Stress Management

Выпроводив Минхо, Чан запер дверь и прислонился к ней лбом. Минхо прав. Он снова на стрессе. Но разве это новость? Он почти всегда в состоянии стресса. Непонятно, как он им всем ещё не надоел, заставляя о себе беспокоиться. Так необходимое ему внимание повисло бременем на шее мемберов, особенно досталось Минхо. Нужно собраться и не перекладывать свои заморочки на других. Перестать полагаться на них так сильно. У мемберов тоже есть свои заботы, не нужно прибавлять к ним его тревоги. Он лёг на бок на выбранную ранее кровать, прижимая ошейник к груди, и принялся ждать, пока Чонин закончит принимать душ. Вскоре макнэ вышел из ванной уже одетый в спортивные штаны и футболку для сна. — Хён, что думаешь, если бы я покрасил волосы в зеленый для нашего следующего камбека? — невзначай спросил он, оттягивая влажные прядки. Чан попытался незаметно сунуть ошейник под подушку и сел. — Думаю, ты мог бы! Но придется обсудить идею со стилистами. Чонин просиял. — Отличненько! — Он плюхнулся на соседнюю кровать. — Хочешь посмотреть телик после душа? — Да, Йенни. Было бы неплохо. Выберешь что-нибудь? — Лидер встал, чтобы взять из сумки пижаму. — А, и, может быть, мы сможем купить что-нибудь перекусить в автомате? — Конечно, но подожди, пока я выйду из душа. Вообще-то, я думаю, что мог бы помыться утром. Просто не ходи один, ладно? — Ладно, хён. Как только Чан закрылся в ванной, Чонин вскочил со своей кровати и сунул руку под его подушку, куда, как он видел, Чан что-то спрятал. Ожидаемо, там был ошейник. В конце-концов, макнэ заметил его на Минхо в аэропорту, когда тот наклонился, чтобы достать наушники из своей сумки. Похоже, он принес ошейник хёну, пока Чонин был в душе. Уже на своей кровати он уселся в позе лотоса и продолжил внимательно рассматривать аксессуар, всячески вертя его в руках. По правде сказать, Чонин сразу понял, что Чан опять стрессует. Тем более в поездке, он был напряжён сильнее обычного. Как правило, старший хорошо скрывал своё состояние в течение дня, особенно во время расписания, но вот вечером маска начинала трескаться. Сами черты лица будто заострялись, его глаза выглядели усталыми, плечи немного сутулились. Смех становился всё более натянутым. И не то чтобы он обычно не был приятным в общении человеком, но он становился более покладистым и сговорчивым, потому что просто хотел всеми силами избежать любых мелких конфликтов и не тратить последние нервы. И вот, сидя на гостиничной кровати, Чонин принял решение, о котором думал уже пару недель. Он сделает всё возможное, чтобы помочь их лидеру, и поскольку ошейник, очевидно, оказал такое глубокое влияние на Чана, он обязательно воспользуется им как инструментом. Когда Чан вышел из ванной, всё ещё одетый в повседневную одежду, он обнаружил Чонина, сидящего с ошейником в руке. Чан остолбенел — Ян явно хотел, чтобы старший увидел его так, и Бан не понимал почему. Для Чонина Чан выглядел как зверёк, застывший на месте от испуга. Так что он нарушил молчание первым. — Чан-хён, могу я называть тебя Волком? Чан на мгновение задумался и затем тихо, почти неслышно, ответил: «Да». — Иди сюда, Волк. — Чонин похлопал по соседней кровати, жестом приглашая Чана присесть. Чан подчинился, осторожно присаживаясь перед Чонином. — Прости, Йенни, я не хотел, чтобы ты… Чонин махнул рукой. — Никаких извинений, — он покраснел и добавил, — ты можешь, эм… не говорить, пока я тебя не попрошу? Глаза Чана расширились, и он несколько раз моргнул, но всё-таки