Stress Management

Когда Чан проснулся, он почувствовал себя легко. На душе было спокойно. Уткнувшись Чонину в руку, он мечтал о том, чтобы весь оставшийся день ему было так же комфортно и безопасно, как сейчас. Решив, что очень постарается продлить это чувство, Чан замер, изо всех сил стараясь не шевелиться и держать глаза закрытыми, пока Чонин не проснётся. Чего он не знал, так это того, что младший тоже уже не спал и лишь притворялся спящим, чтобы не потревожить хёна. Однако где-то через час вкусно запахло едой, с кухни доносились звуки готовки. Желудок взбунтовался против хозяина и потребовал, чтобы Чан наконец выполз из тёплой постели. Делать нечего, несмотря на желание провести в кровати целый день, Чан усилием воли перекатился на спину. Уставившись в потолок, он лениво подумал, что не хочет столкнуться сейчас с Минхо или Джисоном. Наверное, с Хёнджином или Сынмином тоже. Может быть, ему повезёт, и окажется, что это привидения готовили завтрак, и ему не придётся ни с кем сталкиваться. Он вздохнул. Не было смысла дальше откладывать свой подъём. И даже не из-за голода, у него есть много работы, которую нужно сделать. Порыв встать с кровати повлёк за собой приятное напряжение в мышцах, как после дня ног в зале. Он встал и хорошенько потянулся, от чего у него вырвался довольно громкий стон. Он встревоженно оглянулся, не разбудил ли Чонина, но макнэ смотрел на него бодрыми глазами. — Прости, если разбудил тебя… — как оказалось, челюсть тоже слегка побаливала. — Не разбудил. Чан немного постоял, неуверенно переминаясь с ноги на ногу. — Я… Я не особо хочу сейчас говорить. — Это нормально, — ответил Чонин. — Нам не обязательно разговаривать. Но… возможно всё-таки есть кое-кто, кто захочет поговорить. Лидер прикрыл глаза и с силой провёл рукой по лбу, заставляя себя задать вопрос, на который ему было страшно знать ответ. Тихим бесцветным голосом он спросил: — Они расстались? — Нет. — Чонин медленно сел. — По крайней мере, я так не думаю. Чан с облегчением кивнул, хотя Чонин не был уверен в своих словах. К нему внезапно пришло осознание, что если бы они расстались, он бы не учуял характерный для готовки Минхо запах. Выдохнув, он быстро собрался, намереваясь сразу уйти в компанию на целый день. Когда он проходил мимо кухни, за столом сидели только Минхо и Джисон. Остальные как будто специально покинули квартиру, подумалось Чану. Он кивнул парням и стремительным шагом направился к выходу. — Хён, — Минхо встал. — Мы можем поговорить? Сердце подскочило к горлу, тревога усилилась. — В другой раз. Мне нужно идти… — Нам правда нужно… — Чонин, вышедший из комнаты, оборвал Минхо на полуслове. Макнэ покачал головой, призывая Минхо молча отпустить лидера. — Он расстроен… — сказал Джисон, вяло гоняя еду по тарелке, когда Чан выскочил за дверь. — Он расстроен не из-за вас, — Чонин прошёл на кухню и начал накладывать себе завтрак. — Он скорее злится на себя. — Он не сделал ничего плохого, — с лёгким возмущением возразил Минхо, нахмурившись. — Это то, в чём тебе придется убедить его позже. — Ты его дом. — Минхо ухмыльнулся и в его тоне проскользнули саркастические нотки. — Почему бы тебе не убедить его? Чонин раздраженно прыснул. — Ты практически мой содом. Почему бы нам не убедить его вместе? — с полноценным сарказмом спросил он. Минхо улыбнулся и легонько хлопнул Чонина по попе в тот момент, когда макнэ собирался сесть рядом с ним. Джисон улыбнулся и закатил глаза. — Последнее, что нам нужно, чтобы местные доминанты объединились. — Джисон, милый, не мог бы ты оставить нас наедине? Нам с Чонином нужно обсудить важные домские дела. — Минхо придал своему тону напускную важность. — Да? Это какие например? — с ухмылкой спросил Хан. — Да так, знаешь… техники взгляда, — начал перечислять Минхо. — Свойства психики… — подсказал Чонин. — Ублажение самолюбия… — добавил Джисон. Минхо показал язык Хану, и тот немедленно ответил тем же. Они рассмеялись, и на несколько мгновений всё стало хорошо. — Он сам себе на уме. — Чонин вздохнул, и иллюзия