Гребанное Рождество.

      Дверь кофейни закрылась за последним из почти непрерывной очереди посетителей, и наконец-то, впервые с начала смены, появилась передышка. Глянув на часы, Йонне с облегчением выдохнул: в универе начались пары, офисы пооткрывались, значит, утренний марафон отбеган, до обеда можно расслабиться. Пока он пробил последний чек и бегло пересчитал кассу, Роуз за спиной уже успел навести порядок, и по плану был обязательный перекур.       — Да оставь ты его уже, дырку протрешь, — в шутку бросил он рыжему, когда обернулся и застал его за усердным протиранием стимера с крайне задумчивым видом. — Пошли покурим. Потянувшись, насколько позволяло небольшое пространство их рабочей зоны, Аарон прошел мимо Эксла в подсобку, за пальто. Роуз уже пару дней, с того инцидента с Хадсоном, ходил злой, как собака. Нет, он, конечно, уже на следующий день начал делать вид, что его рыжая гордость нисколько не задета и ему вообще похуй, но иногда Йонне ловил его на вот таком залипании.       А накануне вечером Сол сам заходил в кофейню, в полном недоумении, почему Эксл не читает сообщения и не берет трубку. Роуз хлопнул дверью подсобки раньше, чем кучерявый успел переступить порог, и Аарону пришлось искусно врать, что он попросил отгул на вечер, и где он, никто не знает. Странная была ситуация, на самом деле. Но Роуз под страхом смерти запретил всем что-то говорить или спрашивать у Сола, и Йонне не стал лезть.       Всё же оставив несчастный предмет своих залипаний, ещё через секунду Эксл едва успел поймать летевшую из подсобки чётко в морду дублёнку. Он бы и в толстовке выскочил перекурить, но нынче слишком много планов, чтобы свалиться с какой-нибудь бестолковой простудой.       Йонне почему-то всё ещё не выходил, и рыжий выполз в зал, на автомате собирая с одной из стеклянных витрин пару осыпавшихся красных лепестков. В квадратной прозрачной вазе стоял просто умопомрачительной красоты букет из темно-алых роз. Их было точно больше пятидесяти штук, и у всех, даже особо далёких от любви к цветам, невольно вырывался вздох восхищения. Плотные, крупные бутоны с волнообразной кромкой бархатно отливали густой кровью в черноту. В общем, пиздец, какая красотища. И приносили эти букеты курьеры с завидной периодичностью раз в неделю, а иногда и чаще, и в каждой охапке роз скромно лежал маленький квадратик бумаги с двумя буквами: Й. А.       Сначала сам Аарон с Роузом, а затем и вся их компания, ломали головы, пытаясь понять, что же это за тайный поклонник появился у их блондинки. Но толку от их гаданий было мало, никаких опознавательных признаков не наблюдалось и в помине, так что все вскоре сдались.       Вообще-то, когда их впервые притащили, Аарон на сто процентов был уверен, что это для Эксла. Кто-нибудь из студентов при деньгах уж точно мог до такого додуматься, ну, розы для Роуза, все дела, охренеть можно, как поэтично. Так что он их даже распаковывать не стал, отправив его самого этим заниматься с какой-то рядовой подъебочкой. Но когда на лице Эксла вдруг появилась гаденькая улыбочка и он молча протянул Йонне бумажку, выуженную из букета, тот самым натуральным образом подавился своим капучем и полдня еще после того, как Роуз, почему-то в сто раз более довольный, чем сам Аарон, водрузил букет на стеклянный стеллаж в зале, ходил и зыркал на него, будто он тикал. Наверное, это не должно было быть настолько неловко, но ему было, причем в высшей степени слова "неловко". Хотя не оценить, насколько это было красиво, он, естественно, не мог. К концу дня даже рассмотрел поближе, как раз на предмет хоть какого-то намека на загадочного отправителя, и решил так и оставить его на месте. Ну не тащить же в общагу, в конце концов. Да и к интерьеру дополнение шикарное, глаз, нельзя не признать, радует очень. А со временем эти розы даже превратились в приятную привычку, и без них зал уже казался чуточку менее живым.       Йонне, нашарив наконец в рюкзаке новую пачку сигарет, вышел вслед за Экслом, с легким смешком бросая взгляд на багровые лепестки у него в руке.       — Чет твой воздыхатель задерживается, — уже с сигаретой за ухом прокомментировал Роуз, критично оглядывая начинающие увядать цветы. И действительно, неделя подходила к концу, а свежих роз не наблюдалось даже на горизонте. Аарон только фыркнул, легко толкая друга в плечо к выходу. Ишь ты, выебщик, блять, нашёлся.       Но стоило им, всё ещё в шутку пиздя друг друга, дойти до двери, как она распахнулась, и в помещение ввалился крайне неожиданный гость.       — День добрый, — поприветствовал их высокий мужчина, проходя к стойке и снимая солнцезащитные очки. Аарон на секунду завис, провожая одного из постоянщиков наглухо залипшим взглядом. Он бы так и стоял, если бы не глумливое гоблинское хихиканье со стороны рыжего.       — Здра-а-асьте-здрасьте, давно Вас не было, как семестр закрыли? Ну, расскажете всё Аарону, а я это... Того... Пойду Никки позвоню! И, как самый последний предатель, Роуз выскочил из кофейни, скрываясь за углом.       Со стороны стойки донесся саркастичный хмык.       — Если мне не изменяет память, Никки сейчас должен быть у меня на паре философии, — как бы невзначай упомянул этот незначительный факт Юрки, глядя в меню на стене, которое на самом деле никогда не читал.       — А этому лишь бы не работать, — Йонне наконец сдвинулся с места, чтобы вернуться за стойку, по пути скидывая пальто на спинку барного стула и матеря про себя на чем свет стоит Роуза. Сука, хоть бы моральную поддержку оказать остался, что ли.       Краши в преподавателей ‒ это пиздец, вот что. А когда эти преподаватели еще и за кофе к тебе регулярно ходят ‒ совсем полный. Сохранять душевное равновесие на парах и на работе Аарону периодически стоило неебического труда, а у Линна никогда нельзя было по выражению понять, то ли ему на тебя похер, то ли он стебется, то ли просто всех ненавидит, и это вообще сбивало с толку. В этом они были очень сильно похожи с Марсом ‒ их проректором. От обоих как-то на подсознательном уровне оживали мурашки, мигрирующие по позвоночнику, а если эти двое появлялись одновременно в одном из коридоров ‒ он пустел в стремительные сроки. Однажды кто-то даже пустил слушок, что они дальние родственники. Чушь, конечно. Максимум кармические братья.       — Кстати, про Никки, — до Аарона сказанное Юрки дошло не сразу, и он вновь заговорил, как только перестала шуметь кофемолка. — Вы не в курсе? Линнанкиви, а для всех студентов между собой просто Линн, наконец напрямую вопросительно посмотрел на блондина. Того мороз пробрал, и Йонне сильнее стиснул холдер, а то такими темпами его и выронить недолго. У мужчины взгляд был тяжёлым, слишком внимательным, казалось, что он им уже лениво ворошит все твои мыслишки. Вот уж блять уродилось глазастых, Юрки смело отправлялся в один клуб с Вало, Мастейном и Марсом.       — Он отчислился окончательно несколько недель назад. Отреагировал Линн, конечно, крайне эмоционально. Поднял одну бровь и выдал:       — А, ну тогда бог с ним. И он продолжил внимательно следить за каждым движением Йонне. Хотя, вообще-то, многие стоят и смотрят, пока им делают кофе, но тут на полном серьезе руки переставали слушаться. И так, сука, каждый раз. Какой позор.       — Не, бог точно не с ним, — хмыкнул Аарон, поставил эспрессо и набрался духу снова посмотреть на Линна с едва уловимым прищуром. — Так что, на паре сейчас ни Никки, ни Вас, вот это совпадение.       — А, ну да, он же там орал на Дьявола, — припомнил философ одну из футболок Сикса с кричащей надписью. Хоть он как-то и стебанул его тогда, однако футболка ему понравилась. — А я даю им ложную надежду на дать по съебам. Аарон прыснул. Кажется, золотое правило про пятнадцать минут распространялось на все университеты мира, и чего греха таить, Йонне сам с большим удовольствием им пользовался. Не по отношению к парам философии, конечно же.       Всего около двух минут, и перед Юрки стоит закрытый большой стакан латте с корицей, а блондин пробивает чек. И хотя пальцы слушались все ещё не особо успешно, ловя выезжающую из аппарата ленту, но внезапно захотелось, чтобы она выезжала не пару секунд, а хотя бы лишнюю пару минут.       — Это, конечно, не призыв к срыву пар, но если вдруг решите дать им там фору побольше, у нас тут до обеда всегда тихо, — Йонне с улыбкой положил чек на стойку. Где-то в глубине души его рациональная часть охренела и завопила, что так делать нельзя и вообще это тупой какой-то подкат, но пока ее было не особо слышно. Почти совсем не слышно.       А Юрки даже бровью не повёл. Мужчина загадка, мужчина мечта.       — Нет, мне нужно поддерживать статус разрушителя студенческих мечт, — он взял в руки стакан, отпивая и уже разворачиваясь, чтобы уйти. — Но раз приглашаешь, то я обязательно загляну вечером. Аарон, тупо моргнув, неистово затроил. Он пропустил момент, как рука с кучей перстней опустила в баночку с подписью "на лакричку" десять баксов, как Линн, не прощаясь, удалился. И как в помещение чуть ли не через секунду после ухода препода ввалился явно следивший из-за угла Роуз. Эксл подлетел к стойке, даже не заходя за нее, как раз в тот момент, когда до Йонне с истинно финской скоростью дошло произошедшее, и он, плюхнувшись на стул, слегка под эту самую стойку сполз.       — Роззи, я умру, — констатировал он.       — А ну, не в мою смену, — рыжий лыбился, как нашкодивший подросток. — Я из-за вас так и не покурил, между прочим, так что пошли. Йонне стащил все-таки пальто со спинки, и они снова вытащились на улицу.       — Чё сказал-то? — Роуз от нетерпения аж чуть не подпрыгивал, доставая сигарету из пачки. Блондин почти дословно процитировал ему последние две реплики их диалога, свою, ляпнутую наобум, и Линна, не забыв передразнить его низкий голос. И сразу закурил, нервно затягиваясь. Всё, у него стресс.       — Йонна-а-а, — с самым падлючьим видом протянул Роуз. — Ну всё, высший балл по философии тебе обеспечен.       — Иди в жопу, рыжий, — Аарон даже смутился, затягиваясь, толком не успевая выпустить предыдущую порцию дыма. Произошедшее казалось каким-то ненастоящим и далёким, словно киношным. Или похожим на один из этих рассказиков, что любила сочинять одна их подруга...       — В твою? Приглашаешь? — Роуз игриво подергал бровями. — А, не, я откажусь. Там уже зарезервировано... АЙ БЛЯТЬ! За свою излишнюю рыжесть Эксл тут же получил охапку снега за шиворот. Каждое утро в этой кофейне начинается одинаково.       — По философии у меня и так всё заебись, я же, блять, на всех парах был, — Аарон надулся, сложив руки на груди, то ли на Роуза, то ли на себя, то ли на несправедливость этой жизни, но выглядело это с его видом совсем по-ребячески.       — Ёбанные финны, это вы отмороженные, а я и заболеть могу, простужусь и умру, а я даже пожить не успел, — причитал Роуз, вытряхивая снег из-под толстовки. — Ну вот видишь, значит, не зря ходил, философию не выучил, так личную жизнь наладил. Будем надеяться, что он в постели Канта не цитирует… Не трогай блядский снег!       Дальше день потек своим чередом. Обслужить гостей, отнести счет за столик, сбегать туда, сделать то ‒ за повседневными делами никто не заметил, как перевалило сильно за обед, да и за работой не особенно до вздохов. А вот выдохнуть все же нужно было, да и хоть что-то закинуть в желудок было бы очень кстати. Поэтому Роуз, который сегодня был как-то совсем подозрительно активен и бегуч, вызвался сгонять до ближайшей булочной. Объяснив это тем, что ещё есть возможность урвать его любимый штрудель с яблоком, рыжий, на ходу одеваясь, опять смылся с рабочего места.       Аарон лишь беззлобно закатил глаза и, развалившись поудобнее, полез читать ленту твиттера. Никки объявлял об очередном стриме на пару с Томми, Марти выложил какой-то кусок собственной игры на акустике, Аврил снова залезла в самое жерло срача за чьи-то права, а Кэт ретвитила переведённые с русского русские же мемы. В общем, все в своём репертуаре. Твитнув «у нас рыжий чёрт сбежал кто найдёт просьба вернуть», Йонне отложил телефон, сполз со стула и лениво пошёл делать два кофе, раз уж Роуз сейчас принесёт еды. Но стоило ему взять в руки холдер, как звякнул колокольчик, оповещая о вошедшем госте. Аарон закрутил холдер обратно и повернулся, чтобы принять заказ, и тут резко очень обрадовался, что Эксл так вовремя свалил.       — Привет, Дениз, — улыбнулся он девушке, скидывающей с головы тёплый платок, с которого упала горстка снежинок. Только сейчас Йонне заметил, что на улице сыпал крупный пушистый снег, и тёмные локоны Дениз, и ее пальто – все было усыпано белоснежными хлопьями.       — Привет, — поздоровалась она в ответ радостно, прямо-таки светясь хорошим настроением. — Можно мне, пожалуйста, карамельный раф? Самый большой.       Йонне кивнул и принялся за заказ, по пути задумываясь. С Дениз они крайне редко общались лично, но девушка была, вроде бы, очень хорошей, и уж точно не ее винить в драме Роуза, но почему-то казалось, что надо хоть что-то сделать. Тем более, рыжий так вовремя сбежал, а Аарон так и не мог избавиться от мыслей, что что-то в этой истории не так однозначно.       Блондин, пока работала кофемолка, на утроенной скорости ещё раз прогонял трагическое повествование Эксла. У того, конечно, была привычка драматизировать, но в действительно серьёзные моменты она куда-то волшебным образом испарялась. А случай с Хадсоном был более чем серьёзным.       Аарон закапывался в довольно бесполезные раздумья всё глубже, пока оттуда его не вырвала трель айфона. Кинув взгляд на своей телефон, лежащий под стойкой, парень догадался, что звонят не ему. Ебучая стандартная мелодия.       — Ало, — подняв трубку, Дениз вообще засияла, как рождественская ёлка. — Да, солнце, скоро буду. Тебе что-нибудь взять? Я за кофе зашла. «Ну точно с Хадсоном болтает, — подумал Аарон. — Вот какого хрена он пропал, ничего от него не слышно со вчера». Стало жутко обидно за Эксла, но он тут же себя одернул: во-первых, Дениз не виновата, во-вторых, точно еще ничего не известно. Но нужно срочно это узнать. Вопрос только как. «Дениз, а вы че, мутите с Хадсоном?» — пиздец как бестактно по отношению к едва знакомому человеку, зато прямо, а со всем иным у него были некоторые проблемы. Йонне на самом деле вообще не умел врать, ну вот совсем. Мог максимум по мелочи, как вчера Солу, и то не факт, что он поверил. А так, в почти прозрачных глазах всё читалось, как в открытой книге, аж самого бесило. Весь курс, к примеру, был в курсе, что он вкрашился в Линна, раньше, чем он сам это понял.       — Ладно, возьму, да… Да… Люблю тебя, — Дениз закончила короткий разговор и положила трубку. — Йонн, сделаешь еще капучино на кокосовом? Так, стоп. На кокосовом, серьезно? Да Хадсон в жизни его не пил, всегда плевался, говоря, какая это дрянь. Кофейная дедукция, знаете ли, никогда еще не подводила. Отбросив все замудреные мысли, Йонне вдруг как-то внутренне расслабился. В конце концов, если люди никогда не ждут от него подвоха, то, может, лучше без него и обойтись?       — Конечно, — кивнул он, продолжая на автомате готовить, и непринужденно продолжил разговор. — Слушай, прости, а тебе не Хадсон случайно звонил?       — Нет, — удивленно ответила девушка. — А что такое?       — Да он пропал куда-то, — это была чистая правда, так что никакого напряжения не возникло. — И говорят, вы вместе, я и подумал. Повисла небольшая пауза, Дениз вдруг округлила глаза и через пару секунд зашлась звонким смехом. Йонне удивленно поднял на нее взгляд, не особо понимая причины веселья.       — Кто это говорит, кому жить надоело, — весело ответила она. У нее были такие заразительные смех и улыбка, что Йонне и сам невольно заулыбался.       — Кто-то, вроде, видел вас вместе, видимо, слухи поползли, — ну Роуз же тоже «кто-то», главное, не уточнять, а то можно от этого кого-то и по светлой башке получить.       — Да боже упаси, — Дениз помотала головой в шутку и продолжила быстро, мелодично и много болтать. — Я этого придурка всю жизнь знаю, жили в соседних домах. Мы в последнее время не общались почти, а тут он мне помог очень с подарком для девушки, и мы потом пошли, прогулялись немного, поностальгировали и все такое… Ну вот, блин, один раз увидишься с человеком, и обязательно вас сведут… Из всего этого до Йонне в первую очередь дошло одно:       — Для девушки? — он не сдержал удивления в голосе. Вот о чем он точно не подумал… Как интересно разговор повернулся.       — Тебя удивляет, что у меня есть девушка? — Дениз приподняла одну бровь. Какой-то вопрос с двойным дном, не иначе. — Она мне и звонила.       — Нет, — усмехнулся Аарон, ставя оба стакана с готовым кофе в подставку. — Просто не ожидал, прости.       — Да ничего, — улыбнулась Дениз. — В общем, я Сола сама уже несколько дней не видела, но, мне кажется, для него это нормально.       — Да, наверное, — пожал плечами он.       Йонне отдал заказ, Дениз быстро расплатилась, поблагодарила и убежала, и он, прибираясь на скорую руку, уже предвкушал, как сейчас устроит Роузу большую, большую взбучку. Гордый он, ничего не будет спрашивать, ага. А теперь все на ушах стоят. Но взбучка будет профилактическая, а потом они отпразднуют это дело, сожрав за раз весь штрудель, потому что на самом деле было радостно, что все так хорошо разрешилось, даже настроение стало просто прекрасное.       К возвращению Эксла с большим, хрустящим крафтовым пакетом с фирменной печатью той самой пекарни их кружки были наполнены свежим и прямо совсем старательно приготовленным сырным латте. Аарон решил, что раз уж такое дело, то не обломится и устроит им мини-праздник. Он думал, что сначала отвесит пиздюлей рыжему, а уж потом они пообедают, но кофе уж начинал остывать, и он отложил это дело.       Штрудель действительно был чудесным. Еще свежий, с душевным количеством начинки и сахарной пудры сверху. Так что, умяв его в один присест с половиной выпитого латте, оба парня растеклись по стульям. Вот что всегда было приятно сделать, так это сотворить какую-нибудь хуйню и заточить что-нибудь вкусное.       — У нас, конечно, работа мечты, но даже ее иногда так влом делать, — Эксл довольно потянулся.       — Надо работу работать, надо, — вот только тон Аарона был не менее ленив. А еще нужно было кое о чем все же поговорить... Внезапно на рыжую драматичную шевелюру обрушился звонкий шлеп тетрадью, которую Йонне случайно оставил пару дней назад на полочке стойки.       — БЛЯТЬ! — Роуз вытаращился на напарника, абсолютно выпав. — С елки что ли упал нахер? Борзометр зашкалил?       — Ты иконический долбоеб, Роззи, — тут Эксл получил еще один удар, только уже по коленке. Йонне веселился вдвойне, получая удовольствие от того, что друг сдерживает свою природную агрессивность. Любой другой бы уже давно схлопотал в штакетник. — Под стать твоему иконическому засранцу. И тут, окончательно охуев, парень выслушал не слишком длинный, но крайне подробный пересказ произошедшего, смачно приправленный авторскими отступлениями о том, какие же они с Солом долбозяблики.       — …Так что теперь дари Хадсону на Рождество всего себя и своё королевское прощение, а то он поди нихуя не понял и разочаровался в людях там, — закончил тираду Йонне, кидая тетрадку, использовавшуюся в качестве орудия вразумления, на коленки Роузу. Тот с протяжным «блять» съехал вниз по стулу, закрывая лицо руками. Уникальное событие, не каждому довелось в жизни такое повидать – Роззи за что-то стало стыдно, охуеть.       — Никуда я не пойду ни на какое Рождество, я уезжаю из города и меняю имя, — пробубнил он.       — О-о-о, понятно, — рассмеялся Аарон, вставая на ноги и собираясь за пальто. — Не страдай, пошли покурим.       В университете тем временем лениво тянулись послеобеденные занятия. Ну, кто-то торчал на них, а кто-то занимался супер-важными-неотложными-профессорскими делами.       А если конкретно ‒ послеобеденным чаем. На профессорской кухне мирно гремели ложки и бурчала кофеварка. Преподавателей было совсем мало, большая часть из них как раз вели свои лекции, мечтая поскорее отвязаться от дел и окунуться в предпраздничную суету. А кто-то не стесняясь мечтал об этом вслух.       — Да хватит ломаться, как будто ты всем этим пиздюкам чужой, — фыркнул Мастейн, расстегивая пуговицы на своем классическом жилете. — Тем более, мне не хочется загибаться там в одиночестве. Хоть с умным человеком... Ладно, упырем поболтаю. Юрки, стоя рядом, бросал в свой свеженький эрл грей половинку дольки лимона. Показательно пренебрежительный тон Дэйва про "пиздюков" он даже не заметил, ибо знал, что рыжий просто выебывается. Любит он это сборище, хоть и крайне своеобразной рыжей любовью. И про упыря он пропустил мимо ушей, ибо с правдой не спорят, да и бесполезно уже спорить, тем более, когда ты так уже почти семь лет с момента знакомства забит в контактах коллеги.       — А как же твой... — Линн чуть было не ляпнул "студентик", но вовремя покосился на сидящего за столом рядом Марса. Тот меланхолично потягивал томатный сок, уткнувшись в телефон. — Твой. Да и вообще, знаешь ли, если финская коммуна держится вместе, это не значит, что мне будут рады все остальные. Мастейн внезапно застыл на полпути к кофеварке и тут заржал, заработав неодобрительный косой взгляд от Марса за нарушение тишины в библиотеке.       — А, то есть это ты из патриотических чувств за кофе по утрам гоняешь, понятно, — самодовольно залыбился он, решив, что подъебал удачно. — Да хорош скромничать, ты там главным развлечением будешь, вот увидишь. Вопрос же его как-то потонул, и Дэйв не горел желанием к нему возвращаться, так что вытащил из-под кофеварки кружку с готовым кофе, с удовольствием отхлебывая горячий напиток. Он, в отличие от некоторых, особой дотошностью не отличался и, если только Вилле не приносил кофе из кофейни, мог и автоматный попить.       Юрки одарил его выразительным взглядом. Если б не сидевший тут Марс, он бы эту шуточку обязательно парировал, но…       — А куда это вы собрались, а? — …но и без этого Мик вклинился в разговор, испытующе зыркая на них обоих.       — Так это, — даже Мастейн слегка растерялся, — на Рождество, товарищ полковник. Обращение к проректору, мягко говоря, шокировало бы любого с улицы. Но в стенах этого храма науки сие поведение считалось нормальным.       — Какое Рождество? — выражение на лице Марса как всегда было скучающе-серьезным. — А работать кто будет? Тут напряглись те несколько других преподавателей, а безмятежность Юрки сменилась недоумением. Попахивало наебкой, вот только надеяться на нее не приходилось ‒ Мик слишком, сука, непредсказуем.       — Не по-христиански это, не находите? — после долгой паузы попытался отшутиться Дэйв, натягивая вопросительную улыбку. В голубых глазах не шелохнулось даже отголоска человечности.       — А я буддист, — без малейшей заминки ответил он. — Это превентивная мера, чтобы к студентам не приставали. Двадцать четвертого и двадцать пятого сдаем всю семестровую документацию. Все присутствующие в этот момент в комнате вылупились на Марса, как на самого Сатану. Хотя нет уж, это было слишком даже для него. Линн бросил ложечку, которой размешивал чай, в кружку, да и чай как-то пить расхотелось.       — Марс, ну серьезно…       — Ой, да ладно вам, — вдруг хмыкнул он, отворачиваясь от всех обратно. — Гуляйте уж, хер с вами. Послышался общий вздох облегчения, и все вернулись к своим разговорам. Шутил Мик редко, но, сука такая, метко.       — Так вот, — продолжил Мастейн, вальяжно прислоняясь к столешнице тумбы, попивая своё подобие американо, и немного на этот раз понизил голос. — Я готов подумать, что тебе просто слабо, вот и все.       — Чего? С чего бы это? — возмутился Линн.       — А я знаю? — пожал плечами Дэйв. — Чего тебе слабо с блондиночкой своей поговорить уже хер знает сколько…       — Мастейн, — перебил Юрки предупреждающим тоном. — Причем тут это? Нихера мне не слабо.       — Ну так возьми тогда его и позови, больше мотивации будет самому явиться.       — Ты придурок? Он-то как раз и без меня там будет.       — Кто тут еще придурок, — Мастейн посмотрел на него, как на идиота. — Быть-то он будет, а ты возьми и позови с тобой, вместе, понимаешь, Линн, знаешь такое слово?       — Да заткнись ты нахер, а, — закатил глаза Линн, одним махом допил свой чаек и развернулся на выход в свой кабинет.       — К вечеру жду отчета о том, как прошло, — Юрки прямо спиной увидел эту самодовольную морду Мастейна. Невольно он и сам усмехнулся. От этой скотины за сто лет не отвяжешься.              — Да ты просто ссыкло и зануда!       Ни капли не стесняясь нескольких сидящих в зале посетителей и одного стоящего прям на кассе, ждущего свой латте навынос, Роуз протирал стойку с сиропчиками, пока Аарон готовил этот самый латте, и громко возмущался прямыми отказами блондина.       Будь воля Аарона, он бы спрятался в шкафчик со всякой хозяйственной поебенью и никогда больше оттуда не вылезал, потому что Эксл слишком настойчиво требовал невозможного.       — Да не буду я его приглашать, отстань, собака рыжая! — он, не глядя на девушку в крайнем замешательстве, поставил перед ней ее латте и пробил чек. — Тем более, он не согласится, ставлю свой любимый шарф!       Глаза Роуза заинтересовано сверкнули. Он давно приметил этот охуительно блестящий голубой кусок ткани у Аарона, и, будучи любителем намотать на свою дурную голову всякую тряпку повыебистее, всеми способами пытался выцыганить этот самый шарф у Йонне, но тот ни в какую. А тут запахло джекпотом.       — А давай поспорим, — Роуз слегка прищурился.       — Я с рыжими не спорю, у вас души нет, — буркнул Йонне, тоже принимаясь за уборку, отпустив девушку. — Тем более, не понимаю, какое плохое зло я тебе сделал, что ты меня убить хочешь. Ты понимаешь, что я не переживу позора?       — Да какого позора, блять, принцесса, — мало кто мог похвастаться таким количеством прозвищ, которым друзья одаривали Йонне, так что он на них уже и внимания не обращал. — Ты че, думаешь, он после пары на той неделе с тобой минут десять стоял пиздел, потому что ему заняться нечем было?       — Я ему книжку отдавал! — Аарон вскинул руки в бессилии. — Брал в ноябре почитать, он же, сука, философ, вот и спросил, что я там вычитал!       — А ты так дохуя вычитал, что рассказывал десять минут, да? Я тебя лично под дверями аудитории ждал и засекал.       Йонне тяжело вздохнул, возвращаясь мыслями к паре философии на прошлой неделе.              Она была последняя в этом семестре и последняя в этот день в принципе, так что, как только Линн объявил о том, что студенты могут быть свободны, все мигом подскочили и, бросая торопливые «до свидания», посыпались из аудитории. Йонне с Роузом на философию ходили оба, правда, Эксл заметно реже, но в тот раз был.       — Подожди меня, — обратился к нему Йонне на полупути к выходу из класса. — Я щас.       Роуз только тогда заметил, что Йонне в руке держал книгу, с которой его периодически можно было застать в свободное время в последнюю пару недель. Она даже к философии отношения не имела, обычное издание «Норвежского леса», Роуз уж пропустил, как оно оказалось у Аарона. Он пальнул на неё, потом на Линна, флегматично перебиравшего какие-то бумажки, стоя около своего стола.       — Без бэ, — залыбился он и вынырнул из аудитории последним из всей группы, не считая Йонне.       Тот, собравшись с духом, подошёл к преподавательскому столу с тихим «кхм». Юрки поднял глаза, оглядывая студента так, будто только сейчас заметил, что он вообще был в аудитории сегодня. Аарону тут же захотелось слиться с воздухом, но через секунду направленный на него взгляд заметно потеплел.       — А, Йонне, — Линн едва заметно улыбнулся одними уголками губ. — Ты что-то хотел?       — Да я книгу вернуть, — он положил ее на стол, разделявший их, и придвинул к Юрки. — Спасибо.       — А, точно, — вспомнил он. — Да не за что, спрашивай.       Йонне кивнул и уже собрался повернуться и выйти из аудитории, но ноги как к полу приклеились. На несколько секунд повисла тишина, а он так и завис, до сих пор придерживая книгу кончиками пальцев и глядя на Юрки, будто ещё что-то собирался сказать, а тот палил на него выжидающе, но никто ничего не говорил.       Линн сам вытянул неловкую ситуацию, вдруг продолжив разговор.       — И как тебе? — он дотянулся до книги и вытащил ее из-под руки Йонне, нечаянно, видимо, коснувшись ее немного. Тот отдёрнул ее, будто обжегся, и ему тут же стало дико стыдно за своё идиотское поведение, но Юрки тактично ничего не заметил, будто бы заинтересованно разглядывая обложку своего же издания. — Интересно?       — Ну, я не уверен, что это слово тут подходит, — усмехнулся Йонне, но вдруг запнулся. — Ну, не в смысле что…       — Когда я ее в первый раз читал, мне показалось, что она нудная до ужаса, — Юрки в очередной раз за последнюю минуту спас его от неловкости, перебив.       — Ну нет! — запротестовал Аарон и тут почувствовал, как язык развязался. — Не нудная, просто не похожа на американские, но если…              В общем, оказалось, то обсуждение затянулось аж на десять минут. Не чтобы потянуть время, просто поговорить оказалось действительно интересно, причём про все сразу, и про Америку, Японию и Финляндию, и про Битлз, и про депрессию и мировую статистику самоубийств. Короче, удивительно, что это заняло всего десять минут.       — Все равно, — продолжил Йонне прерванный размышлениями разговор. — Это одно, но вот ты, если бы был преподом, думаешь, с разбегу бы согласился?       Роуз же скептически просканировал фигуру Аарона, как-то странно скривив губы, и прищурился, явно оценивая.       — Я бы спросил, какого хера мы до сих пор не женаты и у нас не пятеро детей с лабрадором.       Через секунду Эксл с диким угаром лавировал по их небольшому рабочему пространству, стараясь увернуться от полотенца, коим Йонне старательно пытался отпиздить коллегу. Или калеку в ближайшем будущем, с такими-то закидонами.       — Ну ты, — устав уже второй раз за день раздавать порционных люлей, блондин экспрессивно бросил полотенчико для рук на пол. Не хватало лишь ногой топнуть. — Козлина!       Распространяя жуткую смесь из легкой, игривой злости и обиды с нотками настоящего ужаса перед ситуацией, Йонне скрылся в подсобке. Парню нужно было срочно перевести дух и подумать над проблемой, которой, по сути-то, и не было. Но Аарон не знал, что симпатия взаимна. Что Линн, как и Вало, повадился ходить за кофе только в его смены, хотя на самом деле кофе не очень-то любил, предпочитая разномастные чаи. Что для блондина у него всегда находились лишние десять баксов в баночку со смешной надписью, лишние десять минут на обсуждение даже самой незначительной мелочи, и ни черта не лишние мимолетные улыбки. Подобной роскоши вообще удостаивался, кажется, только Йонне, но он даже не догадывался, панически боясь оказаться очередным потерявшим голову перед этим готическим ‒ тьфу ты, блять, какая пошлятина ‒ шармом, и что Юрки в своей манере вежливо и абсолютно нечитаемо пошлет его куда подальше.       И чем больше он об этой незавидной перспективе думал, тем большее количество бабочек начинало порхать уже даже не в животе, а где-то в районе солнечного сплетения, пока они не стали подпирать собой диафрагму, не оставляя места лёгким, чтобы как следует расправляться, и Йонне не понял, что попытка «перевести дух» закончилась ровно противоположным. Схватив пальто, он вылетел обратно из подсобки и вообще из кофейни, на срочный и жизненно необходимый перекур. По пути периферическое зрение зацепил тот самый букет роз, вдруг приобрётший в глазах Аарона какой-то чуть ли не издевательский вид ‒ посмотри, мол, всё для тебя, только не то, что ты сам хочешь.       