согласился. Чонин кивнул, больше самому себе, и опустил глаза на свои руки. — Я не до конца понимаю этого, но каким-то образом это, — он продемонстрировал ошейник, — помогает тебе хоть как-то расслабиться. И я тоже хочу помочь тебе. — Настала очередь Чана краснеть, но Чонин продолжил. — Я вижу, что тебе сейчас очень плохо… — Прости меня, — пробормотал Чан, виновато опустив голову. Внутри он уже запустил процесс мысленного самобичевания за то, что не смог скрыть своего состояния. — Я что сказал, Волк? — спросил Чонин выжидающим тоном. — …Никаких извинений, — снова тихое бормотание в ответ. — Вот именно. Кстати, между прочим, почему ты не пошёл в комнату Минхо-хёна и Джисон-хёна? — Не хотел им мешать, — Чан сильнее вжал голову в плечи. Чонин задумчиво несколько раз шлёпнул ошейником о раскрытую ладонь, а затем поднялся с кровати и встал позади старшего. Он аккуратно обернул кожаную ленту вокруг шеи. Проверив не слишком ли туго, он спросил: — Альфа пригласил тебя в свой номер? Чан кивнул. — Слова. — Да, А…- Чан прикусил язык, но они оба понимали, какое слово не было озвучено. Сердце Чонина бешено колотилось. Роль, которую он на себя взял, странно отзывалась в нём. И он был рад, что Чан не мог видеть, как он краснеет. — Ты можешь называть меня Лис, если хочешь, хён. Только если ты этого хочешь. — Он сел обратно перед старшим. — Как ты думаешь, стал бы Альфа приглашать тебя к себе в комнату, если бы был против, чтобы ты там находился? Пока Чан усиленно думал над этим вопросом, он неосознанно теребил кольцо на ошейнике. С одной стороны, конечно Минхо не позвал бы его, если был бы против его там присутствия, но с другой… Возможно он слишком волновался за него. Так что мыслительный процесс остановился на: — Может быть? Чонин бережно взял чановы ладони в свои. — Мы все очень сильно за тебя волнуемся. Мы счастливы, если есть возможность тебя поддержать, когда тебе это нужно, потому что ты так усердно работаешь, постоянно поддерживая нас, даже когда мы этого не осознаем. Поэтому, когда Альфа зовёт тебя к себе — это искренне. Чан кивнул, обозначив таким образом, что слушает, но, хоть он не сомневался в словах Чонина, он всё равно чувствовал, что принять приглашение Минхо было бы вторжением в их с Джисоном личную жизнь. — Я должен тебе рассказать кое-что, хён, — Чонин покраснел, выпуская руки Чана, и тот с любопытством поднял глаза. — Каким-то образом, я — единственный гетеросексуальный участник Stray Kids. Лидер от души расхохотался и, наконец, хлопнул Чонина по плечу, как только тот смог немного прийти в себя. — Да-да. Я не знаю, как это произошло. И я был бы признателен, если бы ты сохранил это в тайне, потому что я не хочу поссориться с Минхо-хёном. Но я говорю тебе это сейчас, потому что хочу дать тебе понять, что ты меня не привлекаешь и не будешь привлекать в этом плане. Что очень важно, потому что я хотел бы помогать тебе со всем… ну… даже когда тебе нужен ошейник. Смех Чана утих, и он задумчиво кивнул, не уверенный в том, к чему клонит Чонин. Заметив его замешательство, макнэ продолжил. — Очевидно, что ты не всегда обращаешься за помощью, потому что боишься вторгнуться в чьё-то личное пространство или отношения, правильно? Способность Чонина видеть всё насквозь действительно поражала. Видимо сегодняшняя ситуация дала ему повод проанализировать его предыдущее поведение. — Да… — Что, если я буду ответственен за твой ошейник? Буду говорить тебе, когда стоит его надеть, если посчитаю нужным. Так тебе не придётся