в миг растворилась. — Мы не можем заставить его быть готовым к разговору. — Ты прав, — кивнул Минхо и натянуто улыбнулся. — Мы подождём, пока он не будет готов. А Чан пока не был готов. Он чувствовал себя виноватым за то, что ворвался в сексуальную жизнь своих младших, и считал, что пока провёл слишком мало времени в самобичевании. Но теперь он хотя бы знал, что эти двое готовы с ним поговорить, и ему не хотелось ранить их ещё сильнее, откладывая разговор. Чан понимал, что им, должно быть, будет трудно вести с ним диалог, но он провёл весь день, мысленно готовясь к тому, как они скажут ему, что больше не смогут с ним возиться. Это нормально. Ему было к кому обратиться и до них. Можно просто отмотать всё назад. Это нормально. Более чем. Ему изначально не следовало вмешиваться в их отношения, и пускай они сами его втянули, но теперь всё вернётся на круги своя, как было раньше, наверное, так и должно быть. Нет, точно должно быть. Не наверное. Всё станет как прежде. Правильно. Когда вечером он вернулся домой, в животе уже разрасталось чувство тревожной пустоты. Он потратил весь день на то, чтобы быть готовым просто кивнуть на всё, что они скажут, и закончить разговор как можно скорее. Он не хотел создавать ещё больше проблем, помимо тех, что уже были. Лидер заставил себя поесть, хотя аппетита не было от слова совсем. Только он намеревался сесть и поужинать, как на всю квартиру раздался крик Джисона: «Чанни-хён!» Испугавшись, что что-то могло случиться — Джи поранился или увидел что-то неприятное в Интернете — Чан подорвался к нему в комнату. Распахнув дверь, он увидел Минхо, стоящего на кровати позади Джисона по самые помидоры внутри него. — Oh- fuck, простите ребят, я думал, что нужен… я имею в виду, думал, что что-то случилось… — Чан мгновенно закрыл лицо руками. Он краснел и путался в словах, пытаясь объясниться и попутно слиться из комнаты. Уже после того, как он закрыл дверь с другой стороны, Минхо крикнул ему вслед: — Извини, хён, я думал, что запер дверь! — Всё в порядке! — Слабо отозвался Чан. Он хотел было спросить, не нужно ли принести что-нибудь, может быть, полотенце, но потом понял, что ему, скорее всего, не следует вмешиваться. Постояв мгновение перед дверью и придя в себя, Чан собирался вернуться к столу, чтобы попробовать поесть, но его планы нарушил Минхо, который резко открыл дверь, к его облегчению уже полностью одетый. — Мы можем поговорить сейчас? — спросил он. — Сейчас? — Чан колебался. — А Джисон…? — С ним всё в порядке. В порядке — это наспех приведённый в чувство и частично одетый. Когда старший заходил в комнату, Хан натягивал свитер. Справившись, он широко улыбнулся Чану. — Прости, хён, — хотя Джисон и извинился, объяснений, почему он опять выкрикнул имя лидера во время секса с Лино, не последовало. Но, по крайней мере, сейчас Минхо выглядел абсолютно спокойным по этому поводу, его реакция была совершенно другой в отличие от прошлого раза. В плане, её не было. Чан сел прямо на пол, облокотившись спиной о стену рядом с дверью. Минхо вернулся на кровать, а Джисон улёгся ему на колени, лениво болтая ногами в воздухе. Прочистив горло, Чан вознамерился поскорее закончить с этим. — Я безмерно сожалею о тех проблемах, которым стал причиной, и причиной которых более становиться не собираюсь, — решительно начал он. — У вас двоих есть что-то невероятно особенное, и я никогда не должен был делать ничего, что могло бы поставить это под угрозу. Двое смотрели на него с нечитаемым выражением лица. — Не нужно подслащать пилюлю, — добавил Чан. — Всё нормально, просто скажите, что хотели сказать, я выслушаю. Джисон выгнулся, чтобы посмотреть на Минхо, и у них, казалось, произошёл их типичный безмолвный диалог. Затем Минхо снова перевёл взгляд на старшего. — Возможно, у нас обоих есть чувства к тебе, — откровенно признался он, — и если ты думаешь, что мог бы ответить им взаимностью — мы хотим обсудить это с тобой. Убеждённый, что он просто чего-то недопонял в словах Минхо, Чан несколько раз прокрутил сказанное