал голос Минхо. — Думаю, я уже заплесневелый хлеб, — пошутил Чонин, и все расхохотались, кроме Минхо, который всё же не смог удержаться от ухмылки. Феликс вышел из кухни с подносом, переполненным брауни, и осторожно поставил его на кофейный столик. Остальные мемберы немедленно накинулись на еду. Феликс, втиснувшись между Хёнджином и Джисоном, нахмурился и спросил: — Где Чан-хён? Мы договорились начать в девять вечера. Прямо как по заказу в дверях появился Чан, который только что вернулся со студии. — Я здесь! — отозвался он, забегая в свою комнату, чтобы бросить вещи. Вернувшись, Чан устроился на полу перед диваном с наилучшим доступом к брауни. В качестве возможных вариантов было выдвинуто несколько идей, и большинство в конечном итоге проголосовало за классический боевик, который почему-то никто из них раньше не видел. Они выключили свет, достали попкорн и устроились поудобнее. Минхо и Джисон укрылись темно-зеленым пледом, голова младшего примостилась на плече Минхо. Феликс собирался было положить голову на плечо Джисона. Это была возможность заставить Чанбина ревновать. Но потом он понял, что прижиматься к своему другу, который был в отношениях с другим его другом, может не иметь желаемого эффекта. Поэтому вместо этого он наклонился влево, чтобы положить голову на плечо Хёнджина. Хёнджин передвинул Чонина к себе на колени так, чтобы Феликсу было лучше видно происходящее на экране. К Хёнджину сразу же пришло осознание, что это прекрасная возможность заставить Сынмина ревновать — то, что он любил делать, потому что Сынмин был таким горячим, когда ревновал. У него была теория, что Сынмину это тоже втайне нравилось. Ведь он знал, что младший получал огромное удовольствие, наказывая своего парня. Хёнджин обнял Феликса за плечи, прижимая его к себе, и осторожно посмотрел на Сынмина, чтобы увидеть, отреагирует ли он. Он этого не сделал, его глаза были прикованы к экрану. Уголки рта немного опустились. Они встречались меньше недели, и не распространялись об этом, потому что Сынмин так захотел, наверное, по какой-то своей причине. Хёнджин отчасти понимал, почему: зачем объявлять об их отношениях, если из этого может и ничего не получиться? Но они уже спали друг с другом около полугода, прежде чем всё стало романтичным, так что Хёнджин чувствовал, что их отношения длятся гораздо дольше, и не понимал, почему Сынмин был так против того, чтобы другие мемберы знали. Тем временем Чанбин потянулся к Чану, чтобы тот передвинулся и сел между его ног. Со сразу же начал массировать широкие плечи Чана, чем вызвал у старшего удивленный стон, который, впрочем, он смог подавить. Чанбин продолжал массировать, двигаясь вниз по спине, обратно к плечам, чувствуя, как напряжение покидает мышцы лидера. Он был рад, что помогал Чану расслабиться, но у него был и скрытый мотив: он пытался понять, не ревнует ли Феликс. Но, продолжая массировать, он понял, что Феликс, казалось, был поглощен Хёнджином, шепча что-то ему на ухо и хихикая, утыкаясь носом в его плечо. И рука Хёнджина даже обнимала его! Наглость. Чанбин поймал себя на мысли, что Хёнджин определённо понятия не имеет о сильной влюбленности Чанбина в Феликса. Но это его не оправдывает. Минхо дождался спокойной части фильма, а затем, украдкой взглянув на Хёнджина, щёлкнул выключателем на пульте дистанционного управления, который он спрятал под пледом. Вкл-выкл. Он не ожидал, что это сработает, но, к его огромному удовлетворению, Хёнджин дёрнулся, потревожив макнэ на коленях и Феликса, который опирался на его плечо. «Значит, вибратор на месте», — подумал он, забавляясь. Это будет весело. — Простите, мне показалось, я увидел жука, — пробормотал Хёнджин, откидываясь на спинку дивана, внезапно чрезвычайно настороженный. Он часто носил эту пробку только потому, что ему нравилось, как она сидит внутри него, а также потому, что ему нравилось знать, что она может начать вибрировать в любой момент. Но обычно этого не происходило, и никогда не происходило в групповой обстановке. Хёнджин подавил ухмылку, потянув Феликса обратно к себе на плечо. Его усилия заставить своего парня ревновать, должно быть, уже окупились; Сынмин становился смелее. Хван полностью перестал обращать внимание на фильм, находясь в состоянии повышенной готовности к следующей атаке. Чан оценил массаж от Чанбина, но он понял, что рэпер почти наверняка пытался заставить Феликса ревновать. Бан почувствовал укол вины. Хотя в первую очередь это была его идея. Сказать по правде, ему казалось, что, возможно, они слишком манипулируют чувствами младшего. Он собирался повернуться, чтобы сказать Чанбину, что теперь всё в порядке и что он может прекратить массировать его, но прежде чем он смог, Чанбин переместил руки вперед, чтобы обхватить нижнюю часть шеи Чана, кончики пальцев слегка легли на ключицы. Блядство. Чан почувствовал прилив комфорта и почти возбуждения. Ощущение рук Чанбина на его шее напомнило ему об ошейнике, который Минсоны купили для него. Легкое давление каким-то образом внезапно заставило его оказаться на краю сабспейса, и теперь уже знакомая спокойная дымка затянула края его разума. Какого хрена, подумал он. Он никогда не думал о Чанбине как о ком-то большем, чем о друге, и теперь он таял от его прикосновений. И это даже не из-за самого Чанбина, а его чертовых рук на шее. Чан изо всех сил старался оставаться на месте, но всё, на чем он мог сосредоточиться — это ощущение двух больших пальцев по бокам шеи и восьми пальцев, лежащих спереди. Не в силах пошевелиться