Роуз проводил молнией выскочившего из помещения Йонне тепло сочувствующим взглядом. Пока тот не видел, можно было себе и такое позволить, да. В конце концов, в каком-то смысле это он его так перепугал, наседая со своими уламываниями, знал же, что тот, хоть и не любил излишнего внимания и потому не особо эмоционировал на людях, на самом деле всё слишком сильно переживал. Да и панику Эксл его вполне понимал, сам-то из-за Хадсона, такого же раздолбая-студента, как он сам, изводился, а тут ситуация еще хуже. Но он бы не капал Аарону так на мозги, если бы не был на сто процентов уверен, что дело выгорит. Со стороны видно было в сто раз лучше, и только ленивый еще ничего не понял.       Йонне за пару затяжек убил сразу полсигареты, насильно успокаивая минутно расшатавшиеся нервы. Что будет делать, конечно, так и не решил, но попытки предугадать, как сложится ситуация, только доводили до паники, и он смог отбросить их, облегчая мысли с каждым выдохнутым в уже вечерний зимний воздух клубком дыма. Даже прикрыл глаза и закинул голову чуть назад, чувствуя, как до опасного натянувшийся в груди клубок расслабляется, и простоял так, пока сигарета почти не кончилась, но перед последней затяжкой вдруг почувствовал на себе чей-то взгляд. Выныривая из своей экспресс-медитации, Аарон оглянулся по сторонам ‒ и, блять, ну конечно.       — Привет, — усмехнулся Линн, остановившийся у самой двери в кофейню, будто уже собирался войти, но в самый последний момент заметил стоявшего чуть поодаль Йонне. И смотрел он как-то странно-изучающе, хотя когда это было иначе.       — Добрый вечер, — ни капли не удивленно ответил Йонне, выбрасывая добитую сигарету. И даже на искреннюю улыбку его снова хватило.       Линн придержал дверь и зашел вслед за ним. Роуза уже нигде не было видно, чему Йонне тоже не был удивлен.       — Как Вы, не утонули в отчетах? — спросил Аарон, занимая привычное место за стойкой. Вместо любой предсказуемой реакции Линн вдруг скривился:       — Вовремя я спохватился, конечно, но давай хотя бы тут на ты, ладно? Вот этого Йонне все-таки не ожидал и не нашелся даже, что сказать, только кивнул растерянно.       — Мы утонули, но нас обещали раскрепостить к Рождеству, — продолжил Юрки, как обычно уставившись в стенку напротив. Уже было потянувшись к холдеру, Аарон остановился: никогда Юрки так внимательно не изучал их меню, заказывая одно и то же из раза в раз. А тут прямо медленно скользил своим пробирающим до костей взглядом, в коем сейчас впервые читалась... растерянность?       Кажется, Аарона коротнет прямо на месте и прямо в эту секунду.       — Подсказать? — выждав ещё пару секунд приличия ради, Йонне сверкнул какой-то мягкой, личной и очень маленькой победой. Впервые он почувствовал, что Юрки, вообще-то, самый обычный человек, который может в чём-то не разбираться и сомневаться. Пусть это и был всего лишь сраный выбор кофе.       — А давай на свой вкус, доверяю тебе полностью. И, подмигнув, ‒ ей-богу, у Йонне случился микро сердечный приступ ‒ отошёл за ближайший столик, занимая один из стульев чуть увесистой сумкой, видимо, с теми самыми отчётами.       Из подсобки доносились тихое пиликанье уведомлений, а значит, Роуз, как истинная падла и предатель, скрывался там и, скорее всего, активно обсуждал происходящее с Никки или Вало. Или с Монро. Или вообще, блять, не стесняясь, в их общей конфе.       Но это он выяснит потом, а пока что Линн ему задал задачу похлеще всякой философской дилеммы, чтоб их. Он, видимо, нашел очередной способ довести Аарона до состояния тихого ужаса, иначе он не мог объяснить, для чего нужно было сваливать на него такой ответственный ‒ без всяких, блять, шуток! ‒ выбор. Но ладно уж, если и было в этом мире что-то, в чем Йонне разбирался лучше многих и, видимо, лучше Юрки, то это точно был кофе, уж тут он в естественной среде обитания. Так что, прибавив немного музыку в колонках, он начал привычный и успокаивающий набор действий и еще полез за лично своим любимым набором всяких пряностей, отмеряя всего на глаз. Несколько минут ‒ и перед Линном уже стоит кружка горячего и нереально ароматного кофе.       — Если не понравится, отдай мне, — заранее отшутился Йонне, чудом не запнувшись по привычке на Вы. — Времени много, меню большое.       В ожидании творческого порыва от Йонне, Линн нервно отстукивал лишь ему известный ритм подушечками пальцев с точно так же, как и у Вало, выкрашенными в черный ногтями. Каждому финну при рождении достается нескончаемый запас меланхолии, неустойчивости к алкоголю и безграничные запасы черного лака, не иначе.       Отвечать мужчина ничего не стал, лишь лукаво усмехнулся и сделал первый глоток. Горло приятно обожгло молочной пряностью, оставляя на языке терпкое кофейное послевкусие. Затаивший дыхание в ожидании реакции Аарон чуть не застонал облегченно, как только Линн в нереальном удовольствии прикрыл глаза и глотнул из чашки еще раз.       