в голове. За целый день он успел надумать кучу вариантов того, что ему скажут, но ни один из них и близко не стоял с тем, что получилось в действительности. — Но… — начал было Чан, всё ещё пытаясь догнать ситуацию, — я не хочу, чтобы вы расставались. — Мы и не будем. Даже не собирались, — пояснил Джисон. Чан моргнул, глядя на него в замешательстве. — Но, тогда, как…? — Если у тебя есть чувства к нам обоим, и если всем нам будет комфортно, то мы можем просто быть вместе втроём, — объяснил Минхо. — Но это не обязательно должно случиться. На данный момент всё зависит от тебя. Чан пораженно уставился в пол. Что он чувствует к Минхо? К Джисону? Пока он ломал голову, ему пришло осознание, что он даже никогда не позволял себе думать о том, чтобы испытывать романтические чувства к кому-либо из них — он никогда не рассматривал это как опцию. Они были его товарищами по группе, друзьями с привилегиями — ничего больше, что выходило бы за рамки возможного. Но теперь они говорили… что это возможно. И он вообще не понимает, что чувствует по этому поводу. Что чувствует к ним. — О чём думаешь? — спросил Джисон, осторожно разглядывая его тёмными пытливыми глазами. — Я не знаю, — честно признался Чан. — Мне нечего вам ответить. Минхо кивнул, рассеянно гладя Хани по спине. — Всё в порядке. Мы не ждём, что ты дашь ответ прямо сейчас. Комната ненадолго погрузилась в неловкую тишину, и первым, кто её нарушил, был Хан. — Может мы могли бы, знаешь, заняться сексом, чтобы посмотреть, станет ли понятнее? Член предательски дёрнулся в штанах, но лидер проигнорировал его. — Не думаю, что мне это как-то поможет… — Тогда… что нам сделать? — слегка удручённо спросил Джисон. Хороший вопрос. Он даже не был уверен, заинтересован ли в этих отношениях, а если парни ему всё-таки нравятся, то как быть? Совсем скоро их ожидает жутко загруженный график, и начинать новые отношения в таких условиях не кажется хорошей идеей. А это значит, был только один разумный ответ. — Нам нужно время. — Чан выдохнул с облегчением, когда Минхо с Джисоном кивнули. Он продолжил, — Мне нужно время всё обдумать. И, я думаю, вам двоим тоже нужно больше времени, убедиться, что вы знаете, чего хотите, потому что меньше всего на свете мне бы хотелось портить ваши отношения. — Ты не портишь, — тут же возразил Джисон. — В смысле, наши отношения. Ты ничего не портил. То, что произошло, произошло между мной и Лино. — Ты не сделал ничего плохого, малыш, — пробормотал Минхо, нежно запуская пальцы в волосы Джисона. — Я знаю, — Хан улыбнулся ему в ответ. Несколько мгновений они сидели молча, не зная, что ещё сказать или сделать. Наконец, Чан нарушил неловкую тишину. — Ещё… что-нибудь? — Ммм, не думаю, — ответил Минхо, на что Чан кивнул ему в ответ. — Я пойду тогда… — он встал. — Простите, эм, за вторжение… — Всё в порядке, — ответил Джисон. — Кое-кому нужно лучше запирать двери. — Он широко улыбнулся и игриво укусил Минхо за бедро. — Беру всю вину на себя, — Минхо, ухмыляясь, притянул Джисона выше и в отместку прикусил мочку уха. Внезапно почувствовав себя третьим лишним, Чан вежливо улыбнулся и вышел из комнаты, не зная, что ещё сказать. Он направился к себе в комнату. Там он устало опустился на кровать вместе с ноутбуком, не решаясь начать что-либо делать. Сначала лидер игрался с USB-накопителем, бездумно глядя в пол, потом стал прокручивать в голове свой разговор с Минсонами, пытаясь убедить себя, что всё правильно понял. После той ночи, Чан ужасно боялся, что у Хани возникли к нему чувства, и что это разрушит его отношения с Минхо. Но, видимо, они оба что-то испытывали к нему? Возможно испытывали. Минхо, так и сказал: «возможно». То есть, они сами до конца не уверены. И что, извините, Чан должен делать с этой информацией? Он не чувствовал, что знает достаточно, чтобы принять какое-либо решение. Но нужно ли ему было принимать решение? Вместо этого Чан лёг на спину и уставился в потолок, не переставая вертеть накопитель. Он имел право не знать, что на самом деле чувствует. Наверное, ему