***
В следующее воскресенье она снова заявилась к нему в кабинет, в одной руке держа ведро с водой, а в другой – старую тканевую сумку с принадлежностями для уборки. Он заметил там несколько тряпок и салфеток, а так же кучу разных бутылок. — Доброе утро, профессор Снейп! Северус кивнул и Беатриче уверенно прошла внутрь. Снейп молча смотрел, как она остановилась у книжного шкафа и стала разбирать сумку. Поймав на себе его недоумевающий взгляд, она заверила: — Пожалуйста, занимайтесь своими делами, сэр. Я Вам не помешаю. Он кивнул снова и склонился над непроверенными работами. Беатриче старалась делать всё максимально тихо, только шелест книжных страниц иногда разрывал густую тишину комнаты. Переодически Снейп заинтересовано поглядывал на неё. Ухаживать за книгами девочка определённо умела и любила: умиротворённо протирала чуть влажной салфеткой обложки, каждую книгу пролистывала, избавляя её от пыли между страниц, тщательно вычищала каждую полку, почти не дыша. Многочисленные колбы и банки она обрабатывала специальным средством для стекла, а некоторые, особо грязные, заполняла теплой водой, добавляла пищевую соду, закупоривала и трясла, пока налёт не отслаивался сам ("нужно взять на заметку"). Закончив со шкафами, она перешла на стол, и самое удивительное, что Снейп даже не заметил этого. Она действовала аккуратно, и её руки Северус увидел только тогда, когда она подняла подсвечник, стоявший у него прямо перед лицом, быстро вытерла след от него и поставила на место. Тогда он подумал, что руки у неё, в общем-то, тоже красивые, нужно только приглядеться. Теперь они не напоминали ему куриные лапы, как раньше. Да, они были немного костлявыми, ну и что? Она сама была костлявой, даже смотреть страшно, а ещё страшнее думать, как и кто её до такого довёл. А если смотреть так близко, как он сейчас, то вовсе они и не костлявые. Просто пальцы у неё тонкие и длинные, кое-где исцарапанные, и костяшки на левой руке разбитые, отчего – непонятно. На правой ладони у неё крошечный ожог: выделяющаяся на бледной коже красная точка, будто от спички или сигареты, а запястье такое тоненькое, что, казалось, можно взять и без труда сломать его. "Объективно, руки красивые". — Спасибо. Он вздрогнул и поднял голову, сталкиваясь с ней взглядом. В её глазах плясали чёртики, а бескровные губы растянулись в озорной улыбке. — Да, Вы сказали это вслух. Снейп тяжело вздохнул и потёр переносицу. Опозориться перед ученицей ему для полного счастья не хватало. — Чудесно... — Да ладно Вам, профессор, — бросила Беатриче, — Я никому не скажу, что Вы на самом деле добрый. Тем более, с каждым может такое случиться. Я имею ввиду, со мной тоже бывало такое, что я случайно говорила то, что не должна была говорить, сэр. Это просто усталость. Вам бы отдохнуть, — она закончила протирать стол, после чего прошла к углу комнаты, где чаще всего были пятна, ведь все жидкие ингредиенты для зелий хранились там, — Вообще, иногда, когда я смотрю на людей, то мне кажется, что тут всем не помешало бы хорошо отдохнуть. Вы, англичане, слишком помешаны на работе и постоянном самосовершенствовании, — девочка опустилась на пол и закатала рукава рубашки, — Когда я жила в Италии, то не встречала такого. Серьёзно, я не могу вспомнить ни одного итальянца, который бы принебрегал отдыхом. Снейп отложил проверенные тетради и заинтересованно взглянул на девушку. Обычно он не терпел пустых разглагольствований, но сейчас, сам не зная почему, захотел послушать Беатриче. — Вы ведь из Рима, верно? — Да, точно. — И как там? — В Риме? — она отложила мокрую пропитанную раствором для сложных пятен тряпку и мечтательно протянула, — В Риме замечательно... — а потом, помедлив, так же мечтательно продолжила, — Вы влюбитесь в него с первого взгляда. Я так скучаю по нему и так жалею, что не смогу снова увидеть то, что видела там: улыбки итальянцев, большеглазых кучерявых бамбино, стильных бабушек, красавчиков-полицейских, красную черепицу, мощеные улочки, яркие ставни, чаек, фонтаны, статуи, древние