по какой-то причине, Чан в отчаянии посмотрел на Джисона, который счастливо прижимался к груди Минхо, поглощенный фильмом. Минуты тянулись медленно, и Чан начал беспокоиться, что Чанбин, обхватив руками шею, почувствовал, что его пульс участился, а дыхание стало глубже. Казалось вечность спустя, Джисон всё же обратил внимание на Чана. Сначала Джисон был сбит с толку, не понимая, откуда у Чана столько отчаянья в глазах. Но когда он осознал, где находятся руки Чанбина, происходящее внезапно обрело смысл. Чан был на грани сабспейса и боролся с тем, чтобы не соскользнуть в него. Отчасти Джисон надеялся, что Чан просто отпустит себя и позволит себе ощутить комфорт, но он также знал, что Чан боится. Старший не хотел быть уязвимым перед всеми, даже если никто этого не заметит. И Джисон понимал это; сабспейс — это здорово, но это не то, что можно разделить с любым человеком. Это должен быть кто-то, кто понимает, что происходит и может это контролировать. И, конечно же, Чанбин не собирался погружать Чана в подобное состояние. Вероятнее всего, он даже не знал, что у лидера есть такое. Возможно, он даже не знал, что такое сабспейс в принципе. Джисон задумался, имели бы руки на шее Чана такие последствия, если бы не новый ошейник. Но Хан не стал зацикливаться на этой мысли, потому что нужно было спасать своего лидера. Джисон соскользнул на пол и подполз к Чану. Он схватил брауни и поднёс его ко рту Чана, который принял шоколадное угощение. Затем он побудил Чана отодвинуться ближе к Сынмину, который, к счастью, почти никогда не вступал в физический контакт с Чаном. Джисон повёл плечами, как будто просил Чанбина сделать массаж, и рэпер понял намёк, вонзив большие пальцы в спину Джисона. Минхо выждал тридцать минут после первого раза, прежде чем снова включить вибратор, на этот раз на самую высокую скорость. Краем глаза он заметил, как Хёнджин вздрогнул, и выключил пробку. После чего снова включил всего через несколько секунд, на этот раз заставив младшего вздрогнуть сильнее. К слову, вибратор был оставлен включенным. Вибрирующая пробка задевала простату; дело пахло керосином. Хёнджин мог продержаться ещё долго, но уже чувствовал, как его член начинает твердеть. Он не мог поверить, что Сынмин так с ним поступает. Не то чтобы он не мог быть жестоким — Хёнджин лучше всех знал, что он может, — но он был уверен, что Сынмин испытывал отвращение к тому, чтобы когда–либо существовал какой-либо реальный риск того, что их поймают. Хёнджину пришло в голову, что единственным человеком, который их спалит, будет он сам, а не Сынмин. Но неужели он действительно так поступит с ним? Только за то, что он немного пофлиртовал с Феликсом? Хёнджин понимал, что ему нужно пересадить макнэ, и как можно скорее. Чонин с удовольствием смотрел фильм, забыв о брауни в руке на последние четыре минуты. Хёнджин наклонился губами к уху Феликса. — Возьмёшь Йенни? У меня ноги затекают, — Феликс выпрямился и усадил Чонина к себе на колени, обхватив его обеими руками. Чонин не протестовал, полностью поглощённый фильмом. Хёнджин размышлял, стоит ли ему пойти в ванную и подрочить или просто вынуть пробку. Но оба этих действия нарушили бы правила Сынмина. Если только ему действительно не нужно было прекратить «играть», Хёнджин был связан этими правилами. И он, честно говоря, не чувствовал необходимости останавливаться. Во всяком случае, хотя он и беспокоился, ему также нравилось чувствовать себя таким беспомощным. Он поудобнее устроился на диване, пытаясь сесть так, чтобы пробка чуть меньше давила на простату. Он добился лишь небольшого успеха, но облегчения было достаточно, чтобы на мгновение подумать, что он может пережить это испытание. Он взглянул на Сынмина, который не обращал на него никакого внимания, обхватив руками колени. Затем вибрация прекратилась. Глаза Хёнджина расширились. Как, черт возьми, Сынмин мог выключить вибратор с обеими руками на виду и явно не держа пульт управления?! Хёнджин чуть не кончил в шорты, когда до него дошло, что пульт у кого-то другого. Он умолял Сынмина попросить кого-то из других мемберов управлять пультом без его ведома. Если это происходит сейчас, то сколько раз это случалось в прошлом? Его мысли метались, пытаясь сузить круг подозреваемых. Он оглядел комнату. Руки Феликса были обёрнуты вокруг Чонина. Это не мог быть Чонин, и, в любом случае, его руки тоже были видны. Джисон тоже казался невинным, его внимание было сосредоточено на подносе с пирожными. Чанбин массировал Чана раньше, так что это тоже не мог быть он. Остались только Чан и Минхо. И хотя он не мог видеть рук Чана, Минхо всё это время был укрыт пледом по самый подбородок. Вполне логично, что это Минхо. Хёнджин как бы случайно взглянул на другой конец дивана, наклонившись, чтобы заглянуть за Феликса и Чонина. После того, как Джисон спустился на пол, Минхо сидел, прислонившись спиной к правому подлокотнику. И он смотрел прямо на Хёнджина, в его глазах горел злорадный огонёк. Когда они встретились взглядами, бровь Минхо дернулась вверх, он сексуально облизнул и прикусил нижнюю губу. Холод пробежал по телу Хёнджина. Внезапно ему стало слишком жарко, но он не мог отвести взгляда от Минхо. Минхо не позволил ему; это было так, как будто он был пригвожден к месту глазами хёна. Затем вибрации возобновились. Хёнджин сместился вперёд в положение, в котором пробка вдавилась в его простату, и громкая сцена действия послужила подходящим саундтреком к его маленькой смерти, когда он резко откинулся назад, подтянув