действительно нужно время, как он и сказал Минсонам. План так себе, но уж какой есть. Кроме того, следующие несколько месяцев ожидают быть насыщенными, так что это самое время быстро пролетит. И, возможно, возможно, все трое смогут разобраться в своих чувствах. В дверь постучали. — Войдите! — крикнул Чан, садясь ровно. Он ожидал увидеть Чанбина или Феликса, поэтому был удивлен, когда в комнату зашёл Чонин и закрыл за собой дверь. — Привет, — сказал Чан. — Привет, — ответил макнэ, садясь в изножье кровати. — Я знаю, ты поговорил с Минсонами… Хочешь обсудить? Лидер давно научился не удивляться, когда Чонин узнаёт обо всём, что происходит в группе. Поэтому он начал пересказывать их разговор. — И что ты чувствуешь? — спросил младший, когда он закончил. Про себя он отметил насколько бесстрастно звучал Чан, будто зачитывал прогноз погоды, а не рассказывал про признание парней. Похоже, что он был ошеломлён произошедшим и ещё не до конца его осознал. Опасения подтвердились, когда у старшего внезапно навернулись слезы. Чан запрокинув голову и вытер их. Чонин мгновенно притянул старшего к себе, и Чан с готовностью положил голову на колени макнэ, продолжая вытирать слёзы. — Я не знаю, почему плачу, — засмеялся Чан. — Может от облегчения? Что с Минсонами всё хорошо? — Он успокаивающе гладил его, тщательно подбирая свои следующие слова. — А может быть, потому что ты теперь думаешь о своих взаимоотношениях с ними по-новому… и это ошеломляет, потому что раньше ты не позволял себе думать в этом направлении? Чан всхлипнул, всё ещё пытаясь заставить себя перестать плакать. — Может… — Плакать нормально, если чувствуешь, что тебе это нужно, — Чонин говорил с ним очень мягким голосом. — Я не должен плакать из-за этого, — возразил Чан. — Если ты чувствуешь, что нужно, значит нужно, — мягко настаивал Чонин, продолжая медленно гладить его по волосам. — Мне не следует так сильно на тебя полагаться. — Чан усмехнулся и сел, отстраняясь. — Я должен быть твоим хёном. — Ты мой хён. — Чонин мягко улыбнулся. — Но ты можешь положиться на меня, ладно? Я тоже на тебя полагаюсь. Чан внимательно посмотрел на Чонина. Пока он волновался за сохранность отношений Минсонов, он до кучи решил, что ему не следовало вступать и в их странную связь с Чонином. Но Чонин многое сделал для него, и он уже не мог нормально существовать без его поддержки, он теперь ждал её от младшего. Когда яркие, серьезные глаза Чонина посмотрели на него в ответ, он понял, что, возможно, он был неправ, когда думал, что следует положить конец этой связи. — Хорошо, — наконец сказал Чан, кивая. — Но если ты считаешь, что нужно что-то изменить или скорректировать, ты должен мне сказать об этом, хорошо? — Чонин надеялся, что Чан понял его посыл. Макнэ всё ещё немного краснел, когда говорил о более деликатной стороне их отношений. Чан улыбнулся так же смущённый. — Думаю, на данный момент всё хорошо. Но… — Пока он размышлял, ему пришла в голову мысль, и он решил сразу выдать её макнэ. — Ну, я подумал, что, может быть, пока я обдумываю свои чувства по поводу всего этого… я думал, что, может быть, мне следует, мм… воздерживаться? — Оу, — Чонин вскинул брови. — Ой, ладно тебе, — засмеялся Чан. — Это же не настолько шокирующе. — Нет, я просто подумал, что это не лучший вариант для тебя, хён. Теперь настала очередь Чана удивляться. — Никогда не думал, что ты будешь против того, чтобы я не занимался сексом, — искренне изумился он. Чонин покачал головой, пытаясь собраться с мыслями. — Это не то, что я имел ввиду. Я просто говорю, что ты привык использовать это как средство снятия стресса, поэтому я не думаю, что тебе было бы хорошо просто… перестать, тем более, ты будешь находиться под большим давлением следующие несколько месяцев. Либо… — Либо? — Либо нам нужно сбалансировать это большим количеством сессий. Чан просиял и легонько толкнул Чонина в колено. — Умный хлеб! Улыбнувшись очаровательной улыбкой с ямочками, Чонин спокойно принял похвалу. — Как думаешь, у нас будет на это время? Чонин