руины, деревья-брокколи, винные магазины и еще миллион вещей... В последнее время я стала вспомнать своё детство намного чаще, не знаю почему. Знаете, когда мне было пять, мы с папой каждый вечер выходили гулять строго в шесть часов вечера. У нас прямо возле дома была пекарня, куда мы всегда заходили за разными вкусностями. Ох, в Риме пекарни едва ли не важнейшие точки на карте! Своя пекарня есть в каждом районе, они работают десятилетиями, если не веками! Если будете в Риме, то обязательно сходите в пекарню Урбани, куда всегда ходила я. Мы всегда покупали там суппли. Это такие пряные шарики из риса с моцареллой и томатным соусом, обжаренные в сухарях... — она облизала губы и мечтательно вздохнула, — Вот бы мне хоть на миг вернуться туда... Рим... Да что там Рим, вся Италия поразительна! Знаете, моя бабуля живет на Сардинии, но не у моря, а выше. У неё там своё хозяйство. Огород, курочки, кролики. В детстве я каждое лето ездила к ней. Местные ребятишки меня уже знали, и мы просто носились с ними по деревне днями напролет, не думая ни о чём. А ещё там очень часто проводились сагры, клянусь, люди туда как на работу ходили. Сагра – это такой деревенский праздник, названный в честь одного местного продукта. Бывает сагра поросёнка, вина, даже лягушки! А ещё... Э... Неважно, — она вдруг замолчала и, смутившись, взяла трапку и стала молча оттирать пятно. Снейп, до этого расслабленно и с интересом слушавший рассказ, напрягся и выпрямился. — Простите... — шепнула она, — Я забылась. Вам только мешает моя пустая болтовня. Он хотел броситься разубеждать её в этом. Он бы с удовольствием сказал ей, как ему интересно её слушать и как он не хочет, чтобы она молчала. Северус никогда в жизни не выезжал за пределы Британии, да и не очень хотел, но вот послушать о другой стране и культуре из чужих уст он был только рад. Да и к тому же, пусть он не хотел в этом признаваться, но её голос успокаивал его. Но он не мог сделать ничего из этого, поэтому своим обычным тоном он сказал: — Вы вовсе не мешаете. Можете продолжать говорить. На лицо Беатриче вернулась улыбка: — Спасибо Вам. Тогда он подумал, что голос у неё тоже красивый.***
Ушла она только через час, оттерев пятно и предварительно подробно рассказав ему о местоположении каждой достопримечательности Рима, которую он обязан (!) посетить, если поедет туда. Ушла, оставив после себя странно доселе незнакомое послевкусие, которое он не чувствовал прежде.***
Северус Снейп от всего своего сердца ненавидел две вещи: вспоминать о прошлом и мыть голову. И если причины первого прекрасно понятны, то вот о втором догадывались далеко не все. На самом деле, он просто не видел в этом абсолютно никакого смысла, учитывая то, что хотя бы пятнадцатиминутное нахождение в кабинете зельеварения и повышенная там влажность уже могли стать причиной дурацких бесящих его кудряшек на концах волос, а он проводил в этом помещении целый день. Это во-первых. А во-вторых, его волосы имели противное свойство салиться почти на следующий же день после помывки. Но, хочешь не хочешь, мыть приходилось, пусть эффект и держался всего день, если не меньше. Но, всё-таки, однажды это кое-как сыграло ему на руку, пусть тогда он этого и не понимал.***
Одним из двух факторов, которые делали утро понедельника для Северуса не настолько дерьмовым, каким оно должно было быть, была приятная беседа с МакГонагалл. Минерва всегда относилась к нему уважительно, несмотря на их огромную разницу в возрасте и опыте, поэтому он любил что-то с ней обсуждать. Вторым стало то, что Беатриче, проходя мимо, улыбнулась ему и пожелала доброго утра. А потом, пройдя дальше, почему-то удивлённо обернулась и так засмотрелась, что нечаянно впечаталась в идущую впереди МакЛемур. Снейп сухо усмехнулся и повернулся обратно к Минерве чтобы продолжить диалог, но девушка его окликнула: — Профессор Снейп! Он вопросительно посмотрел на неё. — Волосы у Вас шикарные! И прежде, чем она успела выкинуть ещё что-то, Олли схватила её за руку и затянула за угол. Группа из четырёх