самому принимать решение. И я всегда помогу тебе надеть его. Что думаешь? По телу прошлась волна облегчения. До конца не было понятно, как это будет работать, да и раньше ошейник всегда лежал в коробке у Джисона, но перспектива была очень заманчивой. — Думаю, мне бы это понравилось. Очень сильно, — голос был очень тихий, но главное, что младший смог всё правильно расслышать. — Тогда мне нужно понимать, о чём ты думаешь, когда начинаешь накручивать себя и скатываться в трясину самых плохих мыслей. Сможешь попытаться объяснить? Чан посмотрел в сторону. Ему не хотелось делиться этим с кем-либо из мемберов, особенно с макнэ. Не хотел обременять их. — Волк, — мягко, но настойчиво позвал Чонин, — попробуй объяснить. Я хочу знать. Немного поколебавшись, Чан всё-таки начал свой рассказ. — Это просто… Знаешь, много мыслей о том, что я недостаточно хорош. Слишком ли я суров с вами, или наоборот слишком снисходительный. Беспокойство о том, что идеи когда-нибудь кончатся. Что если мы создаём музыку, которая Стей не нравится, и они все уйдут. Я волнуюсь за каждого из вас. Я беспокоюсь о том, что не высыпаюсь, не могу уснуть, а потом переживаю, что всё, что я делаю, не так хорошо, как могло бы быть, потому что я не высыпаюсь… — Он продолжал перечислять свои тревоги и страхи, и Чонин спокойно слушал, пока он не остановился. — Хён, — он мягко сжал колено лидера. — У всех нас одни и те же страхи, что мы недостаточно хороши. Но мы верим в тебя как в лидера и как в творца. Ты никогда нас не подводил и не подведёшь. Это просто невозможно, независимо от того, как мало ты спишь. Чан почувствовал, как в уголках глаз скапливаются слезы. — Но я хочу помочь тебе с бессонницей. А это значит, что мне нужно помочь тебе меньше беспокоиться о всяком. Я хочу помочь тебе, когда ты слишком увязаешь в плохих мыслях. Ведь не всегда есть возможность просто позволить кому-то вытрахать все эти проблемы из твоей головы, — от слов младшего Чан смущённо прыснул, но согласился. — Я имею в виду, хорошо, когда такая возможность есть. Но я думаю, что могу помочь тебе без секса — потому что, позволь мне подчеркнуть — я не хочу, поверь мне. Но я очень хочу тебе помочь иногда уходить в сабспейс, если тебе это помогает. Твои мысли? О, у Чана их было множество. И все они кипели и булькали внутри его многострадальной головы, однако: — Я готов попробовать. Перед тем, как продолжить, Чонин немного колебался: — Как бы ты отнёсся… что если я буду наказывать тебя? Когда ты зацикливаешься на плохих мыслях? — Он затих, неуверенный, как старший отреагирует на эту идею. Чан уловил общую идею того, о чём говорил младший. Он даже мог дать этому название, но не хотел пугать младшего навешиванием ярлыков. — Думаю… это хорошая идея. Могу я… Спросить кое-что? — Конечно. — Просто скажи, если тебе не понравится то как я это скажу, но получается, что, эм… ты будешь моим… доминантом… когда я ношу ошейник? Но без всяких сексов и поползновений? Несексуальный доминант, да?.. Чонин покраснел, но кивнул. — В принципе… Да. Тебя это устроит? Если честно, эта идея показалась Чану правильной. Чонин был таким наблюдательным и проницательным; было бы чудесно, если бы он присматривал за ним и заботился о нём, когда он в этом нуждался. — Да. Меня бы это устроило. — Он усмехнулся и добавил, — Минхо будет разочарован. — На самом деле, я думаю, что он в каком-то плане был прав. Я действительно оказался доминантом. Но ему не обязательно знать обо всём этом, если ты этого не хочешь. Никому из