твёрдо кивнул. — Мы найдём время. Вскоре они решили выйти перекусить вдвоём. Выход из дома помог Чану прочистить голову, и он всё более и более становился уверенным в своём решении поставить паузу в своей сексуальной жизни на следующие пару месяцев. Ему нужно было время для самоанализа, и он хотел, так сказать, начать с чистого листа, пока он размышлял о своих чувствах — или их отсутствии — к Минхо и Джисону. И похоже у вселенной всё-таки было чувство юмора, потому что сразу после того, как он и Чонин закончили обсуждать детали своего плана на ближайшее время, он получил сообщение от Феликса. Феликс: хей, можно странный вопрос? Феликс: но если ты занят, это может подождать! Оззи бро: Конечно, всё хорошо? Феликс: да всё хорошо Феликс: окей не суди строго Феликс: меня или бина Феликс: и если это всё же странно, то просто скажи об этом ^-^» Феликс: но ты не против поцеловаться со мной пока бин будет смотреть? O.o Феликс: я знаю, это странно, но мы просто подумали, что мы с тобой однажды поцеловались, и это было ужасно Феликс: в смысле не ужасно ужасно Феликс: но между нами не было химии Феликс: поэтому нам было интересно, согласишься ли ты, э-э, да, поцеловать меня перед бином Феликс: мне очень жаль, когда я это написал оно выглядит ещё хуже x.x Чан уставился в экран, наблюдая за всплывающими сообщениями, возможно мир вокруг сошёл с ума, или он, одно из двух, он не уверен. Он не возражал, что Феликс спрашивал его об этом — на самом деле, он даже восхищался его смелостью — рискнул спросить кого-то, кому он доверял, о чём-то подобном. И он чувствовал себя польщённым тем, что Феликс доверял ему настолько, что спросил его. Но он буквально только что сказал «нет» всем интимным связям на ближайшее обозримое будущее, так что придется ответить Феликсу то же самое. В это время в общежитии Феликс тревожно гипнотизировал три точки, означающие, что Чан набирает ответ. Ну почему Чан не может печатать так же быстро несколькими сообщениями, как он. Оззи бро: Не волнуйся! Я не возражаю, что ты спросил :) Но я только что принял решение взять перерыв от всего и посвятить время себе, поэтому я вынужден сказать «нет». Прости! Может лучше попросить Хёнджина или Сынмина? Феликс: о, хорошо! да, наверное, мы спросим кого-нибудь из них :) Феликс: о, кстати, удачи! Феликс: со временем для себя :) Феликс швырнул телефон на кровать и смущённо застонал. — Я так рад, что не спросил об этом лично. Чанбин видел их переписку, наблюдая за экраном из-за плеча младшего. — Ты молодец! — он обнял Феликса. — Я же говорил, что он нас не осудит. Феликс снова застонал, Чанбин крепко прижал его руки к бокам и сильно раскачивал их взад-вперёд, успокаивая своего парня. — Я даже толком не объяснил ему ничего нормально… — Я думаю, он, скорее всего, понял, — смущенно пробормотал Бин. Положив голову на плечо Феликса, он спросил: — Хочешь написать Хёнджину или Сынмину?

***

Когда Сынмин зашёл в гостиную, Чан направился в ванную, намереваясь умыться и почистить зубы. Он был настолько уставшим, что даже не заметил, что вообще-то душ всё ещё работает, пока не зашёл в ванную и не обнаружил там Хёнджина. Обернувшись и увидев, что кто-то вошёл, Хёнджин издал типичный для себя испуганный вздох и драматично взмахнул руками, насколько позволяли стеклянные перегородки. — О чёрт, прости, Хёнджин! — Чан с извинениями попятился на выход. — Всё в порядке! — Заверил его Хван. — Если тебе нужна ванная, то пользуйся! Чан вернулся внутрь и закрыл дверь, затем секунду раздумывал, следует ли ему запереть её. В его обычной картине мира двери обычно запирают, но ему казалось неправильным запираться вместе с Хёнджином. Поэтому он решил поддержать внезапную тенденцию оставлять двери в их общежитии незапертыми и повернулся к раковине, чтобы приготовиться ко сну. Не выключая воду, Хёнджин приоткрыл дверцу, чтобы иметь возможность не перекрикиваться со старшим через стекло. — Хён? — Чан повернулся к нему лицом. — Ты можешь воспользоваться душем, если хочешь. — Я уже был в душе, но спасибо! — Лидер