слизеринцев, проходивших в этот момент мимо, синхронно на секунду застыли на месте, после чего, подталкивая друг друга в спины, поспешили так же скрыться за углом. Снейп хмыкнул. Конечно, ему стоило ждать, что когда-то это произойдет. Беатриче была любительницей заваливать людей комплиментами, так что неудивительно, что очередь дошла до него. Так он думал, пока не столкнулся с хитрым взглядом Минервы. — Что? — раздраженно спросил он. — А я всё думала, когда же это произойдёт... На моём опыте было столько случаев, когда ученицы влюблялись в молодых преподавателей, вот я и ждала, когда и до тебя дойдёт очередь. Северуса передёрнуло: — Что Вы несёте?! — Она улыбнулась тебе! — Да она постоянно улыбается! — Она сделала тебе комплимент! — Она их делает всем подряд! На этом Минерва сдалась. Позже, вспоминая об этом инциденте, он подумал, что у самой Беатриче волосы тоже ничего. Пусть они не густые от слова совсем, пусть секутся, но у кого в мире вообще идеальные волосы, кроме девушек из рекламы шампуня? Да и пострижены они как-то криво и неровно, но ей так даже идёт. С того дня он думал, что волосы Беатриче красивые тоже.***
Вечером следующего дня кто-то постучал в дверь его кабинета. Он удивился. За всё время его работы в Хогвартсе ни одна живая душа, даже другие преподаватели, не осмеливалась приходить к нему и отвлекать от работы, тем более после учебных часов, когда у всех должны идти тренировки или дополнительные занятия. Ни одна, кроме неё. Конечно, он сразу догадался. — Войдите. Ручка начала медленно поворачиваться секунд через двадцать, будто открывавшему было сложно, после чего в кабинет зашла Беатриче держа в руках гору из документов, незаполненных отчётов и прочих малоприятных бумажек. Снейп быстро встал с места и в пару больших шагов подлетел к девочке, забирая макулатуру у неё из рук. "Кому, интересно, показалось хорошей идеей поручить девчонке тащить через всё подземелье бумажную кипу, которая весит больше неё самой?" Избавившись от ноши, Беатриче громко выдохнула и оперлась о стену, массируя собственные запястья. — От кого? — спросил Северус, укладывая бумаги на стол. — От профессора МакГонагалл... "Ну конечно. Теперь ясно, почему именно Беатриче." Он повернулся к ней. Беатриче стояла, прислонившись спиной к стене, и тяжело дышала. От нагрузки она раскраснелась, и румянец, стоит признать, шёл ей не меньше, чем врождённая бледность. Одной рукой она махала как веером, в попытке отогнать от себя жар. — Всё в порядке? — обеспокоенно спросил Снейп. — Да, всё отлично. Просто профессор МакГонагалл была на четвертом этаже, когда дала мне это и попросила передать Вам, поэтому пришлось спускаться через всю школу в подземелья по лестницам и... — девочка вдруг замолчала и уставилась на полку с ингредиентами, — Подождите, это... — словно забыв об усталости и боли в руках, она в быстро прошла через всю комнату, остановившись у стеллажа с многочисленными бутыльками, — Это же... — ученица аккуратно взяла в руки большую бутылку с какими-то сухоцветами, — ...токкобана? — она покрутила сосуд, со всех сторон рассматривая содержимое, — Кореопсис ланцетовидный... — прочла она на этикетке, — Ну да, токкобана. Боже... — девочка повернулась к Серверусу и её большие глаза, казалось, блестели раза в три ярче, чем обычно, — ... откуда Вы её взяли? Снейп был удивлен, и удивлен очень сильно. В школьной программе токкобана не изучалась, да даже не все выдающиеся маги знали о существовании этого редкого растения. Откуда могла знать обычная девчонка-подросток? — Подарок от друга, — просто ответил он. На самом деле, это была отчасти правда. Бутыль засушенных цветков токкобаны подарил ему Дамблдор в благодарность за помощь. — Где б достать таких друзей... — пробормотала Беатриче, — В последний раз мне удавалось поработать с ней ещё когда я училась в Махотокоро. — Вы учились в Махотокоро? — с трудом скрывая шок, спросил профессор. — Да, пару лет назад, — небрежно бросила девушка, не отрываясь от бутылька, — Слушайте, а Вы случайно не знаете, можно ли как-то