мемберов. Чан покачал головой. — Я хочу, чтобы они знали. Да, это не та вещь, о которой мы договорились держать друг друга в курсе, но я не хочу скрываться или прятаться, потому что это будет та ещё головная боль. Я доверяю всем вам. Чонин улыбнулся. Он испытал облегчение от того, что Чан доверил ему такую власть над собой. Что напомнило ему: — Я хочу, чтобы ты дал мне знать, если это когда-нибудь будет слишком. Так что просто скажи мне, если это случится, хорошо? — Мы могли бы использовать стоп-слова, — предложил Чан. — Ты знаешь, что это такое? — Ой. Да. Мы можем ими воспользоваться. Какое у тебя? — Lighthouse, — произнёс Чан на английском. — Но мне нравятся и проверки «светофором». Ты знаешь, о чём я? Со стороны Чонина послышался тяжкий вздох. — Однажды я был свидетелем щекоточной драки между Хёнджином и Джисоном хёнами, в которой использовалась эта система. Хёнджин-хён сказал «красный» после того, как немного описался. Чан рассмеялся. — Ладно, значит, ты понял идею. Зелёный — хорошо и продолжай, жёлтый — замедлись или скорректируйся, а красный — немедленно остановись, — Чонин кивнул, и Чан спросил: — Какое у тебя стоп-слово? На случай, если тебе станет неудобно быть домом или что-то пойдёт не так? Макнэ был благодарен, что Чан спросил об этом, потому что он испытывал изрядные опасения по поводу всего этого мероприятия, даже несмотря на то, что это была его идея в первую очередь. Он не хотел увязать слишком глубоко, а потом не иметь выхода из ситуации. — Как насчет Йенни? Чтобы дать понять, что мне вроде как нужно ненадолго вернуться к тому, чтобы быть просто Йенни? — Идеально, — теплая улыбка не заставила себя ждать. И макнэ вернул эту улыбку. — Окей. Разденешься до нижнего белья, и встанешь у стены рядом с телевизором? На лице старшего отразилось удивление от столь резкой перемены, но он доверял Чонину, поэтому наспех пробормотал согласие и сделал, как было велено. Чонин тем временем немного увеличил громкость на пульте. — Подними руки так, чтобы опереться на них головой, и отойди на шаг от стены. Чан подчинился и застыл в ожидании следующих инструкций. — Это нормально думать о плохом. Но вот зацикливаться на этом нехорошо. Ты говоришь мне одну вещь, из-за которой ты загнался. Я тебя за это шлёпаю, а потом ты мне говоришь, чем ты заменяешь эту негативную мысль. Понял? — Да. Я понял. — Хорошо. Тогда вперед. Первое, что пришло в голову Чану, тут же слетело с губ. — Я не очень хороший лидер. Чонин немедленно ударил его по попе. Чан вздрогнул, удивленный приложенной силой. — Я хороший лидер? — Ты замечательный лидер. Мы все равняемся на тебя. Ты заботишься о всех нас, — по мере того как Чонин говорил, он очень осторожно потянул за ошейник на шее, и лёгкое ощущение удушья в сочетании со словами, казалось, сотворило какую-то маленькую магию в мозгу Чана. Возможно, он был хорошим лидером…? — Следующая мысль. Чан сглотнул. — У меня заканчиваются идеи. Еще один удар, на этот раз сильнее. Чан попытался придумать положительную замену, но не смог. Наблюдая за его смятением, Чонин вмешался, снова слегка коснувшись ошейника. — У тебя никогда не кончатся идеи. Ты, Чанбин и Джисон хёны — творческая сила. Это не пустой звук. Вы питаетесь друг от друга. Пока вы работаете вместе, вы всегда будете создавать новые, замечательные песни. Не всё зависит только от тебя. Чан почувствовал, как с его плеч свалился груз. Чонин был прав. Всё зависело не только от него одного. Он был частью команды. — И последняя. Чан прикусил