отвернулся обратно к раковине. — Я имею в виду присоединиться ко мне, — Хван озорно сверкнул глазами через зеркало. Чан снова обернулся и ощутил на себе всю мощь соблазняющего взгляда. — Оу! — Чан почувствовал, как краснеют его щеки. — Не стоит! Но младший всем своим видом призывал его согласиться, и Чан почувствовал, что может растечься лужей, если продолжит смотреть в эти глаза. — Уверен? Я полностью готов, — сказал он, ухмыляясь. Чан прочистил горло и заставил себя отвести взгляд. Предложение Хёнджина было невероятно заманчивым, и он внутренне проклял вселенское чувство юмора. — Я не могу. Осознав, что Чан сознательно сопротивляется его чарам, Хёнджин спросил, слегка надув губы: — Почему нет? — Потому что я, э-э, типа соблюдаю целибат, — пояснил Чан. Он вжался спиной в раковину, вцепившись в неё руками, чтобы удержаться от прыжка в душ. — Целибат? — Спросил Хёнджин, нахмурившись. — Что это значит? — Это значит, что сейчас я не занимаюсь сексом. Хван ухмыльнулся, выгнув бровь. Он понял, что пытался донести ему лидер, но не смог удержаться: — Я могу это исправить. Чан рассмеялся. — Я в тебе не сомневаюсь. — Снова повернувшись к раковине, Чан схватил зубную щётку. — Ну… может ты хочешь посмотреть, как я кончаю? — С надеждой спросил Хёнджин. Нанося зубную пасту, Чан усмехнулся: — Осторожно, твоя похотливая сторона рвётся наружу. Наконец, сдавшись, Хёнджин закрыл стеклянную дверь и продолжил принимать душ. — Как будто ты сама невинность. — Мгм, — согласился Чан, не переставая чистить зубы. — Но ты более невинен, чем я, а это значит, что я могу развратить тебя, — продолжил Хёнджин минуту спустя, как бы размышлял о философии разврата и пришел к такому нетривиальному выводу. Чан сплюнул в раковину. — О, да? Ты думаешь, я более невинен, чем ты? Хёнджин хихикнул. — Тебя по кругу не пускали, а вот меня да. Когда Чан не ответил, Хёнджин снова открыл дверцу, чтобы посмотреть на него с подозрением. — Не пускали, ведь? Глядя на него через зеркало, Чан просто ухмыльнулся и выгнул бровь, заканчивая полоскать рот. — Спокойной ночи, Хёнджин. Когда Чан выходил из ванной, Хёнджин ошеломлённо смотрел ему в след. — Хён, перестань! Не было такого! — Даже через закрытую дверь старший услышал громкое: — Хён! Когда Чан зашёл в чонинову комнату, он запер за собой дверь. Они не собирались делать ничего такого, что должно было оставаться в тайне, но он хотел создать пространство максимально закрытое от посторонних глаз. — Ты же не собираешься тоже попробовать заняться со мной сексом? — Спросил Чан раздраженным тоном, но явно шутя. Чонин смешно сморщился. — Фу, нет. Что это ты вдруг? Чан вздохнул и сел на кровать Джисона. — Давай просто скажем, что я выбрал неудачный день для начала своего целибата. — Я горжусь тобой, хён, — Чонин лукаво улыбнулся и подошёл к старшему, чтобы похлопать того по спине, выражая своё одобрение. Затем он вытащил ошейник, — Готов? Прежде чем Чан успел ответить, в дверь громко постучали. — Хён? Ты там? — раздался голос Хёнджина за дверью. Чан хотел было встать, но Чонин положил руку ему на плечо, давая знак оставаться на месте. Затем он сам подошёл к двери и приоткрыл её. За ней обнаружился взъерошенный Хёнджин, обернутый в одно лишь полотенце вокруг талии, он был весь мокрый словно не удосужился полностью вытереться, прежде чем выпрыгнуть из душа. — Йенни! Чанни-хён здесь? — спросил Хёнджин, пытаясь заглянуть в комнату. — Да, но мы сейчас начнём сессию, так что тебе лучше уйти, — ответил макнэ как ни в чём не бывало. — Но- Чонин вышел из комнаты, прикрыв за собой дверь. Он был намерен продемонстрировать всю свою доминантность. Где-то на задворках сознания мелькнула мысль, что лучше бы он действительно обсудил с Минхо технику взгляда сегодня утром. — Тебе нужно уйти, — он говорил так тихо, что Хёнджину приходилось молчать и внимательно слушать, чтобы уловить сказанное. — Я сказал тебе, что ему сейчас нужно личное пространство, не думаю, что тебе понравится, если мне придется это повторить. Хван в шоке уставился