колени к груди, кончив в штаны. Он быстро огляделся, чтобы посмотреть, заметил ли кто-нибудь, но все были повёрнуты к экрану. Кроме Минхо. И теперь он широко улыбался, даже не пытаясь скрыть своего удовлетворения. Вибрация продолжалась, вскоре начав чрезмерно стимулировать Хёнджина. Его глаза расширились от ужаса, когда Минхо вытащил руки из-под одеяла, чтобы скрестить их за головой. Он сдвинулся ниже и закинул ноги на колени Чонина, его ступни в носках прижались к ноге Хёнджина. Дьявольский ублюдок не собирался отключать вибратор. Напряженная сцена закончилась, и все немного расслабились, вспомнив о брауни, перекинувшись несколькими фразами о том, что только что произошло. — Хёнджин-а! — позвал Минхо. — Принеси мне воды. — Ммм… Хорошо, — ответил Хёнджин, готовый повиноваться человеку, у которого был пульт от вибратора в его заднице. Он встал с дивана, благодарный за то, что в комнате было темно, если не считать освещения экрана, а также за то, что на нём были черные шорты, которые скрывали мокрое пятно в промежности. Джисон в это время внимательно следил за Чаном, который, казалось, находился вне опасной зоны. Но Джисон знал, что после того, как он был так близок к погружению, даже небольшой стимул мог отправить его обратно на край. Джисон наклонился ближе к Чану, но не слишком близко, стараясь не прикасаться к нему, и спросил: — Как думаешь, чем закончится фильм? — Он надеялся, что, заставив Чана критически подумать о чём-то, его разум вернется в нормальное русло. Чан задумался и начал отвечать, тихо, чтобы не отвлекать остальных. К тому времени, как он закончил говорить, он, казалось, полностью пришел в норму, даже взял себе ещё одно пирожное и вытянул ноги. Хёнджин вернулся со стаканом воды для Минхо, даже в шутку поклонился, когда протянул его ему. Он снова сел, подтянув колени к груди. Ему нравилась сверхстимуляция, но испытывать это и пытаться скрыть происходящее посреди киновечера было не особо приятно. Он с удивлением осознал, что на самом деле хотел бы, чтобы все знали, что с ним происходит, но отложил эту мысль до другого раза. Чонин взял левую руку Феликса и прижал к ней свою правую ладонь. — Tiny hand! — Это был не первый раз, когда он делал это, но Феликс отлично держался, просто посмеиваясь в ответ и на этот раз. Затем Чонин повернулся, чтобы схватить Хёнджина за руку и прижать руку Феликса к его. — Твоя рука такая тёплая! — воскликнул Феликс и переплёл свои пальцы с пальцами Хёнджина. Он надеялся, что Чанбин заметит. Чанбин заметил и почувствовал укол ревности. Чан больше не был достаточно близок, и он был не из тех, кто обнимается с Джисоном или Сынмином, поэтому вместо этого он просто внутренне надулся. Но потом ему в голову пришла идея. — Хёнджин-а! Иди сюда! — он приглашающе похлопал себя по коленям. Хёнджин заметил, что Сынмин внезапно, казалось, навострил уши. Обычно он, не задумываясь, забирался к Чанбину на колени, но пробка всё ещё вибрировала, и он знал, что Чанбин сможет это почувствовать. Но как раз в тот момент, когда он пытался придумать оправдание, вибрации прекратились. Он посмотрел на Минхо, который коротко кивнул в знак одобрения. Хёнджин внутренне застонал. Это должно было стать новым видом наказания: сидеть у кого-то на коленях в нижнем белье, покрытом спермой, из-за которого его шорты спереди намокли. Но Хёнджин был хорошим мальчиком, поэтому послушно встал и забрался между Чаном и Джисоном, чтобы сесть на колени Чанбина. Со крепко обнял его, затем прижал к своей груди. Хёнджин был удивлен, когда Чанбин положил правую руку на бедро, а левую руку на грудь Хёнджина, чтобы держаться за его правое плечо. Чанбин никогда не обнимал его так близко — почему именно сейчас? Он не возражал, за исключением некоторых обстоятельств; Хёнджин любил обниматься с любым участником, который позволял это. Поэтому он устроился поудобнее и попытался сосредоточиться на фильме, неловко скрестив ноги, чтобы скрыть мокрое пятно. Когда фильм закончился, все встали, потянулись и разошлись по общежитию, чтобы подготовиться ко сну или, в случае Чана, пойти ещё поработать. Хёнджин направился прямиком в ванную, снял свою грязную одежду и запрыгнул в душ, прежде чем кто-нибудь смог его опередить. Как только он встал под горячую воду, пробка снова начала вибрировать. Он не мог в это поверить. Он планировал вытащить её, предполагая, что Минхо закончил играть с ним, как только закончился киновечер, но, очевидно, у него были другие планы. Дверь ванной открылась, и кто-то вошел. Хёнджин выглянул из душа и увидел, как Сынмин тихо запирает дверь. Глаза Хёнджина расширились, Сынмин повернулся к нему лицом, ледяной взгляд приковал Хёнджина к месту. Сынмин медленно приблизился и протянул руку, чтобы схватить высокого мокрого блондина за подбородок. — На четвереньки, — тихо скомандовал он, затем разделся и вошёл в душ. Хёнджин знал, что у него проблемы, но он сделал, как ему сказали, опустившись на твердую плитку, вода била совсем рядом с его головой. Он почувствовал, как Сынмин встал позади него, а затем почувствовал, как он прикоснулся к вибрирующей пробке. Тишина. Хёнджин знал, что Сынмин быстро сложит кусочки пазла воедино. — Ты кончил? — категорично спросил Сынмин. Он не давал никаких намёков на то, что это не он управлял пультом всю ночь. Но Хёнджин хотел, чтобы он знал, что он знал. — Да, сэр, Минхо-хён заставил меня кончить. Простите, пожалуйста, накажите меня за то, что я кончил без вашего разрешения. Сынмин тихо усмехнулся. — Он может быть жестоким, да?