заказать некоторые ингредиенты сюда? — Но как Вы там оказались? — успешно проигнорировал он её вопрос, — Вы ведь росли в Италии. Это, буквально, с другой стороны земного шара. — Долгая история, — неоднозначно пожала плечами она, — Может, расскажу позже. Так что насчёт заказа? Северус опёрся на стол и, прикрыв глаза, потёр переносицу. Каждый день девчонка преподносила ему новые сюрпризы. — При школе есть совятня. Там продаются каталоги, можете заказать и послать сову через них. — Вот оно как... — она облизала губы. Тогда Снейп впервые заострил на них внимание. Обветренные, сухие и бледные. На первый взгляд они почти бесцветные, но если смотреть достаточно долго, то становится видно, что совсем они не бесцветные, просто нежно-нежно-розовые, а у уголков немного лиловые, едва ли не синюшные, будто бы ей постоянно очень холодно. У неё есть привычка облизывать их, она делает это практически каждые две-три секунды. Обе губы у неё тонкие, но нижняя чуть толще, а на верхней почти что нет характерной для многих ложбинки. Из раздумий его вывел её голос: — Спасибо, профессор! — А? — он поднял взгляд от её губ к глазам, почти что с восхищением смотревших на него, — Да, да... Она кивнула (больше себе чем ему), и веселой пружинистой походкой прошла к выходу. Положив руку на ручку двери, она обернулась и ласково ему улыбнулась: — Хорошего Вам вечера и доброй ночи, сэр. В ответ он только слабо кивнул. Когда она закрыла за собой дверь, он был убежден, что у неё ужасно красивые губы.***
Идею изучить досье Беатриче Снейп старательно гнал от себя два долгих дня, после чего сдался. Досье Дамблдор дал ему без проблем, даже не спросив зачем оно ему. Слишком сильно доверял, чтобы в чем-нибудь подозревать. Поэтому, не встретив на пути препятствий, вечером среды, закончив работу Северус принялся за изучение. Сюрприз ждал его уже в графе с именем. Ученик/ца: Беатриче Алессандра Паола Кавалли-Конте Не так она представилась ему при первой встрече. Хотя, это было ожидаемо. У аристократов заскок на длинные имена, а полностью назвать она его не стала просто потому, что не пользуется полным именем. Да даже он сам никогда не представлялся как Северус Тобиас Снейп. Возраст: 16 Пол: Женский Отец: Фабио Кавалли-Конте Мать: Доминика Кавалли-Конте Северус отложил бумагу. Имя матери Беатриче было ему смутно знакомо, но откуда он сам не помнил. Слышал где-то и когда-то, а где и когда – Мерлин его знает. Факультет: Пуффендуй Курс: 5 Палочка: Ясень, 13 дюймов, амазонит. Очередной сюрприз. Девчонка такая молодая, а уже палочка на тринадцать дюймов? Да ещё и с амазонитом. Палочки с амазонитом изготовливают крайне редко, просто потому что на них нет спроса. Амазонит камень до жути капризный и выбирает лишь людей, чистых мыслями и желаниями. Чудесно, девочка ещё и Мать Тереза. Прежние места учёбы: МА Шармбатон, 21.04.1976 - 04.08.1977. ШЧИВ Дурмстранг, 01.10.1977 - 06.02.1978. ШЧИВ Ильверморн 06.02.1978 - 30.05.1979. МА Махотокоро, 19.08.1979 - 21.02.1980. МА Уагаду 23.03.1980 - 09.05.1980. ШТИЦ Кстелобрушу, 01.09.1980 - 23.04.1981. ШЧИВ Колдовстворец, 12.08.1981 - 19.04.1982. ШЧИВ Товеркун, 01.09.1982 - 29.07.1983. Так. Вот это действительно сюрприз. Северус тряхнул головой и перечитал графу, думая, что ему почудилось. Нет. "Она что, вообще во всех волшебных школах училась?!" Беатриче и правда успела поучиться во всех знакомых Снейпу школах. Пусть в некоторых (в большинстве) она и числилась всего пару месяцев, но числилась же! И если из одной школы отчислялась, то ехала в другую на другой конец света: из Шармбатона на юге Франции в Дурмстранг в северной части Скандинавского полуострова, из Ильверморна в Северной Америке в Махотокоро на необитаемом острове японского архипелага, из Уагаду в лунных горах в Кстелобрушу в Амазонских джунглях, из Колдовстворца в России в Товеркун в Алжире. И вот теперь в Хогвартс. И сколько она здесь, интересно, пробудет? Год-два? Или снова пару месяцев? Да что вообще с ней не так?! Взглянув на графу с её баллами с вступительных экзаменов