на макнэ, невольно делая шаг назад под таким напором. Было не понятно, как ему реагировать на эту сторону младшего. Возможно ему бы даже понравилось, если бы Чонину пришлось повторить ещё раз, но здравый смысл подсказывал, что сейчас лучше не нарываться. — Окей-окей, я ухожу, — сказал он, слегка поклонившись в извинении, и ушёл к себе. Когда Чонин вернулся обратно в комнату, сразу же заперев дверь, он обнаружил, что Чан уже надел ошейник. Обычно Чонин его надевал на старшего, но в последнее время он думал о том, что нужно позволять Чану самому распоряжаться своим ошейником. И то, с каким рвением лидер хотел носить этот ошейник, согревало сердце Чонина. — Хороший Волк. — Он подошёл к Чану и сунул пару пальцев под полоску кожи, проверяя, не слишком ли туго. А ещё этим действием он быстрее отправит Чана в желаемое состояние. Как он и предполагал, старший закрыл глаза, почувствовав как макнэ касается его. — Ничего, если я сниму верх? — спросил он. — Конечно, — ответил Чонин, опуская уважительные окончания, — хочешь, чтобы я помог? Вместо ответа Чан молча поднял руки, помогая Чонину стянуть с себя черную майку, которую макнэ в последствие сложил и отложил в сторону. Хотя на данный момент Чан всё ещё мыслил вполне себе адекватно и определённо не нуждался в подобной помощи, всё же эти небольшие детали помогали ему быстрее расслабиться и раствориться в их сессии. Само нахождение топлес тоже хорошо помогало делу. Единственное, они договорились, что штаны должны быть обязательно, только если их не нужно снять для наказания. Но сегодня на повестке дня никаких наказаний не было — только расслабление и комфорт. Чонин включил лампы на прикроватных тумбочках, прежде чем погасить верхний свет, создавая полумрак. Затем он медленно повернулся к Чану и указательным пальцем ухватился за кольцо ошейника. — Сидеть, — скомандовал он, несильно потянув за кольцо. Следуя приказу, старший соскользнул с кровати и скрестил ноги на полу. — Подальше от кровати, — добавил Чонин, и Чан подвинулся, освобождая место, чтобы макнэ мог встать на колени позади него. — Закрой глаза, — сказал Чонин, и Чан снова повиновался. Младший начал поправлять его позу, как это обычно делают с собакой на выставке: мягко нажимал на поясницу, побуждая сесть прямее, расправил плечи. Затем он положил обе руки ему на затылок, чтобы расположить голову правильно. — Назови мне три своих достижения за сегодня, — приказал он, когда был удовлетворен его позой. Вопрос ставил в тупик. Чан не помнил, чтобы сегодня сделал что-то хорошее. Словно услышав, как он слишком сильно думает, Чонин мягко, но твердо сказал: — Просто расслабься, щенок. — Он начал массировать его напряжённую спину, улыбаясь тому, как хён расслабляется под его пальцами. — Я… Я поговорил с Минхо и Джисоном… — на пробу сказал Чан, неуверенный, что это считается. — Это было очень храбро с твоей стороны, — Чонин провел пальцами по волосам Чана, осторожно потянув за пряди. — Коммуникация — это хорошо. — Его рука скользнула к ошейнику, он провёл по нему кончиками пальцев, мягко касаясь открытой кожи. — Что ещё, Волк? — Эм… — Чан думал вслух, изо всех сил пытаясь вспомнить, что он вообще делал. — Я не знаю. Чонин понимающе промычал и вернулся к массажу. — Ты был сегодня в студии? — О! — воскликнул Чан, радостно покачиваясь на месте, портя свою осанку. — Сегодня я закончил трек. Он полностью готов. — Это здорово, — искренне обрадовался Чонин, уже пытаясь вернуть позу старшего в изначальное состояние. Он заметил, что Чан стал более податливым, мгновенно откликаясь всем телом на малейшие прикосновения. — Я рад это слышать. Твоя тяжелая работа действительно окупилась, да? — Да, — Чан улыбался, продолжая держать глаза закрытыми. Чонин дал ему несколько минут прочувствовать свой успех, сосредоточившись на массаже особенно напряженных мышц возле правой лопатки. Чан всё молчал, не называя своего третьего достижения, и Чонин начал подозревать, что он, возможно, уже в сабспейсе. — Скажи почему ещё ты сегодня хороший волк, Чанни? — спросил