***

*FLASHBACK* — Теперь пой. Глаза Сынмина расширились. Головка члена Минхо упиралась в заднюю стенку его горла. Он отстранился, несколько ниточек слюны протянулись между его губами и Минхо. — Но кто-нибудь может меня услышать, — они были в своей спальне с запертой дверью, но несколько мемберов находились в гостиной. — Ты что, споришь со мной? — спросил Минхо, выгибая бровь. — Да, именно так, придурок. Если я начну петь с твоим членом во рту, остальные поймут, чем мы тут занимаемся. Минхо пожал плечами. — Мне придется наказать тебя, если ты даже не попытаешься. — А ты только этого и ждёшь, — усмехнулся Сынмин. — Тебе не нравится, когда тебя наказывают, детка? — спросил Минхо, проводя пальцами по темным волосам парня, стоявшего перед ним на коленях. Сынмин нахмурился. — Я же просил тебя не называть меня так. Минхо улыбнулся. — А как я должен тебя называть? — Как насчёт никак? Минхо фыркнул. — Ты убиваешь мой стояк. — Твоя проблема. — Как будто тебе не нравится давиться мной, щеночек? — с ухмылкой спросил Минхо, наклоняясь вперёд. — Тебе нечем будет давиться, если продолжишь в том же духе. Сынмин закатил глаза. — И не называй меня «щенком». И, конечно, мне это нравится. С какой стати отсасывать тебе, если мне это не нравится? — Ты просто не любишь ласковые прозвища, да? — его тон был скептичен. — Ну, когда я тебе надоем, может быть, ты найдешь кого-нибудь, кому понравится обращение «тыковка». — Я никогда не называл тебя «тыковкой». — Это вопрос времени, — вздохнул Сынмин и снова опустился ртом на полутвердый член. Минхо резко втянул воздух и закрыл глаза. — Ты не ответил на мой первый вопрос. Тебе ведь нравится, когда тебя наказывают? Сынмин снова отстранился. — Мне нравится, когда меня наказывают… Минхо поднял брови. — Закончи эту мысль. Сынмин вздохнул. — Думаю, что мне больше нравится сам факт наказания, а не быть наказанным. Минхо замычал и спросил: — То есть ты бы предпочел наказывать сам? Сынмин задумчиво склонил голову набок. — Думаю, да. Они вдвоем часто обсуждали подобные вещи. У Минхо уже был достаточный сексуальный опыт, прежде чем они начали, так сказать, дурачиться с Сынмином, у которого такового опыта не было. Так что они принялись исследовать, что Сынмину нравится, а что нет. Минхо усмехнулся. — Есть ли доминант, подстерегающий под этой очаровательной внешностью, Ким Сынмин? Сынмин немного задумался, прежде чем ответить. — Возможно. Могу я как-нибудь попробовать доминировать над тобой? Минхо откровенно рассмеялся. — Ты можешь попробовать. Но тебе, наверное, стоит попробовать с кем-нибудь, кто более склонен подчиняться, — он сделал паузу, размышляя. — Например, с Хёнджином. Теперь настала очередь Сынмина смеяться. — Он саб? Ты издеваешься надо мной? Ты видел его на сцене? Минхо цокнул языком. — Это ничего не значит. Из достоверных источников я знаю, что он саб. — Что же это за достоверный источник? — спросил Сынмин. — Просто доверься мне, хорошо? Тебе стоит поговорить с ним. — Что, если я это сделаю, а потом буду слишком занят, чтобы найти время для тебя? Минхо пожал плечами. — Ты свободный человек. Но если ты в конечном итоге будешь спать с Хёнджином, я буду ожидать от него написанного от руки благодарственного письма. Сынмин закатил глаза. — За то, что ты так хорошо меня обучил? — саркастически спросил он. Минхо сверкнул глазами. — Да. Потому что я действительно это сделал. — Ты только сейчас понял, что я могу быть домом, а мы занимались всяким почти год, — сказанное прозвучало как вызов. — Ты сам понял только сейчас, — парировал Минхо. — Да, потому что обычно я тот, у кого член в горле. — Эй-эй-эй, — Минхо стал защищаться. — Первое: тебе нравится мой член в глотке. Второе: твой член слишком массивен, чтобы я мог как следует его принять с моим дурацким рвотным рефлексом. Сынмин лизнул нижнюю часть члена Минхо и, ухмыльнувшись, предложил: — Может быть, тебе стоит больше практиковаться. Минхо закатил глаза. — В любом случае. Ты можешь доминировать над кем-то, даже отсасывая ему, или скача на нём, да что угодно. Сынмин казался искренне заинтересованным. — Как? — Я имею в виду, сам я никогда не пробовал, но смысл в том, что сила и власть решают. Конечно, если член каким-то образом в тебе, ты немного в невыгодном положении, но если ты хорош в доминировании, то это не имеет значения. Сынмин задумчиво кивнул и продолжил то, на чём остановился. Завтра Сынмин получит свое наказание в виде вибрирующей пробки в заднице на полдня.

