У моей печали его лицо. Моя печаль носит его имя.

— Я, вообще-то, собирался тебя на свидание позвать, после вот этого, — он на секунду выдернул из-под щеки кулак, чтобы лёгким движением пальцев обвести всех сидящих. — всего. — Ну так зови. — Зову. Сегодня, в Атлас. — В восемь тридцать. — Отлично, буду ждать. Тут Роуз вздернул нос и, сцапав сумку, стремительно удалился, бросив лишь: — Я подумаю.

"Ладно, зови своих торчков. Должен будешь." "Товарищи! Кутежам и веселью быть, но нынче без разврата, а то Иисус расстроится" В ответ тут же посыпались торжествующие стикеры. Слэш скинул мем с Иисусом. Йонне с Экслом, героически совмещавшие учебу с работой в ближайшей к кампусу кофейне, пообещали за такие подвиги Монро халявный кофе вплоть до Рождества. В общем, отреагировали «торчки» оперативно и с энтузиазмом, и Майкл, улыбнувшись экрану еще разок, спрятал наконец телефон.

— Зато я больше панк, чем ты! — Ну да, конечно, среди мамкиных панков ты самый большой панк.

Казалось, что все решаемо, что однажды все закончится. И оно действительно закончится, но далеко не так, как Харрисон мечтал в своих слишком розовых снах.