он, не стесняясь что кто-то увидит, в удивлении разинул рот. Абсолютно все предметы, которые она сдавала, были сданы на "Превосходно". И как, спрашивается, пятнадцатилетняя девчонка, которая так нестабильно изучает программу и половину учебного времени катается по миру, вообще смогла сделать это?! И как она вообще катается? Кто её возит? Отец? Мать? Если так, то что с этой семейкой? Если нет, то как она может путешествовать в одиночку в таком возрасте? И зачем так петлять, с одного края Земли на другой? Будто бы пытается запутать следы. Пытается спрятаться от кого-то? Если да, то от кого? Если нет, то она, получается, просто малолетняя чудачка-путешественница, внешне похожая на лягушку? Лягушка-путешественница? Дальше он решил не читать, просто убрал злосчастную бумажку подальше и, откинувшись в кресте, закрыл глаза. Северус думал, что когда он прочитает это, то все вопросы отпадут, но их стало ещё больше! Теперь он знал о ней много, но в то же время не знал почти ничего. И эту черту, к своему ужасу, он тоже считал красивой.***
После прочтения оставшейся части её документа (да, он всё же решил закончить начатое) и нахождения там утверждения на участие межшкольном соревновании по квиддичу за тысяча девятьсот восьмидесятый год Северус стал замечать, как уверенно и твёрдо она держится на метле. Конечно, раз в Махотокоро училась. В квиддиче азиатов могли переиграть только другие азиаты, ну или те, кто учился у азиатов. А она из таких. Вообще, то, что в полетах Беатриче превосходила все своих сокурсников было понятно с первого взгляда – она совершенно не держалась за метлу руками. С виду и не скажешь, что она спортивная – тощая и костлявая как смерть, однако, как говорится, в тихом омуте. Вообще, он бы и не взглянул на неё во время тренировки, если б не один случай. Это произошло, когда он проверял домашние задания семикурсников в кабинете зельеварения. Было довольно душно, поэтому он открыл окно. И, стоило ему на два шага отойти от подоконника, как в кабинет влетел квоффл. Точнее, влетел бы, если бы за долю секунды до этого его не поймала Беатриче, пролетевшая мимо окна со скоростью света. И, пока Снейп стоял в режиме шокированного столба, девочка подлетела к окну с мячом в руках. — Извините, сэр. Гейдж немного заигрался. И она улыбнулась. — Вам следовало бы научить мистера Холмса следить за своими руками и контролировать себя, — холодно произнес он. Конечно, на неё он не злился, да и на Гейджа тоже, но показывать этого было нельзя, иначе ещё сильнее распоясаются. Да и если бы мяч кинула Беатриче, всё равно злится не смог бы. Не после этой улыбки. Ту ситуацию он уже почти забыл, но находясь где-то вблизи игрового поля голову всё равно вверх поднимал. Для острожности, а вовсе не для того, чтобы посмотреть на Беатриче если она там будет. Это стало принимать слишком серьёзный оборот. Пару раз Северус ловил себя на том, что конкретно любуется Беатриче, пока никто не видит. Что, конечно, не укрывалось от Минервы. Но он успокаивал себя тем, что ничего плохого в том, чтобы любоваться красивым человеком нет, пока это не приносит ему неудобств конечно. А Северус старался никому неудобств не приносить (весь Гриффиндор бы поспорил) и просто смотрел издалека. Да он вообще-то и раньше, идя по улице, мог заглядеться на прохожих, если они показались ему красивыми. Тот факт, что Беатриче стала казаться ему красивой он со скрежетом зубов принял. Ничего удивительного, она и правда симпатичная. Да в Хогвартсе вообще много красивых людей. Учеников в том числе. Беатриче просто одна из них. Хуже всего было, когда она ловила его взгляд и улыбалась. Улыбалась. Светло и лучезарно, так по-детски невинно и в то же время обаятельно, что ему стоило невероятно больших усилий не улыбнуться ей в ответ. Он наконец-то понял, за что весь Хогвартс, включая даже преподавателей, её полюбил. Она здоровалась с ним как раньше, улыбалась как раньше, делала комплименты как раньше. Только он как раньше воспринимать её уже не мог. Слишком много секретов она хранила.