***

Сынмин тихо усмехнулся и спросил, имея в виду Минхо. — Он может быть жестоким, да? — Может, но ты жесток по-другому. — Он знал, что его ответ прозвучал слишком дерзко, однако ничего не мог с собой поделать. Он почувствовал резкий шлепок по заднице, но удержался от вскрика. Сынмин склонился над ним и тихо проговорил на ухо: — Я ожидаю найти тебя в своей постели, задницей кверху, с пробкой, через полчаса. Хёнджин лишь кивнул и сказал: «Да, сэр». Сынмин едва успел намокнуть в душе, так что он снова оделся, сделал все процедуры по уходу за кожей и вышел из ванной. Восемь парней делили эту ванную комнату, так что не было ничего необычного в том, что кто-то заходил в ванную, пока кто-то другой принимал душ ради экономии времени. Когда Сынмин вышел в коридор, он встретил Минхо в коридоре, тот держал руки в карманах. Никого больше не было видно, Минхо вытащил пульт из кармана и приподнял бровь, держа большой палец наготове, чтобы нажать кнопку "выкл". Сынмин отрицательно покачал головой, и Минхо равнодушно пожал плечами, входя в комнату Джисона и Чонина. Когда Хёнджин вышел из душа, пробка все еще вибрировала, и он решил написать Минхо. Салфетница: выключи её? пожалуйста? Пугающий хён: Зачем бы мне это? Салфетница: потому что я был послушен и не вытащил её? Пугающий хён: А ты прям мученик. Тебе нравится сверхстимуляция, малявка Салфетница: это он тебе сказал?! предатель Пугающий хён: Мне было важно это знать, так как пульт от вибратора у меня. Он правильно сделал, сказав мне Салфетница: …ладно Салфетница: но он собирается его вынуть, так что можешь выключить Пугающий хён: Кого-то сейчас трахнут, Джинни? Салфетница: да, ок, просто выключи Пугающий хён: Я не думаю, что твой хозяин хочет, чтобы я его выключил Салфетница: иу, я не называю его хозяином Пугающий хён: Правильно, ты называешь его ‘сэр’ Пугающий хён: Как он тебя называет, Джинни? Салфетница: … Пугающий хён: Расскажи хёну Пугающий хён: Хёну, у которого всё ещё находится пульт Салфетница: … Салфетница: он зовёт меня по-разному Пугающий хён: Та ебаный... Пугающий хён: Например? Салфетница: не уверен, что это твоё дело Пугающий хён: Не моё, но мне интересно Пугающий хён: Он обзывает тебя грязными словами? Салфетница: … Пугающий хён: О, серьезно? Салфетница: Я ничего не сказал Пугающий хён: Ты сказал достаточно Пугающий хён: Будь хорошим мальчиком для Сэра Сынминни сегодня ;) Салфетница: как и всегда ;) Хёнджин направился к кровати Сынмина. Уверенный, что Минхо воздержится от зажиманий с Джисоном, чтобы Чонин остался в своей комнате, Хёнджин разделся догола, встал на четвереньки на нижнем ярусе кровати и стал ждать. Он ждал минут двадцать, прежде чем Сынмин вошёл в комнату, но он чувствовал такой прилив сил от того, что покладисто ждал прихода Сынмина, что его не особо волновало, сколько времени прошло. Сынмин выключил свет, затем молча снял одежду и скользнул под Хёнджина. Хёнджин заметил, что он казался немного встревоженным, но у него не было слишком много времени, чтобы подумать над этим, прежде чем Сынмин захватил его губы в плен нетерпеливого поцелуя, а руки притянули его ближе. Целовать друг друга всё ещё было ново для них обоих, этот прилив адреналина, когда они соприкасались губами, и языки осторожно шли в ход. Они столько всего делали вместе, но от поцелуев у них обоих порхали бабочки в животе. Сынмин стянул с Хёнджина майку, а затем перевернул его на спину. Закончив с раздеванием, он проверил, вибрирует ли пробка. Сынмин улыбнулся и спросил: — Хочешь, чтобы я вытащил? Хёнджин яростно закивал. — Пожалуйста, сэр, слишком долго. Сынмин промычал, пробегаясь пальцами от крепкой груди до живота. — Пробка останется до тех пор, пока я не кончу, — глаза Хёнджина расширились, и он начал отчаянно водить рукой по наполовину вставшему члену Сынмина. На что тот ухмыльнулся и добавил, — Пока я не кончу на твоём члене. Хёнджин замер, его глаза готовы были вылезти из орбит. — Вы хотите, чтобы я трахнул вас, сэр? — недоверчиво спросил он. — Да. Как думаешь, сможешь сделать это для меня, Принц? Хёнджин сглотнул. — Да. Я имею в виду… да. — Ты когда-нибудь был сверху, Джинни? — Да, но только с девушками. — Без анала? — Без, сэр. Сынмин поцеловал Хёнджина, и когда прервались на глоток воздуха, Хёнджин спросил: — Ты раньше был снизу? Сынмин кивнул. — Прошло некоторое время, но