Кофе был просто, блять, божественным. Юрки был готов полюбить его всеми закоулками души, лишь бы готовил его исключительно этот блондинистый парень.       — Отдавать не буду, самому мало, — наконец изрек Юрки. И внезапно кивком указал на еще одно свободное место за столиком.       Йонне оглянулся на пустую стойку, за которую все ещё не спешил возвращаться Роуз. Остальной зал тоже был безлюдным, и ещё какое-то время до вечернего наплыва народу гости не обещали себя ждать, так что он занял место рядом с Линном, даже не пытаясь уже скрыть лёгкий ахуй от стремительно набиравших обороты странностей в разворачивавшихся событиях.       — Я рад, — совершенно честно ответил с небольшим запозданием Аарон.       Вот сейчас был просто идеальный момент, чтобы сделать то, чем усердно капал ему на мозг Эксл. Но язык просто не поворачивался поднять эту тему, только наоборот, к горлу снова подкатывал ком тревоги и неуверенности.       Боже, кто бы знал, что Юрки чувствовал себя абсолютно зеркально. Смущение и неуверенность, мастерски скрытые под вышколенным спокойствием, всё равно мелькали в чуть сильнее сжатой в ладони кружке и бегающем по помещению взгляде. Который, однако же, остановился на одной ещё утром заинтересовавшей детали, так сказать, интерьера.       — Красивые розы. Йонне заторможенно моргнул, не сразу вкатывая, про что это, блять, мужчина говорит. Какие нахуй розы?       Он обернулся за взглядом Линна и подавил желание хлопнуть себя же по лбу. Ебучие розы.       — А, да, — отвернулся он снова, не зная, что ещё сказать. — Мне тоже нравятся. Тупость, бля. Благо хоть никто не знал, что они предназначались лично ему, Аарон под страхом смерти запретил друзьям об этом распространяться, и если бы поползли слухи, уже бы давно умер нахрен от смущения.       Но Линн внезапно посмотрел прямо ему в глаза, заставляя и его приклеить к себе взгляд:       — Чего домой не унесёшь? У Йонне в голове началась очередная загрузка. В смысле домой? В смысле унесёшь?       — Домой? — даже кончики пальцев похолодели из-за попыток экстренно понять, как правильно реагировать. — Откуда ты знаешь?       И тут что-то сломалось в этой расслабленной позе, ленивых, медленных движениях, и лёд радужки пошёл трещинами. Спалился. С потрохами.       — Черт, — Линн весь сразу напрягся и сжал пальцами переносицу.       В голове как-то махом опустело, а вся нервозность белым шумом зашелестела в ушах. Почему-то хотелось провалиться сквозь землю. Может, Аарон не унёс букет домой, потому что ему к дьяволу не нужны были никакие знаки внимания, и Юрки всё это время неправильно расценивал эти их долгие гляделки, слегка смущенные диалоги. Неужели он, всевидящий Юрки Линнанкиви, проебался по крупному?       Йонне аж воздухом поперхнулся, уставившись на Линна, как на привидение. Вообще-то он подумал, что кто-то сдал его и охренительная весть всё-таки разнеслась на весь универ, потому что сплетни сводить у них любили. Но это… Что это вообще за реакция? И означала ли она то, что он подумал?       Усилием воли заставив голосовые связки снова работать, Аарон нарушил повисшее молчание, тщательно выбирая слова, а Линну показалось, что тот каким-то образом прочитал его мысли и отвечал на них:       — На самом деле, мне их в общаге деть особенно некуда. Да я и прихожу туда только ночевать, а тут они стоят, глаз радуют, — он уж умолчал о том, сколько разномастных эмоций при этом приносят. Да это было уже и неважно.       Странное ощущение, на самом деле. Впервые за все время Йонне почувствовал себя наравне с Линном, если не в более выигрышном положении в данный конкретный момент. И страх резко отпустил, даже когда Линн снова поднял на него взгляд, сталкиваясь с лёгкой, но до невероятного ободряющей улыбкой, убеждающей, что Йонне не врал.       А может, всё куда проще? Не всегда обязательно размахиваться на широкие жесты под пафосные проникновенные речи, чтобы отпечатать красоту момента на стенках памяти. Красота бывает намного легче, понятнее, и сейчас она в чистом виде струится в мягкой уверенности и, наконец, всё ещё безмолвной, но такой очевидной взаимности. Некоторых людей можно сравнить с книгами, открытыми или закрытыми, это не так важно. Но иногда люди ‒ это просто люди.       И Юрки выдохнул. Гора с плеч? Почти.       — Тогда у меня к тебе один вопрос. Чуть встрепенувшись, словно что-то вспомнив, Йонне чуть больше развернулся к мужчине и засиял каким-то нервозным предвкушением.       — У меня к тебе, на самом деле, тоже, — в миг границы стёрлись, а стены окончательно посыпались крошкой.       Оба замолчали. Каждый ждал, что один из них спросит первым, всё же не решаясь открыть рот. Тишина затягивалась, и тут из подсобки что-то, а точнее, кто-то, кашлянул. Громко так, наиграно. В сознании двух мнущихся молодых людей проскочили крайне похожие мысли про рыжих чертей на плечах, и этот моральный пинок в момент разрядил атмосферу. Мягкий свет ламп стал восприниматься особенно тепло, пустующий зал заливала волнующая тишина, а за окном стремительно опускалась темнота ночи.       Всё иногда намного проще.       Набрав в лёгкие воздуха, Йонне и Юрки одновременно выпалили:       — Ты пойдёшь со мной на Рождество?