Чонин. Чан попытался вспомнить ещё хоть что-нибудь, но лёгкий туман, окутавший его сознание, затруднял мыслительный процесс. Он знал, что Чонин ждёт, и хотел дать ему ответ, но не мог, из-за чего начал нервничать. Он почистил зубы… Достаточно ли этого? — Нужна помощь, — наконец попросил он, выдавая Чонину своё нарастающее расстройство и суетливость. — Всё хорошо, щеночек. Просить о помощи — это нормально, — успокоил его Чонин, пробегая пальцами по кудрявыми волосам. — Помнишь, какое важное решение ты сегодня принял? То, которое поможет тебе разобраться в себе и обрести гармонию с собой? И как ты остался верен ему сегодня, несмотря на трудности? — М-гм, — Чан с трудом, но кивнул. — Пом’ню. Чонину всё ещё было удивительно, как быстро Чан превращался в расслабленное нечто во время их сессий. — Ты большой молодец. — Молодец, — эхом повторил старший, немного сутулясь, от чего Чонину вновь пришлось поправить его. — Да, именно, — подхватил макнэ. — Ты очень хороший волк, Чанни. Он решил позволить Чану немного насладиться своим разнеженным состоянием, продолжая гладить его по спине, переходя на затылок и обратно, касаясь ошейника. Несколько минут спустя Чан совершенно неожиданно сказал: — Лис тоже хороший. — На сердце у Чонина стало тепло. — Да? Ты так думаешь? — Знаю, что так, — подтвердил Чан. Старший начал немного раскачиваться, что не осталось незамеченным. — Открой глаза, щеночек, — приказал макнэ, помогая Чану сесть прямо. Он сместился немного вперед, заглядывая в лицо подопечного. Чан часто моргал влажными глазами, пытаясь привыкнуть к освещению. — Как ты себя чувствуешь? — спросил Чонин. — Хорошо, — ответил Чан, широко улыбаясь. — Хорошо, — младший улыбнулся ему в ответ. — Давай я помогу тебе забраться в постель, м? — А-ага, — Чан опирался на него всем своим весом, принимая помощь, чтобы встать с пола и переместиться на кровать макнэ. Чонин сел в изголовье, а Чан счастливо свернулся калачиком, почти как пёс, положив голову ему на колени. Чонин сразу же притянул его ближе, побуждая положить голову чуть выше. Как только Чан устроился, Чонин спросил: — Как думаешь, ты сможешь ещё раз рассказать мне о трёх своих достижениях, которые сделали тебя хорошим волком сегодня? Чан счастливо замычал, пытаясь вспомнить все три вещи, но его сознание постепенно ускользало. — Мммм… поговорили, — наконец начал он. — Правильно, щеночек. Ты разговаривал с людьми сегодня, даже когда было тяжело, — подхватил Чонин. — Ты можешь вспомнить что ещё было? — Музыка, — на этот раз Чан дал ответ быстрее, улыбаясь, уткнувшись носом в колено макнэ. — Отлично. Ты сегодня сочинил хорошую музыку, — похвалил младший, поглаживая руку Чана. — Ещё кое-что. Сможешь сказать, что было третьим? На этот раз было сложнее: Чан слегка нахмурился, пытаясь найти в разрозненной памяти, что же было третьим. Чонин уже почти был готов ему помочь, как старший сказал: — Гармония. Сперва он не понял, и ему потребовалась лишняя секунда, чтобы понять, что же пытался сказать Чан. Но потом он вспомнил их диалог и всё встало на свои места. Верно, Чан принял решение, которое поможет ему прийти в гармонию с самим собой. — Правильно. — Он улыбнулся. — Чанни потребуется время, чтобы обрести гармонию в душе. — Хорошо, — пробормотал Чан, и Чонин понял, что хён засыпает. — Очень хорошо, — вторил ему Чонин напоследок. Он снял с Чана ошейник и положил на прикроватную тумбочку. Чан не возражал, ведь он уже почти спал. — А теперь спи, Волк. Спи спокойно. Как только он убедился, что Чан уснул, Чонин осторожно встал с кровати, чтобы не потревожить его, и натянул на него одеяло, а затем забрался в постель Джисона, чтобы понаблюдать за Чаном и самому устроиться на ночь. Когда он засыпал, слова Минхо и Чана эхом отдавались в его голове. «Ты хороший дом». «Хороший Лис». В ближайшие месяцы Чан будет во многом зависеть от него, и он был рад осознавать, что на самом деле знает, что делает, что действительно может поддержать их лидера. И когда Чан проснулся, он почувствовал себя легко.