ты можешь быть груб со мной, если хочешь. На губах старшего появилась озорная ухмылка. — Тебе нравится грубость, Сынминни? На что Сынмин внезапно дернул Хёнджина за волосы достаточно сильно, чтобы увести его голову в сторону. — Как ты меня назвал? Возбуждение прошило внутренности. — Сэр. Мне очень жаль, сэр. — Так-то лучше, — Сынмин ущипнул Хёнджина за сосок, заставив его извиваться. — И да, нравится. Иногда. Сынмин сидел верхом на Хёнджине так, что оба их эрегированных члена касались друг друга. Он схватил оба в руку, насколько это было возможно в таком положении, и стал медленно надрачивать их. Хёнджин тихо застонал, понимая, что ему нужно держать громкость как можно ниже. Хёнджин потянулся за Сынмина, чтобы провести пальцами между ягодиц — чего он никогда не делал ни с кем, кроме себя. Он был удивлен, обнаружив, что Сынмин уже подготовился, его анус легко принял пальцы. Хёнджин вытащил их обратно, покрытые смазкой, которую он намазал на собственный член. Сынмин наклонился близко к уху Хёнджина и прошептал: — Я упростил тебе задачу. Я проделал всю тяжелую работу, чтобы убедиться, что все будет сделано правильно, — Сынмин откинулся назад, потираясь о возбуждение Хвана. — И я собираюсь продолжать делать свою работу, — он медленно опустился вниз, наслаждаясь легкой болью от проникновения. Щедро смазанный анус растянулся куда больше, чем он предполагал. Хван был далеко не маленький. Хёнджин схватил младшего за бёдра, и его глаза закатились. Рот Сынмина немного раскрылся, когда он медленно опустился до конца. — Тебе нравится чувствовать меня таким образом, Принц? — Хёнджин просто кивнул, облизывая губы, явно сопротивляясь желанию начать вдалбливаться в парня, лежащего на нём. — Я собираюсь использовать твой член, чтобы кончить, чего тебе не разрешается, пока этого не сделаю я. Хёнджин сглотнул и крепко зажмурился. С учётом вибрирующей пробки и Сынмина, сидящего на его члене, ему не нравились его шансы. Но он был полон решимости быть хорошим мальчиком. Казалось, вечность спустя Сынмин, наконец, начал насаживаться, сначала медленно. Младший уже и забыл, как хорошо чувствовать себя наполненным, а у Хёнджина был самый большой, который он когда-либо брал. Через минуту он на пробу мелко попрыгал и почувствовал, как восхитительно дернулся член внутри него. Хёнджин выглядел так, как будто пытался успокоиться, прикусив губу и не в состоянии долго держать глаза открытыми, прежде чем снова зажмурить их. Сынмин ускорил темп, наконец-то по-настоящему оседлав старшего, сильно раскачиваясь вверх-вниз. Это было потрясающе, но он быстро понял, что ему трудно оставаться тихим, негромкие стоны вырывались из его тела вместе с хрипами. Кроме того, если уж говорить начистоту, его бедра не были приспособлены для подобного. Поэтому он остановился, тяжело дыша. — Как думаешь, сможешь удовлетворить меня, Принц? Покажи мне, что твой член не совсем бесполезен? Опасный блеск заискрился в глазах Хвана. Внезапно он перевернул Сынмина на спину и начал яростно вдалбливаться в него. Младший был в шоке и чуть не кончил от одного этого зрелища. У парня над ним теперь была та же тяжелая аура, которую он всегда демонстрировал на сцене, его глаза были свирепыми, рот слегка приоткрыт самым сексуальным образом из возможных. Он безжалостно вбивался в Сынмина, и вскоре на его лбу выступил пот. — Сейчас мой член кажется тебе бесполезным, Минни? — Хёнджин тихо зарычал, кусая его за губу. Это точно тот же самый Хван Хёнджин, который плакал на мне? — Сынмин был ошеломлён невероятным дуалити своего парня. Однако он не смог надолго сосредоточиться на этой мысли, потому что Хёнджин только что нашел его простату, и глаза Сынмина закатились в экстазе. Хёнджин ухмыльнулся. И эта ухмылка буквально источала превосходство. Он облизнул губы и начал направлять свои толчки ровно в цель. Спина Сынмина выгнулась от интенсивной стимуляции, и ему потребовалась каждая унция самоконтроля, чтобы удержаться от стона. Вскоре он кончил, украшая собственную грудь. Хёнджин продолжил двигаться, и как только Сынмин закончил, он, наконец, отпустил себя, погрузившись в собственное удовольствие, и кончал так сильно, что веки трепетали. Он рухнул на младшего, полностью обессиленный. — Чёрт, — подал голос Сынмин. — Я не думал, что ты продержишься долго. Хёнджин, всё ещё тяжело дыша, наконец, вынул