губу, прежде чем сказать что-то. Ему не хотелось озвучивать эту мысль вслух. Но она уже набирала силу внутри его сознания. — Однажды я вас подведу. Чан зашипел, когда Чонин ударил его в последний раз. Это было больно. Конкретно в этот шлепок макнэ до кучи вложил часть своего возмущения. Ощущения ещё были остры, когда Чонин заговорил близко к его уху, не давая и шанса самому произнести мысль на замену. — Ты никогда нас не подведёшь. Потому что ты любишь нас и борешься за нас каждый день. Если что-нибудь когда-нибудь пойдет не так, это будет не твоя вина. Мы не идём за тобой слепо. Мы видим, что идти за тобой правильно. Ты никогда нас не подведёшь. Одинокая слеза скатилась по щеке, Чан быстро вытерся об руку. Он кивнул, давая понять, что всё уяснил. Через какое-то время, телевизор был выключен. — Тебе не стоит сейчас ложиться спать вот так сразу. Если ты позволишь, я бы хотел помочь тебе принять душ. Это нормально? Лицо всё ещё было спрятано в сгибе локтя, но лидер всё-таки кивнул. — Да, Лис, — на этих словах он почувствовал, как младший снимает ошейник. — Ошейник останется, как бы, фигурально. Просто не хочу, чтобы он намок. Чонин разделся догола, но обернул полотенце вокруг талии, прежде чем войти в душ вслед за Чаном, который был полностью обнажён и отвернулся от него. — Намочи волосы, — мягко приказал Чонин, и Чан на мгновение постоял под горячей водой, а затем выпрямился обратно. Воспользовавшись шампунем из маленького походного тюбика, младший начал мягко массировать тёмную макушку. Он немного откинул голову лидера назад, тщательно промывая темные завитки волос вокруг ушей и на лбу. Чан закрыл глаза и наслаждался ощущением чужих пальцев. Это напомнило ему о том, как его мама мыла ему голову, когда он был совсем маленьким. — Так, а теперь промой, — Чан повинуется под пристальным взглядом Чонина. Младший зря времени не терял. Пока Чан промывал волосы, он взял мочалку и выдавил на неё немного геля для душа. Как только с волосами было покончено, он спокойно приступил к мытью своего лидера — его рук, плеч, подмышек, спины, туловища, ног… Чан почувствовал, как его тело расслабляется под тщательной заботой Чонина, и позволил своим глазам закрыться. Чонин тщательно и нежно отскреб каждый дюйм его тела, прежде чем вручить ему мочалку со словами: — Хороший Волк. Остальные участки можешь вымыть сам, — он отвернулся, чтобы дать Чану немного уединения, пока он домывался, и повернулся обратно, как только старший объявил, что закончил. Они оба вышли из душа, и Чонин вытер большим пушистым полотенцем волосы лидера, а затем и остальное тело. Из ванной он вышел первым. Уже в комнате Ян оделся и достал из сумки пижаму для Чана. Вернувшись обратно, он протянул хёну свежую пару боксеров и шорт, которые Чан надел сам, а затем Чонин помог ему натянуть просторную чёрную футболку. Уход за кожей макнэ брать на себя не стал, но честно проследил, чтобы Чан не пропустил ни одного этапа. Вскоре он всё-таки уложил Бана в постель, сунув ошейник под подушку. Когда свет был выключен, макнэ осторожно пробрался через тёмную комнату обратно к кровати старшего. Он наклонился, чтобы легонько поцеловать того в волосы, а затем запустить в них пальцы напоследок. — Теперь мы закончили. Сейчас я просто Йенни, и завтра утром тоже. Хорошо, хён? — Хорошо, Йенни, — пробормотал Чан, уже чувствуя приближение сна. Намного раньше, чем обычно. — Спокойной ночи, хён, — прошептал Чонин, забравшись на свою кровать. Но ответа не последовало, Чан уже спал.