чертов вибратор. — Минхо-хён сказал мне быть хорошим мальчиком для тебя. — Ты был, — выдохнул Сынмин, положив руку на блондинистую голову. Они лежали, приходя в себя в течение минуты, прежде чем Хёнджин осторожно спросил: — Так… Минхо-хён знает, что мы встречаемся? — Нет, он просто знает, что мы спим друг с другом. — Оу, — в голосе отчетливо слышалось разочарование. После паузы, он всё же спросил: — Когда мы сможем рассказать ребятам о нас? Сынмин вздохнул и отвел взгляд. — Я не думаю, что нам пока следует это делать. Впервые Хёнджин не собирался отступать. — Но почему нет? Не думаю, что они не поддержат нас. — Я думал, мы договорились, — Сынмин нахмурился. — Я согласился, потому что ты хотел сохранить это в секрете, — блондин придвинулся ближе — Давай вставать. Хёнджин нахмурился, но встал, достал влажные салфетки из тумбочки и передал одну Сынмину, прежде чем привести себя в порядок. Как только они вытерлись, Сынмин притянул Хёнджина в объятия, нежно целуя его. — Я собираюсь принять душ. Спокойной ночи, Джинни. Спасибо за отличный секс. Хёнджин кивнул, слабо улыбаясь. — Обращайся.

***

Салфетница: сейчас можешь уже выключить Пугающий хён: Почему мы никогда не слышим, как вы двое трахаетесь? Пугающий хён: У вас, должно быть, самый ванильный секс на свете Салфетница: может быть, у меня просто лучший самоконтроль, чем у Сони Пугающий хён: Ты оскорбляешь Джисона? Салфетница: я мог бы Пугающий хён: В опасные игры играешь, Хван Хёнджин. Салфетница: что ты мне сделаешь? Пугающий хён: Пульт. Салфетница: а да, не бери в голову Салфетница: Сони идеален Пугающий хён: Правильный ответ. Хёнджин положил телефон и взобрался на верхнюю койку, на душе было неспокойно. Когда Сынмин, наконец, вернулся в комнату после душа и лёг в постель, он подождал, пока тот устроится, прежде чем отправить ему сообщение. Джинни: ей, Минни Минни: Да, Джинни? Я думал, ты спишь. Джинни: Я не могу уснуть Минни: Не можешь перестать думать о нашем сексе? Джинни: на самом деле нет Минни: Ладно, ауч. Джинни: я имею в виду, да, но есть кое-что ещё Минни: Что же? Джинни: я очень хочу рассказать всем о нас. завтра. Минни: Ну, ты не можешь. Джинни: но почему нет Минни: Потому что. Давай спать. Джинни: ты стесняешься меня? Минни: Ты же знаешь, что это не так, милый. Джинни: правда что ли? я чувствую себя секретом. как что-то плохое, что нужно скрыть Минни: Я обещаю, что это не то, что я чувствую к тебе. Джинни: значит, минхо-хёну можно знать, что мы трахаемся, но нельзя знать, что мы встречаемся? звучит как полный пиздец Минни: Всё не так Джинни: тогда скажи мне, как *так*, потому что я не понимаю Минни: Мы можем, пожалуйста, поговорить об этом завтра? Я сильно устал. Джинни: хорошо Джинни: просто продолжай отталкивать меня Джинни: я понял Джинни: я просто шлюха, которую ты можешь ебать Минни: Нет, это не так. Ты значишь для меня гораздо больше. Мне просто очень нужно поспать. Джинни: как угодно Минни: Спокойной ночи, Джинни Минни: Мне жаль Минни: Мы поговорим завтра Хёнджин ничего не ответил и вместо этого снова открыл диалог с Минхо. Салфетница: ты спал с Сынмином? Пугающий хён: Разве это не то, что ты должен спросить у него? Салфетница: я спрашиваю тебя Пугающий хён: Почему ты спрашиваешь? Салфетница: звучит как да Пугающий хён: Мне просто интересно, почему ты спрашиваешь Салфетница: я удивлен, что он отдал пульт кому-то другому Пугающий хён: Почему тебя это удивляет? Салфетница: он очень скрытный. подумал, что он попросил бы кого-то лишь в том случае, если бы спал с ними раньше Пугающий хён: Хммм Салфетница: ? Салфетница: ??? Салфетница: уууггггххх никто, блять, НИЧЕГО мне не говорит Пугающий хён: Всё в порядке? Салфетница: нет, ахуеть как не в порядке Салфетница: я устал от этого дерьма Салфетница: мы с Сынмином встречаемся, понятно? Пугающий хён: Понятно… Салфетница: что, слишком удивительно? Салфетница: неужели я настолько отвратителен? прекрасно Пугающий хён: Сделай несколько глубоких вдохов для меня, хорошо, Джинни? Салфетница: не указывай, что мне делать Пугающий хён: Я пытаюсь помочь. Я не понимаю, почему ты так злишься. Я сказал что-то не так? Салфетница: нет Пугающий хён: Сынмин знает, что ты мне это рассказываешь? Салфетница: нет Пугающий хён: Окей. Между вами что-то произошло? Салфетница: нет, он даже, блять, не хочет говорить со мной об этом Пугающий хён: О чём? Салфетница: прекращай быть хорошим хёном и иди выеби Сони или ещё что-нибудь. Я в порядке Пугающий хён: Я обязательно сделаю одну из этих вещей Пугающий хён: Но ты явно не в порядке Пугающий хён: Не хочешь встретиться в гостиной, чтобы поговорить? Салфетница: нет Салфетница: я собираюсь попытаться уснуть Салфетница: прости что сорвался на тебе Пугающий хён: Всё хорошо Пугающий хён: Я рядом, если передумаешь Салфетница: спасибо хён Пугающий хён: Спокойной ночи Салфетница: спокойной Минхо отложил телефон. Джисон крепко спал рядом с ним, а Чонин спал на другой кровати. Минхо нежно погладил своего парня по руке, чтобы разбудить его. — Ммммм? — послышалось сонное мычание. — Малыш, — прошептал Минхо, осторожно целуя парня в лоб. — Могу я тебе кое-что рассказать? — Мгм, — Джисон продолжил лежать, не открывая глаз. — Я знаю, ты сказал мне, что тебе не нужно этого знать, но я хочу рассказать тебе сейчас. Поняв, насколько серьезен Минхо, Джисон открыл глаза и сосредоточился на том, что он говорил. — Ладно… — Ты же знаешь, что я раньше спал с одним из мемберов, верно? — Да, но мне действительно всё равно с кем, Лино. Для меня это не имеет значения. — Я знаю, малыш, но я хочу, чтобы ты знал. Джисон кивнул. — Хорошо. Минхо вобрал воздуха, чтобы начать говорить, но Джисон быстро прикрыл ему рот рукой. — Подожди, я хочу угадать! — Минхо усмехнулся, и Джисон спросил, — Феликс? — Минхо отрицательно покачал головой. — Ой. Я был уверен, что это был он, — сказал Джисон почти разочарованно. — Ты хочешь, чтобы я переспал с Феликсом, малыш? — Я не хочу, чтобы ты не спал с Феликсом раньше. Это было моё единственное предположение. Так кто это был? — Сынмин. — Сынмин?! — Да, Сынмин. — О боже мой! Это придает вашей концепции разведенной пары совершенно новый контекст. — Мы никогда не были парой. — Пофиг, — Джисон соблазнительно притянул Минхо за ворот. — Уверен, Минни не был так хорош для тебя, как я, правда? Минхо нежно поцеловал Джисона. — Конечно, нет, малыш, ты лучший, — он усмехнулся. — Кроме того, Сынмин был ужасен. У меня есть подозрения, что он больше по доминированию. Конечно, Минхо на 100% знал, что Сынмин был домом, но Джисон не знал, что Хёнджин и Сынмин каким-либо образом были вместе, поэтому он решил просто представить это как теорию. — Серьёзно? — Глаза Джисона готовы были вылезти из орбит. Минхо лишь кивнул. — Ему также нравится быть снизу. Джисон усмехнулся. — Ещё бы. Под тобой-то? Минхо закатил глаза и ухмыльнулся. — Я люблю тебя. — Я тоже тебя люблю, — отозвался Джисон. Они легли обратно, лениво целуясь, пока снова не заснули. На следующее утро Джисон понял, что ему следует написать Чану. Джисон: привет, хен Чанни-хён: Привет, Джисон, что случилось? Джисон: просто хотел проверить как ты после вчерашнего Чанни-хён: А, да, это Чанни-хён: Спасибо, что пришёл мне на помощь Чанни-хён: Я не особо понял, что произошло Джисон: ты почти провалился в сабспейс Джисон: в самое неподходящее для этого время Чанни-хён: Я знаю, просто не понимаю почему Чанни-хён: Его руки на моей шее напомнили мне о… ты знаешь Чанни-хён: Но он же вообще в *этом* не участвовал Чанни-хён: Так что я не понимаю, почему моя реакция была такой сильной Джисон: это вообще не имеет отношения к чанбин-хёну Джисон: просто это было ощущение чего-то вокруг твоей шеи, что напомнило тебе о твоём ошейнике Джисон: и это сбило тебя с толку Чанни-хён: Так, мне больше нельзя носить чокеры? А как насчет того, когда стилисты наносят макияж на мою шею? Джисон: мне жаль, что мы создали для тебя новую проблему :( Чанни-хён: Всё в порядке, вы, ребята, не знали, что подобное произойдёт Джисон: отвечая на твой вопрос: со временем должно стать легче не реагировать таким образом на вещи в неправильном контексте Джисон: примерно в то время, когда я впервые узнал что такое сабспейс, у меня иногда возникали такие же проблемы: я проваливался в него в крайне неподходящее время, иногда даже на сцене Чанни-хён: Я никогда не замечал Джисон: это было неочевидно Джисон: но внутри я сходил с ума Джисон: но минхо-хён был рядом, чтобы помочь Чанни-хён: Хорошо Джисон: ты в порядке? Чанни-хён: Да, мне просто нужно это переварить Джисон: знаю. ты с этим разберёшься :) Чанни-хён: Разберусь. Спасибо Джисон Джисон: в любое время, капитан ;) Чанни-хён: УГВУОЦШЩАУШГ Джисон: ;)